Нужда в постоянной реформации

Две из самых известных реформаций записаны в пятнад­цатой главе Деяний апостолов и в истории церкви. В первой Иерусалимский собор решил, что новые верующие из языч­ников в Малой Азии не должны обрезаться. Вторая — про­тестантская реформация в шестнадцатом веке. Мы узнаем в пятнадцатой главе Деяний апостолов, что церкви в Малой Азии не должны были придерживаться всех иудейских обы­чаев. В дни Лютера христианам в Германии не нужно было придерживаться всех обычаев Италии: целибата для священ­ников, литургии на латыни и т. д. В результате этих реформа­ций верующие в Малой Азии могли не быть иудеями, а в Гер­мании они могли развивать церковную жизнь, которая луч­ше подходила германской культуре. На примере этих двух реформаций мы узнаем, что каждая новая географическая территория может адаптировать послание, чтобы оно лучше подходило под ее контекст.

С течением веков на тех же географических территориях появляются новые поколения. Разве эти новые поколения не имеют права слышать современное евангельское послание и практическую теологию, представленные так, чтобы иметь смысл в их контексте? В начале семидесятых кроме служения пастором в сельской церкви в Канаде я также работал с груп­пой канадских представителей «Движение Иисуса» вне церк­ви. Для них мы организовывали парад «Движение Иисуса», ралли, лагеря и регулярное изучение Библии в домах моло­дежи. Я не понимал тогда, что то, что я делал инстинктивно, было контекстуализацией моего послания и метода, чтобы они соответствовали универсальным принципам, о которых я знаю сейчас. Бог не боится адаптированного подхода. Бога не оскорбляет, если мы чувствительны к культурной, соци­альной и психологической ситуации тех, кому мы пропове­дуем. Скорее Он рад, что мы готовы воплотить послание в новый контекст, как и Иисус воплотил Себя в человеческий контекст. Бог хочет быть понятым. Лучше сделать послание ясным, чем потратить впустую время наших слушателей на что-то непонятное, что может дискредитировать актуаль­ность Евангелия.

 

Приемлемый диапазон

Говоря о вопросе чувствительности к контексту, я не счи­таю, что мы должны отбросить все ограничения. На самом деле мы должны понимать, что существует ограниченный диапазон приемлемых вариаций. Но тем не менее у нас есть место для маневра. Известный реформатор Джон Кальвин заметил, что люди, написавшие Новый Завет, использовали более свободные выражения, чем в Ветхом Завете. Их устра­ивало, если та часть Ветхого Завета, которую они цитирова­ли, просто подходила к их вопросу. В служении за границей я использовал ленточку-закладку в моей Библии много раз. Ленточка могла свободно перемещаться в любом направле­нии на 10 дюймов, но у нее все равно было ограничение, так как она была прикреплена к Библии. Таким же образом оп­ределенная свобода в толковании допустима, но наше учение всегда должно быть прикреплено к Библии как стандарту. Эта модель называется привязкой к Библии.

Если вы сравните Евангелие от Марка (2:26) и Первую книгу Царств (21:1-6), то вы заметите определенную свободу.

Марк говорит «Авиафар», но согласно Первой книге Царств это был «Ахимелех», который дал Давиду посвященный хлеб. Оба, и Авиафар, и Ахимелех, были реальными людьми, но они не были одним и тем же человеком. Марк просто при­вел неправильное имя, но Бог не исправляет его. Истина пос­лания, которое передал Марк, не изменилась от маленько­го различия. Есть определенная свобода в использовании и выборе слов, но цельность смысла должна сохраниться. При переводе христианских материалов мы можем вставлять по­лезные объяснения прямо в текст перевода. Объяснительные комментарии в научных текстах являются возможным ис­ключением, так как существуют определенные технические вопросы, которые нужно прояснять. Но целью нашей рабо­ты является ясность при первом прочтении или слушании, а дополнительные утверждения, выведенные в сноски, будут отвлекать.

 

Откровение

«Откровение» не является таковым, пока оно не станет субъективным. Оно должно значить что-то для меня. Когда мы пытаемся привести к Иисусу людей из другой культуры, мы ведем их, а иногда и высвобождаем их для того, чтобы они нашли свое собственное применение библейского пос­лания в их местной ситуации. Если мы действительно верим, что Дух Святой приведет тех, с кем мы работаем, ко всякой истине, как Он привел нас, тогда у нас есть как духовные, так и стратегические причины для того, чтобы высвобож­дать их.

Обычно мы обучаем христиан, вкладывая информацию в их головы, но зачастую они не способны постигнуть ее или не мотивированы ею, потому что эта информация не была открыта лично ими. Духовное же понимание приходит че­рез откровения. Слово откровение является родственным словам значимость, важность. В качестве иллюстрации к сказанному приведу пример. Существует такой тип очень сильного пластикового клея, состоящего из двух веществ, при перемешивании которых происходит химическая реак­ция, в результате образуя очень прочное соединение. Откро­вение похоже на одну часть этой состоящей из двух частей комбинации — эпоксидной смолы и пластика. Одна из них является базовой — это Библия, а другая — активатор — Дух Святой. Необходимы обе части. Нам нужна записанная ис­тина, но нам также нужно и культурно-чувствительное от­кровение Духа Святого.

Христианские обучающие материалы, предназначенные для других контекстов, составляются чаще всего при сов­местной работе иностранцев и лидеров национальной цер­кви, поскольку в этом случае являются максимально верны­ми. Никто из них не добьется баланса в одиночку. Иност­ранные христиане, работая одни, будут склонны передавать иностранные идеи, а местные христиане, сами по себе, будет склонны производить смесь истины от Бога и местных куль­турных ценностей. Когда истина не только контекстуализирована, но также и изменена, или когда культура или другие религии представляются как истина Евангелия, то результат этого называют синкретизмом. Мы ищем в культурно-чувс­твительных христианских учебных материалах основанное на Библии, уместное и применимое откровение, которое по­падает в точку.

 

Свобода выражения

Библия не содержит ошибок в том, чему она учит, и исти­на ее послания должна быть сохранена. Но, сохраняя смысл послания, изменения, которые помогают контекстуализировать вечные истины, допустимы и даже необходимы. Разра­батывая культурно-чувствительные христианские материа­лы, для выбора выражений писатели и переводчики должны пользоваться следующим критерием: какие слова наилуч­шим образом передадут необходимый смысл?

Наши культуры, как магниты, притягивают нас к тем час­тям Писания, которые кажутся наиболее применимыми в нашей жизни. Лидеры национальной церкви, с которыми мы работаем, должны позволить этому магниту делать свою ра­боту, иначе мы можем пропустить то, что является наиболее важным или ценным в том контексте. Вам нравится читать родословные? Мне нет, но так как в некоторых культурах со­храняют родословные только важных людей, родословные в Евангелиях показывают им, что человек в конце списка явля­ется важной личностью! И в Евангелии от Матфея, и в Еван­гелии от Луки представлена родословная Иисуса, но только некоторые культуры позволяют своим читателям полностью прочувствовать это. Какую большую новую применяемость имела бы Библия, если бы мы позволяли местной культуре задавать вопросы. Что если бы мы считали, что Библия — это просто книга, описывающая истории из жизни людей, а не учебник по теологии? Существует множество уроков, ко­торые наша культура не позволяет нам выучить, потому что она не задает всех вопросов.

Не только наше учение и программа, но также тип и мес­то собрания церкви, время и стиль служения, набор персо­нала — все это должно быть динамическим эквивалентом. Все должно подходить к социальной ситуации так же, как и собрания в притворе Соломоновом соответствовали нуждам первых верующих в Иерусалиме (см. Деян. 5:12). Если цер­ковь сегодня не будет соответствовать своему контексту и потеряет свою жизненность и воодушевление, тогда мы уже не будем такими, как апостольская церковь.

С другой стороны, переоценивая каждое слово в Библии или пытаясь адаптировать каждое действие к современной культуре, мы можем упустить процесс применения истины. Тогда мы можем прийти к поклонению Библии, вместо пок­лонения Богу в результате применения библейской истины в нашей жизни. «Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мат. 5:18). Этот стих не де­лает отдельные символы и слова священными и негибкими; он подчеркивает, что то, что Бог говорит, произойдет. Это стих не о том, как переводить Библию, он о проверенном временем качестве истин в Библии.

Применение является главным компонентом контекстуализированной теологии, которая требует гибкости в измене­нии слов, для того чтобы сохранить смысл. Слова становят­ся вдохновенными в привязке к мыслям, которые являются важными. Некоторые люди сильно озабочены оберткой по­дарка и упускают его ценность или обеспокоены словами и упускают истину. Важность слов вытекает из истины, кото­рую передают слова.

Я верю, что мы можем глубже развить идею более свобод­ного использования местных выражений, переоценив Пса­лом 28. Многие из нас читали это образное стихотворение и радовались силе нашего Бога:

«Воздайте Господу, сыны Божии, воздайте Господу сла­ву и честь, воздайте Господу славу имени Его; покло­нитесь Господу в благолепном святилище [Его]. Глас Господень над водами; Бог славы возгремел, Господь над водами многими. Глас Господа силен, глас Госпо­да величествен. Глас Господа сокрушает кедры; Господь сокрушает кедры Ливанские и заставляет их скакать подобно тельцу, Ливан и Сирион, подобно молодому единорогу. Глас Господа высекает пламень огня. Глас Господа потрясает пустыню; потрясает Господь пус­тыню Кадес. Глас Господа разрешает от бремени ланей и обнажает леса; и во храме Его все возвещает о [Его] славе. Господь восседал над потопом, и будет восседать Господь царем вовек. Господь даст силу народу Своему, Господь благословит народ Свой миром».

Псалом 28

Какова была бы ваша реакция, если бы вы узнали, что этот псалом являлся адаптацией языческой поэмы, изна­чально прославляющей Ваала? Псалом 28 является одним из самых старых псалмов, и в последние годы была признана схожесть между ним и древней северо-западной семитско-угаритской литературой. Псалмопевец, кото­рый «написал» эту поэму, представляет хороший пример здравой гибкости. Оче­видно, что израильтяне без колебаний «преобразовали» стихотворение — древ­ний ханаанский гимн Ваалу или по край­ней мере его структуру и метафоры и ис­пользовали его для поклонения истинно­му Богу. Уже многие века Господь получает и наслаждается теми же словами хвалы, которые изначально относились к другому богу, каждый раз, когда верующие исполь­зуют Псалом 28 для поклонения Ему.

Судя по всему, Бог не беспокоится и не видит угрозы в контекстуализированном использовании местных метафор и симво­лов, таких как гром, молнии, дрожание гор, которые найде­ны во всех преобразованных языческих поэтических произ­ведениях. И так как это подходит к концептуальному и ли­тературному аспектам его содержания, Псалом 28, наверное, оказал серьезное влияние на его первых слушателей. Можете себе представить их первое впечатление? Павел цитировал языческого поэта в Афинах (Деян. 17:28), а Джон и Чарлз Уэсли использовали трактирные мелодии для создания не­которых «новых» гимнов, которые имели сильное влияние в их дни. Может быть, мы можем с такой же свободой помо­гать нашему посланию подходить к сегодняшнему контексту и также оказывать больше влияния.

Перевод идей словами

В разных частях Папуа и Новой Гвинеи сладкий карто­фель и свинина являются основной пищей и средством об­мена. В случае возникновения каких-либо проблем между людьми, семьями или поселками, определенное количество свиней может быть использовано для того, чтобы купить освобождение или прощение долга. Люди в этой культуре сразу же понимают, когда Бога описывают, как Того, Кто по­купает хорошие отношения между человечеством и Собой, предлагая в качестве Агнца свинью. Эта аналогия родилась из стиха в Послании к Евреям, где Иисус предстает как Агнец Божий. Недавно на восточном плоскогорье Папуа и Новой Гвинеи я спросил двух аборигенов, если бы в местном кон­тексте использовалось слово «свинья» вместо «агнца» имело бы для них это больший смысл? Оба согласились со мной. Когда я использовал эту иллюстрацию среди Западных лю­дей, то видел резкую реакцию, но в других частях мира мои слушатели приветствовали свободу. Я, скорее всего, не стал бы переводить слово «агнец» как «свинья» в Библии, но я на­верняка использовал бы слово «свинья» при обучении тому, что Иисус является жертвой за нас. В Майанмаре один пас­тор покачал головой и в радостном удивлении сказал: «Какая глубокая идея — переводить смысл!» Давайте рассмотрим еще несколько вопросов.

Некоторые межкультурные христианские работники уде­ляют много сил и времени переводу. Но даже те, кто рабо­тает в собственной культуре, иногда должны «переводить» смысл для молодого поколения. Давайте подумаем о том, каким должен быть хороший перевод. Вот три возможных критерия:

1. Он не должен звучать или читаться как перевод.

2. Переводчик должен иметь свободу, чтобы выражать себя.

3. Воздействие на читателя должно быть таким же живым и ярким, как и воздействие оригинала на его читателей и слушателей.

Однако формальный перевод слово в слово часто теряет первоначальный смысл. Это происходит потому, что часто в языке нет слова, обозначающего то же самое, что и конк­ретное слово в другом языке. Перевод не должен требовать сносок или дополнительных внешних объяснений. Этой проблемы можно избежать, когда переводчик просто ясно пишет то, что означает оригинал, а не то, что он говорит, и необходимое объяснение естественно вписывается прямо в текст. Он понятен без дополнительных комментариев. Нам не нужны дословные переводы, которые могут потерять из­начальный смысл. Авторы Библии хотели быть понятыми, а не желали, чтобы ими восхищались. Чем больше культурная и лингвистическая дистанция между оригиналом и новым переводом, тем большая свобода необходима для того, чтобы сохранить смысл.

Индивидуальный контекст также имеет значение: он оп­ределяет, на каком аспекте истины вы делаете акцент. «Жизнь с избытком» — что это значит? У христианской жизни есть и качественные, и количественные вечные ценности, которые также обильны, реальны и важны. Это можно сказать двумя способами: 1. Нам дарована жизнь, которая простирается в вечность, но она также имеет смысл здесь и сейчас; 2. Нам дарована жизнь, которая имеет смысл здесь и сейчас, но так-же простирается в вечность. Если наше сообщение ориенти­ровано на слушателя, мы должны подчерки­вать то, что важно для этой аудитории! Даже в США есть штаты, где живут бедные, чьей ос­новной заботой будет вопрос хлеба с маслом, и для них жизнь с избытком, «имеющая смысл здесь и сейчас», будет наиболее ценна. С дру­гой стороны, для тех, кто богат, но боится смерти, жизнь, «простирающаяся в вечность», действительно будет «благой вестью». В неко­торых случаях это может быть наоборот: бога­тые ищут смысл в жизни здесь и сейчас, а бед­ные ожидают небес. Суть в том, что коммуни­катор, ориентированный на слушателя, будет чувствителен к ожиданиям людей, а тот, кто не знает об этом, будет слепо стрелять в неизвестность, надеясь попасть в цель. Чувстви­тельность к контексту позволяет нам говорить меньше, а пе­редавать больше.

 

 

Недостаток американцев

Американцы часто путешествуют, но мы нередко слиш­ком нечувствительны к культурной динамике миссионерс­кой работы. Никакая культура ни в коей мере не превосхо­дит другие культуры. Но так как Соединенные Штаты эко­номически, технологически и в военном плане превосходят другие страны, американцы подсознательно и неосознанно впитали нездоровую комбинацию этноцентризма и нацио­нальной гордости. Наша мощь в сильных областях произве­ла слабость — гордыню — в других сферах. Когда мы едем за границу, мы знаем свои преимущества, но не видим силь­ные стороны других. Наша система ценностей не научила и не поощряет нас замечать сильные стороны других культур. Мы можем не заметить или не оценить в полной мере те цен­ности, которые главенствуют в культуре той страны, куда мы едем: смирение, сокрушенность, простоту, великодушие, гос­теприимство и уважение к гостям.

Как-то раз я четыре дня жил в доме плотника в Восточ­ной Африке. Я спал в гостиной-столовой их маленького дома на пенорезиновом матраце, который они мне предложили. При свете свечи мы каждый вечер передвигали кофейный столик и кушетки, чтобы освободить место. В соседней ком­нате подрастали цыплята, которыми мы питались, — каж­дый вечер их становилось на одного или двух меньше! Нас было около двенадцати человек. Все вместе мы питались и жили в этом маленьком доме. Утреннее молитвенное время я проводил, прогуливаясь по соседству, все остальное дела­лось в общем присутствии. Хозяйка предложила постирать мое белье, и я принял ее предложение. Я брился вслепую (без зеркала) перед домом, в мое распоряжение предоставлялась кастрюля теплой воды. Снаружи было два помещения: туа­лет и ванная, в которой я купался каждый день. В этой вто­рой комнате пол был выложен из камня, чтобы меньше пач­кать ноги грязью. Грязь появлялась сама по себе, когда вода выливалась из ведра. Время купания было также временем и местом для смены одежды. Изучение межкультурного обме­на и опыт, полученный за годы жизни и поездок за границу, подготовили меня ко всему этому, и я не заботился о том, чтобы уделять много времени размышлениям по данному конкретному случаю.

Однако я упоминаю об этом здесь для того, чтобы при­знаться: до конца пребывания в этом доме мне было неиз­вестно, что каждую каплю воды для стирки, приготовления пищи и купания хозяйка приносила из колодца, который на­ходился довольно далеко от их дома! Узнав об этом, я еще больше оценил их гостеприимство. Мне неприятно думать о том, каким я был грубым и беспечным. Моя культура не под­готовила меня, и я оказался нечувствительным к местной си­туации, поскольку даже не мог предположить, что воду для моего купания и стирки белья приходилось носить издале­ка. Моя культура не подготовила меня к тому, чтобы помочь принести воду. Мы, американцы, в состоянии купить биле­ты на самолет, но в культурном плане оказываемся в невы­годном положении, пока сознательно не приложим усилия, чтобы компенсировать свою слепоту. Если бы мы проявля­ли смирение, американские христианские путешественники могли бы стать силой добра на земле. Наши добрые хозяева и хозяйки в других странах готовы закрыть глаза на наши различия, но мы не должны прибавлять высокомерие к на­шей культурной невоспитанности. Так как наша культура не придает большой ценности смирению, терпению, служению и уважению к другим народам, то мы часто не распознаем их учтивости, когда видим ее, и тогда другим людям приходится еще больше проявлять такие качества из-за нашего недостат­ка в них.

В предыдущих абзацах мы увидели разницу в сильных сторонах культур, но давайте теперь попробуем развязать еще более сложный узел. Кто обладает властью определять, что является грехом, — западные миссионеры или люди мест­ной культуры? Библейские абсолюты неизменны, но так как поклонение и уважение выглядят по-разному в разных куль­турах, может возникнуть непонимание. Например, должны ли христиане кланяться могилам родителей в годовщины их смерти? Этот вопрос вызвал длительные дискуссии в Китае и Корее между двумя культурами, которые обычно стоят по разную сторону этого разделяющего вопроса. Некоторые го­ворят, что поклоны могилам родителей или предков являют­ся нарушением первой заповеди, предписывающей не пок­лоняться никому, кроме Бога, в то время как другие считают, что непоклонение будет нарушением пятой заповеди о почи­тании родителей. Европейцы, африканцы, латиноамерикан­цы и азиаты должны иметь свободу жить по своей совести, а не по совести иностранцев. В некоторых случаях грех может быть определен в соответствии с Библией в местном куль­турном контексте.

 

⇐ Предыдущая32333435363738394041Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: