 |
объяснение в любви
|
|
|
|
По словам О. М. Вертинской, роман В. Набокова прочитывается как «признание в любви» к жизни ( которую олицетворяет героиня ).
Рассмотрим романы " Защита Лужина", " Машенька", " Дар". В каждом объяснение в любви происходит в пределах картины сакрального времени и пространства. В романе " Машенька" Ганин встречается с Машенькой у дорогой беседки и говорит о любви, после того, как они очищают небольшой столик, около которого назначались свидания ( об этом пишет Ирина Пуля ). При этом Ганин, по словам Набокова, смотрит на " то, что в обычное время было.. листвой". Так писатель подчеркивает противоположность - необычность времени объяснения в любви, его выделенность как события в повествовании.
В романе " Защита Лужина" второстепенные персонажи не вполне понимают необходимость объяснения в любви - в отличие от героя. Событию предшествует прогулка героя по некой дорожке ( лес, вереск ) и затем - подъем Лужина по лестнице. " Он вошел к ней с размаху, словно бухнул в дверь головой, и, смутно увидев ее, лежащую в розовом платье на кушетке, сказал торопливо: " Здрасте-здрасте", и кругами зашагал по комнате, предполагая, что это все выходит очень остроумно, легко, забавно, и вместе с тем задыхаясь от волнения. " Итак продолжая вышесказанное, должен вам объявить, что вы будете моей супругой, я вас умоляю согласиться на это, абсолютно было невозможно уехать, теперь будет все иначе и превосходно". Продолжение этого объяснения происходит в необыкновенный августовский вечер ( " великолепный закат" ), на дорожке, по которой прогуливаются Лужин, его избранница и " добрая, отзывчивая женщина" - ее мать. Лужин " просит руки" своей избранницы - по традиции старинных романов. При этом Набоков замечает, что и то, и другое Лужин делает неловко, выстраданно - совсем не по моде современных романов ( " неловкие, хватающие движения", " трубит в платок", " облокотившись на паровое отопление", " странно приоткрывает" рот, говорит протяжно ).
|
|
|
Герой романа " Дар" объясняется в любви более ясно, легко. Он говорит о " работе судьбы", которая будто сама выстраивала " линию" замечательного романа, находит ее остроумной[132]. По словам О. М. Кириллиной, жизнь героев Набокова следует циклам, связанным с действиями судьбы. И Зина разделяет мысль Федора о возможности будущего романа, о его писательском даре ( в отличие от героини " Защиты Лужина", которая видела в шахматных занятиях героя только помеху ) - " Это мне все страшно нравится. Я думаю, ты будешь таким писателем, какого еще не было, и Россия будет прямо изнывать по тебе, - когда слишком поздно спохватится... Но любишь ли ты меня? ". " То, что говорю, и есть в некотором роде объяснение в любви".
В статье Н. Чернышевского " Русский человек на свидании" автор, как известно, увидел в повести " Ася" Ромео и Джульетту, но не нашел исчерпывающего о б ъ я с - н е н и я между возлюбленными. В романе Набокова " Соглядатай" такое объяснение имеется, однако на фоне безучастного отношения к нему трезвомыслящей героини ( больше того - героини практической, что ясно из разговора, состоявшегося в доме Вани при тайном присутствии Смурова ). " Неумело и бесславно ухаживая за понравившейся ему женщиной, - пишет Антон Мулярчик, - Смуров бесконечно жалок; он давно уже разоблачен" ( " Следуя за Набоковым", 1991, 13 ). " И подлец Смуров в " Соглядатае" и неудачливый писатель Герман в романе " Отчаяние" пребывают в плену превратных, искаженных представлений о самих себе и о других людях.. и поэтому терпять унизительное поражение.. Они претендуют на роль гениев-провидцев, а на самом деле оказываются самозванцами, позерами.. Как близких, однородных по сути героев оценивает Германа и повествователя - Смурова Конноли, считая, что они как " творческие личности пытаются побороть в себе чувство тревоги относительно того, насколько окружающие способны понять их", - утверждает Кс. Басилашвили ( " Роман Вл. Набокова " Соглядатай" ). Таково объяснение между героем и героиней в романе «Соглядатай». Похожее объяснение – в романе «Лолита», где Гумберт спрашивает, «нет ли отдаленной надежды». В романе «Дар» - «.. бывает, что в течение долгого времени тебе обещается большая удача, в которую с самого начала не веришь.. а если порой думаешь о ней, то как бы со снисхождением к фантазии, - но когда, наконец, в очень будничный день с западным ветром приходит известие, просто, мгновенно и окончательно уничтожающее всякую надежду на нее, то вдруг с удивлением понимаешь, что хоть и не верил, а все это время жил ею, не сознавая постоянного присутствия мечты». Развитие мотива плача при встрече с героиней или объяснении – не только в романе «Соглядатай» ( во время встреч Смурова и Вани ), но и в романе «Защита Лужина» ( «Ну, будет, будет, - повторяла она успокаивающим голосом, - взрослый мужчина, и так плачет» ).
