Начало партийных организаций 1 глава

Между тем партии схватились за то же оружие, которым бо­ролись с ними: внепарламентские организации. Движение нача­лось с опозданием. В течение долгого времени партии существо­вали собственно только в парламенте; в стране они едва ли су­ществовали помимо лиц и фамилий, их воплощавших. Избиратели являлись только личной свитой соперников, объявивших друг другу дуэль, они были их вассалами или продавались им в день вотума за деньги. В графствах держатель следовал за своим лэнд-лордом. Мелкие земельные собственники, более не­зависимые, вращались обычно в орбите крупного феодала, про­стиравшего свое влияние на всю округу. Многие из местечек бы­ли в непосредственной зависимости от территориальных магна­тов, последние или владели ими на правах собственности, или оказывали наследственное влияние. Большинство других городов продавалось на выборах целиком или частями, Лица, заставляв­шие себя избирать в депутаты благодаря своему территориально­му влиянию или влиянию своих патронов или покупавшие свои места на наличные, были действительно независимыми от изби­рательного корпуса. Парламентские партии потеряли бы свое время, пытаясь воздействовать на избирателей. Прежде всего — и это было самое важное — правительство и оппозиция должны были обеспечить себя депутатами. Когда парламентские категории не доставляли достаточно сторонников правительству или оппо­зиции, последние подкупали непосредственно за свой счет пар­ламентские местечки или поддерживали из своих средств поли­тических друзей, участвующих в избирательной борьбе. Этими операциями управляли мгшр, которые были в парламенте в каж­дой партии и тогда, как и в настоящее время.

Этимологическое значение слова \\гшр — хлыст, кнут; на охот­ничьем языке оно означает охотников, вооруженных хлыстами и направляющих стаю собак за зверем. Применяемый по аналогии к бегу партий на парламентской арене, этот охотничий термин приобрел в политическом употреблении более сложное значение. Вероятно, более кратким и точным определением было бы сле­дующее: режиссеры трупп, играющих поочередно парламент­скую комедию, — режиссеры, не директора. Эта последняя роль выполняется лидерами, премьер-министром или одним из его кол-^5Г. если он не заседает сам в Палате Общин, и лидером оппозиции. Оба вождя действуют открыто и ответственны перед обществом. Кнуты, назначаемые лидерами, работают в тени и неизвестны широкой публике. Лидеры определяют в главных чертах. Деятельности, а в значительных случаях выступают лично.

Кнуты, посвященные лидерами во все тайные планы намеченной деятельности, обеспечивают выполнение ее и неотступно следят за артистами, чтобы каждый был на своем месте и своевременно исполнил выпавшую ему роль, безотносительно к тому, важная это или неважная роль, или даже роль статиста. Пролагая себе путь в разных кругах вне парламента, кнут может следить за на­строением умов в партии; он дает об этом отчет лидеру, подав­ляет в самом начале попытки к бунтарству, сообщает членам пар­тии виды лидера и те его планы, в которые последний полагает возможным или нужным его посвятить. Авторитет кнута только моральный, он зависит от его положения и такта. Он должен знать каждого члена партии, его сильные и слабые места, как его задобрить хорошими словами, улыбкой, увещаниями, дружески­ми предостережениями или другими приемами. Он каждый день проделывает чудеса любезности, терпения, стойкости с единст­венной целью осуществить мечту каждого кнута: сохранить пар­тию единой, спаянной, в состоянии боевой готовности.

