 |
Развитие действия в романе «Соглядатай»
|
|
|
|
бегство
Все сюжетные мотивы бегства имеют у Набокова не только биографическую, но и " экзистенциальную", связанную со статусом героя как человека основу. Гр. Хасин выявляет в «Подвиге» " скрытый экзистенциальный ( т. е. философский ) сюжет, связанный с защитой героем своего «сокровенного», «заповедного» пространства бытия" ( Рыкунина, 186 )[101].
Именно " бегство от жестоких шуток реальности в зеркальный мир воображения" ( Глобова, 13 ) Л. Стегнер считает центральной темой романа В. Набокова. С. Паркер говорил " бегстве в рафинированный мир эстетического удовольствия - мир для одного" ( там же ). По словам В. С. Севастьяновой, в «Защите Лужина» герой страшится жизни, бежит от нее, стремится спрятаться от влияний действительности за системой шахматных фигур. ( Севастьянова, 288 ).
В беседе с Набоковым Олден Уитмен задал вопрос: " В ваших стихотворениях и рассказах часто встречаются мечты о побеге и полете. Это—отражение вашего личного опыта долгих скитаний? "
" Да, в какой-то мере. Самое удивительное, что в раннем детстве, задолго до чрезвычайно скучных странствий, в которые мы отправились, гонимые революцией и войной, мне снились странствия, побеги, заброшенные железнодорожные станции" ( Набоков о Н. 259 ).
Рассмотрим романы " Защита Лужина", " Соглядатай" и " Лолита", рассказы " Подлец" и " Что раз один в Алеппо". Наиболее ярко бегство героя представлено в " Подлеце". Как описывается бегство в рассказе? " В основе набоковского сюжета очень часто лежит любовный треугольник, - говорит один из исследователей, - Нередко коллизия нарочито снижена: герой, как всегда русский эмигрант, живущий в Германии, возвращается из командировки и застает у жены любовника. Бедный Антон Петрович, который " был коротконог, кругловат и носил монокль", пораженный изменой, вызывает Берга, своего бывшего компаньона, на дуэль, вряд ли в тот момент осознавая свою " недуэлеспособность", как говорил сам Набоков: " Был Берг плечист, строен, чисто выбрит, и сам про себя говорил, что похож на мускулистого ангела".. Так что силы дуэлянтов явно неравны, и Набоков показывает позорнейшее бегство Антона Петровича. Благородная драма обманутого мужа сведена к фарсу: секундант, " длиннолицый человек в высоком воротнике, похожий на черную таксу", носит фамилию Гнушке; Антон Петрович не умеет стрелять и пытается тренироваться на пресс-папье; утром перед дуэлью пудрит лицо, пользуясь косметикой изгнанной жены, чтобы скрыть бледность, - и в конце концов позорно убегает, так и не дойдя до места " побоища". ( С. И. Кормилов, " История русской литературы.. " ).
|
|
|
Почему бегство Антона Петровича названо " позорным"? Потому что оно необычно, непривычно для читателя, ожидавшего другого развития сюжета. Но тем не менее, как всегда в рассказах Набокова, благодаря бегству сюжет все же развивается. Антон Петрович обнаруживает в результате другую, неочевидную прежде сторону действительности - на которой " тени лежат с непривычной стороны", на которой могут произойти неожиданные встречи. Так, Антону Петровичу ясно представляется его появление в доме, встреча с друзьями. Это не случайно.
Причина бегства - в том, что Антон Петрович полуосознанно, может быть, хочет избежать повторения ( как хотел избежать комбинационного повторения Лужин ) - истории, которая уже происходила когда-то ( в " Евгении Онегине" - подсказывает писатель ). При этом герой проходит путь, который преодолевал отец самого Набокова ( биографический контекст ), " Антон Петрович прошел в коридор, куда метила стрелка, быстро прошел.. вздрогнул от того, что кошка шмыгнула под ногами, ускорил шаг, дошел до конца коридора, толкнул дверь, и в лицо брызнуло солнце" ( см. в романе " Другие берега" ). Дальше Антон Петрович видит мальчика в полинялом купальном костюме ( важный момент - мотив будущего воспоминания, кроме того, есть контекст - рассказ " Совершенство" ), спускается по " каким-то деревянным ступеням" ( похожий мотив - в романе " Защита Лужина", где герой цепляется рукой за " что-то" вверху ), оказывается в сосновой роще. Здесь он обнаруживает тропинку, которая приводит его к озеру.
|
|
|
В романе " Защита Лужина" действие развивается в том же направлении. Чувствуя ежеминутно погоню, и то, что ему " надо поторапливаться", Лужин после партии с Турати устремляется к заветной тропинке. По выходе из " страшного зала" Лужин сразу видит лестницу, начинает спускаться по ней - заметим, только потому, что " было легче спускаться, чем карабкаться" - и на нижнем этаже обнаруживает как бы дымом наполненное помещение. Он почти не узнает в нем прежний первый этаж шахматного кафе ( писатель отмечает здесь, в частности, появление полупрозрачной пешки с золотым кольцом виде ошейника и " гривастого" шахматного коня, который бил в барабан ). Лужин двигался ощупью - как " шахматный игрок, пробирающийся и напирающий туда, где у противника что-то смутно висит или связано". От дверей кафе остается только стеклянное сияние, которое словно выталкивает Лужина наружу, " в прохладную полутьму". Там, вне здания он замечает, что сумеречная муть над землей уже успела сгуститься в довольно плотный, гасящий звуки туман, в котором тоже перемещаются неясные видения. У Лужина появляется мысль ( " мысль во мраке", " Три шахматных сонета" ) о том, что ему необходимо скрыться в лесу, где он сразу нашел бы тропинку, которая привела бы его домой: " Где лес, лес? - настойчиво спросил Лужин, и, так как это слово не вызывало ответа, попробовал найти синоним, - бор? вальд? - пробормотал он - Парк? - добавил он снисходительно. Тогда тень показала налево и скрылась. Лужин зашагал по указанному направлению... и точно, деревья обступили его". Теперь Лужину представляется, что каким-то чудом или невероятным усилием воли ему удалось выбраться, " выкарабкаться" - вернуться в Россию. И действительно, "... тропинка, поюлив в лесу, вылилась в поперечную дорогу, а дальше, в темноте, поблескивала река... Сейчас появится лесопильный завод, и через голые кусты глянет усадьба ( см. в начале романа - "... тропинка, минут десять поюлив в лесу, спустилась к реке... еще через пять минут показался лесопильный завод, мельница, мост и дорожка вверх, и через голые кусты сирени - дом" ).. при каком-то последнем отблеске он разглядел палисадник, круглые кусты, и ему показалось, что он узнал дачу мельника" ).
|
|
|
В несколько другом виде сюжет бегства можно обнаружить в романе " Дар", в котором герой укрывается от неприятных ему персонажей в Груневальдском лесу.
" Загорелый, цвета копченой камбалы" ( то есть недальновидный ) рыболов указывает Антону Петровичу дорогу на станцию Ваннзе ( может быть, здесь имеется русская аналогия - с ванной комнатой из " Защиты Лужина" ). Как только Антон Петрович оказывается на этой станции, с необыкновенной, почти сказочной быстротой подходит поезд ( " в то же мгновенье" ). Подобный мотив можно обнаружить и в рассказе " Что раз один, в Алеппо", герои которого проходили " сквозь изношенность абстрактных городов" и ожидали идущих вне расписания поездов. В " Подлеце" создается такое впечатление, что поезд, который пригодится для бегства Антона Петровича, также приходит вне расписания. В романе «Соглядатай» герой бежит из страны в поезде.
По словам В. Сахарова, и для романа Набокова в целом характерно такое " отношение к сюжету, которое предполагает обломовское бегство от действий, реальных событий и замена их разветвлёнными описаниями мечтающей души и каталогами «остранённых» предметов». Явно негативное отношение критика к названному действию ( которое, по его мнению, и не действие вовсе ) не исчерпывает, впрочем, содержательную сторону сюжета романа Вл. Набокова. Так, в «Соглядатае» бегство предстает как благородный поступок отважного белого офицера, героя, попавшего в плен к «красным» ( по пути он успевает поразить противников, показывает чудеса ловкости и находчивости, напр., в случае, когда преследователей отсекает идущий поезд ). В романе «Лолита» герой проявляет также необыкновенную изобретательность и ум, пытаясь бежать с Лолитой от своего соперника-преследователя ( постановщика пьес, олицетворяющего среднестатистическое общество ).
|
|
|
возвращение в свою страну
У героя романа Набокова есть дар ясно видеть и ясно слышать, воспринимать происходящее в действительности. Кроме того, он замечает - видит и слышит - то, что не видят другие ( в романе " Соглядатай", " Защите Лужина", " Даре" ). В " Других берегах" описан случай ясновидения, произошедший с героем в детстве. В " Даре" Федор Годунов-Чердынцев с необычайной ясностью вспоминает - посреди берлинской зимы - о доме в России. Итак, воссоздание образа страны ( приводящее к возвращению в свою страну ) и образа героини ( как в рассказе " Возвращение Чорба" или в " Машеньке" ) происходит при непосредственном участии героя, что подчеркивается в сюжете романа в связи с описанием действия героя.
По словам А. В. Леденева, мотив возврата — один из важнейших в композиции сюжета романа Набокова ( Северо-запад, 26 ). Возвращение в свою страну - Россию - ведущий сюжетный мотив в романе " Защита Лужина", " Машеньке", в рассказах " Посещение музея", " Круг", в стихотворениях Вл. Набокова. Рассмотрим его подробно.
Россия, - отнюдь не абстрактный " параллельный мир" - оставалась точкой опоры для набоковского героя. В рассказе «Слово»: "... на прекраснейшей из Божьих звезд есть страна - моя страна, умирающая в тяжких мороках. Я чувствовал, что захвати в горсть хоть один дрожащий отблеск, я принес бы в мою страну такую радость, что... хотелось мне показать, как прекрасна моя страна и как ужасен ее черный обморок". По словам А. С. Мулярчика, герой романа " Подвиг" Мартын Эдельвейс всегда сохранял в себе качество, которое в итоге составило главный стержень его натуры. " Чувствуя себя легко и удобно на всем географическом пространстве Западной Европы, герой с течением времени убеждается, что только внутренняя связь с Россией в состоянии служить для него духовной опорой" ( Т. Г. Петрова, 182 ).
Россия действенна уже и во снах героя - как " самое заветное, самое существенное, ближе чего быть не может" / Павел Флоренский, 2000, 247 / - Рождествено, " Наша Выра", Санкт-Петербург, Крым. В одном из стихотворений Крым становится местом встречи героев:
|
|
|
Играют камни алой краской
под плеском розовой волны;
дыханьем роз, душистой сказкой
холмы далекие полны.
Еще румянит луч усталый
небесный свод своим огнем,
когда на берег этот алый
приходим мы с тобой вдвоем.
В произведениях Набокова Россия выступает и как исключительно индивидуальный принцип, жизненное правило - «Мама, мы ведь должны вернуться, правда, не может быть, чтобы все это.. превратилось в прах» ( " Машенька" ).
Итак, герой не устремлялся в неведомые дали. И «странно сближаются» роман Набокова «Соглядатай», стихотворение Анны Ахматовой «Судьба ли так моя переменилась... » и «Вольные мысли» Александра Блока, - " внешняя" жизнь, сонная, громоздкая, с ее картавящими и гнусавящими персонажами - " отшумела", - но мысль писателя теперь " бьет" с праздничной, неиспытанной доселе ясностью ( в рассказе " Совершенство" - "... ровный, матовый туман сразу прорвался, дивно расцвел, грянули звуки: шум волн, хлопанье ветра, человеческие крики / 1991, 270 / ). В финале романа герой обнаруживает себя не в " другом пространстве", не в " голом раю", не в " белой комнате" из романа " Отчаяние", которая " так ужасна", но в действительности, " не имеющей пределов, которые бы ее ограничили" / Павел Флоренский, 2000, 12 /[102]. Об идеальном финале Набоков писал так: " по окончании [книги читатель испытывает] ощущение мира, куда-то отступающего и там и останавливающегося, замирающего вдалеке, как картина внутри картины" [103]
Для характеристики действия в романе Вл. Набокова нужно вспомнить слова М. Бахтина о том, что в романе появляется категория чудесной и случайной неожиданности, которую М. Бахтин называл также событием. " История принимает фантастическое окончание" тогда, когда становится очевидной безсмысленность утренних газет, " кишащих цветными снимками", исполинских торжеств, " громковещателей, оглушительно размножающих один и тот же вездесущий голос", исковерканных автомобильных номеров, " галлюцинаций дня" ( " Лолита" ) - этой " глухой завесы", " ужаса, безумия, ошибки", " сумрака глухого" ( стихотворение " Русь" ), " стеной окружавшего жизнь" ( стихотворение " Придавлен душною дремотой... " ). Так, по словам В. Шкловского, судьба героя, дойдя до, казалось, неразрешимого положения, неожиданно изменяет свое течение. И если Цинциннат словно попадает в эру безчувствия по отношению к человеку, презрения к его существованию, то не случайно эта «эпоха» лишена временных отметок, праздников, в романе «Приглашение.. » не выражена яркость, насыщенность представления, ожидание чего-то праздничного.
В рассказе " Истребление тиранов" автор так говорит об ожидаемом избавлении от косноязычного узурпатора: " Я не могу больше. Все полно им, все, что я люблю, оплевано, все стало его подобием, его зеркалом, и в чертах уличных прохожих, в глазах моих бедных школьников все яснее и безнадежнее проступает его облик. Не только плакаты, которые я обязан давать им срисовывать[104], лишь толкуют линии его личности, но и простой белый куб, который даю в младших классах, мне кажется его портретом, его лучшим портретом, может быть.. Было морозное неподвижное утро.. с глыбами льда в пастях водосточных труб, стояла всюду гибельная тишина: через час город проснется - и как проснется! В тот день " праздновалось" его пятидесятилетие, и люди уже выползали на улицы, черные, как ноты, на фоне белого снега, чтобы вовремя стянуться к пунктам, где из них организуют различные цеховые шествия. Рискуя потерять свой маленький заработок, я не снаряжался в этот путь, - другое, поважнее занимало меня.
Стоя у окна, я слышал первые отдаленные фанфары, балаганный зазыв радио на перекрестке, и мне было спокойно от мысли, что я один могу все это пресечь".
" Неожиданный перелом намечается в середине стихотворения " Ульдаборг".. начинает звучать субъективная интонация - " будет праздник, и праздник большой" ( Ирина Пуля, 96, 145 ).
Россия словно противостояла дурной мнимости ветхого мира, понималась как курорт пространства, в котором " все доступно для восприятия - наивного, быть может, но все-таки непосредственного" / 1997, т. 4, 514 /, - как " последнее видение пространства" / Иосиф Бродский, 96, 550 /, где не нужно " что-то делать, куда-то идти, бежать, дико оберегать свою хрупкую... жизнь" / 1991, 342 /.
" В последнем романе " Гляди на арлекинов" он представил себе это " возвращение" - полагает Ростислав Кожух. В романе " Подвиг" " Мартын представлял себя в живописной мечте, как возвращается к Соне после боев в Крыму" ( Рахимкулова, Синтаксический, 105 ). По словам Е. А. Полевой, возвращение в Россию хотя бы в тексте, доказывающем его гениальность, очень важно для героя романа " Отчаяние" Германа[105].
ВОЗВРАЩЕНИЕ В РОССИЮ
Как сакральное пространство русский город характеризует блоковская тема " сумерек близкой весны", которая сближается у Набокова с пушкинской - ностальгической ( "... знакомым шумом шорох их вершин меня приветствовал" ), с " роскошью вечерних небес" ( стихотворение " Печаль не сильна, не горда... " ). Так, описание знаменательного для Лужина дня завершается во фрагменте-
... слишком слипались глаза. Уже входя в столовую, он заметил, что несет на руках большую плюшевую собаку с розовыми подошвами... что-то в глубине шуркнуло и пожелало доброй ночи.
" Сюда, сюда", - крикнула она, услышав в коридоре неуверенно шаркающий шаг Лужина.
( " Защита Лужина" )
В доме невесты Лужин отмечает с интересом, с удовольствием " это возвращение в Россию" ( Л. И. Колотнева, 51 ). При возвращении в свою страну становится очевидной драгоценность героя, его " плотская неполнота" - «казалось, что эти яркие многоточия и перевернутые восклицательные знаки сквозисто горят... Никого на берегу не было, кроме случайного господина в серых штанах» ( " Лик" ).
Такие же " текучие изумруды" рыдающей рекламы[106] видны в стихотворении " Поэты", романах " Дар" ( " строка огней, отраженная в черной воде" ), " Подвиг" ( " дрожащие огни" Ялты ) и " Лолита" ( " ритм неоновых огней", " .. и длинная очередь.. уже образовалась перед кассой кинематографа, струящегося огнистыми самоцветами" ). В романе «Дар» «мокро чернела блестящая ночь, со светлыми рекламами двух оттенков.. и с гремящим многооконным, отчетливо-быстро озаренным снутри электрическим поездом», «световая реклама мюзик-холла взбегала по ступенькам вертикально расположенных букв», «вода в огнях, Венеция сквозит». Вместе с этой развязкой явлены мотивы полнозвучия и " сладостной связи" героя и всего сущего - и ощущения как бы до предела заполненности впечатлениями. О схожей внутренней " тонкости" говорит автор и при описании другого часа:
Уже вечерело, и очаровательным мандариновым светом налились в сумерках стеклянные ярусы огромного универсального магазина.
( " Звонок" )
... на улице было еще светло, и как-то сжималось сердце от нежности рано зажженных огней. Граф сразу заметил, что кругом что-то творится, распространялось странное волнение. В глубоком пролете между домов, по ярко-золотому фону, под длинной пепельной тучей, низко, далеко и очень медленно проплывал тоже пепельный, тоже продолговатый воздушный корабль. Дивная красота его движения вместе с невыносимой красотой вечера, неба, оранжевых огней, синих людских силуэтов, переполнила душу Графа...
( " Занятой человек" [107] )
При свете огней наступающего вечера читает свои опубликованные в газете стихи Ф. Годунов-Чердынцев. Также в это время происходит встреча Вани и Смурова ( " Соглядатай" ): «Балкон был совсем маленький, с пустыми зелеными ящиками для цветов и с разбитым горшком в углу, и было очень тепло, хоть и не очень солнечно, а так, мутное, сырое, разбавленное солнце».
В стихотворении «Вечер русской поэзии» -«.. и прозрачный как пламя глагол / дрожит в вечернем гроте Алтая». В рассказе " Благость": «Я пошел по вечереющим улицам, изумительные маленькие движения: вот прыгает косица девчонки, бросающей мячик о стену, вот отразилась Божественная печаль в лиловатом глазу лошади... » В финале романа " Дар": «Уже зажигались фонари, витрины: от незрелого света улицы осунулись и поседели, а небо было светло.. »
В романе «ПнК» с темой вечера связано путешествие на террасу на высокой башне, откуда открывается вид на город, в котором жил Цинциннат ( " Как все это обаятельно... и почему-то особенно приятно было это " обаятельно" на ветру... Я никогда не видал именно такими этих холмов, такими таинственными" ( 2004, 43 ) ).
По мнению М. Маликовой, задача писателя - восстановить " русский образ города" ( М. Маликова, 2004, 348 ). При этом образ России сопоставлен с представлением о том, что происходит " всегда". Так, в романе " Дар" Федору Годунову-Чердынцеву кажется, что воспоминание о жизни в России никогда не изменится.
Писатель подчеркивает достоверность впечатлений вечера как достоверность возвращения и воспоминания. Для Набокова важно происходящее " сейчас", движение времени, - в нем " все есть настоящее". В финале как бы проступает сознание героя - речь от первого лица, - напр., в рассказе " Музыка", в рассказе " Лик", " Катастрофа" [108] ( " Почему нет Клары? " ), в романе " Камера обскура", в романе " Дар", - " Неужели сегодня? неужели сейчас? груз и угроза счастья. Когда я иду так с тобои, медленно-медленно, и держу тебя за плечи, все немного качается, шум в голове, и хочется волочить ноги, соскальзывает с пятки левая туфля.. И все это мы когда-нибудь вспомним". Так, в рассказе " Благость" даже вечерний дождь полнозвучен - ".. и оба пошли дальше, ничего не купивши... я ощутил мягкую щепотку мысли, начинающей творить... падал круглый каштан, катясь по крыше". Не удивительно, что с темой вечера было связано появление звуковых " мелодий" в стихотворениях Набокова: "... бывали сумерки как шорох тушующих карандашей" - или " шторы синие.. спускались, шелестя" ( " Детство" ).
В других стихотворениях: «.. душа цеплялась шелковистым, легко теряемым руном» ( " Декабрьская" ), «.. опавшим листом шурша, брожу я / по тропам, где быстрым, шелковистым поцелуем / луч паутины» ( " Прекрасная пора" ), «развесистый орешник листвой изнеженной, / как шелком шелестит роскошным»
( " Орешник и береза" ), «Широкий парк душистыми листами / шумит пленительно» ( " Звени, мой верный стих, витай, воспоминанье" ), «.. с именем, что камышовая тишь» ( " Река" ), «чертог увядший... черешни на столе» ( " Крым" ), «целая роща черешен» ( " Другие берега" ).
Речь идет о непосредственности восприятия русских " серебряного" века; как бы продолжая их традиции, Набоков акцентировал внимание читателя на " вечерних", " закатных" темах, знакомых нам по лирическим произведениям Федора Тютчева, Александра Блока, Анны Ахматовой, Владислава Ходасевича.
Вечер понимается как приближение к чаемой действительности, к первозданной чистоте мысли. Появляется в этот момент повествования сочувствие к происходящему, герой видит себя живым и " здешним". " Поразительная зоркость Набокова" / Борис Аверин, 2003, 88 /: писатель в экспонировании вечерних картин будто приближается к непосредственности детского восприятия, " преодолевающего раздробленность мира изнутри" / Павел Флоренский, 2000, 283 /. В романе «Дар» характерно такое описание: «Проходя затем по мосту, Федор Константинович, как всегда, был обрадован удивительной поэзией железнодорожных откосов, их вольной и разнообразной природой: заросли акации и лозняка, дикая трава, пчелы, бабочки, - все это уединенно и беспечно жило в резком соседстве угольной сыпи» - непримечательный пейзаж оказывается полон удивительной поэзии. Показательны и картины, изображенные в стихотворении «Вечер на пустыре» и в еще одном эпизоде романа «Дар» - «На вчерашнем пустырьке между домами строилась небольшая вилла.. и лопухи да солнце, по случаю медлительности работ, успевали устроиться внутри белых недоконченных стен». Память оказывается нравственной. Так удаление от бывшего некогда по стезе времени уже как бы само по себе делает воспоминание безупречным. Подобное явление можно назвать сопряжением времен, " сквозняк из прошлого" придает живость картине настоящего, добавляет в него тонкое, едва уловимое. Поэтому и время уже кажется оживленным - " гадают вслух часы" в стихотворении " Лунная греза", часики идут, " стараясь из деликатности не смотреть" в рассказе " Лик".
В отличие от меблированных комнат берлинских " отвернувшихся домов" Россия в набоковском романе - " только что созданный мир" ( " Лолита" )[109], в котором нет места глумливому любопытству - "... это земля обетованная, для характеристики которой напрашиваются слова из романа Толстого, рисующие душевное состояние Пьера после встречи с Наташей - "... этот страшный вопрос: зачем? к чему? - который представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, но представлением ее... все сомнения исчезли не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней мгновенно переносило его в другую, светлую область душевной деятельности" / Ирина Пуля, 96, 105 /, " место для избранных, для любящих".
С ней сопоставлены мотивы синего - в описании портрета героини - не только синие васильки, но и синее пальто Машеньки, ее " удалявшаяся синяя фигура". Душа - " сияющая точка" в романе «Приглашение.. ». В стихотворении В. Соловьева " У царицы моей.. " -
И над мрачной зимой молодая весна -
вся сияя, склонилась над ним.
В стихотворении Г. Иванова Россия " похожа на сиянье", " Россия счастье, Россия свет".
В образах русской усадьбы выражена в романе Набокова тема настоящего, действительного, критериального времени, в котором находится герой, и которое не имеет ничего общего с призраками прошлого. ( сакральное значение пространства усадьбы ( сада ) подчеркивал Сергей Аверинцев ( МНМ, 1994, т. 2, 364 ). Чаще всего названные образы прикреплены к экспозиции или предыстории, но нередко именно при развитии действия в романе В. Набокова появляются отчетливые воспоминания о пространстве и времени усадьбы. К ним применимы размышления Турс. Кусаиновой о единстве пространственного мира в набоковской поэтике ( ".. мир - это пространство, - деревня, парковая тропа, и все это соотносится со временем" ( летом ) ( Турс. Кусаинова, 1997, 110 ), - не случайно герои рассказа " Встреча" вспоминают дачные времена.
В " Других берегах": «Ощущение тепла затопляет память и образует такую сверкающую действительность, что по сравнению с ней паркерово перо в моей руке... кажется мне довольно аляповатым обманом.. зеркало насыщено июльским днем. Лиственная тень играет по белой с голубыми мельницами печке. Влетевший шмель, как шар на резинке, ударяется во все лепные углы потолка и удачно отскакивает обратно в окно. Все так, как должно быть, ничто никогда не изменится" ( 1991, 491 ). В рассказе " Круг": «Жарким днем в середине июля по сторонам дороги размашисто двигались косари... " Бог помощь" - сказал Илья Ильич, проходя ( 96, 526 ). В стихотворении «Тополь» - «.. прежде чем появилось это крыльцо, / давно я видел в июле, / здесь росли семнадцать тополей, / как серебряная подкладка жалкой ошибки» ( наш перевод )
В других произведениях - " В июльский день я увидел ее.. в изумрудном свете березовой рощи" ( " Другие берега", 1991, 579 ). " Июньскому дню требовалась вечность для угасания", " .. классная разрисована ломаными лучами солнца.. чернила пахнут черносливом.. 24 Реомюра в тени. В окно видать поденщиц в платках.. иволги в зелени издают свой золотой, торопливый четырехзвучный крик" (там же ), " веселое, ярко-голубое небо" ( " Занятой человек" ).
В романе " Дар": «Катанье на велосипеде и на лодке, верховая езда, игра в лаун-теннис и в городки, " крокет, купание, пикники", заманчивость мельницы и сенника, этим в общих чертах исчерпываются темы, волнующие нашего автора» ( 96, 198 )
В романе «Приглашение.. » точное время действия - середина июня - начало июля - Марфинька приносит Цинциннату васильки, васильки упоминаются в стихотворении " Первая любовь". В стихотворении " Живи" читаем - " .. молись - безоблачному небу и василькам в волнистой ржи".
В стихотворении Владимира Набокова " Первая любовь" [110]:
В листве березовой, осиновой,
в конце аллеи у мостка,
вдруг падал свет от платья синего,
от василькового венка.
В стихотворении " Знаешь веру мою? " –
Голубою весной облака я люблю..
Есть такие закаты, что хочется плакать,
а иному шепнешь: подожди.
Если ветер ты любишь и ветки сырые...
если видишь при сладостном слове " Россия"
только даль и дожди золотые, косые
и в колосьях лазурь васильков... [111]
- " среди колосьев васильки" ( " Домой" ), луга " молятся" ( " Облака" ). В одном из стихотворений жизнь – «поезд в шершавой тишине полей».
Нередко герою для возвращения в нее необходимо только вспомнить важную для него одного деталь, сформулировать важную для него мысль: " - Что это, что это, ах, что это, - шептал он, шагая по тротуару, но вдруг растопырил руки: забыл трость" ( " Уста к устам" ) " Вдруг с резким движением души Цинциннат понял, что находится в самой гуще Тамариных Садов, столь памятных ему и казавшихся столь недостижимыми; ( другой план времени ) мгновенно приложив одно к одному, он понял, что не раз с Марфинькой тут проходил, мимо этого самого дома, в котором был сейчас, и который тогда ему представлялся в виде белой виллы с забитыми окнами, сквозивший в листве на пригорке.. " / «Приглашение.. » /. " Так неужели это конец, - подумал Лик, - такой дурацкий конец... [112] мне все хуже и хуже... Что это... Боже мой... В ту же секунду Лик вспомнил картонку с новыми туфлями: забыл ее у Колдунова" / " Лик", 1991, 365 /. " Нечем было дышать, сердце напрягалось невероятно. Внезапно... что-то прошло, как молниевидный перебор пальцев по клавишам, - и это было как раз то, что все утро он пытался вспомнить " / " Совершенство", 1991, 269 /.
Так, обнаружив за подкладкой складную шахматную доску, Лужин «тотчас вспомнил, что ему подарили ее в парижском клубе».
" Изображение и характеристика мест, в которых герой (в «Других берегах» ему соответствует «автобиографический герой») провел свое детство, осуществляется всегда в положительном контексте и нередко при этом в сентиментально-лирических тонах. По преимуществу это дом родителей (в Петербурге) и родовые имения («Другие берега», их рефлексы мы встречаем в «Машеньке», «Даре», «Подвиге», «Защите Лужина»), являющиеся частью дорогих воспоминаний о прошлом в России" ( О. М. Вертинская, 31 ). По наблюдению А. Г. Разумовской, в одном из первых стихотворений Набокова «Звени, мой верный стих... » (1918). вторящем бунинскому «... И снилося мне. что осенней порой» (1893). герой тоже мысленно возвращается домой. По словам А. Г. Разумовской, облик утраченной Родины у Набокова воссоздается именно при воспоминании об усадьбе.
Еще один мотив, связанный с возвращением в Россию - благоухание запахов и избавление от навязчивых " голодных" галлюцинаций - "... только лучшее, естественнейшее выражение счастья... бархатистость воздуха, три липовых изумрудных листа, попаших в фонарный свет... вулканы картофельного пюре, звезда среди развалин туч" ( роман " Дар" ) - так же в пьесах " Скитальцы", где " есть жирная индейка с каштанами, телятина, пирог" и " Полюс" ( " Когда мы все вернемся, - устроим мы такой обед, - с индейкою, а главное, с речами, с речами" ). Такой мир, по мнению Д. Мышаловой, зрим и осязаем, его характеристиками являются красота и праздничность.
Подробно рассмотрим " развязки" в четырех рассказах Набокова:
1. " Макс осторожно вынул кольцо; при смутном свете разглядел прописное слово и цифры, вырезанные снутри. Подумал: " по-китайски". А на самом деле было: " 1 августа 1915 года. Алексей" / " Случайность", см. также роман " Защита Лужина" /;
2. " Романтовский лежал на земле, кашлял и говорил по-польски";
3. " - Это мои, - сказал Лик по-французски" [113];
4. " Она говорила со своим спутником на незнакомом языке - по-польски или по-русски" / " Сказка" /.
Итак, все это – также знаменательные моменты повествования - феноменальность родной речи ( в частности, возвращение в Россию или возвращение к родному языку ) и романное действие у Набокова неразрывны[114].
Развитие действия в романе «Соглядатай»
В своей статье С. Кох пересказывает сюжет " Соглядатая" ( " Униженный возмущенным супругом, русский эмигрант пытается стрелять в себя, пробуждается в больнице и размышляет о собственном призраке. В пределах этого освобождения он становится увлеченным загадкой других существований" ( Н. Пейдж, 185 ) ).
Роман «Соглядатай» похож на сказку, - а «сказка обычно начинается с исходной ситуации, называются члены семьи и будущий герой» ( В. Пропп ). Ваня, если воспользоваться выражением Проппа, - «царевна», Смуров - «герой», Мухин - «протагонист» ( второстепенные персонажи – бывшая горничная в ялтинском рассказе Смурова - «ведьма», дядя Паша - «волшебный помощник» ). В «Соглядатае» «исходная ситуация» помещена автором в середину романа:
- Временно-пространственное определение ( «дом 5 по Павлиньей улице» )
- Состав семьи:
а ) по номенклатуре и положению
Роман Богданович
Марианна Николаевна ( «женщина-врач» )
сестра Вани – Евгения Евгеньевна
«царевна» - Ваня
- Аксессуары места нахождения предмета поисков
а ) «жилище царевны»
- Разговор вредителя с героем ( Смуров и его соперник, Мухин )
Рассказ Смурова также содержит в себе сказочные эпизоды. Так, очевидно «испытание» ( «Это – белый» ), которое герой выдерживает ( «не повернулся» ), «героя ведут», затем следует «бой» ( «борьба с вредителем» ) и «победа в бою», а также «убегание героя», после чего герой забирается в лодку и его подбирает шхуна - «спасение героя». В романе «Соглядатай» свойствами сказочного обладает и основной сюжет. В «зачине» сюжета – обман ( эпизод с Матильдой ), затем следует испытание ( визит Кашмарина ), избиение, раскрытие обмана ( «Вы были не первым» ).
«Согладатай» представляет собой опыт будто бы воображаемого романа ( Ваня, ее сестра, Марианна Николаевна, Хрущев – все лица, достоверность которых - полностью заслуга автора )[115], в котором мотивы измены проявлены и «повторяются» в нескольких частях ( в рассказе «Хват» «было изменено Катеньке трижды», см. также в рассказе «Подлец», «Соглядатае», романе «Король, дама, валет», «Камера обскура» ), и сам герой не морален – начинается произведение так: «С этой дамой, Матильдой, я познакомился в первую свою берлинскую осень[116]» ( в романе «Другие берега» герой сравнивается с «бодлеровским Дон Жуаном» ( 1991, 497 ) ) / 1991, 147, / - здесь следует заметить, что неславянское происхождение имени в прозе Набокова - признак второстепенности персонажа ( Магда, Марта, Лотта, " Гретхен или Гильда", в рассказе " Облако, озеро, башня" " обеих девиц звали Гретами", эти безусловно комические персонажи напоминают описанную в романе «Другие берега» даму из Кракова ), устраненности от участия в развитии романного действия. Немногим, читавшим роман, могло показаться, что Матильда - немка ( " с этой дамой, с этой Матильдой", почти тождественный " зачин" в рассказе " Памяти Л. И. Шигаева" - " ничего особенного не было в ней, в этой узенькой, стриженой немочке" ), однако следует признать, что появилась она, как непрошенная гостья Лужиных, из среды эмигрантской публики.
По мнению Адамовича, " моральный критерий неприменим" ( Кельман, 160 ) к Набокову. С ним спорит Кельман, доказыавающий, что такие романы как " Камера обскура" и " Защита Лужина" поднимают проблемы морали. «Зачем я вообще пишу? Чтобы получать удовольствие, чтобы преодолевать трудности. Я не преследую при этом никаких социальных целей, не внушаю никаких моральных уроков… Я просто люблю сочинять загадки и сопровождать их изящными решениями», - утверждал Вл. Набоков. В интервью Герберту Голду и Джорджу Плимптону Набоков заметил, что его " не волнует общественная мораль в Америке или где бы то ни было" ( Набоков о Н. 211 ). В другом интервью Набоков говорил о том, что не приемлет отвратительное морализаторство «Преступления и наказания» ( Набоков о Н. 287 ).
На вопрос о своем " социальном окружении" в интервью Мартину Эсслину Набоков отвечал, что это, прежде всего, - " утки-хохлатки и чомги у Женевского озера" ( Н
|
|
|
