Глава 10. О православном храме и Богослужении 6 страница

На это протестанты скажут: «колокола не нужны, ибо: 1) о них не говорится в Библии; 2) нас не надо звать на собрания и объявлять о главных моментах Богослужения и его окончании – мы и так знаем, когда приходить на собрания, и сами видим, когда оно закончилось». По поводу первого: протестанты исходят из ложной и как раз таки не библейской предпосылки, что обо всём, что есть в Церкви, должно быть сказано в Библии – на самом деле, в Церкви, согласно Библии, есть предание, которому нужно следовать, а кроме того, в Церкви есть Дух Святой, Который, по слову Христа, наставляет Её на всякую истину; к тому же, у протестантов есть много того, о чём не говорится в Библии – об этом подробно будет говориться в гл. 19. По поводу второго: протестанты и здесь находятся под воздействием своего культа простоты и принципа, о котором уже говорилось в абз. 121–122: «если без чего-то можно обойтись, то это и не нужно». На самом деле, если верные и без звона колоколов знают, когда им приходить на службу; если Церковь может существовать и без колоколов; если спастись можно и без них, то это вовсе не значит, что они не нужны.

О священнических облачениях.

У ветхозаветных священников были особые облачения: «Вот одежды, которые должны они сделать: наперсник, ефод, верхняя риза, хитон стяжной, кидар и пояс. Пусть сделают священные одежды Аарону, брату твоему, и сынам его, чтобы он был священником Мне» (Исх.   28: 4; ср. 31: 10). Также и Христа на небесах тайнозритель Иоанн видит облачённым в поддир – одежду иудейских первосвященников, опоясанного золотым поясом (Откр.   1: 13). Церковь, в подражание Христу, и устраивая свои Богослужения по образу Богослужения ветхозаветного, которое Она не отменила полностью, а лишь исправила и преобразовала, также определила своим священнослужителям облачаться в особые одеяния, каждое из которых имеет свой смысл. Так, белый подризник (срачица), который одевает священник на литургии, напоминает ему о необходимости приступать к Богу с чистой душой, и обозначает также святость Крещения, и чистоту и святость Христову, ибо священник совершает службы не своей силой и праведностью, а Христовыми – он же лишь Его слуга. Нарукавники (поручи) также указывают на то, что священнослужитель совершает Богослужение и Таинства не своей силой, а силой и благодатью Божьей: его руки на службе – это орудия Божии. Поручи символизируют также узы Спасителя: «и связали Его» (Ин.   18: 12). Епитрахиль – это перекинутая через шею лента, символизирующая полотенце⁷¹³, которым препоясался Христос, когда умывал ноги Своим ученикам (Ин.   13: 5). Епитрахиль означает готовность священника служить своей пастве, как Христос послужил Апостолам и т. д.

Протестанты, конечно же, не признавая вообще особого священства в Церкви, не признают и особых священнических облачений, считая их излишними, не находя в Новом Завете заповедей в отношении сего предмета. Хотя и здесь они не до конца последовательны, и отчасти осознают необходимость и важность в определённые моменты одеваться особенно. Так, протестантские пасторы, совершая крещение, одеваются в белый халат, а один баптистский пастор, как я сам лично видел, на этот случай пошил себе мантию синего цвета, чрезвычайно похожую на православный подрясник. Также и сами протестантские крещаемые облачаются в белые одежды. Нередко и протестантские хористы в больших городах одеваются в особую одинаковую одежду. К тому же у многих баптистов запрещено выходить на проповедь в свитере, а допускается только строгая одежда – костюм или белая рубаха с длинным рукавом и галстуком. Почему же протестанты следуют этим обычаям, если в Новом Завете об этом ничего не сказано? Очевидно, всё это – остатки в протестантизме церковного мышления.

Итак, сама логика вещей требует того, чтобы священнослужители совершали Богослужение не в обыденной, а особой священнической одежде. Конечно, богослужебные ризы, какими мы их знаем сегодня, появились в Церкви не сразу; они, как и всё в Церкви – Богословие, богослужебные чины, символика, иконопись, архитектура, песнопения и пр. – постепенно развивались. Однако из предания известно, что «апостол Иаков, брат Господень, первый иерусалимский архиерей, носил белую льняную длинную одежду иудейских священников, и головную повязку (кидар на подобие чалмы). Апостол Иоанн Богослов также носил золотую повязку⁷¹⁴ на голове, как знак первосвященника. Многие считают, что фелонь, оставленный апостолом Павлом у Карпа в Троаде (2Тим.   4: 13), был его богослужебным одеянием. По преданию, Богоматерь своими руками сделала омофор для святого Лазаря, воскрешенного Христом из мертвых, и бывшего затем епископом Крита. Таким образом, уже апостолы употребляли некоторые богослужебные одеяния. Вероятнее всего, от них в Церкви сохранилось предание, выраженное блаженным Иеронимом (IV в. ), согласно которому отнюдь недопустимо входить в алтарь и совершать богослужение в одеждах общих и просто употребляемых»⁷¹⁵. Также и в «Апостольских Постановлениях» говорится: «первосвященник (епископ) вместе со священниками и одевшийся в светлое одеяние…» (кн. 8/12). Очевидно, имеется в виду особое одеяние.

Вообще, нужно сказать, что одежда имеет важное значение для человека, являясь как бы продолжением его тела. На небесах Господь и Ангелы всегда облачены в великолепные одежды. И одежда, её вид и фасон, отнюдь не нейтральна; она всегда имеет свой дух и характер. Меняется мир и нравы народов, меняется и их одежда, ибо дух ищет себе форму. Потому Церкви было крайне важно найти и сохранять соответствующие Её духу и вере одежды, прежде всего для священства, что Она и сделала, определив как для Богослужения, так и для быта священнослужителей особые облачения. И разве можно не видеть того, насколько вид православного священника в рясе (и с бородой) духовнее и благодатнее вида (гладко выбритого) протестантского пастора в костюме? Или иначе: почему протестанты отвергают древние духовные одеяния для своих пастырей, а предпочитают мирские костюмы? Ведь, например, обыденный священнический подрясник – это одежда, которую носил Христос, Апостолы и вообще древние иудеи, и первые верующие. Церковь же просто сохранила эту одежду. И фасон рясы и подрясника несравнимо духовнее, чем современная, мирская, во многом масонская одежда. Например, галстук – это чисто масонское изобретение. Если его развязать, то получится змей – символ дьявола. Так чем же галстук-змей лучше подрясника, в котором ходил Христос?

Благословение народа.

На православном Богослужении и вне его епископ и священник благословляют людей посредством произнесения различных слов благословения и начертанием (рукой или крестом) в воздухе образа креста, или возложением руки на голову. Благословлять народ Бог заповедал священникам ещё в Ветхом Завете: «скажи Аарону и сынам его: так благословляйте сынов Израилевых, говоря им: да благословит тебя Господь и сохранит тебя! да призрит на тебя Господь светлым лицем Своим и помилует тебя! да обратит Господь лице Свое на тебя и даст тебе мир! Так пусть призывают имя Мое на сынов Израилевых, и Я благословлю их» (Числ.   6: 23–27). В Православной энциклопедии об этом говорится так: «В ветхозаветном храмовом богослуженииАароново благословение произносил чередной священник после принесения утренней жертвы. При произнесении благословения священник обращался лицом к народу и воздевал руки, в этот момент запрещалось смотреть на него (см. Талмуд, Берахот 11; Мегилла 18 и 24–27; ср. Лев  9: 23–24). На этом основана христианская традиция преклонять голову, когда епископ или пресвитер благословляет народ… В современном православном богослужении слова псалма 66: 1: «Боже, ущедри ны (нас) и благослови ны, просвети лице Твое на ны и помилуй ны», являющиеся парафразой Ааронова благословения, возглашаются священником в качестве конечного благословения на полунощнице, на часах, 1-м и 9-м (Великим Постом – и на 3-м, и на 6-м), великом повечерии»⁷¹⁶. В иных случаях православные священнослужители используют и другие слова благословения.

Протестанты нередко говорят, что благословение имеет отношение к словам, и ничего общего не имеет к начертанию рукою образа креста. На самом деле, – это не так: хотя «благословение», действительно, буквально значит «благое слово», но словесное благослословение в Библии часто сопровождается действиями рук. Так, Иаков, благословляя сыновей Иосифа, возложил на них руки (Быт.   48: 9–20). Посредством рук благословил также Христос детей – «И, обняв их, возложил руки на них и благословил их» (Мк.   10: 16) – и Апостолов: «И вывел их вон из города до Вифании и, подняв руки Свои, благословил их» (Лк.   24: 50). Да и сами баптисты в лице своих пресвитеров тоже, благословляя детей, новокрещённых, а иногда и покаявшихся, возлагают на них руки. Также и ветхозаветные священники, как мы видели, благословляли народ, воздевая руки. Посему, в использовании рук при благословении нет ничего недопустимого и противобиблейского. А что руками начертывается крест, то это только потому, что крест – средство нашего спасения и главный символ христиан.

То, что в Церкви с древности практиковалось особое священническое благословение, явствует, например, из «Апостольских Постановлений», где говорится: «Епископ благословляет, не благословляется, возлагает руку, рукополагает, приносит, благословение получает от епископов, но отнюдь не от пресвитеров… Пресвитер благословляет, не благословляется, благословения принимает от епископа и сопресвитера, также дает их сопресвитеру, возлагает руку, не рукополагает… Диакон не благословляет, не дает благословения, а получает его от епископа и пресвитера… Диаконисса не благословляет…» (кн. 8/28). Совершенно ясно, что здесь речь идёт не о простом словесном благословении – ибо почему дьякон и диакониса не должны благословлять, если даже обычным верующим заповедано: «благословляйте проклинающих вас» (Лк.   6: 28); «благословляйте, зная, что вы к тому призваны, чтобы наследовать благословение» (1Пет.   3: 9); «благословляйте гонителей ваших» (Рим.   12: 14) – а об особом, священническом благословении с участием рук. И действительно, в Церкви и поныне благословляет епископ и пресвитер, но не диакон.

Важно сказать ещё об особом сложении священником пальцев руки при благословении. Складываются они так: указательный палец держится прямо и обозначает букву «и». Средний палец сгибается и обозначает букву «с». Безымянный сгибается ещё сильнее и на него, накрест, полагается большой палец, образуя букву «х». Мизинец слагается как средний. Таким образом, получается аббревиатура «исхс», обозначающая «Иисус Христос». Это всё соответствует и греческому языку так же, как русскому. Потому такое сложение пальцев получило в Церкви соответствующее название: «Христоименитое перстосложение». Таким образом, ветхозаветная заповедь призывать «имя Мое на сынов Израилевых» получила в Новом Завете ещё и такое выражение и смысл – новозаветный священник уже не только словами, но и рукой призывает имя Господа Иисуса Христа на верных. Причём, по преданию, Сам Господь первый так благословил Своих учеников, когда возносился на небеса (Лк.   24: 50), а Апостолы научились от Него. Потому с древности Христос на иконах часто изображается с таким сложением перстов.

Теперь хочу ответить на два общих возражения, которые могут возникнуть у протестантов по прочтении данной главы.

Возражение 1. Современное православное Богослужение не таково, как было при Апостолах. В первом веке не было таких храмов, священнических облачений, чинопоследований, как сейчас; иконостаса, куполов, колоколов и многого другого. Г. Добровольский, например, говорит: как могло быть в литургии I века прошение «В память и отпущение грехов святейших Патриархов Православных», если Патриархов ещё не было⁷¹⁷?

На это нужно сказать, что если вначале не было таких как сейчас храмов, облачений и прочего, то это вовсе не значит, что сего не было вообще. Напротив, выше было показано, что практически всё, что есть в Церкви сейчас, было по самой сути и в древности. Сейчас есть храмы – и в древности были храмы; сейчас есть иконостас со святыми изображениями, отделяющий алтарь от храма – и в древности была завеса перед алтарём с изображениями; сейчас есть в Церкви алтарь, амвон, жертвенник, престол, лампады, притвор, каждение, пение без музыкальных инструментов, стояние на службе, телесные поклоны, молитва на восток и т. п. – всё это было и в древности. Но при этом Церковь не должна слепо сохранять формы архитектуры, священнических облачений, храмового убранства, чины для Богослужения, мелодии для песнопений в случае, если Она по внушению и научению Духа Святого смогла найти лучшие и более совершенные⁷¹⁸ и подходящие для другого времени и обстоятельств формы для всего этого. Церковь это живой Богочеловеческий организм, а всему живому присуще развитие. Как развивается человек физически, а христианин и духовно, так развивается и вся Церковь в целом. И если рассматривать те изменения, которые входили в Церковь с течением времени, то только совсем предвзятый и озлобленный против Православия не сможет признать их превосходства над заменяемым. Так, кто не согласится, что Исаакиевский Собор в Петербурге или храм Василия Блаженного в Москве красивее и величественнее древних римских базилик и тем долее обычных домашних или катакомбных церквей? Кто не признает, что многоголосное академическое пение, вошедшее в Церковь много веков спустя, намного величественнее, красивее и торжественнее былого одноголосного пения? Кто пожелает теперь иметь в храме одну матерчатую завесу, коль Церковь пришла к столь величественной идее иконостаса? Кто захочет видеть священство в простой древней мантии и повязке на голове, отвергнув пришедшие им на смену величественные одеяния и головные уборы духовенства, с большей силой выражающей славу и велелепие Небесного Царя? Кто не признает, что звон колоколов несравнимо благозвучнее, величественнее и духовнее, чем удары била по дереву или звук трубы? И так далее. Поэтому, если рассматривать те преобразования, которым подвергался храм и церковное Богослужение в течение церковной истории, то нельзя не признать (отзывчивым к благодати, а не противящимся ей), что все это было сделано по водительству Духа Святого, и что новые формы благолепнее прежних. Кстати, ущербность мышления старообрядцев заключается именно в слепой приверженности старым формам благочестия и не способности следовать за Духом Святым тогда, когда Он открывает Церкви лучшее. Если бы вся Церковь всегда мыслила по старообрядчески, то в этом случае действительно никогда не могло бы у неё появиться ни иконостаса, ни многоголосого пения, ни колоколов, ни новых чинов Богослужения – ничего нового. Но при этом нельзя думать, что Церковь постоянно изменяет свои богослужебные формы – нет. Церковь как раз таки очень консервативна (что признают протестанты и в чём также обвиняют Церковь), а латинское conserv (как и английское conserve) значит «сохранять». Церковь всегда стремиться сохранять «веру, однажды переданную святым» (Иуд.   3), а также и формы её выражения. А если Она что и меняет в форме – не в самой вере, а только в форме выражения этой веры, ибо ни одно изменение формы, допущенной Церковью, не привело к изменению сути веры, а только к лучшему её выражению – то всегда очень обдуманно и медлительно, и только в том случае, если действительно найдена лучшая форма и соборный разум Церкви это подтверждает. Но коль найдена совершенная форма, или лучшей Церковь не знает, Она всегда крепко её держится.

Теперь давайте подумаем о самих возражателях: так ли они привержены апостольским формам Богослужения? Протестанты приводят 1Кор.   14: 26–31 (где ап. Павел делает коринфянам некоторые предписания о Богослужении) и говорят православным: «на ваших Богослужениях происходит всё не так, как здесь написано». Но, во-первых, собрания протестантов также весьма сильно отличаются от того, о чём пишет Апостол – об этом подробнее будет сказано в 19-й главе, абз. 32. Во-вторых, ап. Павел не пишет обо всём сразу, и попросту не упоминает здесь о литургии, которая служилась в Церкви с самого первого века⁷¹⁹. В-третьих, ни ап. Павел, ни кто другой нигде не говорят, что описанной здесь формы Богослужения нужно держаться всей Церкви во все времена. Напротив, православные и подавляющее число протестантов согласны, что многое, о чём здесь пишет ап. Павел (говорение языками, истолкование, пророчества, откровение) были присущи только самым первым христианам, а в дальнейшие века Церкви на Богослужениях этого уже не было. Причём, не нужно забывать, что сами протестанты как никто другой постоянно меняют формы и своих служений, и «евангелизаций», и всей вообще организации своей общинной жизни. Поэтому, нелогично обвинять Православие в том, что и оно на протяжении истории меняло формы своего Богослужения, причём изменения эти всегда были весьма необходимыми и духовно адекватными.

А дома молитвы протестантов – таковы ли они сейчас – и по архитектуре и по размеру – какими были они у первых христиан, или хотя бы у первых русских баптистов? Нет, конечно. Украинские баптисты хвалятся своим огромным домом молитвы в г. Виннице, у которого во дворе, например, кроме прочих достопримечательностей, сделан искусственный водоём с живыми лебедями. Разве были ранее у баптистов или древних христиан такие дома молитвы? Нет, но при этом баптисты, естественно, не думают, что они изменили евангельской вере и самим себе. Протестантизм вообще намного больше и быстрее Православия меняет формы своего Богослужения. Раньше не было у баптистов ни фортепиано, ни других музыкальных инструментов, кроме фисгармонии – сейчас есть. И разве с самого возникновения баптизма у них были богословские колледжи и университеты, разветвлённое на разные отрасли богословия, методики и курсы по изучению Библии, заочные и воскресные школы, детские ла­геря, фланелеграфы на библейскую тематику, христианские газеты и журналы, сборники песен «Гусли», «Песнь Возрождения» и пр., хоры разных возрастов, поющие по партитурам⁷²⁰, группы прославления, оркестры, сурдопереводчики, съезды, кон­ференции, миссии, объединения, евангелизации, требующие больших финансов и сложной организации (как с участием Билли Грэма), и т. д.? Нет, всё это появилось со временем. Но при этом баптисты, естественно, не считают всё перечисленное искажением веры апостольской, а лишь развитием и нахождением новых форм для выражения своей веры и исполнения заповедей Евангелия и задач Церкви. Но если так, то пусть они и православных не обвиняют в том, что у нас в течении истории менялись формы храмов и облачений, богослужебные тексты и т. п.

При этом нужно ещё раз заметить, что Православие несравнимо более консервативно и медлительно на какие бы то ни было новшества, чем изменчивый протестантизм. Протестанты постоянно меняют формы Богослужения, песнопения и стили музыки, причём часто – просто ради самого изменения. Музыка баптистов старого поколения уже не нравится молодёжи – она им кажется слишком заунывной и тягостной – вот они и вводят новые песни и более быстрые ритмы. Былой ход Богослужения также уже многим не нравится, и его заменяют, ни мало не церемонясь⁷²¹. И так во всём. Многие протестанты просто заражены идеей постоянно всё менять, чтобы никогда не быть консервативными – слово «консервативный» для многих протестантов вообще синоним «мёртвый». Православию же это как раз совершенно не свойственно, и они веками поют одни и те же песнопения, веками совершают по форме одни и те же священнодействия. Поэтому, обвинение протестантов Православия в изменении устройства первых церквей необоснованно, и они сами всё меняют намного быстрее, и по таким причинам, по которым бы Православие никогда бы ничего не меняло.

Что же касается патриархов, то, безусловно, их не было в I веке, и прошения о них написал не ап. Иаков. Но когда в Церкви появились патриархи, в литургию ап. Иакова и другие были добавлены прошения о них. Точно так же, когда Церковь жила при царях, Она молилась о них и всём царствующем доме поимённо, что можно видеть в дореволюционных служебниках. Когда их не стало, то прошения эти стали опускаться.

Возражение 2: «Православное Богослужение (и вообще всё Православие) – слишком сложно и непонятно». При этом протестанты очень любят приводить в отношении Православия слова ап. Павла: «удалились от простоты во Христе» (2Кор.   11: 3).

На это нужно сказать, что не Православие сложно, а протестантизм слишком прост и примитивен – таким он и задумывался дьяволом. Потому протестанты так любят говорить о «простоте во Христе» и так часто цитируют данный стих. Но при этом они путают простоту Христову с упрощенством, примитивностью и профанацией. Протестантское стремление к простоте часто выражается в открытой борьбе со всем прекрасным, величественным, таинственным в вере, имеющим глубокий смысл и мудрость, которую нельзя постичь до конца и сразу. О такой простоте хорошо сказал русский народ в пословице: «простота – хуже воровства». И протестанты действительно тем и отличаются от православных, что, – не довольствуясь одним извращением церковных догматов, – многое попросту отбрасывают и отсекают от Веры Христовой (Веры древней Церкви), оставляя только немного – самого простого и легко понятного. Потому, многие отличия протестантизма от Православия состоят именно в том, что у православных это есть, а у протестантов нет: у православных есть каждение, престол, жертвенник, алтарь, светильники, иконостас и многое другое, а у протестантов нет. Таким образом, под лозунгом «простоты Христовой» они сделали из Церкви жалкое, уродливое и убогое Её подобие.

Простота Христова это не примитивность и не упрощенство. Простота Христова относится, прежде всего, к нравственности – это христианские бесхитростность и простодушие. О простоте евангельского учения можно говорить и в том смысле, что каждый, и самый простой и неграмотный человек, может понять суть заповедей и веры Христовой, и достичь святости и спасения. И действительно, сколько в Православии есть простых людей – бабушек, которые не могут говорить на богословском языке и многого не знают, но они понимают то, что им нужно, но при этом не требуют того, чтобы Богослужение и всё Православие упростили так, чтобы им всё до конца было понятно. Такое упрощение это оскорбление величию и мудрости Бога, Который в Богослужение и всё Богословие Церкви, как и в Библию, вложил великий смысл, который можно по мере собственного духовного роста постигать всё глубже и глубже, и так до бесконечности. Известно, как протестанты ценят Библию⁷²². Но разве она написана просто? Разве может человек понять весь её смысл, даже если будет читать её ежедневно всю жизнь⁷²³? Нет, конечно. Нам, студентам ДХУ, преподаватель по Ветхому Завет говорил, что когда он учился в богословском университете, то они целый год изучали первую главу Бытия. Но это ведь не значит, что мы совсем не можем ничего в Библии понять и что даже пытаться не стоит ее читать и изучать. То же самое можно сказать и о самом Боге – Он бесконечно велик и далеко превосходит человеческие способности познать Его вполне, но из этого не следует, что человек вообще не может познавать Бога, и что нужно желать или требовать, чтобы Бог стал проще и понятнее. А именно этого – упрощения Богослужения и Богословия – требуют протестанты от Православия, не понимая того, что в это всё равно, что требовать упрощения Самого Бога.

Посему, Богослужение (и Богословие) Церкви – величественное и мудрое. Оно, как и Библия, устроено так, что вникать в него может начать самый простой человек, находя в нём духовную пищу по силам и соответственно своему духовному росту – как писал св. Дионисий: «…божественное открывает себя и бывает воспринимаемо в соответствии со способностью каждого из умов…»⁷²⁴ – но которое (Богослужение) никогда не будет изученным и «пройденным материалом» и для весьма усовершенствовавшихся, которые всегда будут черпать в нём что-то новое и назидательное для души, открывая всё новый более глубокий смысл.

Итак, в Церкви изначала в устройстве храмов и Богослужения главнейшими принципами были: 1) символизм, то есть выражение Божественных догматов при помощи видимых и ощущаемых вещей (см. абз. 95) и 2) подражание образу небесному. Хотя, естественно, всё, что касается храмового Богослужения, не было и не могло быть сделано сразу, через неделю после рождения Церкви – для такого дела требовалось время, тем более что постоянные гонения, захваты и разорения христианских храмов сильно препятствовали процессу формирования Богослужения и храмового устройства. Тем не менее, у древних христиан были (хотя и не такие величественные, как сейчас) и алтари, и жертвенники (с мощами мучеников), и престолы, и завесы с изображениями, и амвоны, и притворы, и светильники. Древние христиане имели литургии (и различные записанные молитвы), и на своих Богослужениях совершали каждения, телесно поклонялись Богу, молились на восток, не использовали музыкальных инструментов и преимущественно стояли. Священники за Богослужением также использовали особые одежды и благословляли народ. Всё это протестанты отвергают, и подавляющее их число совершенно не знают о том, каким было Богослужение древней Церкви. Таким образом, их уверенность и заявления о том, что они вернулись к вере древней Церкви – иллюзия и дьявольский обман.