Многостороннее соперничество
То, что традиционно считалось "Европейскими Балканами", было связано спрямым противоборством трех империй: Оттоманской, Австро-Венгерской иРоссийской. Кроме того, в этой борьбе было еще три косвенных участника,обеспокоенных тем, что их европейские интересы будут ущемлены в случаеуспеха одного из конкретных протагонистов: Германия опасалась российскоймощи, Франция противостояла Австро-Венгрии, а Великобритания предпочиталаскорее видеть ослабление Оттоманской империи в вопросе контроля надДарданеллами, чем участие какого бы то ни было из остальных соперников вконтроле над Балканами. В XIX столетии эти державы оказались в состояниисдержать конфликты на Балканах без ущерба для интересов остальныхконкурентов, но в 1914 году это оказалось им не по силам, при этомпоследствия оказались разрушительными для всех. Нынешнее соперничество за "Евразийские Балканы" также прямо увязываеттри соседних государства: Россию, Турцию и Иран, хотя одним из основныхдействующих лиц может в конечном счете стать и Китай. В это соперничество,хотя и более отдаленно, вовлечены Украина, Пакистан, Индия и далекорасположенная Америка. Каждым из трех основных и явно связанных с этимвопросом соперников движет не только перспектива получения геополитических иэкономических преимуществ, но и сильные исторические мотивы. Каждый из них всвое время доминировал в регионе в вопросах политики или культуры. Все онисмотрят друг на друга с подозрением. Хотя открытые вооруженные действиямежду ними маловероятны, кумулятивный [164] эффект их противостояния может усугубить хаос, сложившийся в регионе. Что касается России, то ее враждебное отношение к Турции граничит снавязчивой идеей. Российская пресса изображает турок как стремящихся кконтролю над регионом, как провокаторов локального сопротивления России (чтоотчасти подтверждается событиями в Чечне) и как угрозу общей безопасностиРоссии до степени, которая в общем и целом никак не соответствуетфактическим возможностям Турции. Турки отвечают тем же, изображая себяосвободителями своих братьев от долгого российского гнета. Турки и иранцы(персы) тоже исторически противостоят друг другу в данном регионе, и впоследние годы это противостояние возродилось в обстановке, когда Турциявыступает как современный и извечный противник иранской концепции исламскогообщества. Хотя о каждом из соперников можно сказать, что он стремится заполучитьсферу влияния, тем не менее амбиции Москвы гораздо более широки, учитываяотносительно свежие воспоминания об имперском контроле, проживание в регионенескольких миллионов русских и устремления Кремля вернуть России статусодной из крупных держав глобального масштаба. Внешнеполитические заявленияМосквы явно свидетельствуют о том, что она рассматривает все пространствобывшего Советского Союза как пространство своих особых геостратегическихинтересов, на котором всякое политическое - и даже экономическое - влияниеизвне недопустимо. В отличие от этого, устремления Турции к региональному влиянию пусть инесут в себе определенные остатки имперского чувства отдаленного прошлого(Оттоманская империя достигла апогея своего развития в 1590 г., завоевавКавказ и Азербайджан, хотя в ее состав и не входила Средняя Азия), но уТурции более глубокие корни для родства с тюркским населением данногорегиона с этнолингвистической точки зрения (см. карту XVIII). Обладай Турциягораздо более ограниченной политической и военной мощью, какая бы то ни былосфера ее исключительного политического влияния оказалась бы простонедостижимой. Наоборот, Турция видит в себе потенциального лидерарасплывчатого сообщества стран, говорящих на тюркских языках, играя дляэтого на своем привлекательном и относительно современном уровне развития,языковом родстве, собствен- [165] Тюркская этнолингвистическая зона Карта XVIII ных экономических возможностях, позволяющих стать наиболее влиятельнойсилой в процессе формирования наций, происходящем в данном регионе. Устремления Ирана пока что менее определенны, но в перспективе онимогут оказаться не менее угрожающими амбициям России. Государство Ахеменидов- огромные владения персов - появилось в еще более ранней истории. Навершине своего развития (примерно 500 г. до н. э.) оно охватывало территориитрех нынешних кавказских государств - Туркменистана, Узбекистана,Таджикистана(*), - а также