|
|
|
счастье
Названное событие – неотъемлемая часть развития сюжета в романе Набокова. В романе «Соглядатай» выражено непосредственно в финале, после объяснения Смурова с Ваней ( «И все-таки я счастлив.. » ). Счастье сопрягается с сюжетом встречи героя и героини в рассказе " Музыка": " музыка.. была в действительности невероятным счастьем, волшебнои стеклянной выпуклостью, обогнувшей и заключившей его и ее, давшей ему возможность дышать с нею одним воздухом" ( цит. по: Т. Г. Галкина, 37 ). В других произведениях Набокова: «... счастье мое останется - в мокром отражении фонаря, в осторожном повороте каменных ступеней, в улыбке танцующей четы, во всем, чем Бог окружает так щедро человеческое одиночество» ( " Письмо в Россию" ), «Он был счастлив. Он выписал еще пять экземпляров... Он был счастлив. Продолжение следует» ( " Уста к устам" ), «.. на всю страну большую / один счастливый гражданин» ( " Для странствия ночного мне не надо... " ), «.. и во сне приближение счастья» ( «Вечер на пустыре» ).
|
|
|
С событием счастья в романе Набокова парадоксально связана тема беззаботной бедности героя. Так, в романе «Лолита» Гумберт переводит наличные средства на имя Лолиты и " выходит в сентябрьский зной беззаботным нищим" ( см. также роман " Соглядатай" - «призрачная, безденежная моя легкость» - в " Соглядатае" сближаются темы бедности и болезни ( " Что с вами? хворали? Я ответил, что был болен" ( " Соглядатай" ), " подобно многим русским беднякам" ( " Лик" ) и акцентировано " одиночество жизни" героя, у которого " всего гривеник в кармане" и герою " надо решить: позвонить - значило бы лишить себя трамвая". В финале романа «Дар» - " .. после этого у них осталось одиннадцать пфеннигов, считая почерневшую монетку, которую она на днях подобрала с панели: приносит счастье". " Роман с Машенькой длился всего четыре дня в далёком прошлом, но они оказались счастливейшей порой в его жизни! " - замечает исследователь.
" Среди универсальных тем мирового фольклора большое место занимает противопоставление дома чужому пространству", - пишет Ю. М. Лотман. С картиной дома в русской литературе нередко сопоставлен образ наполненного времени, " несущего человеку радость и счастье" ( Л. Цилевич, 1976, 140 ). В прозе Вл. Набокова с образом дома на углу ( то есть видимого издали ) сопоставлены два сюжетных уровня - романтического свидания и финала романа ( счастье ). В " Других берегах" встреча с возлюбленной Ленского происходит " перед аптекой на углу Потсдамер и Приватштрассе" в Берлине. Подобная пространственная особенность встречи влюбленных отмечается и в других произведениях Набокова - «на углу дом" ( над которым горит звезда ) в финале романа " Дар", " в угловом кафе на террасе сидела вся компания артистов" ( " Лик" ), " она обещала встретить меня около углового кафе" ( " Лолита" ), " у меня было постоянное ощущение, что дом мои - за углом" ( " Истребление тиранов" ). На углу находится место встречи героев - «синева берлинских сумерек, шатер углового каштана, легкое головокружение, бедность, влюбленность» ( Вл. Набоков, 96, 595 ). В одном из стихотворений -
|
|
|
В книге сказок помню я картину:
ты да я на башне угловой..
В стихах из романа " Дар" -
Когда весеннее мечтанье
влечет в синеющую мглу,
мне назначается свиданье
под тем каштаном на углу.
Даже угловой каштан превращается в " шатер". В романе «Дар» церковь, псковского вида, вырастает вверх из углового дома. В стихотворении " Петербург" кирка находится на углу улицы. " На углу" Эрвин видит девочку " лет четырнадцати».
" Я вовсе не стремлюсь создать впечатление, что мне не давалось счастье", " Я рос счастливым, здоровым мальчиком в ярком мире книжек с картинками - говорит Гумберт ( " Лолита" ), и так же не случайно практическое руководство " Как быть счастливым" в романе " Дар". В романе " Дар" счастье – и неотъемлемая часть творчества поэта ( " Изнеможенный, счастливый, еще веря в благо и важность совершенного, он встал, чтобы потушить свет" ). При выходе сборника стихов Ф. Годунов-Чердынцев, так же, как герой рассказа " Уста к устам" испытывает " ощущение счастья исключительной чистоты", " .. сейчас я счастлив, несмотря на позорную боль в ногах", - говорит герой романа " Дар". Герой романа " Дар" " в порыве радости и благодарности даже решает заняться составлением практического руководства: “Как быть счастливым? ” ( Бойд, ВН: в.. ).
В " Соглядатае" счастье также представлено как итог размышлений героя - «и все же я счастлив. Да, я счастлив... / 2, 195 /». В завершении рассказа " Письмо в Россию" - " Слушай, я совершенно счастлив". " Вообще, слово " счастье" так часто, как у Набокова, можно встретить разве что у молодого Толстого, - свидетельствует Геннадий Барабтарло, - В стихотворении 1942 года читаем - "... я удивительно счастлив сегодня" -
И тогда я смеюсь, и внезапно с пера
Мой любимый слетает анапест,
образуя ракеты в ночи, так быстра
золотая становится запись.
И я счастлив. Я счастлив, что совесть моя,
сонных мыслей и умыслов сводня,
не затронула самого тайного. Я
удивительно счастлив сегодня.
|
|
|
Герой романа Вл. Набокова счастлив " настолько, насколько может быть счастлив человек" ( В. Шкловский ). " Послушай, я совершенно счастлив", - говорит герой первого его романа " Счастье" ( " когда мы ехали со Светланой в поезде, я написал на затуманенном стекле вагона слово " Счастье" - и от буквы потекла вниз светлая дорожка, влажный узор" ). Модель его, появляющаяся в представлении читателя, - вовсе не порочный круг и не кольцо возврата, но " чудесное событие". В рассказе «Набор» герой «исполнен какого-то неприличного счастья, происхождения неизвестного» ( 1991, 345 ). Герой рассказа " Занятой человек" Граф живет «по-своему счастливо". В рассказе «Музыка» есть фраза - " Мы будем счастливы всегда". В " Возвращении Чорба" - " .. пахнет само счастье". В стих. " Позволь мечтать" герой называет свою возлюбленную " счастьем", как и в стих. " Когда, туманные, мы свиделись впервые". В стихотворении " Тебя, тебя одну любить я обещаю" герои говорит - " мы, кажется, любовь и счастие узнали".
" Я счастлив был", - говорит герой в стих. " К музе". В рассказе «Рождество» - «простертые крылья.. с четырьмя слюдяными оконцами, вздохнули в порыве нежного, восхитительного, почти человеческого счастья», в рассказе " Набор" - " дикое счастье". В романе «Другие берега» - «с завистью смотрел я на лиллипутового аэронавта, ибо.. среди снежинок и звезд счастливец плыл.. совершенно один». В финале рассказа " Тяжелый дым" - " все равно: сейчас я верю восхитительным обещаниям.. и я знаю, что это счастье - лучшее". При этом может выявляться нелепость и ошибочность ( как в рассказе " Уста к устам" ) прежних представлений героя о происходящем в действительности, отступают на второй план " годы мастерских чародейств". Как и герой рассказа " Картофельный эльф", он понимает, что не может продолжать заниматься прежними ролями: " Каково было бы вам знать, что каждый вечер людское стадо хохочет над Вашим избранником? "
Герой Набокова также испытывает «дивное ослепительное воспоминанье счастья», «дивное блаженство», «чудное, дрожащее счастье», «порыв нежного, восхитительного <... > счастья» ( цит. по О. М. Вертинская ).
По словам Леоны Токер, " тексты Набокова изобилуют описаниями моментов блаженства, когда восприятие представляет один опыт, который мог бы быть описан как эстетический, духовный, или просто счастливый. Момент счастья дан даже обреченному молодому любовнику в аналогичных моментах " Деталей захода солнца", его переживает Федор Годунов-Чердынуев в " Даре", Мартын Эдельвейс и Цинциннат Ц. Это моменты эстетического блаженства" ( Конноли - 2, с. 101 ). О желанной минуте блаженства пишет Герман в романе " Отчаяние": " Боялся я, в этом неверном мире отражений, не выдержать, не дожить до какой-то необыкновенной минуты, до которой следовало дожить непременно, минуты творческого торжества, гордости, избавления, блаженства» ( цит. по: Копасова, 283 ).
В романе " Подвиг" любовный сюжет завершает тождественный мотив: " Когда же он вышел из гостиницы и пошел по утренним просторным улицам, то ему хотелось прыгать и петь от счастья" ( цит. по Н. Струве ).
Рассмотрим финальную часть романа «Дар» подробно, начиная с момента, в котором описана комната Зины.
Картина первая содержит эпизод возвращения Щеголевых, - причем Марианна Николаевна ( ее " двойная" тезка появлялась в романе " Соглядатай" ) разбила флакон с духами - уже как бы не вполне отчетливых, полуотраженных в глубине зеркального шкапа - не случайно Щеголева " затуманивает" свое изображение. Федор отправляется нанимать таксомотор, - причем не находит его на стоянке, и ему приходится перейти через площадь " и там поискать". Следует здесь заметить, что никаких деталей, связанных с этим путешествием - как относящимся к эпизодической теме - здесь не приведено. Картина завершается сообщением о том, что Федор встречает Щеголевых внизу.
Картина вторая. Федор спускается по лестнице берлинского дома, возникает тема ключей из самого начала романа - " Да захватил ли я ключи? - вдруг подумал Федор Константинович, остановившись и опустив руку в карман макинтоша. Там, наполнив горсть, успокоительно звякнуло" . По словам Н. Степановой, такие мотивы как звонок, звезда, молния, ключ — обозначают в романе Набокова развязку, отгадку, озарение.
Картина третья. Взгляд Федора Константиновича движется по улицам Берлина ( причем в городе было " ветрено и смуро" - еще одно напоминание о романе " Соглядатай" ): Потсдамская площадь, красные и черные флаги, Унтер-ден-Линден, чайки, старые гостиницы, торговые улицы.
Картина четертая. Федор видит Зину Мерц, взбегавшую по ступеням вокзала.
Низкое, садящееся за крыши, солнце как бы выпало из облаков, покрывавших свод / но уже совсем мягких и отрешенных, как волнистое их таяние на зеленоватом плафоне/, и там, в узком просвете, небо было раскалено, а напротив, как медь, горело окно и металлические буквы.
Все это напоминает эрудированному читателю впечатления Марка Штандфусса.
Картина пятая. Марианна Николаевна и Борис Иванович дают Зине " полезные советы" из окна вагона. Выясняются все подробности " ключевой" темы ( " Я, знаешь, их в передней оставила... А Борины в столе... " ).
Следующая картина содержит описание встречи Федора и Зины, причем важны здесь не берлинские интонации - " реалии" ( немецкие названия улиц, автомобили, грузовики, пожилые скуластые дамы ), а непосредственно характерные детали повествования, сообразные с замыслом романа.
Выделим для развязки романа Набокова следующие картины:
Звуковая картина.
1. " И вдруг он уловил в ее тоне какой-то приподнятый звон, по-своему отвечавший его собственному замешательству и тем самым подчеркивавший и усиливавший его".
2. "... несколько минут молчания".
3. "... положила обратно, защелкнула сумку".
4. "... шарканье прохожих".
5. "... смутный говор".
Зрительная картина.
1. " Уже зажигались фонари, витрины; от незрелого света улицы осунулись и поседели, а небо было светло... " ( в рассказе «Тяжелый дым» - «.. зажглись чуть ли не одним махом.. висящие над улицей фонари, все в неосвященной комнате слегка сдвинулось со своих линий под влиянием уличных лучей» )
2. "... вынула зеркальце, посмотрела... на пломбу в переднем зубе".
3. " Огни уже отстоялись; небо совсем обмерло"
4. " Туман какой-то грусти обволок Зину... и этому как-то способствовал бледный дым ее папиросы".
5. " Вдруг, в откровенно ночном небе, очень высоко... " Смотри, - сказал он. - Какая прелесть! " По темному бархату медленно скользила брошка с тремя рубинами"
6. "... лунные вулканы картофельного пюре, звезда среди развалин туч".
Сюжет романа Набокова именно в своей развязке - нешаблонный ( напр., «Машенька», где героиня " ехала-ехала и не доехала! " ( Г. Кузнецова, Я не понима.. ) ). По словам Б. Бойда, именно финал романа обладает силой убеждения ( напр., финал сюжета " Лолиты" )[133].
Кроме того, счастье - основная тема юношеского сборника " Стихи" , стихотворений второй половины 1910 годов. Для нее характерны две группы сопровождающих тем:
1. Тема синего, голубого, лазоревого цвета.
1. 1. В стихотворениях сборника 1916 года.