Выполнение этих функций требует чрезвычайно большой гиб­кости, но в наши дни оно совместимо с абсолютной честностью. Вначале, наоборот, это свойство было бы совершенно неприем­лемым, так как эта должность была создана с целью коррупции депутатов в криминальном смысле этого слова. Министры поку­пали членов большинства своей партии, передавая им деньги из рук в руки; у них была даже в Палате касса, куда депутаты при­ходили получать плату за свой вотум после голосования. Первый лорд казначейства, будучи обременен работой, учредил в 1814г. должность политического секретаря казначейства, который дол­жен был помогать ему в этих финансовых операциях. Этот сек­ретарь получил наименование, потому что в качестве агента коррупции он распоряжался ра1гопаде, т.е. на­значением на правительственные должности, Должности на та­можне, почте и по взиманию косвенных налогов были той мелкой монетой, которую правительство по требованию депутатов раздава­ло их избирателям. Распределяя между членами партии их пайки, вел их на голосование, как стадо, подгонял их и стал для них человеком с хлыстом, Противной партии ничего не оставалось, как установить у себя ту же дисциплину и завести должен был обес­печить правительству большинство по возможно более дешевой це­не. Довольно долго, во всяком случае до вступления в парламент Питта⁴⁰, он непосредственно вступал в сношения с депутатами и подкупал их индивидуально. Когда очищение парламентских нравов значительно ограничило, хотя и не совсем отменило эти соглаше­ния, Ра1гопаде зесге1агу и его у1з-а-У1з в другой партии — кнут оп­позиции покупали избирательные коллегии, чтобы обеспечить пар­ламентские места для своих друзей, которые должны были голосо­вать по приказу. Вот как функционировала парламентская партий­ная организация, представленная кнутами вне парламента.

 

 

II

Только после реформы в стране образовались постоянные партийные организации. Причиной этого был акт 1832 г. и в осо­бенности его положения, касающиеся избирательных листов. До 1832 г. совершенно не было регистров избирателей. Чиновник, председательствующий при избирательных операциях, проверял _при баллотировке даже звания граждан, приходивших голосо­вать. Таким образом, баллотировка для выборов одного депутата в парламент тянулась месяцы. Но так как с увеличением числа избирателей вследствие реформы эта процедура становилась не­возможной, законодатель, санкционировав расширение избира­тельного права, в то же время принял меры к составлению изби­рательных списков. Актом 1832 г. обязанность хранения этих списков возлагалась на попечителей над бедными в приходах (оуегзеегз оГ 1Ье роог), которые ежегодно избирались мировыми судьями из местных жителей для распределения и взимания на­лога на местное общественное призрение. Ввиду того, что каж­дая недвижимость, расположенная в приходе, облагалась в поль­зу бедных, арендаторы с наемной платой не менее десяти лив­ров, которым билль о реформе предоставил право голоса, обяза­тельно должны были фигурировать в списке оуегзеегз. Что каса­ется лиц, пользовавшихся избирательным правом на других осно­ваниях, оуегзеегз должен был публично вызвать их записаться. Каждый избиратель имел право обратиться к оуегзеегз с требо­ванием (с1а1т) вписать свое имя, если его пропустили, или зая­вить протест (оЪ]ес1юп) против включения граждан, не имеющих на то соответствующего права. Споры, возникавшие таким обра­зом, переносились на рассмотрение судьи по выборам (ге\пзтд Ьагпз1ег), адвоката из сословия, назначаемого ежегодно верхов­ным судьей округа, чтобы руководить палатой регистрации, в ко­торой стороны выступали, как в суде при рассмотрении граждан­ского процесса. Кехазтд Ьагпз1ег имел право закрыть избиратель­ный список по принятии всех обоснованных заявлений и проте­стов. Решение можно было обжаловать в парла­ментский комитет, ас 1843 г. в палату в общее судебное засе­дание.

Эта система, в значительной мере основанная на частной ини­циативе, была рассчитана на то, что будет проявлен значительный интерес, который и обеспечит правильность избирательного ре­гистра. В действительности избиратели проявляли полное безразличие. Интересовались регистром только депутаты или кандидаты оспаривавшие друг у друга округ. Понятно, ведь им не стоило 'обращать в свою веру, рекрутировать сторонников, если те своевременно не установили своих прав избирателей. Соперничаю-- кандидаты были заинтересованы в том, чтобы помочь избирателям переступить через формальности, лишающие их права голоса. Это новое положение, созданное актом 1832 г., вскоре стало очевидным, и с этого времени партия выступила против из­бирательного регистра. Заброшенная публичной властью, регист­рация стала как бы брешью, через которую организованные пар­тии, до того ограниченные пределами парламента, проникли в ок­руга и распространили постепенно на всю страну сеть своей ор­ганизации.

