Вместе с ним пошел один монах, по имени Григорий, который вызвался показать ему дорогу в монастырь.

Вместе с ним пошел один монах, по имени Григорий, который вызвался показать ему дорогу в монастырь.

Святой Нил шел не один. Его сопровождал некий монах Григорий, оказавшийся в то время в Россано, хотя поблизости не было никаких монастырей. Как он очутился в городе? Его послал Сам Бог, чтобы он «похитил» святого Нила. Иначе как похищением нельзя назвать изведение преподобного Нила, да и любого человека, из среды мира. Много таких Григориев можно встретить в жизни.

«Показать ему дорогу в монастырь». Григорий лишь сопровождал святого, а путь указывал Сам Христос. Очевидно, что святой Нил не знал, где находится монастырь. Несмотря на это он принял решение туда пойти.

Когда преподобный достиг реки и вошел в воду, желая переправиться на другой берег, тогда он понял, что Божественная сила помогает ему и ведет к исполнению его намерения.

Преподобный оставил все свои мирские обязанности, жену, ребенка и, взяв с собой лишь недуг — горячку, отправился в монастырь. Тогда он не ощущал никакой поддержки от Бога, никакой помощи свыше. Господь исхитил его из мира, но он еще не успел познать силы Божией. Благодать посетила его позднее, хотя он ничего не делал для ее снискания, и не было при явлении ее каких-то великих чудес Божиих.

Мы видим, что сердце преподобного Нила жаждало Бога, но он не понимал, откуда появилось в нем это божественное желание. Подлинно, что человек ни делает: ест ли он, пьет ли, напивается ли вином — во всем сокрыта его ностальгия по Богу. Так, работа в саду напоминает о возделывании рая. Имя, которое ты даешь кому-то, забота о бессловесных приводит тебе

на память Адама, нарекавшего в раю имена животным и растениям[30]. Все пробуждает в душе воспоминание о рае, ведь и сам человек получил жизнь именно в раю и помнит о своем истинном происхождении. В памяти человека, в его природных силах, полученных еще в раю, сохраняется ведение о том, откуда он исшел, его ностальгия по Богу. Однако он не осознает этого в полной мере.

Итак, святой Нил отправился в монастырь, не получив еще никакого знака от Бога и силы свыше. Хотя обычно Бог призывает человека или через чудо и откровение во сне, или посылая ему какие-то блага, или отвечая на молитву, но преподобный Нил не имел ничего, кроме своей болезни.

Такое внезапное отречение от мира, которое мы видим в житии преподобного, говорит о том, что Сам Бог действует в человеке. Мы ничего не делаем сами по себе: даже нашими желаниями и подвигами, нашими бдениями и самыми простыми занятиями управляет Бог, а мы — орудия в Его руках. Потому нам нечего принести Богу в благодарность за свое спасение. От Господа и все наши мысли, все берет начало в Боге, совершается Богом и заканчивается в Боге, Который соединяет в Себе все[31] — в Нем Едином заключается все.

Когда преподобный достиг берега реки и начал через нее переправляться, он вдруг «понял, что Божественная сила помогает ему». Переправляясь через реку и разлучаясь с родиной, святой Нил в полной мере доказал свою верность Богу, и теперь Бог впервые дает ему ощутить Свое присутствие. В первый раз Бог ему говорит: «Теперь ты увидишь, что это Я направлял каждый твой шаг. Сейчас, когда ты показал свое произволение, доказал, что любишь Меня и что тебя не занимает ничто другое, кроме Меня, Я покажу тебе, кто Я и что могу для тебя сделать».

«И ведет к исполнению его намерения». «Его намерение» — это воля Божия, с которой блаженный Нил отождествляет свою волю. Но к этому отождествлению его приводит Бог, потому что и хотение и действие [32] — Божии. Только когда человек своей волей и умом соединяется с Богом, он становится способным воспринять Божественное действие и достичь святости. Он становится отделенным, отлученным от мира, не таким, как все: он разлучается со всем, оставляет все, чтобы принадлежать только Богу. Отлучи и ты себя от всего и тогда будешь принадлежать Богу.

Но прежде, чем в жизни человека произойдет эта единственная в своем роде встреча — встреча с Богом, — человек должен пострадать, помучиться. Это может быть горячка или какая-либо иная боль — телесная, душевная, духовная. Тому, кто не страдает, не плачет, не омывает лица слезами, невозможно увидеть Бога. Только тот, кто испытывает сильную боль, способен видеть Бога. Не бывает рождения без болей. Только боль может освободить человека от безрассудных желаний и от всего, что его увлекает, сделать его свободным от самого себя и соединить с Богом.

Поэтому преподобный Нил любил страдание и не расставался с ним до последнего вздоха. Горе человеку, в жизни которого нет страданий, их недостаток он должен возместить во сто крат большими добровольными подвигами злострадания. Только так он познает Бога.

Кроме того, тот, кто подлинно стремится к святости, не должен ждать, что Бог представит ему доказательства и знамения Своего присутствия, как не ждал и не просил ничего преподобный Нил.

Когда иудеи требовали показать им знамение с неба, Господь не дал им его, но сказал в ответ: Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его [33], подразумевая храм Своего тела. Позднее, когда они вновь попросили знамения, Господь заметил: «Не дастся знамение роду сему, кроме знамения Ионы пророка [34] , — Моего тридневного погребения и воскресения. Хотите верьте в то, что Я — Живущий во веки, хотите не верьте. Но никакого знамения вам дано не будет». Богач в евангельской притче ради своих братьев тоже просил Авраама явить чудо и послать к ним Лазаря, чтобы открыть им истину. Что же отвечает праведный Авраам? «У них есть Моисей и пророки [35]. Чуда, о котором ты просишь, им не будет дано».

Сам Христос не совершал чудес, если люди ждали их как некоего доказательства, знамения с неба. А вот там, где была боль, голод, страдание, убожество, бессилие, Он чудотворил, потому что видел смирение, падение, душевную муку и ужас отчаяния.

Если человек, поступая в монастырь, хочет увидеть Бога или как можно скорее стать святым, он находится в плену своих ожиданий и ищет не Бога, а знамений. И здесь стоит задуматься, потому что мы сами часто говорим, что пришли в монастырь ради Бога, тогда как на самом деле мы ищем своего. За нашими духовными стремлениями скрывается некий эвдемонизм[36], эгоизм, обращенность на самих себя, а не на Бога. Ведь мы хотим получить благодатное утешение, ощутить на себе Божие снисхождение, почувствовать радость, узреть Бога и Его славу.

Что же, нельзя искать Бога? Конечно, можно, если я не требую при этом никаких знамений; если я погружен в смирение и держусь той мысли, что я, никуда не годный, убогий, неверный, не готов к встрече с Богом; если я признаю себя первым среди грешников[37] и последним среди верных[38], недостойным и ремень обуви Его развязать[39], и подножию ног Его поклониться. Когда я отрекусь от себя и с полным осознанием скажу: «Господи, я не более чем слепец», — тогда Бог может посетить меня.

Но вернемся к житию святого Нила и посмотрим, какое явное знамение помощи Божией получил он по дороге в обитель.