" сирень голубая", " лазурные живые мотыльки", " синева, простертая... " ( стихотворение " Счастье" );
" весенняя лазурь" ( " В церкви" );
" лучи голубые", "... прорвали сон лазурью небеса" ( " Весна" );
" лоскутки синие" ( " Смеется краска, смеется линия" );
«заповедную страну из будущего, как могу рассказать о ней из плена кривых снов. Залог ее - только синие птицы над синим океаном, медведицы и зайчики в траурных отметинах да Павлиний глаз на обеденном столе» ( «Стихи, написанные в Орегоне» );
«Теперь же утро, в ставнях стынет, / синеет, синего синей, почти не уступая в сини воспоминанию о ней, печаль и тишь воспоминанья» ( «Стихи из романа «Дар» );
" сказка голубая", " синенькие бабочки" ( " Летняя" );
" лазурный поцелуй" ( " Ты помнишь этот день? " );
" лазурная страна... синие окна" ( " Гиацинты" );
" лазурь безстрастная" ( " Цветные стекла" );
"... ловлю в лазури" ( " Летний день" ).
1. 2. В других стихотворениях второй половины
1910 годов.
" голубые луга" ( " Башмачок" );
" васильки в волнистой ржи" ( " Живи. Не жалуйся, не числи... " );
"... цветком голубым ты цвела" ( " Россия" );
"... в голубом окошке моем" ( " В раю... " ).
2. Тема цветных стекол, мозаики.
2. 1. В стихотворениях сборника 1916 года.
" хрустальная печаль" ( " Почти недвижна наша лодка" );
" встретились мы у цветного окна" ( " Бедное сердце до бледного дня... " );
" как пчела на оконном стекле" ( " Я стремлюсь всеми силами к счастью... " ).
В стихотворениях второй половины 1910 годов
"... головой прижмусь к стеклу" ( " Ты войдешь и молча сядешь... " );
"... в хрустальный шар заключены мы были".
О счастье - стихотворения из юношеского сборника " Стихи" : " Контрасты", " Сядь поближе ко мне. Мы припомним с тобой.. ", " Я буду слезы лить в тот грозный час страданья", " Летний день", " Жду на твоем пороге, в грядущем.. " Также названная тема встречается в рассказе " Обида" и в романе " Дар". Счастливы герои рассказа " Музыка". Свидание героев, объяснение в любви и счастье представляют собой как бы три кульминации романа Вл. Набокова
Выводы или О СЮЖЕТЕ
Якобсон рассматривал сюжет и фабулу как аспекты повествования. Как повествовательный феномен при этом характеризовался мотив ( И. Силантьев, 2004, 94 ). В настоящем исследовании в качестве повествовательного феномена рассматривается сюжет, состоящий из нескольких неотъемлемых уровней, переход между которыми возможен благодаря герою ( актанту )– ситуации, действия, события.
Сюжет и прежде рассматривался как основная категория художественного повествования и полюс организации нарратива. При этом чаще всего речь шла о комбинациях мотивов как повествовательных инвариантов в сюжете, «сюжетообразующих элементов» ( Путилов. 1975 ). И. Силантьев говорил о фабульных вариантах мотива и рассматривал фабулу в аспекте вариативности мотива. При этом задачу исследования литературного произведения он видел в аналитическом описании мотива ( инварианта и вариантов ) как способа раскрытия художественного смысла сюжета литературного произведения. Такой подход разделяла В. Е. Ветловская, которая утверждала, что именно «мотив является структурным элементом анализа, который.. вполне одноприроден произведению искусства», а также А. Бем. Б. Томашевский, Краснов. Не случайна поэтому идея А. Бема о сюжете как «усложненном мотиве» и утверждение Краснова о том, что сюжет «выявляется и своеобразно олицетворяется в мотиве произведения».
По мнению Б. Томашевского, сюжет представляет собой «совокупность мотивов в той последовательности, в которои они даны в произведении», и мотив необходим для определения отношений между фабулой и сюжетом.
Однако, по словам Ю. Шатина, «исследованию значения любого мотива должно предшествовать изучение контекста, в котором он существует». Сюжет литературного произведения ( в нашем случае – романа ) может и должен стать объектом самостоятельного аналитического исследования на основных его уровнях.
В настоящем исследовании роман Набокова рассмотрен с точки зрения сюжета, его организации. Сюжет романа охарактеризован на таких уровнях как ситуация, действие и событие. Каждый из названных уровней развития сюжета имеет свои особенности и содержательные составляющие, подробное рассмотрение которых представляет собой основную задачу исследователя сюжетосложения и стиля писателя.
До сих пор известные исследования творчества писателя были посвящены вопросам соотнесенности романа с явлениями постмодернизма, «игровому» в его произведениях, интертекстуальным связям с русской классикой. В последнее время появляется осознание того, что сюжет и повествование у Набокова должны быть отдельной областью набоковедческих исследований, которая признала бы " усложненность, субъектную неоднозначность набоковского повествования" ( Романовская, с. 7 ). На наш взгляд, стала очевидной необходимость исследования романа Набокова с позиции сюжета. Набоков характеризуется нами как создатель особенных, неповторимых сюжетов, сюжетов – рассказов ( сюжет Набоков охарактеризовал как некий рисунок, который писатель " желает воспроизвести" ( Набоков о Н. 78 ) ), благодаря которым организуется внутреннии мир его художественных произведений ( сюжетно выстроены не только романы, но и критические работы Набокова ( наблюдение Н. Мельникова, Набоков о Набокове, 11, 12 ). ). В статье " Новые поэты" Набоков писал: «... На мой взгляд, фабула так же необходима стихотворению, как и роману" ( Набоков о Н., 656 ) - что подразумевает признание им необходимости сюжета в романе.
Исследование сюжета романа Вл. Набокова будет способствовать формированию более широкого взгляда на сюжет литературного произведения как таковой. Сюжетная сторона литературного произведения предстанет как его неотъемлемая составляющая, насыщенная возможностями творчества[134].
Набоков – требовательный автор и взыскательный критик. При исследовании его творчества нельзя обойтись набором «литературоведческих» клише и стереотипов интерпретации ( как представителя определенного течения или направления, уже изученного прежде ). Сюжеты его романов не шаблонны, и этим он интересен читателю.
Назовем предыдущие исследования, которые представляются нам ценными с точки зрения того, как охарактеризован в них сюжет романа Вл. Набокова. Прежде всего, это «Образ России в русских романах Вл. Набокова» И. Пули, «Феномен Набокова» Н. Анастасьева и «Русский постмодерн» М. Липовецкого. Также отметим исследования Б. Аверина, Г. Барабтарло, В. Шадурского, В. Ерофеева, АМулярчика, О. Авдевниной.
ВЫВОДЫ
Владимир Набоков, взыскательный исследователь литературы, рассматривался прежде всего как писатель, произведения которого продолжают традиции русской классической литературы, и достойны пристального внимания. Развитие действия, образ героя в романе не произвольны. Поэтому сущность его было бы ошибочно сводить к игре приемами, пародии, профанации.
Творчество Набокова не возникает на пустом месте, в основе его - традиция. Во всех сюжетах русской литературы есть моральное, нравственное начало. И Вл. Набоков учитывает в своих произведениях, как развивается действие, каков финал и судьба героев в русских новеллах и романах. Особенно - в том случае, когда речь идет о Пушкине ( проза и роман " Евгении Онегин" ) и Чехове.
При этом произведения Набокова понимались как н е п о с р е д с т в е н н о е выражение личности писателя. Каждое из них имеет собственную, незаменимую ценность и не может быть пересказано «другими словами». Мысль, которую непременно нужно увидеть в литературном произведении, не имеет, по словам Набокова, ничего общего с дешевой политической пропагандой, с ее недомолвками, идеографическими штампами, - " великая литература - это феномен языка, а не идей " [135].
Литературное произведение не " переигрывает", - но больше творит действительность, где события рассказывания становятся событиями действительности.
Смысл художественного произведения выявляется нами как последовательное прояснение авторской интенции, авторского замысла произведения[136]. Однонаправленность смысла литературного произведения подразумевает однонаправленность его толкования, другими словами, объем субъективного восприятия литературного произведения не может быть искажен спекулятивными репрезентациями его содержания. Отличительной чертой художественного произведения становится незаменимость художественной детали - которая здесь вовсе не искусственна ( художественное произведение, по мнению В. Шкловского, - " нарочито создано, искусственно" ) - повествование непосредственно " связано" с ней.
Стиль Набокова можно назвать почти классическим - имея в виду русскую классику девятнадцатого века, стройность, ясность, упорядоченность ее, эмоционально-интонационные особенности, архитектонику речи. " Сирин - один из последних потомков знатного рода, - писал Константин Мочульский, - за ним стоят... и Пушкин, и Тютчев, и Фет, и Блок. Несметные скопили они сокровища - он чувствует себя их богатым наследником...
Так мелочь каждую - мы, дети и поэты,
умеем в чудо превратить,
в обычном райские угадывать приметы,
и что ни тронем – расцветить".
По словам А. Успенской, " творчество Набокова подводит своеобразный итог русскому Серебряному веку" ( Успенская А., 121 ). По мысли Ал. Долинина, русские романы В. Набокова “до предела насыщены цитатами, риминисценциями, пародиями и прочими откликами на “наследие отцов” ( М. Маликова ). Но одновременно " роман Набокова " дышит" .. При каждом чтении, мы обнаруживаем действительно новое эхо, новые совпадения" ( Г. Маурик, 116 ).
По словам самого Набокова, " подлинный сюжет заключается в стиле", " магия кроется в каждом росчерке пера" ( Набоков о Н., 600 ).
Это подтверждает Э. В. Комлина, по мнению которой стиль и язык произведений В. Набокова, способы функционирования в тексте имеют исключительное значение. Поэтический язык и " эстетическое наслаждение" писателя изучала Барбара Страуман в «Figurations of exile in Hitchcock and Nabokov". По словам Б. Страуман, повествование в " Лолите" сосредоточено вокруг вопросов эстетического языка. Исключительный акцент на поэтическом языке указывает, по ее мнению, на слепую точку в проекте Набокова, а именно: трудность - или невозможность - превратить материал романа в художественный текст, увековечить Лолиту. Роман детства Гумберта Гумберта, следовательно, представляет собой " преломление литературного текста предшественника" ( 93 ). О поднятой до невообразимой высоты языковой стилистической планке романов Набокова пишет автор предисловия к кн. «Набоков о Набокове и прочем». Б. Бойда привлекает " манера изложения" ( Бойд, ВН: в.. ) Набокова. Для Бойда именно набоковский стиль " резко выступает на первый план". В. В. Набоков известен как непревзойденный стилист", - пишет А. А. Прокопьева ( 2007, с. 6 ). О " необычайном стилистическом мастерстве" Набокова говорит Л. Н. Целкова[137]. О стиле Набокова в связи с его склонностью к намекам и метафоре пишет С. Кох.
О художественным своеобразии стиля Набокова пишет Е. С. Зорина.
Именно стиль писателя изучали О. Дарк, Ал. Долинин и В. Ерофеев, идиостиль - Н. Козловская, О. М. Вертинская, З. Велиева и К. Б. Бабаева.
При рассмотрении сюжета романа Набокова невозможно игнорировать стилевую, поэтическую его составляющую. Сюжет здесь неотделим от стиля, от строения фразы, от метафоричности, ассоциативности письма. " Набоков, формируя собственные стиль, применяет стилистические находки, элементы поэтики Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тютчева, Достоевского, Тургенева, Толстого, Чехова, Блока, Бунина и даже Ходасевича. Многие художественные принципы и эстетические ценности Набокова генетически восходят к разным сторонам творчества этих классиков русской литературы" – утверждает В. Шадурскии ( 2004, 67 ). Стиль Вл. Набокова - " изысканный" ( В. Агеносов, 2007, 96 ). Набоков, по словам Б. Бойда, - величайший стилист прозы и мастер психологии ( Норман, 42 )[138]. Выдержанность стиля является в романе писателя смысловой постоянной сюжета. По замечанию Л. Н. Целковой, творчество Набокова составляет " мощный пласт" именно романного жанра, использующего достижения русской классической литературы - прозы Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Достоевского, Толстого, Чехова ( Целкова Л. Н. Традиции.. с. 9 ). Л. Целкова писала о поэтическом мире прозы Тургенева и Чехова как стилистической опоре романа В. Набокова.
" Сюжет – это не рассказ о том, что случилось. Сюжет – это не рассказ о фабуле", - писал В. Шкловский. О. Мандельштам писал о том, что современный роман лишился фабулы ( Рыкунина, 3 ). Каждое событие сюжета будет осмысленно, станет частью воспоминания. «Жизнь похожа на роман Набокова» - утверждала Ольга Лебедушкина / 99. 5 /. " Набокову оказался внутренне внятен... особенный нынешний поворот времени, приближение его к какой-то... черте, предвестие чего он успел почувствовать в едва заметных явлениях", - писал Олег Михайлов / 1989 /. " Самым современным писателем" в России назвала Вл. Набокова Нина Хрущева. Сюжет Набокова отнюдь не вымышлен, он касается не воображаемой " реальности" ( по словам Е. П. Шиньева, " в мире Набокова, как впрочем, и Кафки, нет реальности вообще, а есть множество субъективных образов реальности" ( Шиньев, 81 ) ), но самой действительности и является ее свидетельством
В этих строках речь идет о одаренности, феномене писателя, «чью тайну пытаются разгадать более 70 лет» ( Е. А. Бакланова, 17 ) и о феноменальности художественного произведения. Кроме того, очевидно, что стиль и сюжет художественного произведения в этом случае по сути есть критерии действительности, которая может быть представлена только в завершенности художественного произведения.
Библиография
Владимир Набоков. “Американский Набоков продолжает дело русского Сирина”. Интервью / [ Электронный ресурс ] – режим доступа - http: //magazines. russ. ru/druzhba/2000/11/nabokov. html.
Владимир Набоков. Второе добавление к " Дару". Вступительная заметка Брайана Бойда. Публикация и комментарии Ал. Долинина / [ Электронный ресурс ] – режим доступа - http: //magazines. russ. ru/zvezda/2001/1/nabokov. html
Владимир Набоков. Два русских интервью / [ Электронный ресурс ] – режим доступа - http: //magazines. russ. ru/slo/2001/1/nab1. html
Владимир Набоков. Две лекции по литературе (Вступление Ив. Толстого) / [ Электронный ресурс ] – режим доступа - http: //magazines. russ. ru/inostran/1997/11/master02-pr. html
Владимир Набоков. Добавочная порция // Звезда. - 1999. №4. - С. 12.
Владимир Набоков. Другие берега: Автобиография, рассказы, стихотворения. - СПб.: Азбука-классика, 2004. - 416 с.
Владимир Набоков. Избранное. М.: Школа классики, 19 96. - 638 с.
Владимир Набоков. Избранные произведения. – М. : «Советская Россия», 1989. – 397 с.
Владимир Набоков. Комментарий к " Евгению Онегину" Александра Пушкина. М.: Интеллак, 1999. - 1005c.
Владимир Набоков. Комментарий к роману Ал. С. Пушкина " Евгений Онегин".
СПб.: Искусство-СПб: Набоковский фонд ОКПБ, 1998. – 925 c.
Владимир Набоков. Король, дама, валет. М. Агеев. Роман с кокаином. Петрозаводск: Карелия, 1992. – 319 с.
Владимир Набоков. Ланселот // Звезда. - 1994. №1. – С. 7 – 15.
Владимир Набоков. Лекции по зарубежной литературе. М.: изд-во Независимой газеты, 1998. - 512 с.
Владимир Набоков. Лекции по Русской литературе. М.: изд-во Независимой газеты, 1996. – 438 с.
Владимир Набоков. Лолита. М.: Эксмо-пресс, 2000. - 384 с.
Владимир Набоков. Машенька. Лолита. Волгоград: Нижне-Волжское кн. изд-во, 1990. - 400 с.
Владимир Набоков. Памяти И. В. Гессена / [ Электронный ресурс ] – режим доступа - http: //magazines. russ. ru/slo/2001/1/nab3. html
Владимир Набоков. Письма к Глебу Струве / [ Электронный ресурс ] – режим доступа - http: //magazines. russ. ru/zvezda/1999/4/gleblet. html
Владимир Набоков. Под знаком незаконнорожденных. Романы. СПб., 1993, 527 с.
Владимир Набоков. Приглашение на казнь. СПб.: Азбука, 2004. – 190 с.
Владимир Набоков. Рассказы. Воспоминания. М.: Современник, 1991. – 653 с.
Владимир Набоков. Романы ( " Истинная жизнь Себастьяна Найта", " Пнин", " Прозрачные вещи", перевод с английского Александра Долинина и Мих. Мейлаха ). М.: Художественная литература, 1991.
Владимир Набоков. Собрание сочинений в пяти томах, " американский период". СПб.: Симпозиум, 1997.
Владимир Набоков. Собрание сочинений в пяти томах, " русский период". СПб.: Симпозиум, 1999 – 2000.
Владимир Набоков. Собрание сочинений в четырех томах. М.: Правда, 1990.
Владимир Набоков. Со дна коробки. СПб.: Азбука, 2004. ? 256 с.
Владимир Набоков. Стихи. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. – 471 с.
Владимир Набоков. Эссе и стихи из журнала " Карусель" // Звезда. – 1996. № 11. - С. 43 - 47.
Владимир Набоков – жемчужина века // Учительская газета. – 1990. . №. 33. - С. 4.
Владимир Набоков - меж двух берегов // Литературная газета, 1988, 17 августа.
А
О. Ю. Авдевнина. Опыт интерпретационного комментирования прозаических произведений Владимира Набокова / сборник " Интерпретация". Саратов, 1998. - С. 60 - 64.
О. Ю Авдевнина. Особая информативность отдельных категорий лексических едениц в прозе Владимира Набокова / " Слово", материалы межвузовской научной конференции. Саратов: изд-во Саратовского гос. пед. ун-та, 1998. - С. 84 - 87.
О. Ю Авдевнина. Смысловая плотность художественого... На материале русскоязычной прозы Вл. Набокова. -
|
|
|
