Смысл в переводе

Чтобы получить более интуитивное представление о том, как такой подход к переводу может объяснить языковую функцию, и в частности, как перевод производит характерный смысловой эффект, я предлагаю упрощенный пример перевода без Смысла. Этот случай не является языковым в узком смысле, а относится к интермодальному (или интерсенсорному) переводу. Структурную переводимость органов чувств демонстрируют устройства, которые принято называть sensory substitution devices (SSD). Чаще всего SSD используются в качестве сенсорных протезов, когда субъекты теряют возможность пользоваться определенными модальностями чувств, например, слухом.

«EyeMusic» является примером такого протеза. Как следует из названия, исследователи разработали его для перевода паттернов или различий в зрительном поле (например, цвета) в звук. Согласно описанию лаборатории, EyeMusic — это система для врожденно слепых, которая преобразует визуальные образы в звуковые последовательности. [124] Язык «изображения» несколько затушевывает то, что мы можем назвать принципом переводимости. Последовательности звуков могут передавать визуальную информацию благодаря тому, что Беньямин назвал «изначальной переводимостью». И если визуальные образы изначально переводимы, это также подразумевает, что они изначально не являются визуальными. В свою очередь, пользователей устройства можно научить читать или переводить звуковые последовательности как визуальные различия, даже если они врожденно слепы, поскольку, в принципе, структурированные различия в звуке можно услышать как гетерогенный текст (структурированных различий). Пользователь устройства может научиться в двойном смысле «видеть» посредством звука.

Различия, которые структурируют визуальные образы, преобразуются в звуковые различия и проявляются через них. Так, различия, характерные для визуальных образов (например, свет/темнота), трансформируются в звуковые различия (например, высокая/низкая частота). Говоря словами Деррида, программа такого устройства «практикует различие между означающим и означаемым» в рамках и посредством регулируемой трансформации одного текста другим. Сама возможность интермодального перевода указывает на то, что чувственное восприятие тоже итерабельно или текстуально.

Один из выводов, который мы можем сделать из этого примера, а также из примеров барабанного письма келе и английского фонетического письма, приведенных в предыдущей главе, заключается в том, что объект или означаемое любой означающей модальности в принципе не может быть идентифицировано в отношении его происхождения или сущности. Заимствуя язык перцептивных и когнитивных исследований, тексты, изначально говоря, интермодальны. Изначальная переводимость (или итерабельность) интермодальных явлений исключает возможность идентификации любого означаемого с исходным полем явленности. На этих примерах я надеюсь прояснить, как, редуцировав Смысл, Деррида в своем описании изначальной переводимости может заново описать смысловые эффекты в терминах перевода. Деррида превращает Смысл в эффект обобщенной переводимости. Эта переводимость включает в себя измерения протенции и ретенции. Как показывает внимание к устройствам SSD, перевод подразумевает модифицируемость и сохраняемость текстуальных элементов и их отношений — или, как мы увидим в последующих главах, пластичность текста.

Зрительное сохраняется «в» звуковом, и если мы можем «видеть» посредством слуха, то это потому, что структуры, формирующие зрение, могут быть извлечены через движение «обратного» перевода. Означаемые структуры, явленные теперь через зрение и структурирующие его, могут быть переведены в другую модальность, или вытеснены и реорганизованы другой итерацией того же движения, которое делает возможным первоначальную замену или перевод. Измерение выживания, которое структурирует горизонт переводимости, подразумевает как неограниченную возможность перезаписи, так и стирание в форме существенной модифицируемости текста, о которой до сих пор я говорила в терминах паразитизма.

Все «удачные слова», связанные с языковое функцией и пониманием, включая «слышать», «читать», «понимать», «означать» и «переводить», подразумевают либо обратный перевод, либо новый перевод. Таким образом, мы можем предположить, что феномен «голоса сознания», слышащего себя говорящим, не является неясным, пустым повторением или даже просто само-возбуждением, но что это внутреннее «слушание» или субвокализация инициирует движение перевода, что в любопытном смысле «мысль» обозначает движение, посредством которого мы воздействуем на себя словами, языком и текстами.