Партийные приемы, установившиеся с этой целью после 1832 г., не были единообразными. В некоторых местах регист­рация еще долго должна была зависеть от частной инициативы, проявлявшейся случайно, в зависимости от местных условий обычно под давлением и за счет заинтересованных депутатов или кандидатов. Но в нескольких округах появились «общества реги­страции». Уже в 1832 г. они существовали в разных местах. Эти общества состояли из сторонников партии, делавших взносы с целью помочь в расходах по регистрации. Понятно, в первую очередь фигурировали там люди, известные в партии, и они-то и вносили наибольшие суммы. Служащие в К.ед1з1га{доп зоаеНез собирали сведения относительно данного избирателя, сносились с оуегзеегз и выступали перед ге\азтд Ъагпз1ег, чтобы поддержать требования своих единомышленников и опровергнуть требования политических противников. Количество членов первых Кед1з1-гаНоп зоаеНез было, кажется, незначительным. Некоторые изби­ратели, особенно из коммерсантов, не склонны были афиширо­вать свои политические симпатии, чтобы не оттолкнуть от себя клиентов, не разделяющих их взглядов. Угроза по адресу лавоч­ников лишить их клиентелы, если они будут вотировать за другую партию, была в то время одним из наиболее распро­страненных и действительных способов пропаганды. Вследствие этого в Кед1з1га1юп 5ос1е11ез были тайные члены, которые делали взносы, но не фигурировали в списках. По той же причине мно­гие избиратели отказывались быть внесенными в избирательный регистр и заранее лишали себя права голосования.

III

В первые годы после издания Билля о реформе создались так­же центральные организации партий, влияние и деятельность ко­торых распространялись из Лондона на всю страну. В первую очередь это основанный консерваторами. Политиче­ские клубы существовали в Англии и раньше. Их происхождение восходит к XVII веку. Но довольно долго они не оформлялись официально. Это были более или менее открытые собрания в ка­фе или тавернах, где беседовали о политике, предаваясь чревоу­годию с обильными возлияниями. Настоящие клубы, как мы их понимаем теперь, т.е. имеющие собственное помещение и офи­циально зарегистрированных членов, появились только в девят­надцатом веке. Основанные с целью постоянного удовлетворения _П0требности в общении и комфорте, клубы, в их новой форме, вскоре должны были стать операционной базой для политиков.

В ходе агитации за Билль о реформе, когда в Бирмингеме и в других местах видные сторонники реформы образовали свои «политические общества», тори почувствовали потребность тес­нее сомкнуть свои ряды. С этой целью они основали в 1831 г. который одновременно должен был быть клубом и центром объединения и политической деятельности. План клуба удался. Члены парламента одной и другой Палаты, начиная с ли­деров и кончая совершенно неизвестными членами, встречались, совещались друг с другом, давали или получали дирек­тивы. Местные лидеры, провинциальные нотабли, приезжавшие из Лондона и желавшие видеть крупных партийных деятелей, бы­ли уверены, что найдут их в, и там они могли с ними бе­седовать на началах равенства и даже интимности. Зарождавши­еся таким образом отношения и бывшее их результатом влияние устанавливали связь избирательных округов с, тем более крепкую, что она была невидимой. Политический комитет, обра­зованный в недрах клуба, поддерживал правильные сношения с ассоциациями или местными агентами; он стимулировал избира­тельную регистрацию. Либералы не замедлили уяснить себе ту роль, которую играл, и в 1836 г. они учредили, который, в свою очередь, вскоре стал штаб-кварти­рой либеральной партии. Партия имела также свой политический комитет с теми же функциями.

Кнуты держали все нити как в одном, так и в другом клубе. Там у них было под рукой все их парламентское стадо, и оттуда они могли обрабатывать провинцию, Они не могли теперь этого делать так, как во времена, когда они покупали парламентские местечки; не было открытого рынка; но в клубах установилось нечто вроде избирательной «биржи труда». Жаждущие парламен­тских почестей обычно входили в состав СагНоп или Кегогт с!иЬ; людей, склонных к политике, в стране было немного, и кнуты знали не только всех, но знали их политические стремления и воз­можности. Люди из провинции, которым не хватало кандидатов, могли их набрать в Лондоне, в клубах, при посредстве кнута.

Около кнута был главный агент партии, который особенно следил за избирательным положением в округах. У этого главно­го агента были корреспонденты во всем королевстве. Благодаря получаемой им информации, он был в состоянии даже помочь своими указаниями кнуту и в общем также лидерам партии, В то время, когда провинциальная пресса не имела особенного значе­ния, местная жизнь была мало известна, и избирательная ситуа­ция в различных частях страны была как бы слегка в тумане даже аля политических деятелей. Главный агент партии должен был в этом разбираться, и поэтому на него смотрели как на нечто вроде избирательного оракула.

IV

Со временем почувствовалась необходимость в более методи­ческих приемах, и, кроме того, стало неудобно заниматься пар­тийными делами в самом клубе, так сказать, под веселую руку. Либеральный кнут Бранд тогда (в 1861 г.) образовал независи­мую центральную организацию под названием ПЬега! гед!з1гаиоп аззоааНоп, состоявшую из членов, принятых комитетом и платив­ших взносы в несколько ливров. Ее главной задачей, как указы­вало ее название, была избирательная регистрация. Она способ­ствовала образованию К.ед181га1юп йос1еиез, посылала им инструк­ции, формуляры, давала им советы по деликатным правовым воп­росам и занималась разысканием по всему королевству не име­ющих местожительства и направлением их для записи в избирательный список соответствующих округов.

Весьма многочисленные, составляющие не менее 15% к об­щему числу избирателей, избиратели, не имеющие местожитель­ства, были всегда серьезной поддержкой в избирательных кам­паниях. До 1832 г., при значительно ограниченном избиратель­ном праве, когда относительная ценность одного голоса была го­раздо более значительной, иногда прибегали к поискам ои!уо1егз за границей, их заставляли приезжать из Голландии и Франции.

Кроме регистрации ассоциация также рекомендова­ла парламентских кандидатов. У нее было их много — всяких от­тенков и на все вкусы; не оказывая давления на избирательные округа, она играла роль честного маклера. Ассоциация не тратила ничего не выборы, кандидат нес все издержки. Если он был бе­ден, но его избрание в депутаты было в интересах партии, кнуты его снабжали всем необходимым, у них были суммы, полученные от набобов партии, и они ими располагали безотчетно.

Консервативная партия образовала центральную ассоциацию на тех же основаниях. Учитывая значение общественного влия­ния, главного избирательного рычага консервативной партии, центральное бюро тори поддерживало тесные отношения; если они не являлись единым организмом, у них бы­ла одна душа.

Движение, начавшееся после издания Билля о реформе, за образование местных партийных организаций продолжалось не­равномерно, в зависимости от места и времени. Пример был дан либералами. Консерваторы, как только они вышли из оцепенения, в которое их ввергла реформа, последовали за ними. Наиболее известный государственный деятель партии, сэр Роберт Пиль, не­сколько раз обращал внимание партии на важность регистрации. «Борьба за конституцию, - - говорил он, - - будет развертываться \ палатах регистрации». Это означает, как сказал он однажды, что девизом должно быть: «Регистрироваться, регистрироваться, регистрироваться», т.е. требуйте, чтобы вас записали, записывай­тесь. Послушные этому совету консерваторы позаботились так-_же о том, чтобы создать общество наблюдения за регистрацией для того, чтобы обеспечить единство в своих рядах. Либеральные организации носили обычно название ЫЬега! гед1з1та1:юп зос1еиез или иногда ЫЬега! аззоааИопз. Организации консервативной пар­тии пышно именовались «Лояльные и конституционные ассоциа­ции». Агитация против хлебных законов значительно способство­вала образованию регистрационных обществ. Когда кампания пропаганды, предпринятая Кобденом и его друзьями, сильно раз­вилась, Лига, с целью переработки идейной силы в силу полити­ческую, начала проводить мобилизацию избирательного корпуса для намеченных общих выборов. Она приняла меры к образова­нию в избирательных коллегиях комитетов или обществ регист­рации, которые, при помощи официальных и иных указаний пар­тийного центра, позаботились о том, чтобы внести в регистр сто­ронников Лиги, После 1846 г. уже не было таких горячих сра­жений в бюро регистрации. Некоторые ассоциации прозябали из-за безразличия избирателей и недостатка фондов. Случалось так­же, что между партиями происходили соглашения, и тогда они распускали своих людей, ликвидировали и бросали на произвол судьбы избирательные регистры. Бывало и так, что, когда партия имела в округе подавляющее большинство, другая партия отказывалась от борьбы, и существование становилось бесполезным. Но там, где влия­ние партий колебалось или где шансы противника повышались, ассоциации той и другой партии усиливали бдительность.

V

В стадиях, следующих в избирательном движении за изготов­лением регистра, -- выборе кандидатов, деятельности, разворачи­вающейся при выборах для того, чтобы провести своего канди­дата, значение ассоциаций неравномерно. При выборе кандида­тов оно ничтожно. Ассоциации или их комитеты знакомились с кандидатами, представляемыми центральной лондонской органи­зацией, или частными лицами, или, наконец, самими кандидатами, которые предлагали свои услуги, и делали о них представления избирателям. Ассоциации и комитеты, состоящие из лиц, нашедших нужным объединиться, не имели мандата и не добивались. Их рекомендация имела то же значение, что и личное влияние-- их членов. Это влияние определялось их социальным поло­жением, состоянием, степенью образованности или ловкости.

Хороши ли они были или плохи, они были естественными дями своего времени. Их малочисленность, понятно, делала из них нечто вроде олигархии, способствовала образованию котегорий и всяким хитрым махинациям.

Но, несмотря на это, выбор, хотя и подвергавшийся более или менее часто суровой критике, был далеко не скверным. Эти ли­деры не были лишены чувства ответственности. Отклоненный ас­социацией кандидат ни в чьих глазах не являлся связанным этим решением, комитет не ставил себя на место избирательного кор­пуса. Не получивший одобрения кандидат мог предстать перед избирателями, поддерживаемый своим комитетом. Чтобы обеспе­чить единство партии перед лицом противника, иногда заранее запрашивали весь партийный корпус относительно соперничаю­щих кандидатур. Арбитраж также был средством избегнуть мно­гочисленных кандидатур, которыми могла бы воспользоваться противная партия. Арбитры рассматривали шансы противников и указывали, кто должен отстраниться.

Деятельность, разворачивающаяся в течение избирательного периода для проведения своих кандидатур, велась по старым тра­дициям и выливалась, главным образом, в форму сапуазз. В ста­ром английском избирательном языке этот термин обозначал до­бывание голосов (Ьпдие ее уо1ез). Сапуазз* состоял из визитов, которые кандидат и его влиятельные друзья делали каждому из­бирателю округа накануне выборов. В сельских округах, где ме­стное влияние было очень сильно и заранее предрешало исход выборов, сапуаззег не был особенно необходим. Но в городских коллегиях избирательные визиты были правилом. От этой обязан­ности не были освобождены даже и знатные лица, Тогда, когда политические убеждения не имели никакого или очень малое значение среди массы избирателей, искусство сапуаззег'а, искус­ство хорошими словами повернуть избирателя в какую угодно сторону имело громадное значение для исхода избирательных сражений. Как всякое искусство, сапуаззтд имело своих великих учителей. Но они получали выучку не в какой-нибудь школе, они рождались, подобно поэтам. Среди наиболее замечатель­ных сапуаззегз, которых знал восемнадцатый век, самым знаме­нитым был маркиз Уэртон (\уЪаг1оп). Его биограф рассказывает, как он совершал сапуазз для того, чтобы провести одного из сво­их кандидатов: «Уэртон в сопровождении друзей обходил город, чтобы обеспечить голоса своей партии.,. Войдя в лавку сапожни­ка, он спросил: «Где Дик**?» Женщина ответила, что ее муж ушел за две или три мили отнести сапоги, но его милость может не беспокоиться о нем, она ему не позволит отступить. «Я знаю — ответил лорд, — но я хотел бы повидать Дика, выпить _с ним стаканчик». Женщина была в отчаянии, что Дика нет. „да, — сказал его милость, — как поживают дети? Молли, я уве­рен, уже прекрасная молодая девушка». — «Да, благодарю вас, милорд», — ответила женщина. Его милость продолжал: «А джемми уже носит штаны?» Друг кандидата противной партии, проскользнувший в свиту Уэртона, больше не мог выдержать; он _побежал сказать своим друзьям, что всякая борьба бесполезна, _что ничто не может устоять перед большим барином, который так твердо помнит возраст Молли и Джемми».

Женщины иногда тоже принимали участие в сапуазз и были не менее предприимчивы, когда дело шло о завербовании голо­сов. Известна история красавицы герцогини Девонширской, ко­торая, делая сапуазз за Фокса, дала себя поцеловать одному мяс­нику за его обещание вотировать в пользу знаменитого оратора вигов.

По мере развития избирательного права, в особенности после его расширения, сапуазз утерял свою поэзию, колоритность; но он тем не менее остался значительным избирательным приемом. И до сих пор, вероятно, правильно, больше рассчитывают на не­посредственное воздействие человека, чем на всякие принципы и программы. Единственно, ввиду увеличения количества избира­телей, надо было внести больше системы в эту деятельность, для этого понадобилась организация. Общества регистрации пред­ставляли готовые кадры. Проникнув в национальную политиче­скую жизнь через брешь несовершенства закона об избиратель­ных списках, общества и ассоциации пугем сапуазз снова попы­тались покрепче овладеть избирательным корпусом.

Система ухищрений в форме сапуазз всякий раз пускалась в ход в начале избирательного периода в форме комиссий и под­комиссий, члены которых посещали на дому всех избирателей. Сапуаззегз кандидатов соперников совершали свои обходы одно­временно, одни — по одной улице, другие — по соседней; по всем правилам лояльной войны, в день открытия охоты за изби­рателем они вступали в соглашение, и обе армии сапуаззегз од­новременно пускались в путь, Сапуаззегз отмечали все ответы и ещё до выборов могли определить вероятные результаты вотума. Кроме сапуазз, другой большой заботой комитетов было повести избирателей на выборы. Кроме этих официально установленных Функций, комитеты также принимали более или менее непосред­ственное участие в операциях по избирательной коррупции,

VI

Во всем этом партийные ассоциации только являлись продолелями прежних приемов. Только операции по регистру явились как бы оригинальными для ассоциаций, и тут они не замедлили подвергнуться серьезной ответственности. Из партийного духа, и часто с вполне сознательной злой волей, ассоциации старались вычеркнуть из регистра своих противников, имеющих на то законное право, или помешать им записаться и вносила имена своих сторонников, не обладающих правом голоса. Обще­ства регистрации ежегодно предъявляли тысячами протесты против просьб избирателей о внесении их в списки. Их расчет, вполне оправдываемый, состоял в том, что значитель­ное количество лиц противной партии не смогут или не захотят предстать перед судом регистрации для защиты своего права вотума или что они даже не получат уведомления о проте­сте из-за перемены местожительства и т.д. В то же время обще­ства возбуждали необоснованные просьбы о внесении в регистр. Орудуя таким образом, можно было легко рассчитывать на пере­мещение большинства.

Это верно, что общества противных' партий, взаимно наблю­дая друг за другом, контролируя, способствовали, как они это ут­верждали, правильности регистра. Но среди массы протестов (оЪ]ес1юп8) и требований, которыми забрасывали друг друга партии, проходило много необоснованных, а обоснованные оставались без последствий. При более внимательном анализе на­до признать, что деятельность ассоциаций значительно более из­вращала избирательный механизм, чем регулировала его движе­ние, Таково именно было заключение специального парламент­ского комитета, назначенного в 1868 г, для расследования реги­страции избирателей в местечках. Интересно то, что это мнение разделялось и представителями самих этих организаций. Среди них были просвещенные умы, не поколебавшиеся открыто ука­зать на вмешательство ассоциаций в политическую жизнь. В больших парламентских анкетах 1860-1870 гг. по избиратель­ным вопросам они заявляли, что предоставление регистрации ас­социациям было большим политическим злом... При расширении избирательного права выборы еще в большей степени зависели бы, и теперь уже чересчур зависят, от политических организа­ций. Это усилило бы власть политических ассоциаций и изврати­ло бы рго 1ап1о естественное выражение общественного мнения.

Однако деятельность партийных ассоциаций, возбуждавшая критику, являлась только началом вклинивания между политиче­ским корпусом и конституционным порядком. Расширение сферы деятельности и влияния партийных организаций часто встреча­лось с опасением. Это было одним из углов зрения, под которым рассматривались вероятные последствия различных избиратель­ных реформ, волновавших общественное мнение с середины ве­ка: расширение избирательного права, представительство мень­шинства, введение тайного голосования (Ьа11о1). То усиление роли партийных организаций, которого опасались, действительно про­изошло. Движение протекало под покровительством радикальной бирмингемской демократии, в результате предпринятой кампании против представительства меньшинства.

 

 

Глава третья

 

ВОЗНИКНОВЕНИЕ КОКУСА

 

 

Бирмингемские радикалы считали статью Билля о реформе 1867 г. о меньшинствах антидемократической и испытывали жи­вейшее желание парализовать ее действие. Они думали, что это­го, может быть, удастся достигнуть при помощи предвыборных соглашений. Но для таких соглашений им казалась необходимой сложнейшая подготовка выборов. Старая организация либераль­ной партии представлялась им неудовлетворительной: возникшие после 1832 г., были объединениями жертвователей, политических дилетантов, и находились во власти традиционных лидеров, неспособных уста­новить общение с массами, выдвинутыми на политическую арену расширением избирательного права.

Бирмингем получил тридцать тысяч новых избирателей. Для того, чтобы победить, говорили противники статьи о меньшинст­вах, партия должна вовлечь в дело организации выборов всех из­бирателей, являющихся ее сторонниками, должна заставить их почувствовать, что они борются рго апз е1 гос1з. На эти указания один из радикальных лидеров, В.Гаррис, ответил проектом орга­низации, которая должна была приобщить к руководству партией всю массу ее сторонников: в каждом участке живущие там ли­бералы объединяются и избирают делегата в общегородское представительное собрание партии; избранные непосредственно народом и поддерживающие постоянную связь с населением сво­их участков делегаты в состоянии одинаково авторитетно опре­делять общее направление деятельности партии и разрешать важ­нейшие текущие вопросы, в частности, вопросы, связанные с кандидатурами, которые следовало выдвинуть на ближайших вы­борах.

Этот проект, неустанно излагавшийся в одном участке за дру­гим, на одном митинге после другого, был, наконец, принят. Об­разовавшийся затем либеральный комитет, ввиду приближения общих выборов 1868 г., выдвинул кандидатов на все три депу­татские места. Но так как, в силу статьи о меньшинствах, каждый избиратель имел право голосовать не более чем за двух кандида­тов, то комитет прибег к следующему приему: при помощи пред­варительного подсчета центральный комитет установил точное число либеральных избирателей в каждом участке и минимум го­лосов, который обеспечивал большинство на выборах. Затем каждому избирателю данного участка было предложенно голосо­вать за указанных ему двух кандидатов, так что каждый кандидат Должен был получить не больше голосов, чем было необходимо обеспечения ему большинства на выборах, оставшиеся же свободные голоса отдавались одному из двух других кандидатов для того, чтобы в конечном итоге каждый из них получил боль­шинство голосов.

Один участок голосовал за А и Б; другой — за А и В; тре­тий - - за Б и В; четвертый за А и В и т.д. Переложив на цент­ральный комитет заботу обо всех кандидатурах, избиратель ли­шался также и права оказать предпочтение двоим из трех выстав­ленных комитетом кандидатов. «Голосуй, как тебе говорят», —-гаков был лозунг. Этой ценой достигалась победа над врагами де­мократии. Огромное большинство избирателей голосовало, как им сказали, и все три кандидата либеральной партии были избра­ны вопреки статье, включенной в избирательный закон в интере­сах меньшинств. «Враги демократии» и «философы», установив­шие ограничения избирательного права, не пожелали воспользо­ваться уроком, который им дал Бирмингем, и при первом же слу­чае расширили применение принципа представительства мень­шинств. Закон 1870 г. о низших школах, возлагавший руковод­ство школами, содержавшимися за счет плательщиков налогов, на особые выборные советы, ввел для выборов этих советов мно­жественное голосование*.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: