 |
Часть 4 - На острове: апрель 1960 г. – декабрь 1963 г.
|
|
|
|
Глава 16 - 5 часов в воде
Я никогда в своей жизни не сталкивался с силами природы более мощными,
чем Тихий Океан. Иногда он напоминал мне врага, затаившегося в засаде и
ждущего того часа, когда я останусь беспомощным.
Следовательно, я никогда не давал ему такого шанса и никогда не садился в
лодку, если только барометр показывал малейшие признаки надвигающего
ненастья, потому что слишком хорошо знал, как быстро меняется погода в
Тихом Океане. Сейчас он может быть тихим и спокойным – а уже через
минуту бушующим и грозным. Также я каждую неделю проверял свой ящик с
инструментами, который был моей единственной гарантией выживания,
если над островом пронесется ураган.
И все же – не по собственной вине – я однажды утром в июле 1962 года был
вынужден бороться за свою жизнь, когда лодка перевернулась посередине
лагуны. Тогда я еще не знал, но мне придется находиться в воде 5 часов
подряд.
Не было ни малейших признаков надвигающегося несчастья. Перед этим
погода немного испортилась, но потом улучшилась, а сезон ураганов еще не
наступил. Барометр не падал, а утро было тихим и ничем не отличалось от
других рассветов. Казалось, что ничто в мире не может помешать мне
проплыть 5 миль на Птичий Остров и сделать один из моих «инспекционных
туров», когда я пытался найти что-то ценное на островах.
Я достиг острова, подгоняемый попутным ветром, собрал несколько полезных
находок, и полудню уже возвращался на Анкоридж. Я находился посередине
лагуны, примерно в 150 футах от острова, когда из ниоткуда налетел порыв
ветра. Все изменилось буквально за несколько секунд. Солнце исчезло,
появились большие черные тучи и начал завывать ветер. Очевидно, начался
|
|
|
тропический шторм – один из тех, которые налетают за несколько минут. У
меня даже не было времени для того, чтобы припустить парус, я просто
быстро сдернул его, убедившись, что главный парус болтается свободно.
Затем я обмотал его вокруг мачты – уловка, которой я научился раньше. Все
эти манипуляции заняли не более минуты, поэтому теперь моя лодка была
готова к шторму и я имел все шансы достигнуть берега. В течение
следующего часа я чувствовал себя очень некомфортно, но был в
безопасности, болтаясь по морю, как пробка.
Но, по мере того, как шторм набирал силу – а я это видел из лагуны – у меня
появились сомнения.
Сила ветра и уровень волн повышались с удивительной силой. Я начал
немого опасаться, вспомнив, что Фрисби описывал в своей книге, как
большие волны врываются через проход, поднимая облако брызг.
Именно это сейчас и происходило. За несколько минут коралловый риф был
окутан облаками пены, волны за лагуной стали большими и мощными. Выше
Брашвуда и Острова Черепахи – ближайших ко мне островов я видел стаю
фрегатов, которых сдуло с их насестов, несмотря на их крылья шириной 4
фута в размахе. Большие волны за рифами сталкивались друг с другом,
создавая фонтаны, которые вскидывались облаками брызг.
Но я все еще начал серьезно беспокоиться, потому что волны, врывающиеся
через проход, проносились южнее меня, так что я ощущал только валы,
которые прокатывались по лагуне с востока на запад. Я ощущал только
последствия этих волн, так что, хотя волны и заливали лодку, я мог
находиться в ней, пока меня не настиг сильный порыв ветра. То, что
произошло далее, на самом деле, не должно было произойти. Я тщательно
уложил парус и привязал его к мачте, но этот ужасный порыв ветра,
казалось, проник под парус. Прежде, чем я смог что-то сделать, парус
развернулся.
Я сразу понял, что должен действовать быстро, потому что иначе окажусь в
|
|
|
смертельной опасности. Осторожно, но так быстро, как у меня получалось, я
взобрался на нос лодки и, обняв мачту одной рукой, пытался сложить дико
хлопающий парус.
Мне это почти удалось, когда налетел еще один порыв ветра и бросил парус
прямо мне в лицо. Моя лодка внезапно перевернулась. Я ничего не мог
сделать. Я мог только беспомощно стоять и наблюдать, как лодка подо мной
медленно переворачивается – так медленно, что я почти что шагнул в воду.
Меня поглотили волны, и я погрузился в теплую воду. Когда я выплыл, то мои
глаза жгло от соли, я задыхался, отплевывался от морской воды. Также я
обнаружил, что нахожусь в нескольких метрах от лодки. Все было таким
нечетким – большие волны постоянно кидали меня из стороны в сторону, и я
сначала подумал, что потерял лодку, потому что, в довершение всего, было
темно – штормовые облака затмили солнце. Потом я увидел белое пятно и
понял, что, по крайней мере, лодка находится в безопасности, хотя она и
перевернулась. Я попытался доплыть до нее и схватиться, но не смог
зацепиться за гладкое дно.
К счастью, в воде я себя чувствовал, как рыба – хорошо плавать я научился
на Таити. Я знал, что где-то под водой мачта стоит вертикально и
чувствовал, что мог бы резко рвануть ее вверх и, возможно, снова
перевернуть лодку. Для этого мне требовалась не столько сила, сколько
ловкость – мне надо было придать мачте такое направление, чтобы она
двигалась в правильном направлении.
Я сделал глубокий вдох и нырнул. Но я переоценил свои силы. Мне пришлось
нырять много раз прежде, чем я смог схватить мачту. Мне нужно было
схватить мачту руками и протащить ее под водой, гребя ногами. К счастью,
вода была теплой, потому что я должен был нырять 10 или 12 раз. Казалось,
что у меня никогда не получится сделать это. Каждый раз, когда я
выныривал на поверхность, то не мог опереться на что-нибудь и отдохнуть,
поэтому вынужден был нырять снова. Наконец-то, мне удалось схватить
мачту и сделать отчаянный рывок. Мачта немедленно поддалась, все время
норовя при этом выскочить из моих рук.
Я тащил ее, пока не почувствовал ветер на своем лице. Как только я вдохнул
воздух с морскими брызгами, то почувствовал что-то под своей ногой. Я
|
|
|
сразу понял, что, если это была акула, то я уже ничего не мог предпринять.
Но это оказалась мачта.
Наконец, она легла горизонтально на воду. Я схватился за нее и впервые по-
настоящему отдохнул, опираясь на нее, находясь наполовину над водой,
пока волны перекатывались через меня. Я гадал, что мне предстоит
пережить дальше. На минуту я подумал, что смогу поднять мачту над землей.
Но я тут же отказался от этого плана, потому что, если бы я отпустил мачту,
волны бы отнесли меня прочь.
Однако теперь, когда мачта находилась на воде, она работала точно так же,
как и распорки у каноэ, и лодка превратилась в подобие плавучей
платформы, поддерживающей меня на воде. Если же я хотел перевернуть
лодку, то должен был отпустить мачту. А это было невозможно сделать до тех
пор, пока не утихнет ветер. Вися там, я пытался открыть глаза в промежуток
между тем, как на меня накатывала очередная волна. Я хотел увидеть небо и
облака. Мне показалось – в те краткие мгновения, когда я мог открыть глаза
– что небо светлеет. Я по своему опыту знал, что такие шторма быстро
проходят. Поэтому я был готов «отсидеться» на мачте, ожидая, пока волны не
станут меньше и более редкими, когда я смогу отплыть от лодки без
опасений.
Шквал, должно быть, длился около часа или больше. Как ни странно – или,
возможно, это было вполне естественно – но я не боялся тогда акул. Я не
видел ни одну из них поблизости и был слишком занят, цепляясь за лодку и
борясь за свою жизнь, чтобы думать о них. Полагаю, что все это время я
действовал инстинктивно.
Ожидание казалось мне бесконечным. В конце концов, я осознал, что
ожидаю следующей волны, которая зальет мне глаза. Когда она не
нахлынула, то я едва мог в это поверить. Приподнявшись над водой, я
оглянулся. Море еще волновалось, но уже успокаивалась. Волны все еще
накатывали меня время от времени, но уже не заливали. Небо также
сделалось из черного серым. Пока я плыл, держась за мачту, заметил синий
проблеск в небе – значит, скоро должно было появиться солнце. Жизнь
|
|
|
показалась мне гораздо более веселой!
Вдохновленный, я снова приступил к реализации своего замысла – поднять
мачту и перевернуть лодку. Это заняло у меня, по крайней мере, час. Помню
позже, когда я рассказывал кому-то, как я сделал это, он сказал мне, что это
невозможно, но на самом деле, учитывая силу и терпение, которые я
приложил, это было не так трудно, как это можно было себе представить.
Но это, конечно же, заняло много времени. Сначала мне нужно было
освободить снасти – две боковых опоры и снасти на носу. Они были сделаны
из проволоки, но переплетены веревками, которые намокли и их теперь было
трудно освободить, поскольку я не мог долго находиться под водой. Тем не
менее, мне удалось справиться с этой задачей. Затем мне нужно было снова
нырять, чтобы освободить парус – с этой работой я легко справился. Я
вынужден был сделать несколько перерывов, держась одной рукой за мачту
и позволяя ногам отдохнуть.
Следующей моей задачей было обернуть парус вокруг мачты, которая все
еще лежала на воде, и привести их в относительный порядок. Мне удалось
сделать это, взяв свободные концы веревок и завернув их вместе с парусом
вокруг мачты.
Потом я занялся и самой мачтой – сделал петлю и обернул ее вокруг мачты, а
веревку пропустил через латунное кольцо на фальшборте. Это была простая
конструкция. Моя мачта состояла из двух половинок, вставленных одна в
одну. Я сделал это для того, чтобы при сильном ветре мог сложить мачту – но
до этого момента она постоянно находилась в разложенном состоянии.
Однако, перевернуть лодку оказалось труднее, чем я ожидал. Пока лодка
лежала на борту, опираясь на мачту, она казалась легкой.
Сначала я не мог поднять ее, хотя и ветер к тому времени утих. Но я пробыл
к этому времени в воде несколько часов и уже начал уставать.
Каждая новая попытка казалась мне все более утомительной. Каждый раз,
когда я держал лодку одной рукой и пытался поднять мачту другой, то
понимал, что нахожусь слишком близко для того, чтобы использовать эффект
рычага. Наконец, я решил, что должен работать обоими руками, поэтому,
отдохнув немного, поплыл туда, где лежала верхушка мачты и толкнул ее
вверх так сильно, как только смог. К моему восторгу, мои усилия увенчались
успехом. При первой попытке я почувствовал, что еще немного – и лодка
перевернется.
Но на своем пути к этой победе я, как оказалось, не учел новой опасности. Я
почувствовал, что мачта начала раскачиваться. Я ухватился за нее, пытаясь
удержать, потому что знал, что если петля из латуни не выдержит этого,
|
|
|
мачта сломается. Если бы я бы способен сложить ее, то мне не приходилось
бы применять грубую силу. Все, что мне нужно было – это постепенно и
сильно тянуть. Я так и сделал - потянул за веревку, продетую в петлю.
Находясь на месте, я использовал одну руку для того, чтобы грести, а второй
тянул, тщательно маневрируя при этом. Наконец, мне это удалось, и я так
устал, что испытывал чувство глубокого облегчения. Мне не нужно было
беспокоиться о том, что лодка уплывет- она полностью промокла, до
последней снасти.
После всего этого я без проблем перевернул лодку. Я подплыл с
противоположной стороны, уцепился за борт и положил ногу на шверт. Она
мгновенно перевернулась, и я отплыл назад, пока мой вес не потопил ее –
она выступала над водой примерно на пару дюймов.
Я почти задыхался, когда она перевернулась, поэтому я подержался за борт,
восстанавливая дыхание, а затем начал вычерпывать воду руками. Ветер
почти уже затих, но море по-прежнему было неспокойным и качало лодку,
пока я, действуя руками и подталкивая ее ногами, не смог развернуть ее по
ветру. Схватив за один борт правой рукой, я вычерпывал воду левой. На
протяжении часа я был вынужден напряженно работать, почти не отдыхая.
Зачастую лодка начинала раскачиваться и вода снова попадала в нее –
казалось, что я никогда не закончу эту работу. Борт все еще находился в 2
дюймах над водой, но я упорно продолжал делать свое дело, зная, что ветер
постепенно стихает. Почти через час – а может, и больше, потому что я
потерял счет времени - я вдруг увидел, что все-таки лодка поднимается над
водой. И солнце просвечивает сквозь тучи!
После этого я стал работать менее напряженно, иногда заплывая с другого
борта. Даже сегодня, по прошествии множества времени, я все еще помню
один момент из всего этого события – как я висел на борту, пытаясь
отдышаться и говоря самому себе: «Нил! Это не сможет убить тебя!».
И я, действительно, тогда не погиб. Я продолжал вычерпывать воду до тех
пор, пока лодка не поднялась над водой на 3 дюйма в своей нижней части. К
тому моменту я так устал, что для меня это событие было подобно попаданию
на землю обетованную. Я решил, что мне стоит попытаться вскарабкаться в
лодку. Я знал, что если я попытаюсь влезть через борт, то это может
оказаться фатальным, поэтому я собрался с силами и подплыл к носу,
осторожно влез в лодку. К моему большому облегчению, я обнаружил, что
лодка выдержала мой вес и не опустилась вниз. Но это было только начало,
поэтому я все еще не мог позволить себе отдохнуть. Я, как сумасшедший,
начал вычерпывать воду руками. Удивительно, сколько воды можно
вычерпать подобным образом! Вскоре борта поднялись уже на 4 дюйма, и я
смог позволить себе небольшой отдых.
Теперь, наконец, почувствовал себя в безопасности – все, что мне нужно
было делать – это продолжать вычерпывать воду, потому что в лодке ее было
еще достаточно, и я не мог поставить парус и доплыть до дома.
У меня не было сил для того, чтобы попытаться установить парус на мачту,
но, к счастью, весла были хорошо закреплены и остались в лодке. Я взял их и
начал плыть к Анкориджу.
Я добрался до острова уже в сумерках. Пока я не дошел до своей лачуги, то
не заметил, что вся кожа на внутренней стороне левой руки была стерта.
Каждый раз, когда я вычерпывал воду, я должен был провести рукой по
борту. Я слишком устал для того, чтобы беспокоиться об этом. В своем
журнале я записал: «Сегодня вечером мне не понадобиться кресло-качалка».
Остров для себя
|
|
|