Афганистана, Турции, Ирака, Сирии, Ливана иИзраиля. Хотя сегодняшние геополитические устремления Ирана более узки, чему Турции, и направлены главным образом на Азербайджан и Афганистан, тем неменее мусульманское население региона - даже и в самой России - ----------- (*) Так в оригинале. - Прим. пер. [166] является объектом религиозных интересов Ирана. Действительновозрождение ислама в Средней Азии стало органической составной частьюустремлений нынешних правителей Ирана. Противоположный характер интересов России, Турции и Ирана отображен накарте XIX: в случае с Россией ее геополитический нажим показан двумястрелками, направленными строго на юг - на Азербайджан и Казахстан; в случаес Турцией - одной стрелкой, направленной на Среднюю Азию через Азербайджан иКаспийское море; в случае с Ираном - двумя стрелками, направленными на север- на Азербайджан и на северо-восток - на Туркменистан, Афганистан иТаджикистан. Эти стрелки не просто пересекаются, они могут и столкнутьсядруг с другом. На нынешнем этапе роль Китая более ограниченна, а ее цели менееочевидны. Само собой разумеется, что Китай предпочитает иметь перед собой назападе несколько относительно независимых государств, а не Российскуюимперию. Новые государства служат, как минимум, буфером, но в то же времяКитай обеспокоен тем обстоятельством, что его собственные тюркскиеменьшинства в провинции Синьцзян могут увидеть в новых среднеазиатскихгосударствах привлекательный для себя пример, и, исходя из этих соображений,Китай стремится получить от Казахстана гарантии в том, что активностьзаграничных меньшинств будет подавляться. В конце концов, энергоресурсырассматриваемого региона должны войти в круг особых интересов Пекина, иполучение прямого доступа к ним - без какого бы то ни было контроля состороны Москвы - должно стать основной целью Китая. Таким образом, общиегеополитические интересы Китая имеют тенденцию войти в столкновение состремлением России к доминирующей роли и являются дополняющими кустремлениям Турции и Ирана. Что касается Украины, то для нее основными проблемами являются будущийхарактер СНГ и получение более свободного доступа к энергоисточникам, чтоослабило бы зависимость Украины от России. Поэтому развитие более тесныхсвязей с Азербайджаном, Туркменистаном и Узбекистаном приобрело для Киеваважное значение, а поддержка более независимо настроенных государствявляется для Украины дополнением к ее усилиям упрочить собственнуюнезависимость от Москвы. В соответствии с этим Украина поддержала усилияГрузии, направленные на то, чтобы азер- [167] Конкурирующие интересы России, Турции и Ирана Карта XIX байджанская нефть транспортировалась на Запад по ее территории. Крометого, Украина вступила в сотрудничество с Турцией, чтобы ослабить влияниеРоссии на Черном море, и поддержала ее усилия направить потоки нефти изСредней Азии на турецкие терминалы. Вовлечение Пакистана и Индии представляется пока что более отдаленным,но ни одна из этих стран не остается безразличной к тому, что можетпроизойти на "Евразийских Балканах". Пакистан в первую очередь заинтересованв том, чтобы геостратегически укрепиться, оказывая политическое влияние наАфганистан (предотвратив тем самым влияние на Афганистан и Таджикистан состороны Ирана), и в конце концов извлечь выгоду от строительства какого-либотрубопровода, связывающего Среднюю Азию с Аравийским морем. Индия, в ответна устремления Пакистана и, возможно, обеспокоенная перспективой гегемонииКитая в регионе, относится к влиянию Ирана в Афганистане и [168] расширенному присутствию России на пространстве бывшего СССР болееблагосклонно. Хотя Соединенные Штаты расположены далеко, их роль со ставкой насохранение геополитического плюрализма в постсоветской Евразиипросматривается на общем фоне как постоянно возрастающая по значимости вкачестве косвенного действующего лица, явно заинтересованного не только вразработке ресурсов региона, но и в предотвращении того, чтобы только Россиядоминировала на геополитическом пространстве региона. Действуя такимобразом, Америка не только преследует масштабные стратегические цели вЕвразии, но и демонстрирует свои растущие экономические интересы, а такжеинтересы Европы и Дальнего Востока в получении неограниченного доступа кэтому до сих пор закрытому району. Таким образом, на карту в этой головоломке поставлены геополитическоемогущество, доступ к потенциально огромным богатствам, достижениенациональных и/или религиозных целей и безопасность. Тем не менеепервоочередным объектом противоборства является получение доступа в регион.До распада Советского Союза доступ в него был монополией Москвы. Всетранспортировки по железной дороге, газо- и нефтепроводам и даже перелеты повоздуху осуществлялись через центр. Российские геополитики предпочли быоставить все по-прежнему, поскольку они понимают, что тот, кто будетдоминировать в вопросе доступа к данному региону, скорее всего и окажется ввыигрыше в геополитическом и экономическом плане. Именно эти соображения сделали таким важным для будущего бассейнаКаспийского моря и Средней Азии вопрос о прокладке трубопровода. Еслиосновные трубопроводы в регион будут по-прежнему проходить по территорииРоссии к российским терминалам в Новороссийске на Черном море, тополитические последствия этого дадут о себе знать без какой бы то ни былооткрытой демонстрации силы со стороны России. Регион останется вполитической зависимости, а Москва при этом будет занимать сильные позиции,решая, как делить новые богатства региона. И наоборот, если еще одинтрубопровод проляжет через Каспийское море к Азербайджану и далее кСредиземному морю через Турцию, а другой протянется через Афганистан кАравийскому морю, то не будет никакого единовластия в вопросе доступа крегиону (см. карту XX). [169] Каспийско-средиземноморские нефтяные экспортные трубопроводы Карта XX Беспокоит то, что в российской политической элите есть люди, которыедействуют так, будто они предпочитают, чтобы ресурсы региона вообще неразрабатывались, если Россия не в состоянии всецело контролировать тудадоступ. Пусть богатства останутся неразработанными, если альтернативойявляется то, что иностранные инвестиции приведут к более непосредственномуудовлетворению экономических, а следовательно, и политических интересовдругих государств. Такой частнособственнический подход имеет корни вистории, и требуются время и нажим извне, чтобы он изменился. Захват Кавказа и Средней Азии царской Россией происходил на протяжениипримерно трех столетий, а его недавний конец оказался стремительным ивнезапным. По мере того как существование Оттоманской империи клонилось кзакату, Российская империя расширялась на юг, в сторону Персии, вдольберегов Каспийского моря. В 1556 году она [170] поглотила Астраханское ханство и к 1607 году достигла Персии. Врезультате войны 1774-1784 годов был захвачен Крым, затем в 1801 годуГрузинское царство, а во второй половине XIX века Россия подавила племена пообе стороны Кавказского хребта (только чеченцы сопротивлялись споразительным упорством), завершив к 1878 году захват Армении. Захват Средней Азии заключался не столько в том, чтобы взять верх надсоперничающей империей, сколько в том, чтобы покорить весьма изолированные иполупервобытные феодальные ханства и эмираты, способные оказать лишьспорадическое и локальное сопротивление. Узбекистан и Казахстан былизахвачены после нескольких военных экспедиций, проведенных в период с 1801по 1881 год, Туркменистан же покорили и присоединили в результате кампании,длившейся с 1873 по 1886 год. Тем не менее к 1850 году захват основной частиСредней Азии был завершен, хотя эпизодические локальные вспышкисопротивления имели место даже в советскую эпоху. Распад Советского Союза породил поразительный исторический обратный ходвещей. Всего за несколько недель азиатская составляющая территории Россиинеожиданно сократилась примерно на 20%, а численность населения азиатскойчасти, подвластной России, упала с 75 млн. до примерно 30 млн. человек.Кроме того, еще 18 млн. человек, постоянно проживающих на Кавказе, такжеоказались отрезанными от России. Такой поворот событий означал еще болееболезненное осознание политической элитой России того, что экономическийпотенциал этих районов становится объектом интересов иностранных государствс их финансовыми возможностями для инвестиций, разработок и использованияресурсов, которые до совсем недавнего времени были доступны только России. И все же Россия стоит перед дилеммой: она слишком слаба политически,чтобы полностью закрыть регион для внешних сил, и слишком бедна, чтобыразрабатывать данные области исключительно собственными силами. Более того,здравомыслящие российские лидеры осознают, что происходящий в настоящеевремя в новых государствах демографический процесс означает, что их неудачав вопросе поддержания экономического роста в конце концов приведет квзрывоопасной ситуации на всем протяжении южных границ России. Афганистан иЧечня могут найти свое [171] повторение вдоль всей границы от Черного моря до Монголии, особенноесли учесть возрождение национализма и исламизма среди некогда порабощенныхнародов. Отсюда следует, что Россия должна каким-то образом приспособиться кпостимперской реальности, если она стремится сдержать турецкое и иранскоеприсутствие, воспрепятствовать тяготению новых государств к своим основнымсоперникам, не допустить возникновения какого бы то ни было действительнонезависимого сотрудничества в Средней Азии и ограничить геополитическоевлияние Америки на столицы новых суверенных государств. Таким образом,вопрос больше не сводится к возрождению империи - что было бы слишкомнакладно и вызвало бы ожесточенное сопротивление, - наоборот, онпредполагает создание новой системы взаимоотношений, которая бы сдерживалановые государства и позволила России сохранить доминирующие геополитическиеи экономические позиции. В качестве средства решения этой задачи выбор пал на СНГ, хотя внекоторых случаях использование Россией вооруженных сил и умелое применениеполитики "разделяй и властвуй" также послужили интересам Кремля. Москваиспользовала свою систему рычагов, чтобы добиться от новых государствмаксимального соответствия ее представлениям о растущей интеграции"содружества", и приложила усилия для создания управляемой из центра системыконтроля за внешними границами СНГ, чтобы упрочить интеграцию в военнойобласти в рамках общей внешней политики и еще больше расширить существующую(первоначально советскую) сеть трубопроводов во избежание прокладкикаких-либо новых, идущих в обход России. Стратегические анализы России явносвидетельствуют о том, что Москва рассматривает данный район как свое особоегеополитическое пространство, хотя оно уже не является составной частью ееимперии. Ключом к разгадке геополитических устремлений России является танастойчивость, с которой Кремль стремился сохранить военное присутствие натерритории новых государств. Ловко разыграв карту с сепаратистским движениемв Абхазии, Москва получила права на создание баз в Грузии, узаконила своевоенное присутствие на землях Армении, играя на ее необходимости искатьподдержки в войне с Азербайджаном, и оказала политическое и финансовоедавление на Казахстан, чтобы добиться его согласия [172] на создание там российских баз; кроме того, гражданская война вТаджикистане позволила обеспечить постоянное присутствие войск бывшейСоветской Армии на его территории. Определяя свой политический курс, Москва переключилась на явноеожидание того, что ее постимперская система взаимоотношений со Средней Азиейпостепенно выхолостит суть суверенности обособленных и слабых государств ичто это поставит их в зависимость от командного центра "интегрированного"СНГ. Чтобы достичь этой цели, Россия отговаривает новые государства отсоздания собственных вооруженных сил, от возрождения их родных языков, отразвития тесных связей с внешним миром и от прокладки новых трубопроводовнапрямую к терминалам на берегах Аравийского и Средиземного морей. Окажисьэта политика успешной, Россия смогла бы доминировать в вопросе их внешнихсвязей и имела бы решающий голос при распределении доходов. Следуя этому курсу, российские политики часто ссылаются, как этопоказано в главе 4, на пример с Европейским Союзом. На самом деле, однако,российская политика по отношению к среднеазиатским государствам и Кавказугораздо более напоминает ситуацию с сообществом франко-говорящих странАфрики, где французские воинские контингента и денежные субсидии определяютполитическую жизнь и политический курс говорящих на французском языкепостколониальных африканских государств, Если восстановление Россией максимально возможного политического иэкономического влияния в регионе является всеобщей целью, а укрепление СНГ -это основной способ достичь ее, то первоочередными геополитическимиобъектами Москвы для политического подчинения представляются Азербайджан иКазахстан. Чтобы политическое контрнаступление России оказалось успешным,Москва должна не только наглухо закрыть доступ в регион, но и преодолеть егогеографические барьеры. Азербайджан для России должен стать приоритетной целью. Его подчинениепомогло бы отрезать Среднюю Азию от Запада, особенно от Турции, что ещеболее усилило бы мощь российских рычагов для воздействия на непокорныхУзбекистан и Туркменистан. В этом плане тактическое сотрудничество с Ираномв таких противоречивых вопросах, как распределение концессий на бурениескважин на дне [173] Каспийского моря, служит достижению важной цели: вынудить Баку отвечатьжеланиям Москвы. Подобострастие Азербайджана также способствовало быупрочению доминирующих позиций России в Грузии и Армении. Казахстан тоже представляет собой привлекательную первоочередную цель,поскольку его этническая уязвимость не позволяет его правительствупревалировать в открытой конфронтации с Москвой. Москва может также сыгратьна опасениях Казахстана в связи с растущим динамизмом Китая, равно как и навероятности усиления недовольства Казахстана расширением масштабовкитаизации населения соседней с Казахстаном китайской провинции Синьцзян.Постепенное подчинение Казахстана привело бы в результате к геополитическойвозможности почти автоматического вовлечения Кыргызстана и Таджикистана всферу контроля Москвы, что сделало бы Узбекистан и Туркменистан уязвимымидля более откровенного российского давления. Однако стратегия России противоречит устремлениям почти всехгосударств, расположенных на "Евразийских Балканах". Их новая политическаяэлита добровольно не откажется от власти и привилегий, которые они получилиблагодаря независимости. По мере того как местные русские освобождают своипрежде привилегированные посты, вновь образовавшаяся элита быстро начинаетпроявлять законный интерес к суверенитету - динамичному и социальнозаразительному процессу. Кроме того, некогда политически пассивное населениестановится более националистичным и (за исключением Грузии и Армении) болееглубоко осознающим свою исламскую принадлежность. Что касается внешней политики, то и Грузия, и Армения (несмотря назависимость последней от российской поддержки в борьбе с Азербайджаном)хотели бы постепенно больше ассоциироваться с Европой. Богатые ресурсамисреднеазиатские государства, а наряду с ними и Азербайджан хотели бы домаксимума расширить экономическое присутствие на своих землях американского,европейского, японского и с недавних пор корейского капиталов, надеясь с ихпомощью значительно ускорить свое собственное экономическое развитие иукрепить независимость. В этом отношении они приветствуют возрастание ролиТурции и Ирана, видя в них противовес мощи России и мостик на Юг, в огромныйисламский мир. [174] Так, Азербайджан, поощряемый Турцией и Америкой, не только отказалРоссии в предложении о создании на его территории военных баз, но и открытопроигнорировал предложение России о прокладке единого нефтепровода кроссийскому порту на Черном море, выторговав при этом вариант с двойнымрешением, предусматривающий прокладку второго трубопровода - в Турцию черезтерриторию Грузии. (От строительства трубопровода на юг через Иран,финансировать которое должна была американская компания, вынуждены былиотказаться, учитывая финансовое эмбарго США на все сделки с Ираном.) В 1995году под громкие звуки фанфар открыли новую железнодорожную линию, связавшуюТуркменистан и Иран, что позволило Европе торговать со Средней Азией,пользуясь железнодорожным транспортом в обход территории России. При этомимели место проявления символического драматизма в связи с возрождениемдревнего "шелкового пути" в условиях, когда Россия оказалась уже не в силахи дальше отгораживать Европу от Азии. Узбекистан тоже становится все более твердым в своей оппозиции усилиямРоссии в сторону "интеграции". В августе 1996 года его министр иностранныхдел однозначно заявил, что "Узбекистан против создания наднациональныхинститутов СНГ, которые могут использоваться в качестве средствцентрализованного управления". Эта явно националистическая позиция сразу жевызвала резкие высказывания в российской прессе в адрес Узбекистана с его "подчеркнуто прозападной ориентацией экономики, резкими выступлениямипротив интеграционных соглашений в рамках СНГ, решительным отказомприсоединиться даже к Таможенному союзу и методичной антирусскойнационалистической политикой (закрываются даже детские сады, в которыхиспользуется русский язык)... Для Соединенных Штатов, которые в Азиатскомрегионе следуют политическому курсу на ослабление России, такая позициявесьма привлекательна"(1). Даже Казахстан в ответ на давление России приветствовал прокладкудополнительного трубопровода в обход России для транспортировки своихсобственных потоков при- ---------- (1) Завтра. - 1996. - No 28. [175] родных ресурсов. Умирсерик Касенов, советник президента Казахстана,заявил: "Это факт, что поиски Казахстаном альтернативных трубопроводов быливызваны действиями самой России, такими как ограничение поставокказахстанской нефти в Новороссийск и тюменской нефти на Павлодарскийнефтеперерабатывающий завод. Усилия Туркменистана по строительствугазопровода в Иран вызваны отчасти тем, что страны СНГ платят лишь 60% отмировых цен или не платят вообще"(2). Туркменистан, исходя во многом из тех же соображений, активно изучалвопрос строительства нового трубопровода к берегам Аравийского моря черезАфганистан и Пакистан в дополнение к энергичной прокладке новыхжелезнодорожных линий, которые связали бы его на севере с Казахстаном иУзбекистаном и на юге с Ираном и Афганистаном. Весьма предварительныепереговоры велись также между Казахстаном, Китаем и Японией по поводуамбициозного проекта прокладки трубопровода, который протянулся бы отСредней Азии к берегам Южно-Китайского моря (см. карту XX). При наличиидолгосрочных инвестиционных обязательств в отношении нефтегазовой отрасли,достигающих в Азербайджане примерно 13 млрд. долл., а в Казахстанезначительно превышающих 20 млрд. долл. (цифры 1996 г.), экономическая иполитическая изоляция данного региона явно устраняется в обстановкеглобального экономического давления и ограниченных финансовых возможностейРоссии. Опасения, связанные с Россией, подталкивали среднеазиатские государствак более тесному региональному сотрудничеству. Бездействовавший поначалуСреднеазиатский экономический союз, созданный в январе 1993 года, постепенностал деятельным. Даже президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, сначалаявный приверженец создания "Евразийского союза", со временем перешел влагерь сторонников идеи более тесного кооперирования в Средней Азии, болеесогласованного военного сотрудничества между государствами региона,поддержки Азербайджана в воп- ------------ (2) Чего хочет Россия в Закавказье и Средней Азии // Независимаягазета. - 1995. - 24 янв. [176] росе транспортировки каспийской и казахстанской нефти через территориюТурции и совместной оппозиции усилиям России и Ирана, направленным на то,чтобы предотвратить секторное деление континентального шельфа Каспийскогоморя и природных запасов между прибрежными государствами. Учитывая тот факт, что режимы в данном регионе склонны к сильномуавторитаризму, возможно, еще большее значение приобрела проблема личногопримирения между основными лидерами. Общеизвестно, что президентыКазахстана, Узбекистана и Туркменистана не питали особо теплых чувств друг кдругу (о чем они высокомерно и откровенно говорили иностранным визитерам) ичто личный антагонизм изначально был на руку Кремлю, чтобы сталкивать ихдруг с другом. К середине 90-х годов все трое осознали, что более тесноесотрудничество между ними необходимо для сохранения их собственногосуверенитета, и ударились в широкую демонстрацию своих якобы тесных связей,подчеркивая, что отныне они будут координировать свои внешнеполитическиекурсы. Но еще более важным моментом все же явилось возникновение внутри СНГнеофициальной коалиции во главе с Украиной и Узбекистаном, увлеченной идеей"кооперативного", а не "интегрированного" содружества. В этих целях Украинаподписала с Узбекистаном, Туркменией и Грузией соглашение о военномсотрудничестве, а в сентябре 1996 года министры иностранных дел Украины иУзбекистана даже участвовали в высшей степени символической акции -опубликовании декларации, требующей, чтобы с этого момента и впредьсовещания на высшем уровне представителей стран - членов СНГ проходили непод председательством президента России, а возглавлялись в соответствии ссистемой ротации лиц на этом посту. Пример Украины и Узбекистана повлиял даже на лидеров, которые болеепочтительно относились к центристским устремлениям Москвы. Кремль, должнобыть, особенно встревожился, когда услышал, как казахстанский лидерНурсултан Назарбаев и грузинский Эдуард Шеварднадзе в сентябре 1996 годазаявили, что их республики покинули бы СНГ, "если их независимость была быпоставлена под угрозу". В качестве противодействия СНГ государства СреднейАзии и Азербайджан повысили уровень своей деятельности в Организацииэкономического сотрудничества - [177] все еще относительно вольной ассоциации региональных исламскихгосударств, включающей Турцию, Иран и Пакистан и посвятившей свою работурасширению финансовых, экономических и транспортных связей среди своихчленов. Москва публично выступила с критикой этих инициатив, расценив их, исовершенно справедливо, как подрывающие суть членства государств в СНГ. В аналогичном русле постепенно укреплялись и расширялись связи сТурцией и в меньшей степени с Ираном. Тюркоязычные страны с радостьювосприняли предложение Турции о предоставлении военной подготовки новомунациональному офицерскому корпусу и приеме на обучение около 10 тыс.студентов. Четвертая встреча в верхах представителей тюркоязычныхгосударств, проходившая в Ташкенте в октябре 1996 года и подготовленная присодействии Турции, в значительной мере сконцентрировала свое внимание навопросе о расширении транспортных связей, торговли, а также на выработкеобщих стандартов образования, равно как и более тесном культурномсотрудничестве с Турцией. И Турция, и Иран проявили особую активность вплане предоставления новым государствам помощи с их телевизионнымипрограммами, оказывая таким образом непосредственное влияние на широкуюаудиторию. Церемония в столице Казахстана г. Алмааты в декабре 1996 года оказаласьособенно символичной для идентификации Турции с независимостью государстврегиона. По случаю 5-й годовщины независимости Казахстана на церемонииоткрытия позолоченной 28-метровой колонны, увенчанной фигурой легендарногоказахского/тюркского воина верхом на похожем на грифона существе, рядом спрезидентом Назарбаевым стоял турецкий президент Сулейман Демирель. Напраздновании представители Казахстана превозносили Турцию за то, что "онанаходилась рядом с Казахстаном на каждом этапе его развития как независимогогосударства", на что Турция ответила предоставлением Казахстану кредитнойлинии в размере 300 млн. долл. помимо имеющихся частных турецкихкапиталовложений в сумме около 1,2 млрд. долл. И хотя ни Турция, ни Иран не в состоянии лишить Россию региональноговлияния, подобными действиями Турция и (в меньшей степени) Иран поддерживаютготовность и возможности новых государств сопротивляться реинтеграции с ихсеверным соседом и бывшим хозяином. И это, [178] безусловно, помогает сохранять геополитическое будущее регионаоткрытым.
НИ ДОМИНИОН, НИ АУТСАЙДЕР
Геостратегические последствия для Америки очевидны: Америка слишкомдалеко расположена, чтобы доминировать в этой части Евразии, но слишкомсильна, чтобы не быть вовлеченной в события на этом театре. Все государстваданного региона рассматривают американское участие как необходимое длясвоего выживания. Россия чересчур слаба, чтобы восстановить имперскоедоминирование над регионом или исключить других действующих лиц из егосудьбы, но она слишком близко расположена и слишком сильна, чтобы еюпренебрегать. Турция и Иран достаточно сильны, чтобы оказывать влияние, ноих собственная уязвимость могла бы помешать региону справиться одновременнои с угрозой с Севера, и с внутрирегиональными конфликтами. Китай слишкомсилен, и его не могут не опасаться Россия и государства Средней Азии, тем неменее само его присутствие и экономический динамизм облегчают реализациюстремления Средней Азии к выходу на более широкую мировую арену. Отсюда следует вывод, что первостепенный интерес Америки состоит в том,чтобы помочь обеспечить такую ситуацию, при которой ни одна держава неконтролировала бы данное геополитическое пространство, а мировое сообществоимело бы к нему беспрепятственный финансово-экономический доступ.Геополитический плюрализм станет устойчивой реальностью только тогда, когдасеть нефтепроводов и транспортных путей соединит регион непосредственно скрупными центрами мировой экономической деятельности через Средиземное иАравийское моря так же, как и по суше. Следовательно, усилия России помонополизации доступа требуют отпора, как вредные для стабильности врегионе. Однако исключение России из региона в равной степени нежелательно инеосуществимо, как и раздувание противоречий между новыми государствамиэтого региона и Россией. Действительно, активное экономическое участиеРоссии в развитии региона является существенно важным для стабильности вэтой зоне, а наличие России в качестве партне- [179] ра, а не исключительного господина, также может принести существенныеэкономические выгоды. Большая стабильность и возросшее благосостояние врамках региона непосредственно послужили бы благополучию России и придали быистинное значение "содружеству", обещанному сокращенным термином "СНГ". Нотакой кооперативный путь станет российской политикой лишь тогда, когданаиболее честолюбивые, исторически устаревшие планы, которые болезненнонапоминают первоначальные планы в отношении Балкан, будут успешнопредотвращены. Государствами, заслуживающими мощнейшей геополитической поддержки состороны Америки, являются Азербайджан, Узбекистан и (вне данного региона)Украина; все три - геополитические центры. Роль Киева подкрепляет аргумент впользу того, что Украина является ключевым государством постольку, посколькузатрагивается собственная будущая эволюция России. В то же время Казахстан(с учетом его масштабов, экономического потенциала и географически важногоместоположения) также заслуживает разумной международной поддержки идлительной экономической помощи. Со временем экономический рост в Казахстанемог бы помочь перекинуть мосты через трещины этнического раскола, которыеделают этот среднеазиатский "щит" столь уязвимым перед лицом российскогодавления. В данном регионе Америка разделяет общие интересы не только состабильной прозападной Турцией, но также с Ираном и Китаем. Постепенноеулучшение американо-иранских отношений послужило бы значительному расширениюглобального доступа в данный район и, если еще конкретнее, снизило бынепосредственную угрозу выживанию Азербайджана. Растущее экономическоеприсутствие Китая в регионе и его политическая ставка в региональнойнезависимости также соответствуют интересам Америки. Китайская поддержкапакистанских усилий в Афганистане также является позитивным фактором,поскольку более тесные пакистано-афганские отношения сделали бымеждународный доступ в Туркменистан более вероятным, тем самым помогаяукрепить как это государство, так и Узбекистан (в случае, если Казахстанбудет колебаться). Эволюция и ориентация Турции, похоже, играют определяющую роль вбудущем кавказских государств. Если Турция стойко пройдет свой путь кЕвропе, а Европа не [180] закроет перед ней двери, то государства Кавказа также, похоже, будутвовлечены в европейскую орбиту, а это перспектива, которую они пламенножелают. Но если европеизация Турции потерпит провал по внешним иливнутренним причинам, тогда у Грузии и Армении не будет выбора, кромеприспособления к интересам России. Их будущее в этом случае станет функциейот эволюции собственно российских отношений с расширяющейся Европой,независимо от ее направления. Роль Ирана, похоже, даже еще более проблематична. Возвращение напрозападные позиции, безусловно, обеспечило бы стабилизацию в регионе и егоконсолидацию, и поэтому со стратегической точки зрения для Америкижелательно содействовать такому повороту в поведении Ирана. Но до тех пор,пока этого не произойдет, Иран скорее всего будет играть негативную роль,оказывая неблагоприятное влияние на перспективы Азербайджана, даже еслипредпримет такие положительные шаги, как открытие Туркменистана дляостального мира, несмотря на сегодняшний фундаментализм, усиливающийосознание среднеазиатами своего религиозного наследия. В конечном счете будущее Средней Азии, похоже, будет сформировано ещеболее сложным комплексом обстоятельств, при этом судьбу ее государств будетопределять запутанное взаимодействие российских, турецких, иранских икитайских интересов, равно как и степень, до которой Соединенные Штатыставят свои отношения с Россией в зависимость от российского уважениянезависимости новых государств. Реальность этого взаимодействия исключаетимперию или монополию как существенную цель для любой заинтересованнойгеостратегической фигуры. Скорее принципиальный выбор - между хрупкимрегиональным равновесием (которое позволило бы постепенно вовлечь данныйрегион в нарождающуюся глобальную экономику в то время, как государстварегиона постепенно консолидировались бы и, возможно, обретали все болеевыраженные исламские черты) и этническим конфликтом, политическим расколоми, возможно, даже открытыми столкновениями вдоль южных границ России.Достижение и укрепление этого регионального равновесия должно статьсущественной задачей всеобъемлющей геостратегии США в отношении Евразии. [181]
ГЛАВА 6
Воспользуйтесь поиском по сайту:
