Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Отношение человека с природой ниже его – стыд и аскетическое начало




Человеческое существо не просто существует в природе, но является ее неотъемлемой частью. При этом его бытие не исчерпывается природой, но человек может дистанцироваться от нее: будучи частью природы, он не только ее часть. Именно в этой парадоксальной ситуации человеческого существа Соловьев находит отправной пункт его морального свойства, которое выражается в чувстве стыдливости.

“Есть одно чувство, которое не служит никакой общественной пользе, совершенно отсутствует у самых высших животных и, однако же, ясно обнаруживается у самых низших человеческих рас. В силу этого чувства самый дикий и неразвитый человек стыдится, т.е. признает недолжным и скрывает такой физиологический акт, который не только удовлетворяет его собственному влечению и потребности, но сверх того полезен и необходим для поддержания рода. В прямой связи с этим находится и нежелание оставаться в природной наготе, побуждающее к изобретению одежды и таких дикарей, которые по климату и простоте быта в ней вовсе не нуждаются.”[60]

По замечанию Соловьева, чувство стыдливости присуще исключительно человеку, и, одновременно, является изначальным и несводимым к какой-либо общественной пользе, регуляции сексуальности, и т.д. Оно не несет в себе никакой биологической или социальной функции, это просто чувство осознания того, что человек выше обычной материальной природы и несводим к ней. Это смущение перед возможностью быть низведенным до ее уровня, и одновременно неявное, угадываемое утверждение высшего достоинства человека как личности.

“Здесь охраняется не материальное благополучие субъекта, а его высшее человеческое достоинство, или, точнее говоря, не охраняется, а свидетельствует о себе, что оно еще сохранено в глубине существа. Сильнейшее проявление материальной органической жизни вызывает реакцию духовного начала, которое напоминает личному сознанию, что человек не есть только факт природы и не должен служить страдательным орудием ее жизненных целей. Это только напоминание, иот личной разумной воли зависит, воспользоваться им или нет. Прямого, реального действия это нравственное чувство, как сказано, не имеет, и если его внушения остаются тщетными, то самый стыд постепенно ослабевает и наконец совсем теряется (…)Независимо от всяких соображений об эмпирическом происхождении чувства стыда вчеловечестве это чувство имеет то принципиальное значение, что им определяется этическое отношение человека к материальной природе. Человек стыдится ее господства в себе или своего подчинения ей (особенно в ее главном проявлении) и тем самым признает, относительно ее, свою внутреннюю самостоятельность и высшее достоинство, в силу чего он должен обладать, а не быть обладаемым ею”.[61]

Поэтому фундаментальная этическая проблема отношений человека с материальной природой состоит не в возможном техническом доминировании последней. Здесь всегда было и останется относительное равновесие сил: начиная с самых примитивных орудий и кончая едва поддающимися воображению техническими новинками, человек старается направить все природные возможности на служение своему благу, при этом полностью овладеть силами природы он никогда не сможет. Гораздо важнее проблема господства собственной материальной природы человека над его более высоким личностным или духовным началом, или иначе: здесь говориться исключительно о моральной проблеме, более того, о такой проблеме, где выявляется моральная природа человека, его самая изначальная сущность. В качестве ее решения человек либо решает жить в соответствии со своим личным достоинством либо от него отказывается.

Спонтанное чувство стыдливости возникает, по утверждению Соловьева, через всеобщий моральный принцип (норму): через принцип аскетизма, который абсолютно не предполагает негативного отношения или оценки материального мира, но состоит в требовании к человеческому существу не низводить себя до этого мира. Данный принцип сохраняет духовное достоинство человека не через отрицание природы, но посредством отрицания ее господства, чтобы “животная сущность” не доминировала над человеком, но могла быть поставлена ему на служение. И поскольку человек не может “выйти” из своей физической природы, к которой он принадлежит, и одновременно не должен низводить себя до нее, потому что он превосходит ее своим достоинством, единственным способом, которым человеческий дух может защититься от господства своей плоти, является самореализация в ней. [62]

Принцип аскетизма разворачивается на фоне как до-моральных этических требований (господство дыхания и сна), так и строго моральных: господство пищеварительной и сексуальной функций.

Можно отметить, что идеи Соловьева, касающиеся эмансипации природы, имеют глубокие корни в человеческих убеждениях по поводу морали, выражаемых, к примеру, аристотелевой необходимостью подчинить страсти разуму, или евангельской подчинить плоть духу, или кантианской подчинить склонности рациональному долгу. Истинная эмансипация человека по отношению к природе (без отрицания последней как чисто внешней и относительной, зависящей от техники) – это моральная задача, которую каждый должен решить внутри себя. Однако речь идет прежде всего об образовательной задаче, которую необходимо реализовывать, чтобы человек как существо потенциально духовное смог достичь полноты самосознания и самообладания и жил в соответствии со своим личностным достоинством.

Говоря это, необходимо сразу же подчеркнуть, что это изначальное ядро нравственности еще не вся нравственность, и оно не является достаточным. Потому что сам по себе аскетизм – еще не освобождение от опасностей. Если его абсолютизировать, дать волю гордости, тогда сила воли может обратиться ко злу и устрашающе извратиться. Аскетическая гордость разрушает возможность общения и дружелюбия. Поэтому моральный принцип аскетизма должен дополняться и корректироваться посредством альтруизма, регулирующего отношения с другими людьми.

«Преобладание духа над плотью необходимо для сохранения нравственного достоинства человека. Принцип истинного аскетизма есть принцип духовного самосохранения. Но внутреннее самосохранение отдельного человека, существа хотя и духовного (т.е. обладающего разумом и волей), но в отдельности своей ограниченного, или относительного, не может быть безусловным добром, или высшею и окончательною целью жизни… Ибо приобретенная правильным воздержанием власть духа над плотью, или сила воли, может употребляться для целей безнравственных. Сильная воля может быть злою. Человек может подавлять низшую природу для того, чтобы тщеславиться или гордиться своею высшею силой; такая победа духа не есть добро… Еще хуже, если самообладание духа и сосредоточение воли употребляются на то, чтобы приносить вред ближним, хотя бы без целей низменной корысти. Бывали и бывают успешными аскетами не только люди, преданные духовной гордости, лицемерию и тщеславию, но и прямо злобные, коварные и жестокие эгоисты. Итак, аскетизм сам по себе еще не есть добро и, следовательно, не может быть высшим или безусловным принципом нравственности. Истинный (нравственный) аскет приобретает власть над плотью не для укрепления формальных сил духа, а для лучшего содействия добру. Аскетизм, который освобождает дух от страстей постыдных (плотских) лишь для того, чтобы тем крепче связать его страстями злыми (духовными), очевидно, есть ложный или безнравственный аскетизм; его первообразом, по христианским понятиям, следует признать Диавола, который не ест, не пьет, не спит и пребывает в безбрачии. Если злой или безжалостный аскет не может быть нравственно одобрен, то, значит, самый принцип аскетизма имеет нравственное значение только условно, именно под условием своего соединения с принципом альтруизма, коренящимся в жалости.»[63]

 

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...