Ранние направления: социальные проблемы как социальная патология и следствия социальной дезорганизации

Понятие социальной проблемы стало использоваться в западноевропейских обществах лишь в первой половине XIX в. По мнению Арнольда Грина, осознание существования социальных проблем – общая тенденция видеть и осуждать условия несчастий, случающихся с незнакомыми, неблизкими людьми, и решимость

изменить эти условия – не могло появиться до возникновения в

Западной Европе конца XVIII в. своеобразного комплекса четырех идей: старой идеи равенства и новых идей природного совершенства человека, изменяемости социальных условий и гуманизма²⁴ .

Как отмечает Роберт Нисбет, наиболее значимую роль в признании существования социальных проблем в западном обществе эпохи модерна сыграли: (1) светский рационализм, сущность которого заключалась в концептуальном переводе проблем и условий из древнего теологического контекста добра и зла в рационалистический контекст аналитического понимания и контроля, и (2) гуманизм как постепенное расширение и институционализация чувства сострадания²⁵ .

Впервые термины “проблема” (die Frage) и “социальный” в виде единого словосочетания стали использовать,– утверждает Хилель Шварц,– немецкие авторы, представители литературного движения “Молодая Германия”²⁶ . В середине 1830-х гг. Карл Гуцков, Генрих Гейне, Теодор Мундт и Георг Бюхнер употребляли выражение “die soziale Frage” в значении “социальная проблема”(требующая решения), а не “социальный вопрос”. В 1835 г. Бундестаг запретил сочинения писателей “Молодой Германии”. Часть участников данного движения активно участвовала в Революции 1848 г. во Франции, в первые месяцы которой одним из наиболее часто встречающихся политических выражений было “le probleme social”. В английском языке словосочетание “social problem” впервые использовал в начале 1850-х гг. Джон Стюарт Милль²⁷ .

Первоначально понятие “социальная проблема” использовалось для обозначения одной конкретной проблемы – неравномерного

²⁴ Gгееn, A.W. Social problems: arena of conflict. N.Y., 1975. P.31–32. ²⁵ Nisbеt, R. A. Introduction: the study of social problems // Мегtоn, R.K., Nisbеt, R.A. (eds.) Contemporary social problems. N.Y., 1966. P.7. ²⁶ См.: Sсhwartz, H. On the origin of the phrase “social problems” // Social problems. 1997. Vol. 44, N 2. P.278. ²⁷ Ibid. P.278.

распределения богатства²⁸ . Понятие социальной проблемы как нежелательной ситуации, которую можно и необходимо изменить,

несколько позже используется в западных обществах при осмыслении социальных последствий промышленной революции. В США это понятие стало использоваться в конце Гражданской войны с 1861 по 1865 г., вызвавшей ухудшение жизненных условий большей части населения²⁹ . В Британии значительную роль в осознании существования социальных проблем сыграли данные статистических обследований, опубликованные в конце XIX в. Описания бедности низших социальных слоев поразили британскую общественность. По данным обследования Чарльза Бута «Жизнь и труд населения Лондона»³⁰ , значительная часть жителей столицы Британской империи жила в ужасающей нищете: в этом городе было 387 тысяч “очень бедных”, 220 тысяч недоедавших и 300 тысяч голодавших³¹ , тогда как общее число лондонцев в 1881 г. составляло 3815544 человека³² . По данным сходного обследования Бенджамина Сибома Раунтри, проведенного в Йорке, треть рабочего населения этого города находилась в состоянии физической или абсолютной бедности³³ .

В русском языке понятие “социальная проблема” не получило широкого распространения в XIX в. Например, в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона нет соответствующей статьи. Данный термин не встречается также в статьях “социальная история”, “социальные движения”, “социальные науки”, “социология”, написанных Николаем Кареевым. В то же время в них широко используется термин “социальный вопрос” как «вопрос преобразования общественного строя

²⁸ Ibid. P.278. ²⁹ Rubington, E., Weinberg, M.S. (eds.) The study of social problems: seven perspectives. N.Y., 2003. P.15. ³⁰ Booth, C. Life and labour of the people in London. London, 1889–1891. ³¹ Цит. по: Гидденс Э. Социология. М., 1999. С.227. ³² Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб., 1896. Т.34. С.951. ³³ Цит по: Manning, N. Constructing social problems // Manning, N. (ed.) Social problems and welfare ideology. Aldershot, 1985. P.3.

в интересах тех классов, которые принимают главное участие в создании национального богатства»³⁴ . Н.И.Кареев употреблял этот термин и во множественном числе, указывая на “социальные вопросы”, которые обособились в XIX в. и стали осознаваться не только как самостоятельные, но и как «имеющие первенствующее значение в жизни общества»³⁵ .

Исторически первым подходом, который использовали социальные реформаторы и исследователи социальных проблем, был подход социальной патологии. Его фундамент составляет органическая аналогия, то есть понимание структуры и функций человеческого общества по аналогии с природой живых организмов. С данной точки зрения, люди или ситуации являются социальными проблемами в той степени, в какой они препятствуют “нормальной” работе социального организма. Социальные проблемы таким образом рассматривались как болезни или патологии общества³⁶ . При этом различие между нормальным и патологическим,“здоровым” состоянием общества и его “болезнью” считалось в рамках подхода социальной патологии само собой разумеющимся.

Один из теоретиков данного направления Самуэль Смит, автор книги «Социальная патология» (1911), выразил его сущность следующим образом:«Патология в социальной науке определенным образом параллельна патологии в медицине. Точно так же, как изучение физического заболевания имеет важное значение для поддержания физического здоровья, так социальное здоровье не может быть крепким

³⁴ Кареев Н.И. Социальный вопрос и социальная политика // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб., 1900. Т.61. С.72. ³⁵ Кареев Н.И. Социальная история // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб., 1900. Т.61. С.70. ³⁶ Rubington, E., Weinberg, M.S. (eds.) The study of social problems: seven perspectives. N.Y., 2003. P.16.

без более широкого и более определенного знания болезни

социальной»³⁷ .

Аналогия с медициной вела не только к интерпретации социальных проблем как болезней общества и стремлению “лечить” социальный организм на основе знаний, полученных в результате их всестороннего изучения. Основной источник социальных проблем большинство “социальных патологов” видели в изначальной,“врожденной” неспособности ряда индивидов к “нормальному” поведению. Иными словами, для данного направления характерна индивидуализация оснований социальных проблем.

Наиболее известным примером применения такого подхода к проблеме преступности являются работы Чезаре Ломброзо. 1876 год – время публикации его книги «Преступный человек»³⁸ – иногда считается некой вехой, отмечающей начало осмысления девиантности “социальными патологами”³⁹ .

Характерны обстоятельства возникновения теории “врожденной преступности” Ломброзо. Будучи врачом и проводя посмертное вскрытие тела одного из преступников, известного своими разбойными нападениями, Ломброзо был поражен тем обстоятельством, что строение черепа преступника имело ярко выраженное сходство с черепом определенных видов обезьян. В частности, на нем присутствовало две затылочные ямки, median occipital fossa, встречающиеся у определенных видов низших приматов⁴⁰ . Таким образом, строение черепа этого преступника представляло собой пример атавизма или реверсии – появления у организмов признаков, свойственных их далеким предкам.

³⁷ Smith, S. The organic analogy // Rubington, E., Weinberg, M.S. (eds.) The study of social problems: seven perspectives. N.Y., 2003. P.20. ³⁸ Lombroso, С. L’uomo delinquente. Milan, 1876. ³⁹ Pfohl, S. Images of deviance and social control: a sociological history. N.Y., 1994. P.104. ⁴⁰ Описание исследования Ломброзо дается по: Pfohl, S., Images of Deviance and Social Control: A Sociological History. N.Y., 1994. P.104.

У Ломброзо возникает догадка о существовании так называемого

преступного типа людей – преступников от рождения. Он предположил, что эта категория людей вследствие своей атавистичности не способна следовать требованиям современной цивилизованной жизни и изначально предрасположена к совершению преступлений. Свое “открытие” Ломброзо описывает следующим образом:«Внезапно однажды утром мрачного декабрьского дня я обнаружил на черепе каторжника целую серию атавистических ненормальностей,… аналогичную тем, которые имеются у низших животных. При виде этих странных ненормальностей,– как будто бы ясный свет озарил темную равнину до самого горизонта,– я осознал, что проблема сущности и происхождения преступников была разрешена для меня»⁴¹ .

С целью проверки своей гипотезы Ломброзо проводит серию измерений, сравнивая строение тел 400 итальянских заключенных со строением тел группы солдат. Ломброзо фиксирует наличие таких признаков, как необычные размеры головы, дефекты глаз, низкий скошенный лоб, большие уши, массивные челюсти, толстые губы, густые курчавые волосы, непропорционально длинные руки и т. д. Было обнаружено, что 43% заключенных имеют пять и более “атавистических” признаков, тогда как ни один из солдат не имел пяти признаков, и только у 11% солдат было найдено четыре признака (по некоторым источникам, до трех признаков⁴²). Эти данные были восприняты как доказательство того, что преступное поведение по крайней мере определенной категории людей имеет биологическую обусловленность.

Теория “врожденной преступности” была чрезвычайно популярной и влиятельной в конце XIX в. Казалось, что она открывает весьма радужные перспективы в деле контроля над преступностью. Однако с течением времени данная теория была полностью опровергнута. Целый

⁴¹ Цит. по: Гилинский Я.И. Криминология. СПб., 2002. С.105. ⁴² Шур Э. Наше преступное общество. М., 1977. С.89.

ряд более поздних исследований показал, что никаких физических различий между преступниками и людьми, не обвиняемыми в совершении преступлений, не существует. Так, в 1913 г. была опубликована работа Чарльза Горинга⁴³ , офицера медицинской службы британской системы исправительных учреждений. Горинг обследовал 3000 людей, неоднократно совершивших преступления, и сравнил полученные результаты с результатами обследования контрольной группы, в которую входили студенты университетов, пациенты больниц и солдаты. Никаких физических различий между преступниками и “непреступниками” найдено не было.

Несмотря на неоднократные попытки возродить теорию “врожденной преступности” на протяжении XX в., например, объяснять преступность особым набором хромосом, с социологической точки зрения очевидна вся ее несостоятельность. Преступность – это социальная конструкция, ее содержание изменчиво. То, что считается преступлением в одном обществе и в один исторический период, не считается преступлением в другом обществе или в течение другого периода. Даже убийство не всегда расценивается как преступление. Таким образом, поиск биологического объяснения этой подвижной, изменчивой социальной конструкции является заблуждением.

Важно отметить, что идеи Ломброзо и в целом подхода социальной патологии широко использовались российскими исследователями того времени при изучении преступности, проституции и других явлений⁴⁴ . Так, Вениамин Тарновский, основываясь на результатах своих антропометрических обследований женщин, занимающихся проституцией, сделал вывод о том, что «привычные [профессиональные] проститутки... суть по большей части болезненные

⁴³ Goring, C. The English convict. H.M.Stationary Office, London, 1913. ⁴⁴ Тарновская П.Н. Женщины-убийцы. СПб., 1902; Тарновский В.М. Проституция и аболиционизм. СПб., 1888; Оболенский Л.Е. Что в обществах следует считать болезнями? Опыт введения в общественную патологию // Мысль. 1880. №7. С.57–76.

или недоразвитые существа, отягченные неблагоприятной наследственностью, представляющие несомненные физические и психические признаки вырождения»⁴⁵ .

Подход социальной патологии довольно долгое время был единственным теоретическим основанием для исследований социальных проблем. Расцвет этого направления приходится на период между 1890 и 1914 гг. Историки социологии связывают его доминирование с тем обстоятельством, что в условиях ровного и постепенного социального изменения в большинстве западных обществ до Первой мировой войны существующее положение вещей воспринималось как “нормальное”. Вследствие этого привычным было рассмотрение индивидов, нарушающих правила поведения, как “больных”, а нежелательных ситуаций – в качестве “болезней общества”⁴⁶ .

Начиная с 1914 г. подход социальной патологии переживает медленный, но неуклонный упадок. Спад популярности идеи социальной патологии во многом был связан с социальными потрясениями, вызванными Первой мировой войной, в условиях которых данный подход не объяснял реальность, и с критикой, которой он был вследствие этого подвергнут. Основное критическое замечание заключалось в том, что подход социальной патологии не свободен от оценочных суждений. Указывалось, что данный подход предполагает согласие (часто подразумеваемое) относительно того, что представляет собой нормальное или “здоровое” состояние общества. Но какое общество можно считать нормальным? Что является болезнью или патологией? Любое современное общество состоит из множества социальных групп, имеющих различные представления о нормальности

⁴⁵ Тарновский В.М. Проституция и аболиционизм // Антология социальной работы. В 5 т. Т.2. Феноменология социальной патологии. М., 1995. С.123. ⁴⁶ Rubington, E., Weinberg, M.S. (eds.) The study of social problems: seven perspectives. N.Y., 2003. P.17–18.

и патологии. Критики задавались вопросом, представления каких групп составляли основание для определения социальных проблем в рамках данного подхода?

По мнению Чарльза Райта Миллса, подход социальной патологии основывался на определенных ценностях, а именно ценностях членов среднего класса, проживавших в небольших городках и следовавших протестантским идеалам. Миллс критиковал исследования “социальных патологов”, определяя их как нетеоретические и крайне необъективные⁴⁷ . Другой критик этого подхода Карл Розенквист отмечал:«Очевидно, у нас нет норм, реальных или воображаемых, с которыми мы [все] могли бы согласиться. Кроме того, норму невозможно установить вследствие постоянно меняющегося характера общества. Каким же образом возможно знание того, что на самом деле является патологией в обществе? Ответ может быть только один: это знание невозможно»⁴⁸ .

Необходимо провести различие между подходом социальной патологии и концепцией нормальных и патологических социальных фактов Эмиля Дюркгейма. Определение Дюркгеймом нормы и патологии не является априорным, как у большинства представителей подхода социальной патологии. Дюркгейм подчеркивает относительность представлений о нормальном и патологическом.«В социологии, как и в истории, одни и те же события объявляются то благотворными, то пагубными в зависимости от личных пристрастий ученого. Так, неверующий теоретик постоянно отмечает в остатках веры, сохраняющихся среди общего потрясения религиозных воззрений, болезненное явление, тогда как для верующего великой социальной болезнью нашего времени является само неверие. Точно так же для

⁴⁷ Mills, C.W. The professional ideology of social pathologists // American journal of sociology. 1942. Vol. 60. P.165–180. ⁴⁸ Rosenquist, C.M. The moral premises of social pathology // Rubington, E., Weinberg, M.S. (eds.) The study of social problems: seven perspectives. N.Y., 2003. P.44.

социалиста нынешняя экономическая организация есть факт

социальной патологии, тогда как для ортодоксального экономиста патологическими по преимуществу являются социалистические тенденции»⁴⁹ . Тем не менее, Дюркгейм полагает, что различение нормального и патологического может быть объективным, то есть не содержать оценочного суждения. Критерием нормальности социального факта является, по Дюркгейму, его распространенность.«Социальный факт нормален для определенного социального типа, рассматриваемого в определенной фазе его развития, когда он имеет место в большинстве принадлежащих этому виду обществ, рассматриваемых в соответствующей фазе их эволюции»⁵⁰ . Исходя из такого понимания нормальности и патологии, Дюркгейм развивает свою концепцию преступности как нормального социального явления.

Преступность, указывает Дюркгейм, встречается во всех обществах. «Нет такого общества, в котором не существовала бы преступность. Правда она изменяет форму; действия, квалифицируемые как преступные, не везде одни и те же, но всегда и везде существовали люди, которые поступали таким образом, что навлекали на себя уголовное наказание»⁵¹ . Вместе с тем Дюркгейм отмечает, что существование преступности само по себе нормально, но лишь тогда, когда она достигает, а не превосходит определенного для каждого социального типа уровня. Распространенность и “неизбежность” преступности Дюркгейм связывает с тем, что она является «фактором общественного здоровья, составной частью всякого здорового общества», иными словами, выполняет ряд социальных функций, а именно, проясняет и поддерживает ценности и нормы культуры, обеспечивает условия, необходимые для эволюции морали и права, ав

⁴⁹ Дюркгейм Э. Социология: ее предмет, метод, предназначение. М., 1995. С.75–76. ⁵⁰ Там же. С.84. ⁵¹ Там же. С.85–86.

некоторых случаях непосредственно способствует изменению общества

(как в случае с преступлением Сократа).

Переходя к рассмотрению других подходов, необходимо подчеркнуть, что ни одно из ранних направлений в сфере изучения социальных проблем не исчезло окончательно. Так, до сих пор предпринимаются попытки применять подход социальной патологии для объяснения социальных проблем. Например, сторонники так называемого моралистического подхода к коррупции видят причины этого явления в несовершенстве человеческой природы, низких моральных качествах “носителей коррумпированных политических отношений”⁵² .

Свойственная данному подходу тенденция индивидуализировать основания социальных проблем по-прежнему доминирует в российском общественном сознании, что объясняет столь распространенную склонность к поиску и наказанию виновных в каких-либо происшествиях, представляющих собой проявления более широких феноменов. Очевидно, что сосредоточенность на вопросе “кто виноват” отвлекает внимание от анализа структурных факторов, порождающих данные явления.

Можно предположить, что в некоторых случаях индивидуализация “причин” социальных проблем является стратегией, то есть используется преднамеренно. Так, представители Министерства обороны России нередко объясняют насилие в российской армии, осуществляемое одними солдатами срочной службы в отношении других, личными особенностями призываемых людей (уголовное прошлое, низкий уровень образования, психическая неуравновешенность). Такого рода объяснения и вытекающие из них суровые наказания виновных в тех редких случаях, когда нанесение

⁵² О моралистическом подходе к коррупции см.: Шабалин В.А. Политика и преступность // Государство и право. 1994. №4. С.47.

увечий военнослужащему или его смерть становятся общеизвестными, отвлекают внимание общественности от того факта, что так называемая “дедовщина”– это системное явление, обладающее функциональной значимостью в российской армии (офицеры делегируют часть своих полномочий военнослужащим более раннего призыва, которые обеспечивают порядок и дисциплину и в силу этого обладают властью над солдатами более поздних призывов). Например, в случае с Андреем Сычевым, который в результате издевательств со стороны других солдат в Челябинском танковом училище лишился обеих ног, официальные представители Министерства обороны в январе и феврале 2006 г. информировали общественность о санкциях в отношении начальника училища и непосредственных “виновников” происшедшего, не признавая типичности данной ситуации насилия для российской армии в целом.

Следует указать также на то, что распространенность индивидуалистических объяснений социальных проблем может быть одним из факторов, способствующих широкой поддержке смертной казни⁵³ .

В 1910–1920-х гг. возникает новое направление, получившее название “подход социальной дезорганизации”. Этот подход возникает, с одной стороны, в контексте обострения социальных проблем, вызванного ускорением темпов миграции, урбанизации и индустриализации после Первой мировой войны, а с другой – в контексте становления американской социологии⁵⁴ . С позиций этого подхода, социальные проблемы являются следствиями социальной дезорганизации.

⁵³ См.: Sotirovic, M. How individuals explain social problems: the influences of media use // Journal of Communication. 2003. Vol. 53, N. 1. P.122–137. ⁵⁴ Rubington, E., Weinberg, M.S. (eds.) The study of social problems: seven perspectives. N.Y., 2003. P.47–48.

Исторически первую концепцию социальной дезорганизации

предложил Чарльз Кули в 1909 г. в работе «Социальная организация». Согласно Кули, состояние дезорганизации в обществе характеризуется отсутствием общего порядка и дисциплины.«Хотя могут встречаться достойные похвалы личности и виды деятельности, обществу в целом недостает единства и рациональности, подобно картине, которая хороша в деталях, но не является хорошей композицией. Индивиды и отдельные группы действуют в значительно расходящихся направлениях; наблюдается “обоюдоострая борьба разнонаправленных сил”, однако “гармония универсума” не возникает»⁵⁵ . Дезорганизация, утверждает Кули, проявляется в индивиде в виде образа мыслей без убежденной и постоянной преданности целому и без принципов поведения, вытекающих из такой преданности.«Лучшая сторона этого состоит в том, что отсутствие опоры может побудить человека к большей активности и независимости, а худшая – в том, что отсутствие социальных стандартов снижает планку достижений индивида и отбрасывает его назад, к чувственности и другим примитивным импульсам»⁵⁶ .

Концепцию социальной и индивидуальной дезорганизации развивают далее Уильям Томас и Флориан Знанецкий в четвертом томе работы «Польский крестьянин в Европе и Америке» (1918–1920). Социальную дезорганизацию Томас и Знанецкий определяют как «уменьшение влияния существующих социальных правил поведения на индивидуальных членов группы»⁵⁷ . Они проводят различие между социальной дезорганизацией и индивидуальной. Последняя понимается как «снижение способности индивида организовывать всю свою жизнь

⁵⁵ Cooley, C.H. Social organization: a study of the larger mind. N.Y., 1962. P.347. ⁵⁶ Ibid. P.347–348. ⁵⁷ Томас У., 3нанецкий Ф. Понятие социальной дезорганизации // Контексты современности –

II. Казань, 2001. С.135.

для эффективной, прогрессивной и продолжительной реализации своих фундаментальных интересов»⁵⁸ .

Сравнение понятия социальной дезорганизации в том смысле, в каком его используют Томас и Знанецкий, и понятия аномии Дюркгейма показывает, что они за исключением некоторых аспектов являются весьма сходными. Об этом свидетельствует, в частности, дюркгеймовское описание аномического самоубийства, в рамках которого он использует термины “аномия” и “социальная дезорганизация” в качестве синонимов:«В момент общественной дезорганизации – будет ли она происходить в силу болезненного кризиса или, наоборот, в период благоприятных, но слишком внезапных социальных преобразований – общество оказывается временно не способным проявлять нужное воздействие на человека, и в этом мы находим объяснение тех резких повышений кривой самоубийств, которые мы установили выше»⁵⁹ .

Согласно Томасу и Знанецкому, одной из причин процесса дезорганизации является расширение связи и контактов между определенной общностью и внешним миром (данное положение, очевидно, может использоваться при объяснении возникновения социальных проблем в российском обществе в начале 1990-х гг.). У членов данной общности, отмечают Томас и Знанецкий, развиваются новые установки, которые не могут адекватно контролироваться старой социальной организацией, поскольку не имеют адекватного выражения в старых первично-групповых институтах.«Группа пытается защитить себя от дезорганизации методами, сознательно направленными на усиление влияния традиционных правил поведения. Однако эти попытки, часто эффективные, пока внешние контакты остаются ограниченными некоторой отдельной областью интересов, становятся

⁵⁸ Там же. С.135. ⁵⁹ Дюркгейм Э. Самоубийство: социологический этюд. СПб., 1998. С.294.

все менее и менее действенными, когда эти контакты продолжают

развиваться и постепенно распространяются на все сферы социальной деятельности»⁶⁰ . Проблема в таком случае, согласно Томасу и Знанецкому, состоит не в том, как подавить новые установки, оставив их в том положении, в котором они выражают себя в индивидуальном бунте и социальной революции, а в том, как найти для них институциональное выражение, использовать их для социально продуктивных целей. Эта ситуация является общей для всех обществ в периоды быстрого изменения⁶¹ . По мнению Тамоцу Шибутани, мысль Томаса и Знанецкого о том, что социальная дезорганизация есть неотъемлемая часть процесса социального изменения, является одной из наиболее ценных идей в социологии⁶² .

Томас и Знанецкий используют также понятие социальной реорганизации или социальной реконструкции, определяемое как производство новых схем поведения и новых институтов, лучше адаптированных к изменившимся требованиям группы. При этом они отмечают:«Социальная реконструкция возможна только вследствие того, что в период социальной дезорганизации по крайней мере часть членов группы не стала индивидуально дезорганизованной, а, напротив, работала в направлении новой и более эффективной личной жизненной организации. То есть, по крайней мере часть конструктивных тенденций, предполагаемых индивидуальной деятельностью членов группы, выразилась в усилии по созданию новых социальных институтов»⁶³ .

Подход социальной дезорганизации стал основой работы целой плеяды социологов, известных в качестве представителей Чикагской школы, таких, как Роберт Парк, Эрнст Берджесс, Родерик Маккензи, Рут Кейвен, Клиффорд Шоу, Генри Маккей и др. Рассматривая социальные

⁶⁰ Томас У., Знанецкий Ф. Указ. соч. С.134. ⁶¹ Томас У., Знанецкий Ф. Указ. соч. С.134. ⁶² Шибутани Т. Социальная психология. М., 1969. С.468. ⁶³ Томас У., Знанецкий Ф. Указ. соч. С.136–137.

проблемы как следствия социальной дезорганизации, они изучали подростковую делинквентность, самоубийство, умственные заболевания, проституцию, бездомность. В большинстве этих исследований использовалась идея различных уровней социальной дезорганизации, во-первых, в сельской и городской местности, во­вторых, в различных частях города. Последнее положение легло в основу теории концентрических зон Эрнста Берджесса. Наиболее высокий уровень социальной дезорганизации характерен для зоны перехода, то есть зоны, непосредственно примыкающей к центру города. Именно в этой зоне, как правило, регистрируется наиболее высокий уровень преступности и других видов девиантности.

Подход социальной дезорганизации так же, как и подход социальной патологии, был подвергнут жесткой критике. Критики утверждали, что дезорганизация – это субъективное и оценочное понятие, замаскированное под объективные концептуальные рамки. Указывалось также, что социальная дезорганизация предполагает разрушение предшествующей организации, которое часто невозможно установить. С социальной дезорганизацией смешивается социальное изменение без объяснения, почему одни социальные изменения являются “дезорганизующими”, а другие “организующими”. Отмечалось, что социальная дезорганизация обычно считается чем-то “плохим”, что является оценочным суждением наблюдателя. Наконец, то, что представляется дезорганизацией, может быть высокоорганизованной системой конкурирующих норм. Многие девиантные культуры являются высокоорганизованными⁶⁴ . В частности, это отмечает Уильям Уайт в своей работе «Общество на углу улицы»⁶⁵ , написанной по результатам четырехлетнего включенного наблюдения. Его основной вывод

⁶⁴ См.: Сlinаrd, M.B., Meier, R.F. Sociology of deviant behavior. N.Y., 1979. P.66–67; см. также: Мартиндейл Д. Социальная дезорганизация: конфликт между нормативным и эмпирическим подходом // Беккер Г., Босков А. Современная социологическая теория. М., 1961. С.386–416. ⁶⁵ Whyte, W.F. Street corner society: the social structure of Italian slum. Chicago, 1943.

заключается в том, что итальянский квартал в Бостоне, представлявшийся “благополучным” жителям этого города перенаселенными, хаотическими,“дезорганизованными” трущобами с высоким уровнем преступности, в действительности являлся высокоорганизованной общностью со своим набором ценностей, норм и образцов поведения.

Подобного рода критика привела к попыткам найти иное, четкое и ценностно-нейтральное определение социальной дезорганизации. В частности, Альберт Коэн предложил понимать социальную дезорганизацию как нарушение “конститутивного порядка событий”⁶⁶ .

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: