Представительство и доверенность (Муратова А.Р.)

 

Содержание и структурное расположение главы 4 ГК РСФСР 1964г. «Представительство и доверенность» существенно отличается от ГК 1922 г., где нормы о доверенности располагались в одной главе с договором поручения в разделе «Обязательственное право». В ГК 1964 г. указанные нормы были перемещены в общую часть Кодекса и объединены с нормами о представительстве. Вследствие этого, как справедливо указывает М.И. Брагинский, стало возможным признание доверенности непременным подтверждением полномочий представителя, полученных им и за пределами договора поручения (например, наделение полномочиями путем выдачи доверенности лиц, связанных трудовыми отношениями с доверителем), что, в свою очередь, повлияло на возможность перенести некоторые нормы, созданные для регулирования договора поручения, но имевшие значение для всех видов представительства, основанного на доверенности, в указанную гл. 4 ГК[934]. Кроме этого, на новом этапе регулирования рассматриваемых отношений получили достаточно четкое разграничение представительство, полномочие, договор поручения и доверенность; представитель был выделен среди других посредников тем, что он совершает юридические действия, причем с непосредственным правовым результатом для представляемого. Достаточно подробно был урегулирован институт передоверия – с позиций формы передоверия, порядка и оснований его допущения и последствий как самого передоверия, так и реализации полномочия лицом, которому выдана доверенность в порядке передоверия.

Что же касается научных исследований в сфере представительства, то необходимо указать, что наряду с немногочисленными работами ученых по представительству дореволюционного периода (Е.В. Васьковский, А.О. Гордон, Л.Н. Казанцев, Н.О. Нерсесов, Л.С.Таль и др.), в советский период (40-80-е годы) появляется ряд серьезных работ. Значительный вклад в учение о представительстве был внесен В.А. Рясенцевым, В.К. Андреевым, Е.Л. Невзгодиной, К.И. Скловским. В то же время авторы учебников и комментариев к гражданским кодексам (С.Н. Братусь, О.С. Иоффе, О.А. Красавчиков и др.), абстрагируясь от фундаментальных проблем представительства, исследовали вопросы деятельности представителей в плановом хозяйстве.

Возвращаясь к главе 4 ГК «Представительство и доверенность», отметим, что ее содержание определялось правилами о составе субъектов, основаниях возникновения прав и обязанностей, их содержании, а также формах защиты.

Статья 62 ГК предусматривала, что сделка, совершенная одним лицом (представителем) от имени другого лица (представляемого) в силу полномочия, основанного на доверенности, законе, либо административном акте, непосредственно создает, изменяет или прекращает гражданские права и обязанности представляемого.

Законодатель не определял правовую природу такого правового явления, как представительство, а лишь указывал на правовой эффект, порождаемый для представляемого в результате совершения сделки представителем. Анализ указанной нормы позволяет выделить цель и сущностные признаки представительства, однако, что же следует понимать под представительством, Кодекс ответа не дает. В виду отсутствия легального определения понятия «представительство» в науке гражданского права данный вопрос носил дискуссионный характер. Все имеющиеся подходы к решению данного вопроса сводятся к двум основным концепциям: концепция «действия» и концепция «правоотношения».

В рамках первого подхода представительство связывается с той деятельностью, для которой оно создано[935]. Сторонники рассматриваемой концепции, обоснованной В.А. Рясенцевым и разделяемой целом рядом ученых[936], правовую связь между представляемым и представителем в представительство не включали, а понимали под ним исключительно совершение юридических действий представителем на основании и в пределах предоставленных полномочий в интересах и от имени представляемого, в результате которых у последнего возникали права и обязанности.

Суть второй концепции сводится к тому, что представительство это система правоотношений, динамика которых приводит к возникновению у представляемого прав и обязанностей в результате действий представителя от имени и в интересах последнего[937].[938] Необходимо отметить, что и спустя многие десятилетия вопрос о юридической природе представительства остается спорным[939].

Согласно ст. 62 ГК в отношениях по представительству участвовали два лица - представляемый и представитель.

В цивилистической науке не вызывает сомнений тот факт, что любой субъект гражданского права может быть лицом представляемым. При этом неважно, имеется или отсутствует у него дееспособность, в каком объеме и т.д. Более того, необходимость в представительстве чаще всего обусловливается ее отсутствием или же в случаях, когда гражданин имеет неполную дееспособность. Юридическое лицо может выступать в качестве представляемого с момента образования в установленном порядке. Представляемый, в одних случаях, определяет какие действия вправе совершать представитель (добровольное представительство), в других же, полномочие, его содержание и объем устанавливаются законом (законное представительство).

Представитель - лицо, совершающее сделки от имени представляемого. Однако представитель вправе осуществлять и иные юридические действия. Как справедливо отмечал В.А. Рясенцев, ограничивать деятельность представителя только совершением сделок с точки зрения советского права неправильно[940]. Несмотря на то, что в ст. 62 ГК говорится о совершении представителем исключительно сделок, Гражданский кодекс не имел в виду ограничить деятельность представителя сделками. Об этом свидетельствует ст. 396 ГК, определяющая содержание деятельности поверенного как совершение юридических действий. Поверенный же, как известно, выступает как представитель. В юридической литературе имеется упоминание и о возможности совершения представителем некоторых фактических действий. В связи с этим отмечается, что это могут быть только такие действия, которые необходимы для осуществления действий юридических (предпродажная подготовка товара, оформление каких-либо документов, поездки, осмотры и т.д.)[941].

В качестве представителей могут выступать дееспособные граждане (в виде исключения - несовершеннолетние, достигшие трудового совершеннолетия (16 лет) и получившие паспорт)[942] и юридические лица. Однако в определенных случаях закон ограничивал круг субъектов, которые могли выступать в качестве представителей. Так, юридическое лицо могло быть представителем в тех случаях, когда это не противоречило целям и задачам их деятельности и такое право было предоставлено им уставом или положением об организациях данного вида. Например, «от имени потребительского общества и в его интересах в качестве представителя может выступать райпотребсоюз (ст. 15 Примерного устава районного союза потребительских обществ)»[943].

Законодательство устанавливал также, кто и при каких обстоятельствах не мог быть представителем. В частности, ст. 14 Положения о главных (старших) бухгалтерах[944] запрещала главному (старшему) бухгалтеру получение по чекам и другим документам денежных средств из банков и финансовых органов, а также непосредственное получение товарно-материальных ценностей для социалистических организаций, в которых они работают, т.е. при совершении известных операций главный (старший) бухгалтер не мог быть представителем социалистических организаций. Приведенная норма согласуется с правилом, согласно которому представитель не имел права совершать сделки от имени представляемого ни в отношении себя лично, ни в отношении другого лица, представителем которого он одновременно являлся (ч. 3 ст. 62 ГК). Цель запрещения совершения представителем сделок в отношении себя лично, а равно двойного представительства – охрана интересов представляемого. Представитель, прежде всего, должен был действовать в интересах представляемого, а не в своих собственных или третьих лиц.

Кроме этого, законом не допускалось совершение через представителя сделки, которая по своему характеру могла быть совершена только лично, а равно других сделок, указанных в законе (ч. 4 ст. 62 ГК). Например, завещание должно было подписываться собственноручно завещателем и потому не могло быть составлено через представителя (540 ГК).

Как правило, представитель был обязан действовать в пределах предоставленных ему полномочий и только в этом случае действия представителя непосредственно влекли наступление правовых последствий для представляемого. Статья 63 ГК устанавливала специальное правило о последствиях сделки, совершенной представителем от имени представляемого, но без полномочия или с его превышением[945]. Такая сделка создавала, изменяла и прекращала гражданские права и обязанности для представляемого лишь в случае последующего одобрения этой сделки представляемым.

Превышение полномочия имело место, когда представитель совершал действие, предусмотренное его полномочием, но с теми или иными отклонениями от пределов последнего. Если же, имея полномочие на совершение одного юридического действия, представитель совершал иное юридическое действие, налицо не превышение полномочия, а действие при отсутствии такового (например, заключение договора купли-продажи вещи при полномочии на сдачу ее в наем)[946].

Закон определял последствия превышения полномочия безотносительно к характеру такого превышения. В то же время в цивилистической литературе предлагалось и иное решение данного вопроса. Так, В.А. Рясенцев предлагал дифференцировать возможные последствия в зависимости от того, превышение качественных или количественных показателей полномочия имело место: в первом случае сделка не создает для представляемого юридических последствий (за исключением случаев, когда третье лицо согласно изменить заключенный договор с целью приведения его условий в соответствие с объемом полномочия), во втором – сделка, обязательна для представляемого в пределах того, что соответствует объему полномочия[947].

Представляемый всегда вправе был одобрить сделку, заключенную от его имени без полномочия или с его превышением, в связи с чем, права и обязанности по сделке считались возникшими с момента ее совершения (ст. 63 ГК). Одобрение - действие, направленное на возникновение определенных юридических последствий (одностороння сделка), и требующее его восприятия представителем или третьими лицами. Если последние не знали и не должны были знать об одобрении, они вправе были считать его несостоявшимся[948].

В ч. 1 ст. 63 ГК устанавливалась презумпция отсутствия одобрения, потому одобрение не могло быть предполагаемым. В законе не устанавливался срок, в течение которого третье лицо связано возможным одобрением. Рясенцев В.А. указывал, что установление точного срока в данном случае не целесообразно, ибо в зависимости от конкретных обстоятельств он может оказаться чрезмерно длинным либо коротким. Одобрение должно последовать в течение нормального необходимого срока[949].

Как уже было отмечено, одобрение представляет собой выражение воли тем лицом, от имени которого совершалось действие, и, следовательно, в таких случаях возникают отношения, подобные представительству в силу волеизъявления лица, выраженного в доверенности. Особенность же представительства в подобных случаях заключалась в том, что действия представителя приобретали юридическое основание не до, а после того, как они были произведены.

Поскольку представитель совершал сделки и иные юридические действия в силу имеющегося у него полномочия, то наличие последнего являлось обязательным условием всякого представительства, которое позволяло создавать, изменять или прекращать гражданские права и обязанности представляемого.

Необходимо отметить, что вопрос о сущности и правовой природе полномочия уже на протяжении длительного времени является одним из дискуссионных в науке гражданского права. Рясенцев В.А., анализируя имеющийся материал по данному вопросу, еще в первой половине прошлого века пришел к выводу, что в представительстве «…самым неясным является термин «полномочие». Оно имеет несколько значений, и каждое из них вызывало и вызывает разногласия[950].[951]

В советский период среди имеющихся точек зрения относительно юридической природы и сущности полномочия можно выделить три основные концепции: концепция «проявления правоспособности»[952], концепция «юридических фактов»[953], концепция «субъективного права»[954]. При любом взгляде на сущность полномочия его правовое значение сводится к наделению одного лица возможностью выступления от имени другого.

Исходя из содержания ст. 62 ГК, полномочие могло быть основано на законе, административном акте либо доверенности[955]. В некоторых случаях полномочие могло также явствовать из обстановки, в которой действовал представитель (продавец в розничной торговле, кассир и т.п.) (ч. 2 ст. 62 ГК).

В учебниках по гражданскому праву в зависимости от особенностей юридических фактов, лежащих в основании возникновения полномочия, представительство подразделяют на два вида: законное (представительство по закону) и договорное (добровольное)[956], либо на три: представительство по закону, представительство, основанное на административном акте (по назначению)[957], добровольное представительство, при этом отмечается сходство представительства, основанного на законе, с представительством, основанном на административном акте[958].

При договорном представительстве сам представляемый избирал представителя и определяет его полномочия путем выдачи доверенности или равнозначного документа (например, агент Госстраха снабжался соответствующим удостоверением, на основании которого был вправе заключать договоры страхования с гражданами и социалистическими организациями). При договорном представительстве представляемый мог воздействовать на деятельность представителя и прекратить ее путем расторжения договора и отмены доверенности. В качестве договорных представителей граждан выступали поверенные, действующие по доверенности в соответствии с условиями договора поручения[959].

Представительство по закону, как известно, призвано обеспечить охрану прав и интересов лиц, не способных позаботиться о себе (малолетние, душевнобольные, слабоумные). Законными представителями по ГК являлись родители, усыновители, опекуны (ст.ст. 14, 15). В отличие от опекунов попечители, как правило, не выступали в качестве законных представителей, поскольку сами сделок не совершали, а давали лишь согласие на сделки, заключаемые несовершеннолетними и отвечающие интересам последних. В назначении представителя по закону и в определении его полномочий воля представляемого не участвовала. Представляемый не мог непосредственно сам отменить полномочие или как-либо воздействовать на деятельность представителя[960].

Представительство, возникающее в силу так называемых «чистых» юридических фактов (т.е. являющихся основанием возникновения представительства, но не регламентирующих содержание последнего), не требовало специального оформления полномочий: представитель должен был лишь обладать документами, удостоверяющими его положение по отношению к представляемому (паспорт, свидетельство о рождении ребенка, опекунское удостоверение). При добровольном же представительстве юридические факты, лежащие в его основании, несли как бы двойную нагрузку: порождая правоотношение представительства, они одновременно являлись средствами индивидуального, осуществляемого на основе норм права, регулирования отношений представительства (средством формирования конкретного содержания прав и обязанностей его участников) и, будучи сделками, должны были быть выражены в определенной форме[961]. Уполномочие при добровольном представительстве могло иметь только письменную форму и только форму доверенности. Указанный порядок защищал интересы представляемого: наделяя полномочиями представителя, представляемый устанавливал границы, в пределах которых он соглашался признать собственными действия представителя.

В соответствии со ст. 64 ГК доверенностью признавалась письменное уполномочие, выдаваемое одним лицом другому лицу для представительства перед третьими лицами.

Исходя из анализа ст.ст. 64, 65, 66 ГК, доверенность, по общему правилу, должна была иметь простую письменную форму. Основное требование, предъявляемое к письменной форме уполномочия, состояло в том, чтобы полномочие было сформулировано так, что его могли бы воспринять заинтересованные лица.

В случаях, прямо предусмотренных законом, доверенность должна была быть удостоверена нотариальным или иным способом[962]. В частности, нотариальному удостоверению подлежали доверенность на совершения сделок, требующих нотариальной формы (ч. 1 ст. 65 ГК), доверенность, выдаваемая в порядке передоверия (ч. 2 ст. 68 ГК), а также доверенность на совершение действий в отношении государственных, кооперативных и общественных организации (ч. 1 ст. 65 ГК), за исключением случаев, предусмотренных ГК и специальными правилами, когда допускалась иная форма доверенности (ст. 65 ГК).

Так, законом устанавливался исчерпывающий перечень случаев удостоверения доверенностей не только нотариальным органом, но и иными организациями и должностными лицами. Согласно ч. 2 ст. 65 ГК доверенность военнослужащего удостоверялась командованием соответствующей воинской части или госпиталя, если военнослужащий находился на излечении. При этом, такая доверенность имела силу доверенности, нотариально удостоверенной. Доверенность на получение заработной платы и иных платежей, связанных с трудовыми отношениями, на получение вознаграждения авторов и изобретателей, пенсий, пособий и стипендий, сумм из государственных трудовых сберегательных касс и на получение корреспонденций, в том числе денежной и посылочной, могла быть удостоверена также организацией, в которой доверитель работал или учился, управлением дома, в котором он проживал, и администрацией стационарного лечебного учреждения, в котором он находился на излечении (ч. 3 ст. 65 ГК).

Специальные правила устанавливались в отношении доверенностей, выдаваемых государственными, кооперативными и общественными организациями. В частности, если доверенность выдавалась от имени государственных организаций, то она подписывалась ее руководителем с приложением печати этой организации (ч. 1 ст. 66 ГК). Доверенность же от имени кооперативной или общественной организации выдавалась за подписью лиц, уполномоченных на это ее уставом (положением), с приложением печати этой организации (ч. 2 ст. 66 ГК). Кроме того, ГК устанавливал особый порядок оформления доверенностей от имени государственных, кооперативных или общественных организаций на получение или выдачу денег и других имущественных ценностей (ч. 4 ст. 66 ГК). В указанных случаях доверенность должна была быть подписана, кроме руководителя или уполномоченных на то лиц, также и главным (старшим) бухгалтером этой организации (ч. 3 ст. 66 ГК). Подобные правила содержались и в Распоряжении СНК СССР от 19 мая 1944 г. № 10894-р «О порядке выдачи доверенностей на получение товаро-материальных ценностей»[963]. Изданная по применению этого распоряжения Инструкция НКФ СССР от 9 июня 1944 г. № 307 «О порядке ведения учета и контроля за выданными доверенностями и получением по ним товаров»[964] содержала правила, согласно которым должностному лицу, предъявляющему ненадлежаще оформленную доверенность, товары не отпускались (ст. 3); кроме того, по истечении срока доверенности представитель должен был представить в бухгалтерию документы о выполнении поручения либо вернуть неиспользованную доверенность (ст. 5). Указанная Инструкция утратила силу в связи с изданием Инструкции Минфина СССР 14 января 1967 г. № 17 «О порядке выдачи доверенностей на получение товарно-материальных ценностей и отпуска их по доверенности»[965], устанавливающей порядок оформления доверенности на получение и отпуск товарно-материальных ценностей.

Доверенность, как известно, является срочным документом. По ГК срок ее действия мог быть указан представляемым по его усмотрению, но она не должна была выдаваться на срок более трех лет. При отсутствии указания о сроке действия доверенность сохраняет силу в течение одного года со дня составления (ст. 67 ГК).

Важное правовое значение имела дата совершения доверенности. Если конкретное указание в доверенности срока ее действия являлся существенным условием действительности лишь для доверенностей, выдаваемых должностным лицам на получение товарно-материальных ценностей, то дата составления доверенности имела основное значение во всех случаях, поскольку в противном случае не представлялось возможным определить срок действия доверенности. Отсутствие даты совершения доверенность влекло ее недействительность (ч. 2 ст. 67 ГК).

По общему правилу действия, на совершение которых уполномочен представитель, должны были совершаться им лично. Однако, согласно ст. 68 ГК, представитель мог передоверить их совершение другому лицу, если он был уполномочен на это доверенностью либо был вынужден к тому силой обстоятельств в целях охраны интересов представляемого[966]. Срок действия доверенности, выданной в порядке передоверия, не мог превышать срока действия доверенности, на основании которой она выдана.

Передавший полномочия другому лицу должен был известить об этом выдавшего доверенность и сообщить ему необходимые сведения о лице, которому переданы полномочия. Неисполнение этой обязанности возлагало на передавшего полномочия ответственность за действия лица, которому он передал полномочия, как за свои собственные.

Гражданское законодательство предусматривало разнообразные основания прекращения действия доверенности. Наиболее распространенным основанием являлся случай исполнения представителем тех действий, которые на него были возложены доверенностью.

Кроме того, доверенность, в соответствии со ст. 69 ГК, прекращала свое действие вследствие: истечения срока доверенности; отмены доверенности лицом, выдавшим ее; отказа лица, которому была выдана доверенность; прекращения юридического лица, от имени которого она была выдана; прекращения юридического лица, которому была выдана доверенность; смерти гражданина, выдавшего доверенность, признания его недееспособным, ограниченно дееспособным или безвестно отсутствующим; смерти гражданина, которому была выдана доверенность, признания его недееспособным, ограниченно дееспособным или безвестно отсутствующим. И если в законе были указаны не все возможные случаи прекращения доверенности, в юридической литературе этот вопрос подвергался детальному исследованию[967].

Кроме того, то обстоятельство, что, в гл. 4 ГК имелись указания относительно оснований возникновения как обязательного, так и добровольного представительства (ч. 1 ст. 62 ГК), были подробно перечислены основания прекращения доверенности (ст. 69 ГК), но не упоминалось об основаниях прекращения обязательного представительства, не поддается объяснению. В то же время в цивилистической литературе вопрос об основаниях прекращения обязательного представительства тщательно изучался[968].

В связи с тем, что отношения между представителем и представляемым при добровольном представительстве основывались на взаимном доверии, каждой стороне предоставлялась возможность прекратить эти отношения в случае утраты доверия. Представляемый был вправе во всякое время отменить доверенность или передоверие, а представитель отказаться от нее. Соглашение об отказе от этих прав считалось недействительным (ч. 2 ст. 69 ГК). С прекращением доверенности теряло силу и передоверие (ч. 3 ст. 69 ГК).

Законом предусматривались последствия прекращения доверенности. Указывая в качестве одного из оснований прекращения представительства односторонний отказ от представительства представителя или представляемого, законодатель исходил из того, что прекращение полномочия не должно отрицательно сказываться на интересах третьих лиц, и возлагал на представляемого (его правопреемников) определенную обязанность. Так, согласно ч. 1 ст. 70 ГК представляемый в случае отмены доверенности обязывался уведомить об этом представителя, а также известных ему третьих лиц, для представительства перед которыми была дана доверенность. Такая же обязанность возлагалась и на правопреемников представляемого, в случаях прекращения доверенности в связи с ликвидацией юридического лица, от имени которого доверенность была выдана, и в случае смерти гражданина (признания его недееспособным, ограниченно дееспособным или безвестно отсутствующим), выдавшего доверенность. Наличие этой обязанности у представляемого освобождало третьих лиц от необходимости выяснять каждый раз, вступая в сделку с представителем, не прекратилось ли полномочие, способствовало стабильности и устойчивости гражданского оборота

Права и обязанности, возникшие в результате действий представителя, до того, как последний узнал или должен был узнать о прекращении доверенности, сохраняли силу для представляемого и его правопреемников в отношении третьих лиц. Это правило не применялось, если третье лицо знало или должно было знать, что действие доверенности прекратилось (ч. 2 ст. 70 ГК). По прекращении доверенности представитель или его правопреемники были обязаны немедленно вернуть доверенность (ч. 3 ст. 70 ГК)[969].

 

Сроки (Анисимов В.А.)

Исчисление сроков по Гражданскому кодексу РСФСР 1964. Необходимость и важность легального закрепления правил исчисления срока в Гражданском кодексе неоднократно подчеркивалась советскими учеными цивилистами[970].

Вместе с тем, именно Гражданский кодекс РСФСР 1964 года впервые сформулировал и закрепил в отдельной главе (гл. 5) нормы, регламентирующие порядок исчисления сроков. Это было своевременным и необходимым шагом, поскольку в период действия предшествующего ГК РСФСР 1922 года, не содержащего специальных правил в отношении сроков, суды были вынуждены по аналогии применять положения главы VI ГПК РСФСР, не в полной мере учитывающие специфику материальных правоотношений.

Cтатья 71 ГК РСФСР предусматривала три способа определения срока: 1) указанием на конкретную дату; 2) истечением периода времени; 3) указанием на событие, которое должно неизбежно наступить.

Таким образом, с точки зрения правил исчисления сроки подразделялись на абсолютно определенные (установленные указанием на дату или период времени), относительно определенные (обозначаемые указанием на неизбежное событие) и неопределенные (сроки определенные моментом востребования).

Особенности исчисления указанных сроков зависели, в первую очередь, от способа, которым они определялись.

Сроки определялись календарной датой, как правило, в тех случаях, когда возникала необходимость увязать действие гражданских прав и обязанностей с конкретным моментом времени, в частности, с конкретной датой, либо определенным днем календарного периода.

Указание на конкретную календарную дату обычно встречалось в договорах или судебных решениях, применялось для установления сроков исполнения обязательств по внесению разовых или периодических (налоговых, страховых, коммунальных и т. п.) платежей.

В законодательстве такой способ определения срока использовался сравнительно редко. В качестве примера можно назвать положения ч. 2 ст. 303 ГК, закреплявшей обязанность внесения квартирной платы не позднее 10 числа месяца, следующего за оплачиваемым.

Определение срока истечением периода времени применялось в гражданском законодательстве при необходимости выделить отрезок времени действия гражданских прав и обязанностей. Продолжительность такого отрезка времени могла исчисляться годами (ст. ст. 67, 78, 107, 247, 497, 522, 523 ГК), месяцами (ст. ст. 79, 200, 208, 247, 249, 262, 279, 384, 420, 546 ГК), неделями (ст. 145, 419 ГК), днями (ст. 147, 377 ГК РФ) или часами (ст. 50, 58 Устава железных дорого РСФСР[971]).

Указанием на какое-либо событие определялись сроки, в которых установить дату или календарный период действия гражданских прав и обязанностей не представлялось возможным (например, смерть продавца в договорах купли-продажи дома с условием пожизненного содержания продавца, начало и конец навигации в договорах перевозки и др.). Вместе с тем при определении событий, с которыми связывались юридические последствия, закон не допускал неопределенности в отношении того, наступят они или нет. Указанные события должны были наступить с неизбежностью. В противном случае, указание на обстоятельства считалось не способом определения срока, а условием соответствующего обязательства[972].

Правила течения сроков закреплялись в статьях 72-76 ГК, устанавливающих особенности определения начального и конечного моментов соответствующего срока.

В соответствии со статьей 72 ГК РСФСР течение срока начинается на следующий день после календарной даты или наступления события, которыми определено его начало.

Данная норма предусматривала необходимость установления начального момента лишь для сроков, определяемых периодом времени, где от него зависит дата окончания периода. При этом день начала течения срока при его исчислении не учитывался, срок исчислялся со следующего за ним дня.

Правила определения конечного момента срока зависели от единицы времени, избранной для его исчисления. Срок, исчисляемый годами, истекал в соответствующие месяц и число последнего года срока. Окончание такого срока приходилось на тот же по названию месяц и в тот же по числу день последнего года срока, с которых началось течение срока. Срок, исчисляемый месяцами, истекал в соответствующее число последнего месяца срока, а если в месяце такое число отсутствовало, то в последний день этого месяца. К примеру, месячный срок, отсчитываемый от 30 января, истекал 28 февраля, а в високосный год — 29 февраля. Срок, определенный в полмесяца, рассматривался как срок, исчисляемый днями, и считался равным пятнадцати дням. Срок, исчисляемый неделями, заканчивался в соответствующий день последней недели срока.

В случае, если последний день срока приходился на нерабочий день, днем окончания срока признавался следующий за выходным рабочий день. Например, если последний день срока выпадал на 1 мая, то окончание его переносилось на 3 мая.

Гражданский кодекс в ст. 77 регламентировал порядок совершения действий в последний день срока. Согласно общего правила, в случае, когда срок устанавливался для совершения какого-либо действия, указанное действие могло быть совершено до двадцати четырех часов последнего дня срока. При этом время истечения срока определялось по местному времени совершения соответствующих действий. Указанные правила применялись как для определения срока совершения фактических действий (принятие наследства фактическими действиями, передача вещи или денег и т. п.), так и для совершения действий процессуального характера (подача претензии или искового заявления, уведомления о предъявлении объекта к приемке-сдаче и т. д.). Однако, если действие должно было быть совершено в какой-либо организации, то срок истекал в тот час, когда в организации по установленным правилам прекращались соответствующие операции (к примеру, прием ценных бумаг или денег в депозит нотариальных контор мог осуществляться до 12 часов дня), либо в момент официального окончания рабочего дня в организации, если точное время для производства отдельных видов операций не было установлено. Все письменные заявления и извещения, сданные на почту или на телеграф до двадцати четырех часов последнего дня срока, считались поданными с соблюдением срока.

Исковая давность ГК РСФСР 1964. Гражданский кодекс РСФСР 1964 года по примеру советского гражданского законодательства предшествующего периода уделял значительное внимание вопросам регламентации давностных сроков, в том числе, исковой давности.

Причиной такого неослабевающего интереса являлось все более укрепившееся в юридической науке и практике понимание особой роли исковой давности для целей обеспечения устойчивости гражданского оборота.

Как справедливо подмечала А.Г. Власова, «если осуществление требований не ограничивать никаким сроком, это вызовет большую неопределенность в гражданском обороте: будут предъявляться требования, исполнение которых могло бы вызвать ломку уже сложившихся в течение долгого времени правоотношений; … трудно доказать право, которое возникло, например, много лет тому назад: свидетели могут за это время выехать, умереть, письменные доказательства утеряться»[973]. Верно и утверждение И.М. Болотникова о том, что исковая давность призвана дисциплинировать участников правоотношений, поскольку побуждает их своевременно заботиться о защите своих субъективных прав.[974]

Согласно положений ст. 78 ГК под исковой давностью понимался срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено.

Указанное легальное определение исковой давности не лишено недостатков. В первую очередь, в силу того, что дело в суде могло быть возбуждено не только лицом, право которого нарушено, но и прокурором, органами государственного управления, государственными учреждениями, профсоюзами, предприятиями, колхозными и иными кооперативными и общественными организациями, а также отдельными гражданами, в случаях, когда они в силу закона могли обращаться за защитой прав и интересов других лиц. При этом в юридической литературе сложилось единодушное мнение о том, что исковая давность касается исключительно права на иск в материальном смысле, но не погашает права на предъявление иска по поводу такого требования (право на иск в процессуальном смысле).

Данная консолидированная позиция советских юристов нашла отражение в положениях ст.ст. 81, 87 ГК, по которым суды обязаны были принимать к рассмотрению исковые заявления и после истечения срока исковой давности, и лишь после установления факта пропуска срока исковой давности и отсутствия уважительных причин такого пропуска, могли отказать в судебной защите права.

Следует отметить, что неоднозначность легального определения исковой давности породила спор среди исследователей в отношении значения давностного срока для динамики обязательственного правоотношения.

Одни авторы полагали, что истечение срока исковой давности ведет к прекращению обязательства. Так, к примеру, О.С. Иоффе писал следующее: «Какие бы новые явления ни влекли за собой факт истечения давности и какие бы прежние юридические последствия ни сохранились после наступления этого факта, раз давность истекла, значит, данное обязательство утратило санкцию, а это равносильно его прекращению»[975].

Другие считали, что обязательство, лишенное исковой силы, все же нельзя считать прекращенным, так как эти обязательства тоже снабжены санкцией, но «более слабой», и она выражается лишь в том, что наполнение по такому обязательству имеет юридическую силу (исполнение не может быть истребовано обратно)[976].

Вместе с тем, обе представленные позиции исходили из того, что необходимым атрибутом всякого обязательства является санкция, наличие либо отсутствие которой предопределяло существование обязательственного правоотношения.

В этой связи представляет интерес иная позиция, допускавшая существование правоотношения, не обеспеченного силой государственного принуждения. Так, по мнению Р.О. Халфиной, самый характер исковой давности, истечение которой погашает возможность использования средств государственного принуждения для защиты права, не погашает материального права. Так, в случае исполнения обязанности должником по истечении срока исковой давности он не вправе требовать исполнения обратно (ст. 89 ГК РСФСР). Если собственник, имуществом которого незаконно владеет другое лицо, не предъявляет иска о возврате имущества (либо ему отказано в иске в связи с истечением срока исковой давности), а затем завладевает этим имуществом (не нарушая при этом нормы права), то его действия являются правомерными. В обоих рассматриваемых случаях правоотношение материального права не прекр

⇐ Предыдущая21222324252627282930Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: