Апостасийные явления в Русской Церкви до революции

Петр «Великий» нанес сильный удар по Церкви, отменив патриаршество и тем самым нарушив принцип симфонии между государственной и духовной властями. Екатерина «Великая» с ее вольтерянством тоже внесла заметный вклад в этот процесс - вспомним ее гонения на монастыри. Даже такой не особенно церковный человек, как А.С. Пушкин, верно отмечал: «Екатерина явно гнала духовенство, жертвуя тем своему неограниченному властолюбию и угождая духу времени... Лишив его [духовенство] независимого состояния и ограничив монастырские доходы, она нанесла сильный удар по просвещению народа», поскольку семинарии (которые зависели от монастырей, а не от епископов) «пришли в совершенный упадок... Многие деревни нуждаются в священниках. Бедность и невежество этих людей, необходимых в государстве, их унижает и отнимает у них самую возможность заниматься важною своею должностью». Церковь попадает в унизительную зависимость от государственной власти. (Похоже, не в последнюю очередь поэтому именно эти монархи были признаны на Западе «Великими»).

Вследствие этого в русском богословии усилилось католическое и протестантское влияние, возникает разрыв между богословскими науками и церковной святоотеческой традицией. Это отмечал в эмиграции, например, даже такой совсем не консервативный автор, как прот. В.В. Зеньковский («История русской философии». П., 1948, т., ч. 1, с. 55).

Значительная часть дворянства и ученых-гуманитариев отходит от церковной традиции в сторону гуманизма, деизма, масонства. Лишь позже славянофилы - И.В. Киреевский, Хомяков и др. - опираясь на верность народа православной традиции, начали возвращать русскую научно-общественную мысль к Православию.

Хотя, конечно, в самой Церкви никогда не угасала святость и верность Истине - достаточно назвать имена преп. Серафима Саровского (с которым тогдашнее русское общество так разошлось, что Пушкин и преп. Серафим, будучи современниками, никогда не встречались), свт. Игнатия (Брянчанинова), свт. Феофана Затворника, ближе к революции - св. прав. Иоанна Кронштадтского, новомученика прот. Иоанна Восторгова... Все они четко видели смысл нарастающей апостасии в мире и пытались увещевать русское общество, предвидя в противном случае революцию...

К сожалению, предотвратить ее им не удалось. И не могло удаться по причине того, что всемирная апостасия с ее двигателем в виде Финансового интернационала, связанного с иудейскими банками, перешла в наступление на последний оплот «удерживающей» государственности - российскую монархию - и сконцентрировала против нее все, самые разные, силы. Формально - для достижения равноправия своим единоверцам, по сути же - для разрушения альтернативной православной государственности и распространения материалистической системы на весь мир. Для этого из него нужно было вытравить абсолютные духовные ценности - только в этом случае главной ценностью могли стать деньги, а главной властью -власть их обладателей.

Нужно учесть, что в России в XIX веке параллельно развивались два противоположных процесса: с одной стороны - апостасийного разложения ведущего общественного слоя, в том числе в виде революционных течений, и с другой стороны - возвращения к православному пониманию государственности и смысла истории. Два последних Государя - Александр III и Николай II - преодолели западническое духовное наследие петровских реформ, Николай II был даже готов к восстановлению симфонии государства и Церкви, что отчасти происходило даже при формальном отсутствии Патриарха. Его, конечно, не мог заменить даже такой выдающийся деятель, как обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев, хотя в его отношениях с монархами уже можно видеть некоторые признаки возрождавшейся симфонии.

Однако все общество находилось в таком состоянии, что, видимо, России было суждено уже постигать истину только от обратного -через кровавую революцию. Так Господь Бог учил русский народ и раньше постигать истину от обратного, на опыте попускаемых Им падений: например, именно такой смысл свт. Феофан Затворник видел в нашествии французов, попущенном для отрезвления России от увлечений западничеством; ту же роль сыграла Крымская война.

Поэтому, когда либеральные историки Церкви упрекают Царя в том, что он не допустил созыв Поместного Собора Русской Церкви для восстановления патриаршества - этот упрек не совсем точен. Нужно учитывать, что апостасийные, разлагающие процессы в обществе затронули и церковную общественность. Известно, что этот вопрос был поставлен Святейшим Синодом еще в 1905 г. по инициативе епископа Антония (Храповицкого). Государь отнесся к этому с вниманием, однако счел "невозможным совершить в переживаемое ныне тревожное время столь великое дело, требующее спокойствия и обдуманности". Ведь тогда буйствовала так называемая "первая революция". Несомненно, что Государя и Победоносцева побуждал к сдержанности в этом вопросе и облик тогдашнего движения за созыв Собора: "В духе довольно расплывчатого церковного либерализма, без достаточной духовной сосредоточенности... У защитников широкого состава Собора было не очень точное понимание природы Церкви, какая-то почти конституционная схема ее устройства"; поэтому в 1917-1918 г. "и на Соборе было слишком много противоречий", - так писал об этом движении прот. Георгий Флоровский в книге "Пути русского богословия" (П., 1937, с.77-479, 499), тоже далеко не самый консервативный автор в русской эмиграции.

Описан случай, когда Государь, сознавая опасность выбора Патриарха в такой атмосфере, предложил самого себя в Патриархи, для этого он даже был готов оставить семью и стать монахом, - но растерянные архиереи промолчали...

Тем не менее, по предложению Государя, в 1906 г. было учреждено Предсоборное присутствие (за год работы изданы труды в 4 томах), в 1912 г. постоянно действующее Предсоборное совещание под председательством архиеп. Финляндского Сергия "(Страгородского), членами его были архиепископ Волынский Антоний (Храповицкий) и епископ Холмский Евлогий (Георгиевский). Но апостасийные общественные процессы обгоняли эту работу...

Надо сказать, что с начала века экономическое и военное могущество России неуклонно росло. Ее экономические и демографические показатели роста не имели аналогов в мире. Поэтому цель России в начавшейся Мировой войне выглядела вполне реальной: возвращение православным Константинополя (Второго Рима) и проливов, что было обещано ей и западными союзниками по Антанте. Это открывало возможность продвижения к святыням Иерусалима, всегда привлекавшим множество русских паломников, которым ничего не стоило заселить Палестину; для этого митрополит Антоний (Храповицкий) мечтал протянуть туда железную дорогу. В эти годы вновь вспомнились древние пророчества об освобождении русскими Царырада от агарян; уже готовили и крест для Св. Софии...

Однако Бог не допустил столь близкого материального торжества Третьего Рима, потому что к тому времени Россия все больше утрачивала необходимое для этого духовное качество, теряя оправдание своего бытия перед Богом. По меткому сравнению одного из наиболее чутких авторов Русской Зарубежной Церкви архимандрита Константина (Зайцева), «Великая Россия» все больше заслоняла собою «Святую Русь» и становилась похожа на капиталистический Запад, а вместе с экономическим ростом в стране усиливалось духовное разложение, особенно в ведущих слоях народа. О нравственном упадке общества и об опасности новых нехристианских идеалов постоянно говорил в проповедях св. Иоанн Кронштадтский:

«Вера слову истины, Слову Божию исчезла и заменена верою в разум человеческий; печать... изолгалась - для нее не стало ничего святого и досточтимого, кроме своего лукавого пера, нередко пропитанного ядом клеветы и насмешки, не стало повиновения детей родителям, учащихся - учащим и самих учащих - подлежащим властям; браки поруганы; семейная жизнь разлагается;...Не стало у интеллигенции любви к родине, и они готовы продать ее инородцам...; нравов христианских нет, всюду безнравственность; настал, в прямую противоположность Евангелию, культ природы, культ страстей плотских, полное неудержимое распутство с пьянством... Правды нигде не стало, и Отечество на краю гибели...» (слово, на Благовещение 25 марта 1906 г.).

Св. Иоанн предупреждал, что если русское общество не вернется к жизни по Евангелию и к осознанию удерживающей сути своей православной монархической государственности, то она рухнет и власть захватят антихристианские силы.

И хотя в последнем Государе «показана была нам органическая возможность слияния воедино Великой России и Святой Руси», - писал архимандрит Константин, - даже такой Царь уже был бессилен что-либо изменить, поскольку оказался "ненужным" для ведущего слоя, возжаждавшего политических "прав" и "свобод".