 |
Ланг впервые наяву увидел элементы вооружения Инвидов.
|
|
|
|
Ланг впервые наяву увидел элементы вооружения Инвидов.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ЛАПСТЕЙН: Происходит ли в процессе [микронизации] изменение сознания так же, как размера?
ЭКСЕДОР ФОРМО: Естественно. Если раньше ты смотрел на мир с высоты пятнадцати метров, то теперь глядишь с полутора.
ЛАПСТЕЙН: Проявляется ли у кого чувство безсилия?
ЭКСЕДОР: Не в том смысле, что Вы подразумеваете. Микронизация всегда служила поставленной задаче – тем, что делалось ради служения Императиву. Поэтому прошедший процедуру воин чувствует себя «слабее» физически, но никак не морально.
ЛАПСТЕЙН: Какую цель могли ставить перед собой Мастера Роботек, когда они применили Протокультуру для кодирования ДНК Зентрейди с возможностью её перенастройки?
ЭКСЕДОР: Я думаю, ответ очевиден: микронизованные, Зентрейди могут быть десятками тысяч переправлены в нужные места, чтоб там, увеличившись до полного размера, выполнять Императив, убивая и завоевывая.
Лапстейн, интервью.
Последствия титанической битвы между РОА и Зентрейди изменили обширные участки континентальной береговой линии и шельфа до неузнаваемости. Из командного центра своего искусственного планетоида-крепости, Долза, Верховный Главнокомандующий Зентрейди, приказал капитанам бомбардировщиков первый свой залп сосредоточить на самых густонаселённых районах, какие определили биосканеры боевых кораблей.
Побережье Южной Америки не стало исключением для смертоносного гнева Долзы, и в несколько ужасных секунд навсегда изменилось. Смерть голубым дождём обрушилась на Лиму, Каракас, Байю-Бланку, Рио-де-Жанейро, Сан-Пауло и Монтевидео. Высокоэнергетическим квантовым адом ливень прошёлся через тройной хребет Анд, от Боготы и от Кито до Куско, затем на восток по широкой кривой через озеро Титикака в Ла-Пасе, Сукру и Кочабамбу, и на юг через Арекипу и Сантьяго-Барилоче. Великие столицы и высокоразвитые бывшие колониальные жемчужины пострадали больше, чем за всё время природных тектонических катастроф, и рухнули, словно горящие карточные домики. Реки и озёра испарились под волнами жара, обжигающими, как корона сверхновой звезды. Миллионы жизней были погашены за одно дыхание, за один взмах ресниц.
|
|
|
Поскольку большинство «микронеанских» богатых жизнью районов находились на побережьях, то основной массив джунглей избежал жестокой бомбардировки. И область от Манауса в долине реки Амазонки и дальше на юг до Чако в Аргентине, осталась по большей частью «холодным»[12] и невредимым участком земной поверхности: огромный, озарённый солнечным светом овал из необитаемых джунглей, саванн и бурных рек, куда тысячи искалеченных кораблей Зентрейди нырнули носами в последние секунды войны.
Большинство пришельцев-голиафов, которые вылезли из их обломков, вскоре умерли от ран, голода или болезней. Но некоторым удалось найти путь на Север через Центральную Америку, туда, где когда-то находилось государство «Соединенные Штаты Америки» и где приземлилась космическая крепость микронеанцев-победителей. Они шли сотнями в своём рода паломничестве: ведь путешествие означало пасть к изящным ногам их кумира: Линн Минмей, Минмей-женщины/оружия, которое в значительной степени было ответственно за их беспрецедентное поражение. В честь неё многие шли на процедуру микронизации, в то время как другие делали так, чтобы отказаться от поддельного прошлого, которое навязали им Мастера Роботек. Те, кто решил остаться в полном размере, были вынуждены использовать свою силу и рост для масштабных проектов Возрождения, помогая собирать заводы, аэропорты и жилые здания – вместе с микронеанцами восстанавливать ставшую своей планету. И в самом деле, многие, познавшие мир, приняли его как внезапно найденное сокровище.
|
|
|
Другие, однако, в которых вложенный в них Мастерами Императив «убивать и покорять» оказался сильнее их воли, покидали свои рабочие места и отправлялись бродить по обезлюдившим радиоактивным Пустошам, или влились в маленькую армию Кайрона и в конце концов погибли вместе с ним над Макроссом.
К маю 2015 года единственные полноразмерные Зентрейди работали на фабричном спутнике или жили на Севере – в Монументе, Денвере, Портленде или Протекторате Арканзас. Их микронизованные братья были рассеяны по всему миру, но нигде не было их больше, чем в городах-государствах и «политиях» Южных Земель, которые имели долгую историю расовой терпимости.
Карита был одним из тех, кто пришёл на Юг в поисках того, что ему не удалось найти за два года жизни на Севере. К сожалению, те, кто пел дифирамбы про «землю обетованную», «забыл» упомянуть о нехватке продовольствия.
– Народ, говорю вам в последний раз, – произнёс человек на смеси португальского и английского языков с капота старого бензинового пикапа. – Дайте нам проехать. НЕМЕДЛЕННО.
Пикап возглавлял колонну грузовиков с пищей, направляющихся в город Куябу. Но между колонной и Куябой сейчас находилась толпа примерно из шестидесяти голодных и оборванных мужчин и женщин Зентрейди.
– Вы должны научиться работать на себя, – продолжал человек. – Наши земли могут обрабатываться, и они могут прокормить намного больше. Но сейчас мы не можем тут же накормить вас всех, когда дети с пустыми желудками сидят по всему Мату-Гросу.
Куяба, поселение на юго-западе Амазонии, где Карита, наконец, остановился, окончательно павший духом и оставшийся совершенно без припасов после бесчисленных недель выматывающего путешествия на речных баржах, дряхлых автобусах и грузовиках. Хрупкий, узколицый, с белыми волосами, он отвечал за работу редукционных капсул на борту флагманского корабля Бритэя и одним из первых присоединился к Культу Минмей, основанному перебежчиками Рико, Кондой и Броном. На Земле, после поражения, он некоторое время работал на заводе, собирая Протокультурные печатные платы для нейросетей.
|
|
|
Человек на капоте, владелец большого ранчо в горах, был коренастым и дотемна загоревшим.
– Освободите дорогу и дайте нам проехать. Мы не хотим применять силу.
– И мы тоже, – ответил человек со стороны возведённый Каритой и другими Зентрейди грубой деревянной баррикады поперёк дороги.
Высокий и худой, с тёмными волосами и заросший бородой, он не был Зентрейди, но одним из тех странных людей, которые, по причинам, редко понятным, приняли затруднительное положение пришельцев как свою личную проблему.
– Мы собрались здесь для ненасильственного протеста против дискриминационной политики Куябы, – крикнул он по-английски, в настоящее время ставшим вторым языком Зентрейди. – Мы совершаем акт гражданского неповиновения. А ты нарушаешь Декларацию Гражданских Прав, утверждённых Советом Макросса в 2013м году.
– Макросс теперь в истории, друг, – начиная злиться, нахмурился фермер. – И с 2013-го многое поменялось. Я не против, чтоб ты отстаивал свои права. Но делай это где-нибудь там, где вокруг достаточно еды.
Карита с сожалением увидел, что «адвокат» растерялся и не знал, что ответить. Но в самом деле, что он мог сказать? После поражения для Кариты ничего не изменилось. У него были прекрасные моменты на Севере, особенно прошлой весной, когда он и тысячи единомышленников-Зентрейди следовали за Минмей с арены на арену во время её тура «Протяни руку помощи! » – в Монументе, Граните, Портленде, Детройте… Но он разочаровался в своей жизни в Макроссе. Не из-за работы, а из-за того, что к нему относилось с неприкрытой неприязнью и презрением множество людей. Однажды знаменитый пилот «ТрансТек», Макс Стерлинг, вступился за него и спас от избиения тремя озлобленными на всех Зентрейди людьми.
Он, как и большинство других, пришедших на Юг, не были «Недовольными», как называли Зентрейди, которые не смогли побороть Императив, а просто подавленными, пристыженными поражением, и теперь ещё сильнее стыдящимися из-за того, что приходилось кормиться милостью Людей, которые обладали навыками, которые лишь некоторые Зентрейди могли понять, и ещё меньше Зентрейди – перенять. Людей, которые понимали секреты создания, производства и ремонта, ухода за одомашненными животными и взращивания пищи из плодородного слоя Земли. Так почему же так трудно для них, в свою очередь, было понять, каково приходилось сейчас Зентрейди?
|
|
|
– У вас с собой предостаточно пищи, – сказал, наконец, «адвокат». – И мы не требуем отдать всё. И в центре распределения остальным выдадут просто немного поменьше. Мы не просим больше, чем справедливой доли, нашего законного права.
– Мы? – произнёс фермер, перейдя на португальский язык. – Ты забыл, на какой планете родился?
«Адвокат» язвительно рассмеялся:
– Планеты, страны, города... Только дурак считает, что место важнее человека. Важно то, что все мы – люди!
– Я, кажется, вспомнила. Это тот самый, из Детройта, – сказала женщина-Зентрейди, прижавшись к левой руке Кариты и указав движением подбородка в сторону «адвоката», в то время как собравшиеся по обе стороны баррикад обменивались угрозами и проклятиями. – Он всегда остро реагировал на наши трудности.
Близкое общение между мужчиной и женщиной Зентрейди было тем, к чему Карите ещё надо было привыкать, но вместе с этой женщиной он проделал путь на Юг. Её звали Марла Стеник, а во время войны она служила под началом Азонии, командира полностью женской дивизии «Квадроно», в состав которой входил батальон под командованием Мирии Парино. Миниатюрная блондинка обладала внешностью и манерами, как бы сказали земляне, «пацанки».
Багзент, мускулистый рыжеволосый Зентрейди, прижатый к Карите с другой стороны, ответил Марле:
– Про него ты права. Он убедил мэра оставить редукционную капсулу в Детройте вместо того, чтоб отдать её военным.
«Да, Багзент точно знает », – подумал Карита. Багзент ушёл с работы в Макроссе и присоединился к Кайрону на месте крушения его крейсера, к северу от Детройта, в канадском секторе. Там Багзент подвергся добровольной микронизации для того, чтобы принять участие в налёте Кайрона на Детройт с целью похищения капсулы, но был пойман и отсидел в местной тюрьме РОА больше года. Словно символ отказа от прошлого, на толстой шее Багзента на шнурке висела маленькая пластмассовая кукла Минмей.
Марла открыла рот, желая что-то сказать, когда над их головами промелькнули два силуэта. Спустя несколько секунд послышался знакомый шум, и по бокам колонны появились два «ТрансТека» в конфигурации «Робовоин». От сработавших при приземлении в гондолах-ногах двигателей до противостоящих сторон долетел вихрь из мелких камешков и веток. Пятнадцатиметровые Роботек-титаны стояли лицом к баррикаде Зентрейди, держа автопушки в бронированных руках.
|
|
|
– Этот груз продуктов питания предназначен для распределительного центра Мату-Гросу в Куябе, – объявил один из пилотов по внешним динамикам машины. – Поскольку этот центр находится под юрисдикцией РОА Юга, ваше вмешательство нарушает законы РОА и, следовательно, вы будете арестованы и отправлены в тюрьму, если вы не разойдётесь и не дадите колонне пройти. Если вы хотите еды, идите в центр, как все остальные.
– А откуда нам знать, что она не кончится перед нашим появлением? – крикнул кто-то позади Багзента.
– Вы будете сыты, – сказал другой пилот, когда толпа поутихла и начала заинтересованно слушать. – Мы вам обещаем.
– Ничего не стоят ваши сраные обещания!!! – заорал Багзент.
«Робовоины» подняли оружие и сделали шаг вперёд. Рефлекторно толпа отступила. Все понимали бесполезность сопротивления. Но когда Зентрейди начали расходиться, Карита слышал среди общей подавленности слышал ропот «недовольных».
Басистый голос Багзента был громче всех.
– Не всегда будет так, – ворчал он. – Каждый день из городов на Севере к нам примыкают обученные рабочие. Мы, может, и не поймём никогда сельское хозяйство и рыбоводство, но нам не нужно будет выращивать овощи или животных, как только мы станем брать то, что нам нужно.
Как будто ставя точку, его ладонь сжалась на кукле Минмей и с тихим треском раздавила её.
– «Мисс Макросс 2010», «пинап-девушка»[13] военного граффити, певица, актриса, прототип для серии пищащих игрушек и механических кукол, героиня… Первое, что я хочу спросить: что дальше, Линн Минмей?
Минмей изобразила добродушный смех.
– Катрин, ты, должно быть, читаешь мои мысли, потому что именно это я спрашивала у себя последние несколько месяцев. – Она тряхнула иссиня-чёрными волосами на первую камеру, но её голубые глаза были направлены на Катрин согласно задумке интервью – в лучших традициях Барбары Уолтерс[14] и Рейчел Порисковой – как будто бы зрители подслушивают разговор между близкими друзьями.
На самом же деле Катрин Хайсон и Линн Минмей впервые встретились всего несколько часов назад, но Минмей сразу понравилась молодая, телегеничная ведущая Вещательной Сети Монумента, ВСМ, и она хотела по мере сил помочь карьере Хайсон. Забавно, что «М» в названии раньше обозначала «Макросс», а теперь стала «Монументом».
– А ты смогла дать на этот вопрос какие-нибудь ответы? – спросила Хайсон.
Минмей приняла серьёзный вид:
– Я думала заняться какими-нибудь телепроектами.
Теперь настала очередь Хайсон отшучиваться:
– Я надеюсь, ты не планируешь цикл передач что-то вроде «Вечер со знаменитостью»?..
– Нет, это я оставлю тебе, Катрин. То, что я хотела бы сделать, так это найти какой-нибудь способ использовать телевидение, чтобы достигнуть тех районов мира, где люди до сих пор трудятся изо всех сил, чтобы восстановить нашу планету и внести вклад в наше общее будущее.
– «Разговор о значимости взноса», – одобрительно кивнула Катрин.
Они сидели лицом к лицу на просторной веранде дома, принадлежащего японским друзьям Минмей – сыну и приёмной дочери старшего брата её тёти, Лины. Двухэтажный дом из тика и стекла был расположен на северном берегу острова Кауаи. Удобные стулья были сделаны из ротанга, и пропитанная солью веранда нависала над океаном. Хайсон была стройной и красивой брюнеткой с большими зелёными глазами, бровями «под карандаш», и маленькими пухлыми губами, накрашенными неяркой помадой, что сразу же напомнило Минмей Клавдию Грант. Хайсон буквально набросилась на возможность взять интервью у Минмей на Гавайях, и в благодарность обещала Минмей целый час эфирного времени вместо обычного двадцатиминутного отрезка.
– Я так полагаю, твой проект будет включать в себя пение? – спросила Хайсон.
– В определённых случаях да. Но я никогда не позволю, чтоб мой голос был снова использован в качестве оружия.
– Но ведь ты не жалеешь, что именно так случилось во время Войны?
– Тогда у меня просто не было выбора, – покачала головой Минмей. – Всё, чего я всегда хотела, так это приносить людям счастье. Пение было моим способом передать любовь. Но вместо этого я поставила целую армию на колени.
– Кто-то однажды сказал, что известность выбирает нас, а не наоборот.
– Я думаю, это правда. И из-за этого часто случается и самое лучшее, и самое худшее в нашей жизни. Когда я прочитала о знаменитостях, которых изводит назойливое внимание поклонников, я хочу сказать им, что им не приходилось ощущать, каково это, когда целая раса следит за каждым твоим движением.
Внезапная откровенность Минмей была самой что ни на есть настоящей, и Хайсон поспешила воспользоваться моментом.
– Линн Кайл, твой кузен и один из главных героев фильма «Маленький белый дракон», сыграл также роль и в твоей карьере. Почему вы расстались?
– Кайл слишком давил на меня, хотел, чтоб я занялась политикой, а я была не готова к такому. Как я уже сказала, я хотела, чтоб мой голос нёс людям только радость.
– Вы расстались друзьями?
– Не совсем.
– Ты с ним потом общалась?
Минмей мыслями вернулась на замусоренный чёрный песок озера города Гранит, где они распрощались. Где Кайл сказал ей на прощание, что она незрелая и эгоистичная особа.
– Нет, – ответила она Хайсон. – Я даже не знаю, где он сейчас.
Хайсон была достаточно проницательной, чтоб двинуться по теме дальше.
– Я знаю, что ты отпустила своего менеджера, Вэнса Хасслевуда. Есть на горизонте кто-нибудь другой?
– Я беседовала с некоторыми людьми.
– Был ли среди них Шарки О'Тул?
Минмей уклончиво пожала плечами.
– Давайте остановимся на минуту на твоём похищении Кайроном в прошлом году. Правда ли, что он оказался невосприимчив к силе твоего пения?
– Он сказал мне, что он презирает моё пение. – Минмей хихикнула, прикрыв ладонью рот. – А ещё он сказал, что я симпатичная маленькая штучка, да простят меня сёстры-феминистки.
– А что ты сказала ему?
– Что он патлатый шут-переросток.
Хайсон кхекнула, стараясь скрыть удивление:
– Вот это да… А ты в самом деле видела, как Кайрон и Азония целовались?
– Да, хотя я бы не назвала это страстным любовным поцелуем. Кайл и я видели их обоих. Азония называла это «демонстрацией силы», и точно так же назвал это Бритэй, когда он приказал Рику Хантеру и Лисе Хейс поцеловаться перед Рено… – Минмей покраснела и отвернула лицо от камер №1 и №2.
Хайсон в изумлении качала головой.
– Я хотела бы поговорить о Рике Хантере, но сперва, как ты думаешь, почему Кайрон… пощадил тебя и Кайла, даже тогда, когда он понял, что его обманули и тебя хотят спасти?
– Потому что не в обычаях Зентрейди брать заложников. У него и мысли не возникло, что его обманут, когда РОА согласились обменять меня и Кайла на КСК-1.
– Понятно, – сказала Хайсон. – А что ты думаешь о «Недовольных»?
– Я гуманист, Катрин, я смотрю не на группировки, а на конкретных людей. – Минмей неожиданно заговорила очень легко. – Зентрейди осели здесь, они чужаки на чужой планете, и я думаю, что мы должны в первую очередь подумать о причинах, прежде чем осуждать хоть какие-то их действия.
Хайсон неожиданно враждебно подалась к Минмей:
– Но, Минмей, ведь ты же не оправдываешь их набеги на продовольственные склады, уничтожение заводов, террор в окраинных посёлках?
– Я не могу осуждать что-то или одобрять, – сказала Минмей. – Я только хочу сказать, что мы должны понять, через какие мучения им приходится проходить. Военная машина удовлетворяла все их потребности, и теперь мы единственные, к кому они могут обратиться.
Хайсон кивнула своим мыслям.
– Кто-то может сказать, что это звучит, словно ты заразилась от Линна Кайла, в его образе пацифиста и защитника прав Зентрейди.
Минмей нахмурилась.
– От Кайла я многому научилась. В том числе рассматривать все миры и все народы без предубеждений. С теми проблемами, с которыми сейчас столкнулась Земля, земляне – я имею в виду Человечество и Зентрейди – не могут позволить себе быть разобщёнными.
– Поддерживаешь ли ты экспедицию в Тироль?
– На 120 процентов.
– А РЭК приглашала тебя к себе на борт?
– Это же дипломатическая миссия, – Минмей слегка улыбнулась. – Зачем им конферансье.
– К слову о РЭК… ходят слухи, что ты и генерал-лейтенант Хантер были близки незадолго до налета Кайрона на Макросс.
– Давайте просто скажем, что мы играли в семью. Но поскольку я заботилась о нём, я не могла позволить ему ради меня уйти из РОА. Земля нуждается в таких лидерах, как Рик, и я не могла позволить возобладать своему эгоизму.
– Проблемы двух людей ничтожны перед лицом безумного мира, не так ли? – усмехнулась Хайсон.
Минмей нахмурилась, вспоминая, что фраза была из какой-то старой песни или фильма[15].
– Думаю, ты права.
– Таким образом, в двадцать первом веке Рик на крылах самолёта улетел навстречу новой борьбе.
Взгляд Минмей расфокусировался и ушёл куда-то вверх:
– Нууу…
– Но вы оба остались близкими друзьями?
– О да, мы лучшие друзья. Но у нас постоянно что-то не клеилось, с того самого дня, как Зентрейди атаковали остров Макросс, чтоб вернуть себе КСК-1.
Хайсон выждала, чтоб телеоператоры смогли навести фокус на безупречно красивое лицо Минмей.
– Ты сама как думаешь, когда у тебя было самое счастливое время в твоей жизни?
Минмей на несколько секунд задумалась.
– На борту КСК-1, как ни странным это может показаться. Идея восстановить довоенный Макросс полностью захватила нас. До того, как я была избрана «мисс Макросс». – Она посмотрела прямо в камеру. – Вот почему я не смогла заставить себя присутствовать на похоронах в прошлом месяце. Я хочу быть с моими живыми воспоминаниями, вместо того, чтобы хоронить их.
Целый месяц непрерывных работ по сносу строений и мелиорации превратили большую часть уцелевшего Макросса в руины. Сравняли с землёй некоторые строения, которые трижды возрождались вместе с городом – на острове Макросс, в трюме КСК-1, и под суровыми небесами Северо-Запада: отель «Центинель», в котором останавливались сотни знаменитостей до и после войны, «Белый дракон» – китайский ресторан, принадлежащий родителям Линна Кайла, Максу и Лине, добрейший стейк-хаус «Обжорка», любимое место покойного пилота «ТрансТек» Бена Диксона, кафе «Вариации», где Лиса Хейс часто проводила свободное от службы время, «Паб», где Рой Фоккер и друзья зависали под джаз-банд «Чёрных котяр», клуб видеоигр «Ближний бой», где Макс Стерлинг победил Мирию Парино в «ТрансТек! », «Кабаре Джона», где часто выступала Минмей, клуб «Бамбук», где Рико, Конда, и Брон впервые встретились с «Зайками с мостика» в лице Сэмми, Ванессы, и Ким, и Центральный театр «Онаги», где в момент нападения Кайрона шёл фильм «Дорога в Индию»[16], где играли смоделированные компьютером Боб Хоуп и Бинг Кросби...
Неизмеримые тонны радиоактивного дерева, алюминия, стали, стекла, пластика и бетона сваливались бульдозерами в кратер озера. Потом сверху с тяжёлых транспортных самолётов было сброшено ещё много тонн специально обработанного песка, гравия и свинцовых гранул, пока озеро целиком не заполнилось, и то, что когда-то было городом Макросс, стало всего лишь огромным плато примерно круглой формы, из центра которого возвышались три насыпных кургана – место последнего упокоения крейсера Кайрона и космических крепостей №1 и №2.
Это был самый первый памятник в новейшей истории Земли. И в то время как Минмей давала интервью Катрин Хайсон, Рори Лайтфут, операционный инженер с бочкообразной грудью, ведущий свою родословную от индейцев племени Кри, стоял на подножке тарахтящего на холостом ходу бульдозера, хлопками счищая грязь с перчаток и бёдер биозащитного костюма. Он долгим взглядом окинул курган, внутри которого покоилась КСК-1, затем повернулся к напарнику, сидящему в кабине массивной машины.
– У меня есть два прощальных слова для этого корабля, – сказал Лайтфут по внутренней связи: – «Скатертью дорога! »
|
|
|
