Соборность и преемственность церковной власти в восприятии митр. Кирилла -роль Постановления № 362

Если митр. Кирилл не соглашался предоставить церковную власть митр. Сергию, то при этом он, в отличие от митр. Сергия, не ставил сам себя в положение претендента на таковую власть. Даже если он признавался, что ему в свое время было не до конца понятным, почему его «отсутствие в Москве могло быть препятствием к исполнению обязанностей патриаршего местоблюстителя», то, тем не менее, он безпрекословно и именно «с любовию» принял решение российского епископата поставить митр. Петра Местоблюстителем.

Вполне согласно с этим священномученик Кирилл в январе 1934 г. рассуждал о возможных перспективах единоличного возглавления Русской Церкви, о применении соборных правил, т. е. Постановления № 362, супротив деяний митр. Сергия:

«Его грех в превышении власти, и Православный епископат не должен был признавать такую его власть и, убедившись, что митр. Сергий правит Церковью без руководства митр. Петра, должен был управляться по силе патриаршего указа 7/20.1.920 г., готовясь дать отчет в своей деятельности митрополиту Петру или Собору. Если до Собора Местоблюститель умирает, то необходимо снова обратиться к патриаршему завещанию и в правах Местоблюстителя признать одного из оставшихся в живых, указанных в патриаршем завещании иерархов. Если ни одного в живых не окажется, то действие завещания окончилось и Церковь сама собою переходит на управление по патриаршему указу 7/20.1.920 г. и общими усилиями епископата осуществляется созыв Собора для выбора Патриарха. Поэтому, только после смерти митрополита Петра или его законного удаления [„по церковному суду", см. выше в том же письме - Н. А.], я нахожу для себя не только возможным, но и обязательным активное вмешательство в общее церковное управление Русской Церковью.

Дотоле же иерархи, признающие своим Первоиерархом митр. Петра, возносящие его имя по чину за богослужением и не признающие законной преемственности Сергиева управления [к таковым относились и архиереи Русской Зарубежной Церкви - Н.А.], могут существовать до суда соборного параллельно с признающими; выгнанные из своихепархий - духовно руководя теми единицами, какие признают их своими архипастырями, а невыгнанные - руководя духовной жизнью всей своей епархии, всячески поддерживая взаимную связь и церковное единение».

Вскоре после этого, в феврале того же 1934-го года, св. Кирилл еще раз писал о значении Постановления № 362 для сохранения истинной соборности Русской Православной Церкви:

«Петому со смертью всех троих завещанием указанных кандидатов, завещание Св. Тихона теряет силу и церковное управление созидается на основе указа 7 (20) ноября 1920 г. Тем же указом необходимо руководствоваться и при временной невозможности сношения с лицом, несущим в силу завещания достоинство церковного центра, что и должно иметь место в переживаемый церковно-исторический момент».

Уже в своих показаниях на следствии 26.2.930 г. митр. Кирилл развивал по поводу григорьевского раскола следующую мысль, которую затем применял и к митр. Сергию (см. ниже), рассматривая их как бы наравне (позже в его последнем известном нам письме от марта 1937 года, где он говорил о «затее м. Сергия», он Поставил «Сергианство» рядом с «Григорьевством»). Подследственный священномученик Кирилл рассуждал так: «Если бы архиеп. Григорий объявлял свой В. В. Ц. С. органом управления не для всей Русской Церкви, а лишь для тех епархий, законные архиереи коих находятся с ним в общении, то его Совет мог бы находить оправдание своему существованию в патриаршем указе об автономии на местах при невозможности отношений с церковным центром [Постановление № 362 - Н. А1],:но для этого необходимо было, чтобы под таким угломзрения был учрежден Совет при самом своем зарождении». Иначе же, подчеркивал Святитель, требуется покаяние с отказом от данной «затеи» и принятие архиеп. Григория в молитвенное общение самим Первоиерархом, митр. Петром.

О. В. Косик в примечаниях к публикации писем митр. Кирилла к еп. Афанасию (Сахарову) пишет, что святитель Кирилл приехал в Москву в 1934 г. и имел краткое свидание с митр. Сергием. Незадолго до этого, в письме от 6/19.1.933 митр. Кирилл упоминает желание посетить митр. Сергия, и в этом частном письме красочно выражает свою основную мысль:

«Проездом через Москву хочу навестить Кешиного отца {митр. Сергия - Н. А.] и узнать, намерен ли он справиться с мнением своего доверителя {Местоблюстителя, митр. Петра - Н. А.] о тех недоразумениях, на почве коих мы с ним заспорили. Если бы он согласился признать свою деятельность нужной только для своих добровольных сотрудников и отказался бы от всяких прещений, оставляя всех замедляющих с одобрением его поведения их собственному усмотрению, то заваренную им кашу не трудно было бы расхлебать».

Авторство письма от 15/28 июля (1933?) в книге Л. Регельсона остается открытым, там кроме митр. Кирилла упоминается также и митр. Иосиф (Петровых). Но располагая другими письмами, можно с уверенностью сказать, что и это письмо также принадлежит митр. Кириллу. Обращаясь непосредственно к митр. Сергию священномученик Кирилл подытоживает.

«Только отказавшись от своего домысла о тождественности полномочий Местоблюстителя и его Заместителя, обратившись под руководство патриаршего указа от 7/20 ноября 1920 г. и призвавши к тому же единомысленных с Вами архипастырей, возможете Вы возвратить Русской Церкви Ее каноническое благополучие».

Предшествующая аргументация в этом письме, перекликается с вышеприведенными положениями митр. Кирилла. Вот она:

«Лишившись возможности таких [деловых - Н. А.] сношений с окончанием „цела митр. Петра", Вы автоматически становились в положение остальных своих собратий к руководству в церковной жизни патриаршим указом 7/20 ноября 1920 г., изданным именно на случай возникновения невозможности сношений с действительным церковным недаром и/остающимся в составе действующего права Русской Православной Церкви. Если бы по силе сего указа некоторые архипастыри обратились к братскому руководству Вашему, ценя Вашу просвещенность, долголетний опыт и архипастырскую мудрость, та нельзя, был» бы возражать что-нибудь против такого добровольного объединения. Если бы для удобства сношений и поддержания единообразия епархиальной, жизни Вы с объединившимися архипастырями учредили для своей группы нечто вроде Синода, но при этом не претендовали бы на обязательность принимаемых Вами решений для всей Русской Церкви, нельзя было бы возражать против такого учреждения. Тогда «е понадобилось бы Вам обременять совесть Вашу обильными прощениями и запрещениями. Все, и объединившиеся под братским, руководством Вашим, и замедлившие с таким объединением, по-прежнему, оставались бы в каноническом и литургическом единении под затруднительным хотя, но отнюдь не утратившим своей реальности каноническим главенством своего Первоиерарха митр. Петра».

В этих словах дышит дух той церковной свободы Русской Церкви, которая не подклонялась под ярмо врагов Христа.