 |
Политический аспект культа святых
|
|
|
|
культполитический каролингский государство
Если представить карту Франции периода Меровингов с, нанесёнными на неё городами, в которых концентрировалось наибольшее число культовых мест, посвящённых святым, с их мощами и могилами, и сравнить с картой с нанесёнными на неё основными политическими центрами меровингского государства, то мы увидим практически полное совпадение. В Париже, который постепенно становился важнейшим городом государства, уже во второй половине VI были сосредоточены церкви и базилики, посвящённые самым почитаемым святым. Святые должны были охранять город со всех сторон. Такие города как Клермон, Тур, Реймс, Орлеан, Мец, Суассон были не только политическими центрами франкских королей, но одновременно являлись и средоточием мощной церковной организации, включавшей приходы различных святых. Прежде чем рассматривать политический аспект почитания святых во Франкском государстве, нужно сделать несколько важных замечаний.
Во-первых, сразу стоит оговориться, что влияние на культ святых политических процессов, происходящих в государстве Меровингов, имело место большей частью опосредовано, а именно в связи, в первую очередь, с отношениями, которые установились между государством и церковью в нём и проводившейся королевской властью политики в отношении церкви.
Во-вторых, наиболее полно представить влияние этой политики на культ святых представляется возможным через анализ повествований о святых в хрониках, включающих сюжеты агиографического характера, и собственно через сами агиографические сочинения. Особенно ярко через культ святых, а именно через агиографию отразились сложные отношения церкви и меровингского государства, а именно отношение церкви к, проводившейся относительно неё политики франкских королей.
|
|
|
С самого начала существования Франкского государства высшая церковная иерархия и административная структура тесно переплетались. Власть епископов в городах ещё до образования государства Меровингов была существенной. Религиозные функции их дополнялись также многими публичными обязанностями. Епископ оказывался постепенно всё более вовлечённым в государственные структуры и политику, становился немаловажной опорой государственной власти на местах. И именно епископ являлся своеобразным представителем святого и заведующим его культом лицом, в первую очередь святого покровителя его города. Епископат являлся также наряду с сенаторскими фамилиями главным представителем гало-римского населения государства, которое особенно в ранний период составляло большинство населения. Король вынужден был сотрудничать с епископами особенно основных политических центров государства, которые, как мы сказали выше, совпадали и с центрами религиозными. И это также являлось причиной того, что королевская власть Меровингов поддерживала развитие культов святых, особенно самых почитаемых. В частности это выражалось в таком распространённом для Франкского государства явлении, как предоставление церкви налогового иммунитета. Епископам также предоставлялся и судебный иммунитет, вследствие получения которого он мог сам собирать налоги и вершить суд на своих землях. Дошедшие до нас постановления, в частности дарственные грамоты франкских королей, свидетельствуют о распространенной практике пожалования монастырям и церквам святых не только вилл, включавших земельные угодья и прочее движимое и недвижимое имущество, но также и иммунитета, предоставлявшего свободу от государственных налогов. Особенно широко эта практика распространилась с конца VI - начала VI вв., когда процессы феодализации, в том числе церкви, приняли уже более отчётливый характер. Налоговый иммунитет предоставлялся и целым городам. Самый известный пример в этом отношении представляет город Тур, что, конечно же, неслучайно, поскольку Григорий Турский, разумеется детально, описывает историю освобождений Тура от налога королями, начиная с Хлотаря. Притом Григорий объясняет это тем, что короли, боясь могущества святого Мартина по причине того, что покровителем Тура является такой авторитетный святой, освобождали его жителей от податей. Когда во время короля Хильдеберта (современное Григорию) проходила податная перепись, и Тур пытались обложить налогом, Григорий даже защищался тем, что остерегал посланцев «…как бы не причинили вред королю, если вздумаете поступить вопреки его клятве». В конце концов, Григорий полностью возлагает заслугу освобождение Тура от налога на святого Мартина, который, якобы, покарал за эту попытку сына сборщика налога, и, в конце концов, тот умер. Конец истории очевиден и говорит сам за себя: «Тотчас нам прислали письмо с предписанием, что из уважения к святому Мартину народ Тура не будет подвергаться податной переписи». Также из «Истории Франков» мы узнаём и об освобождении от налогов Клермона. Приписанные к церквам и базиликам святых люди пользовались определёнными привилегиями. Так, бедняки и служители церкви святого Мартина не принимали участие в военных походах. Притом, когда во время похода, предпринятого Хильпериком в Бретань, в Тур были посланы люди, чтобы взыскать штраф с не принимавших участие в нём лиц, живущих на церковных землях обители святого Мартина, управляющий этим владением чётко указал: «это люди святого Мартина. Не причиняйте им никакого зла, так как в подобных случаях они обычно не выступали в поход». И далее Григорий намеренно формирует сюжет, который опять же свидетельствует об отношении церкви к королевским постановлениям. Обидчик (человек, который должен был взыскать штраф) был наказан святым Мартином и молил его о прощении.
|
|
|
Конечно, в этом деле гораздо большее значение, видимо, имел статус и влияние Турской епископской кафедры. Однако само преподнесение Григорием событий имеет особое значение. Григорий постоянно привязывает и личностную оценку королей и многие политические события к действию святых (особенно часто святого Мартина) или же к отношению тех или иных государственных деятелей к ним, к их церквам и городам. И особенно рельефно эта позиция выявляется в том, о чём уже говорилось выше, в отражении в историях о святых политики государства в отношении церкви. Почти с первых десятилетий образования Франкского государства, власть короля начинает активно контролировать церковь, её канонические установления, организацию, право. Церковь была втянута во многие сферы государственного развития, тесно переплетена с королевской властью. Процесс избрания епископа был поставлен под полный контроль короля уже в середине VI века. Старое каноническое правило, которое предписывало, чтобы епископ назначался путём посвящения митрополитом, оставалось неприкосновенным, но приказ о посвящении давал митрополиту король. Другое правило, чтобы духовенство и народ сами делали свой выбор, также не оспаривалось, но на деле выборы могли происходить лишь после того, как король указывал человека, избранного им. Таким образом, решающим судьёй в любом случае был король. Королю присылали грамоту, в которой высказывалось общее согласие, но король мог и отклонить его. Примеров того, что воля короля в VI в. играла решающую роль при выборе епископа, в «Истории Франков» много. Часто кандидат добивался епископства благодаря подаркам королю. Выбирали епископов из галло-римской знати (редко из франкской, однако в каролингский период положение изменилось), и преимущественно из тех гало-римлян, у кого было большое состояние, дабы они умножали богатство церкви. Когда в 562 г. в Сенте духовенство сделало попытку самовольно выбрать нового епископа, король Хариберт пришёл в ярость и сурово наказал всех епископов, принимавших в этом участие. При этом король ясно дал понять, что его воля - закон и для духовных лиц.
|
|
|
Церковь вынуждена была во многом подчиняться государственной власти. Особенно мощное её давление она испытывала в судебной сфере. Григорий Турский в «Истории Франков» подробно описывает такие известные судебные разбирательства, ярко иллюстрирующие отношения власти светской и церковной как процессы по делу епископа Претекстата, монахинь из монастыря святой Радегунды, епископов Салония и Саггитария. Особенно важным является первый из перечисленных. В ходе разбирательств в связи с выдвинутыми королевской властью против епископа Претекстата обвинениями, с той и с другой стороны прозвучали очень характерные фразы (или были составлены Григорием, что в данном случае не умаляет их ценности) очень характерные фразы, дающие яркое представление об отношениях короля и церкви. Сам Григорий, когда его вызвали к королю для разбирательства, так как он поддерживал Претекстата, сказал ему: «У тебя закон и церковные постановления…, обещай не нарушать закона и канонов…». Король, однако, на следующий день прислал епископам, участвовавшим в этом процессе, книгу канонов, к которой была прикреплена новая тетрадь с так называемыми «апостольскими постановлениями», которые стали действенным средством именно со стороны короля и один из епископов сказал Претекстату: «Внемли, брат и собрат по епископской службе; так как король к тебе не милостив, то наше расположение ты сможешь получить только тогда, когда ты заслужишь королевское прощение». А Претекстат, вынужденный покаяться перед королём произнёс следующее: «Согрешил я против неба и пред тобою, о, всемилостивейший король…». Епископ был с позором отстранён от своей должности и сослан на остров. История с епископом Претекстатом, как и упомянутые нами ниже другие процессы, являются ярким свидетельством того, что королевская власть активно подчиняла себе церковь и прямо вторгалась в церковное судопроизводство. Церковь же реагировала на это по-разному. Представители клира нередко выступали соратниками короля во многих его начинаниях, которые часто противоречили христианской морали и каноническому праву. C начала VII веке и особенно в период заката династии Меровингов это явление стало широко распространённым. Но и у Григория Турского в «Истории Франков» можно найти немало примеров епископов, нравственность которых оставляла желать лучшего, среди них попадались и убийцы, и заговорщики, и прелюбодеи, и те, кто покупал епископскую должность. С ними контрастируют церковные деятели, не боявшиеся бросать вызов королевской власти. Примером тому может служить и сам Григорий Турский. Оппозиция церкви, её недовольство всё усиливающимся над ней контролем со стороны власти светской выражались во многом именно посредством культа святых, в различных агиографических сюжетах, историях взаимоотношений короля и святого, описанных в их житиях. Все эти процессы нашли своё отражение в агиографии.
|
|
|
|
|
|
Фигура святого всегда выступает как оппозиционная по отношению к светской власти. Притом в житийной литературе король, совершивший любую несправедливость, пусть даже на словах по отношению к святому, всегда несёт суровое наказание, либо смиряется, кается и в дальнейшем преклоняется перед ним. Интересно, что в качестве оппозиционной святому фигуры, особенно если он монах, может выступать и епископ, и это несмотря на распространённость типа святого епископа. Но, пожалуй, наиболее характерным проявлением в агиографии недовольства церкви вмешательством государства в её права стал мотив, с чудом освобождения.
Повествуя всё о том же процессе по делу Претекстата, Григорий, чтобы повлиять на собравшихся епископов и выступить в защиту их собрата, приводит две поучительные истории, когда святые (святой Авит и святой Мартин Турский) наказывают власть предержащих за то, что те поступили против их воли и вопреки христианской морали, за что и были убиты. Притом Григорий предваряет эти истории следующим предостережением, обращённым к епископам: «О пресвятые святители божьи, прошу вас, будьте внимательны к моим словам, особенно прошу тех из вас, которые, по моему мнению, более близки к королю, дайте ему совет святой и достойный епископов, дабы король, воспылав гневом против слуги божьего, не погиб сам от гнева всевышнего и не лишился королевства и славы».
Церковная политика меровингских королей невольно повлияла на агиографический сюжет и выделение такой функции святого, как защита от государственного правосудия. Этот интересный момент был отмечен ещё в начале XX в. выдающимся русским философом и историком Георгием Федотовым, который на основе обширнейших материалов соответствующих источников подробно проанализировал часто встречающийся как в агиографии, так и в хрониках (в первую очередь в «Истории Франков») сюжет с «чудом освобождения».
Сочинения Григория Турского изобилуют примерами того, как святые выступали защитниками лиц, преследуемых государственным судом, так называемыми «чудесами освобождения». Святые освобождают массы узников, притом часто осуждённых за тяжкие преступления. В меровингской агиографии выделяются святые, буквально специализировавшиеся на подобном чуде: Герман Парижский, Медард Суассонский, Авит Клермонский, аббат Епархий, Ницетий Лионский, епископ города Лизьё Этерий. Также в совершении подобного чуда фигурируют и святые Мартин Турский, Григорий Лангрский, аббат Порциан.
Одним из ярких примеров подобной «специализации» является образ святого Ницетия Лионского. Этот святой массами освобождал узников при жизни и после смерти. Притом судьи, выносившие приговор, не пытались остановить освобождённого и отменяли приговор. Вот что пишет Григорий Турский: «Что же касается числа заключённых, которых святитель освободил, количества цепей, которые он разорвал - тому свидетелем куча железа, которую можно видеть сегодня в его церкви, она сложена из цепей, о которых мы рассказывали уже в нашем повествовании. Недавно в присутствии короля Гунтрамна я слышал рассказ Сиагра, епископа Отёна, о том, как Блаженный в одну ночь явился заключённым в семи городах, как он освободил из тюрем и позволил им уйти, и как после этого судьи не осмелились ничего сделать против них».
Интересен сюжет с освобождением святым Епархием преступника, приговорённого к повешению. Здесь воля святого противостоит как местному графу, так и народу, который поднял мятеж, когда узнал о желании епископа освободить преступника. Знаменательны слова, вложенные Григорием в уста святого. Когда изумлённый граф увидел живым человека, которого он приговорил к смерти через повешение, и которого предварительно долго пытали, святой Епархий сказал графу: «Ты меня не послушал, а господь счёл достойным меня выслушать, и кого ты предал смерти, тому он вернул жизнь».
Однако распространённый в историях о святых мотив с «чудом освобождения» далеко не единственное проявление такого рода оппозиции церкви светской власти. Жития святых Григория Турского, а также, что особенно важно, сюжеты со святыми, изобилующие в «Истории Франков», связаны с происходившими социально-политическими процессами в государстве. Истории святых должны были выполнять поучительную функцию, а также освещать позицию церкви относительно проводившейся по отношению к ней политики государства. Одновременно они дают возможность представить реальное отношение франков к святым, место культа святых в различных сферах жизни во франкском обществе.
Яркий пример противостояния святого и короля находим в житии епископа Ницетия Трирского. Характеризуя его добродетели, Григорий намеренно подчеркивает: «И в сердце своём, и в деяниях боялся он только Господа, не выказывал лицеприятия пред сильными мира сего». В другом месте сам святой говорит: «…Конечно, исполнится воля Господня, а не короля о мне». Григорий далее вставляет в житие святого ещё более характерный эпизод с целью обличения короля, показывающий недовольство церковной иерархии усилением королевской власти. Сюжет намеренно подчёркивает победу воли святого над волей короля, права церковного над светским, победу сакрального над секулярным. Король выполняет требование святого и оказывается посрамлён перед народом. Григорий неслучайно делает к сюжету предисловие: «Думаю, мне следует сказать кое-что об этом, чтобы утвердить обличения духовные для наставления мирян или для исправления воли королей».Как видно из этих слов, Григорий даже не пытается скрыть цель своего повествования. Этот факт, в свою очередь, ещё раз показывает прямую связь культа святых с государственной политикой, её отражение в этом явлении и одновременно влияние на такой обязательный его элемент, как агиография.
Приведём ещё один яркий пример, иллюстрирующий противостояние суда небесного и земного. Герцог Австрапий (в будущем, кстати, епископ) нашел убежище в базилике святого Мартина, укрываясь от Храмна, сына короля Хлотаря, который намеревался его убить. Храмн решил хитростью (как это часто случалось) выманить герцога из базилики и приказал не приносить ему ни пищи, ни воды. Однако некий человек сжалился над ним и поднёс Австрапию чашу с водой. Но подбежал местный судья (именно светский судья, что было неслучайно), выхватил чашу у Австрапия и разбил её. Судью в этот же день настигло божественное возмездие - он умер, «…не дожив на следующий день и до того часа, в который он в базилике святого вырвал из рук беглеца чашу». Вновь мораль истории очевидна: торжество церкви (в частности святого) над светской властью. И таких примеров в сочинениях Григория Турского встречается много.
Словом, на многих святых Григорием была возложена функция противостояния светской власти, что, конечно, было не случайно и являлось определённым методом пропаганды отрицательного отношения к проводившейся церковью политике. О жития святых Григорий отмечает, что «…разум людской должен постоянно и внимательно изучать жития святых, дабы, вдохновлённый этим изучением и воспламенённый их примером, всегда бы склонялся к тому, что, как ему ведомо, угодно Богу и может быть удостоено Его милости. Ведайте же, чего искали у величия Божия святые, непрестанно моля Его утвердить в сердцах их добродетели, направить к совершенству деяния и словеса их, дабы в духе обрести чистоту помыслов, слов и деяний, дабы возмочь свято думать, по справедливости говорить и честно творить».
Надо заметить, что святые (притом, именно умершие) фигурировали и в реальных политических договорах как судьи, каратели, свидетели (!), что также подтверждает изложенные нами выше наблюдения.
Интересно, что почитание святых, существование культов тех или иных из них достаточно конкретно отражали административное деление Меровингского государства. Можно выделить святых и даже классифицировать их по его областям, по отдельным местностям и городам. Святых общегосударственных было значительно меньше. Особенно характерно отразилось на почитании святых разделение и обособление в VII в. достаточно самостоятельных политических единиц в составе Франкского государства: Нейстрии, Австразии, Бургундии и немного позднее Аквитании. Святой Ремигий Реймский, которого почитали как покровителя всей Галлии в Нейстрии, не имел особого значения в Аквитании, для жителей которой покровителем Галлии был святой Мартин Турский.
Нужно отметить, что через культ святых отражалась не только внутренняя политика Франкского государства, но, например, такая немаловажная в его истории составляющая, как отношения с Римом, а точнее с апостольским престолом святого Петра. Власть его над церковью Галлии в этот период ослабла по различным причинам, связанным с политическим положением Рима и всей Италии в V - VII вв. В период Меровингов эти отношения разительно отличались от ситуации, наблюдавшейся в этом аспекте в государстве Каролингов. Это также отразилось в историях о святых. Однако, в Меровингский период ещё сохранялся обозначенный нами в предыдущей главе «галльский комплекс». Григорий Турский, как и Сульпиций Север, намеренно подчёркивает, что галльские святые ни в чём не уступают римским. И даже выказывает к Риму (опять же через сюжеты со святыми) несколько враждебное отношение. Самый яркий пример представляет история со святым затворником Госпицием, который жил недалеко от Ниццы в середине VI в., и память о котором до сих пор хранит, названный в честь него мыс. Ехавший за мощами в Рим диакон вёз с собой к могилам апостолов Петра и Павла больного человека. По дороге они остановились рядом с тем местом, где жил затворник. Госпиций исцелил этого человека, на что диакон воскликнул: «Устремлялся я к Петру, Павлу и Лаврентию, и к прочим святым, прославившим Рим своею кровью, и вот всё здесь обнаружилось, всех здесь я обрёл». Вновь Григорий Турский с помощью истории о святом деликатно раскрывает актуальную проблему. И это далеко не единственный яркий пример, связанный с отношением к Риму со стороны галльской церкви.
Нередко почитание святых, развивавшийся культ того или иного святого давали начало новому городу. А такие города, как Реймс, Суассон, Тур, Клермон уже в развитое средневековье стали центрами крупнейших церковных феодалов, выросших на основе монастырей или церквей святых и развившихся в крупных землевладельцев в результате многочисленных королевских пожалований, которые аргументировались в том числе снисканием зашиты и покровительства святого.
Таким образом, культ святых, различные его проявления, агиографическая литература, несомненно, испытывали влияние проводившейся в отношении церкви политики государства. Отношение церковной иерархии к ней, свою очередь отражалось в многочисленных историях о святых, что позволяет рассматривать процесс развития взаимоотношений государства и церкви со стороны её самой.
Социальный аспект
В период становления и развития Франкского государства Меровингов, вследствие сложных и интенсивных процессов синтеза галло-римского и франкского населения, взаимных заимствований и эрозий, происходивших в различных сферах общественной жизни, претерпевала изменения и социальная структура общества. В конце V - начале VI вв. в франкской среде активно шёл процесс разложения общинных отношений, имущественного расслоения: развивалось рабство, которое сохранялось и в среде галло-римского населения. Однако в ходе слияния франкских и галло-римских рабов, разложения позднеантичных социальных структур, выделения королём обширных земельных пожалований приближённым и церкви, формировался единый слой крупных землевладельцев и унифицировался слой рабов и зависимого крестьянства, рождался новый феодальный уклад.
Изучение социальных аспектов культа святых, анализ агиографических источников показывает, что происходившие социальные изменения во Франкском государстве влияли и, в свою очередь, достаточно ясно отражались как в житийной литературе, так и в реальных фактах деятельности церковных иерархов, почитавшихся святыми. Вместе с тем, в некоторых элементах почитания святых не только в определённой степени отражались социальные контрасты Меровингского общества, но также ценности и социальные установки поздней античности уже переработанные христианским мировоззрением. С другой стороны культ святых, агиографическая литература, как один из важнейших проводников христианской морали, должны были способствовать размыванию социальных границ, защите угнетённых, хотя бы в религиозной жизни, по принципу равенства всех перед Богом. В результате смешения всех вышеназванных задач и элементов культ святых с точки зрения рассмотрения его социального аспекта представляет собой достаточно противоречивое явление, в то же время уверенно сохранявшее основные преимущественно позднеантичные христианские представления.
Мы уже выше говорили о, начавшей развиваться в период Меровингского государства некой аристократизации святых. В соответствии с позднеантичными социальными установками, повлиявшими на понимание и становление христианского культа святых, и вследствие практически абсолютного контроля над религиозной жизнью в меровингском государстве галло-римской элитой, которая составляла большинство епископов, святость представлялась некоей естественной предрасположенностью присущей преимущественно знати, как достоинство и благородство. Если посмотреть на социальный и этнический состав святых, почитавшихся в Меровингском государстве, то несложно заметить, что большинство из них являлось представителями знатных галло-римских родов. Это в первую очередь касается епископата. Однако с другой стороны наличие в роду святого поднимал статус и авторитет этого рода. Отправление культа того или иного святого, строительство связанных с ним сооружений, перенесение мощей являлось для епископата меровингской церкви не только обязанностью и надлежащим занятием, но также поднимало значение как епископской кафедры, города, в котором было сосредоточено почитание того или иного святого, так и самого епископа, который отчасти использовал культ для личных целей, для получения необходимых связей, расположения королевской власти, в конце концов, для материального благополучия.
Исследователи отмечают, что нередко при составлении генеалогических таблиц галло-римских семей, их изучении необходимо использовать данные агиографии и других источников, повествующих о почитании того или иного святого.
Яркий пример в качестве доказательства всех вышеозначенных тенденций представляет всё тот же Григорий Турский. Его жизненный путь, его род может быть рассмотрен и охарактеризован сквозь призму его отношений с определёнными святыми. Ещё отец Григория, Флоренций, и дядя - Галл, подчёркивали тесную связь своего рода со святым Юлианом из Бриуда, поддерживая его культ. И сам Григорий называл себя воспитанником святого Юлиана. В 573 г., заручившись поддержкой короля Сигиберта и его жены Брунгильды, Григорий стал епископом Тура, его положение было поначалу не прочным. Одной из мер, предпринятых Григорием, было обращение к помощи святого Юлиана. В апреле 574 г., когда некие монахи попросили Григория перенести в загородную церковь мощи святого Юлиана, Григорий прежде тайно доставил реликварий в церковь святого Мартина, после чего какой - то человек увидел, как с неба на базилику сошел сноп ослепительного света, проникнув вовнутрь. Григорий понял, что это содеяно силою Мартина, и поместил мощи святого Юлиана на церковный алтарь. На следующий день он взял мощи и возглавил шествие к новой церкви. Тогда один оглашенный принялся кричать о том, что святой Мартин приглашает в эту область святого Юлиана. Мораль истории очевидна: если сам святой Мартин призвал в Тур святого Юлиана, то и общине Тура следует принять в качестве епископа воспитанника Юлиана - Григория.
Все первые годы своего епископства, пока Григорий чувствовал себя неуверенно, он старался упрочить своё положение, обращаясь к культам нужных святых. Несмотря на то, что закрепиться в Туре Григорию помог святой Юлиан, сделавшись епископом, Григорий стал всячески укреплять культ святого Мартина, покровителя города и области Тура. Он приступил к работе над книгой «О чудесах святого Мартина», которую намеренно закончил примерами того, что святой покровительствовал ему ещё до того, как он стал епископом. Кроме того, Григорий продолжал поддерживать культ святого Юлиана. В результате, культ последнего так распространился в Туре, что Григорий показываетсвятых Мартина и Юлиана, действовавшими, в паре друг с другом.
Не забывал Григорий и о своих предках. В Артанне он восстановил крышу молельни, в которой находились мощи его двоюродного деда, Ницетия Лионского, а также мощи святых Мартина и Юлиана. В Перне и другие местах он переносил частицы мощей святого Ницетия, иногда в сочетании с мощами святого Юлиана. В Туре, в баптистерии были положены мощи святого мученика Бенигна, чей культ в Дижоне ранее был основан его прадедом и тёзкой - Григорием Лангрским. За время своего епископства Григорий ввёл в Турскую область больше святых, чем кто-либо из его предшественников, и многие из этих святых были связаны с его семьёй.
После того, как поддержка святых помогла Григорию упрочить своё положении в Туре, он прибег к той же тактике, чтобы возвыситься в глазах франкских королей. К примеру, король Хильперик поддерживал новый королевский культ святого Медарда, чью церковь в Суассоне возвели его братья Хлотарь и Сигиберт. Поэтому, когда в 570 г. Григорий был вызван к Хильперику для допроса, то прежде чем предстать перед королём, он отслужил всенощную в этой базилике, в Суассоне, так что на следующий день святой Мартин сотворил чудо уже вместе со святым Медардом (!).В течение 580-х гг. Григорий составлял и писал книги о чудесах, совершённых мучениками и исповедниками Галлии, о чудесах святого Юлиана, работал над некоторыми житиями. Собирание историй о святом Мартине продолжалась весь период его епископства. Наиболее важными сочинениями Григория считались не «История Франков», но собрания рассказов о совершенных святыми чудесах. Они состояли из книги о мучениках и чудесах, совершенных у их гробниц, книги об исповедниках, собрании житий выдающихся клириков. Прочие книги повествовали о чудесах двух покровителей Григория: святого Юлиана и святого Мартина.
Многие святые епископы, почитавшиеся в Меровингском государстве, были родственниками Григория. Их жития, составленные Григорием, также нашли своё место в его сочинениях. Вырисовывается картина того, как один знатный галло-римский род контролировал епископские кафедры в нескольких крупнейших городах Галлии и затем Франкского государства. Григорий активно поддерживал культы святых, которые являлись покровителями городов, епископами в которых были его родственники. Но больше всего стараний Григорий несомненно приложил для поднятия авторитета и получения всевозможных привилегий для Тура, в котором была его собственная кафедра. Культ святого Мартина, который Григорий Турский поддерживал невероятно активно, постоянно и всевозможными способами, был невероятно полезен и городу, и самому Григорию. Вместе с тем трепетная забота Григория о культе своего покровителя во многом способствовала закреплению во франкском обществе почитания святого Мартина, сохранялось на протяжении многих столетий и продолжает сохраняться и в наше время.
Меровингская агиография, почитание святых, их состав, как уже говорили выше, с одной стороны, отражали социальные контрасты общества, с другой,- являлись проводниками христианской социальной морали. Примеры явного принижения святости, особенно по этническому признаку и по социальному статусу, контрастируют в сочинениях Григория Турского с многочисленными поучительными сюжетами, направленными на усвоение в меровингском обществе христианских установок относительно социального происхождения. Именно через культ святых выраженным социальным неравенством, каковым было общество во Франкском государстве, проводились идеи об уважении и равных возможностях, таких, например, как: достичь святости для рабов, бедных, людей, не принадлежавших к элите общества, так и для знатных и богатых. Проводилась мысль и о достойном положении женщины в обществе, о том, что женщина, несмотря на заложенный в ней грех, может достичь высшей небесной награды и святости. В житиях Григория Турского мы встречаем массу примеров защиты и заботы святых о бедных и немощных, защите их от сильных мира сего, обличения жестокости королей и его приближённых. Однако не только в агиографических сюжетах проявлялась забота церкви о бедных. В «Истории Франков» монастыри, церкви, базилики святых собирали вокруг себя бедных и немощных, которым подавали милостыню и кормили. Григорий Турский не раз упоминает в своей хронике приписанных к монастырям или базиликам святых людей. Святые для простых людей были некой опорой и надеждой в их нелёгкой жизни. Многие из церковных деятелей, почитались святыми при жизни и притом именно в народной среде. Иногда, как свидетельствует Григорий народ просил вернуть им того или иного епископа, если его по каким-либо причинам отстраняли. Это говорит о том, что во многом народное почитание и придание статуса святого вызывалось по причине благотворительной и другой помощи, оказываемой богатыми епископами и аббатами монастырей простому люду. Питер Браун отмечает, что устраиваемые регулярно и установленные церковью празднества, в том числе и в честь святых, являлись «…мимолётным проблеском чистой радости в суровых буднях крестьян». Почитание святых, как уже говорилось, было неотъемлемой частью в жизни меровингского общества. Особое значение культ святых имел в жизни непривилегированных слоёв общества. «История Франков», житийная литература свидетельствуют о том, что для непривилегированных слоёв населения святые покровители играли, возможно, даже большую роль, чем для элиты общества. Источники, исследования Гуревича, в первую очередь показывают, что почитание святых, обращение к ним с различными просьбами были неотъемлемой частью в жизни народной массы, для которой святые были защитниками отчасти с функциями языческих божеств, которым молились в период всевозможных как природных бед,военных вторжений, надеялись на их заступничество в любых бедах.
Таким образом, рассмотрение меровингского культа святых сквозь призму социального развития меровингского государства и, наоборот, даёт возможность на новом уровне понять происходившие в нём общественные процессы а также, проследить их влияние на почитание святых, агиографию.
|
|
|
