 |
Пределы стабильности психоделики
|
|
|
|
Для многих авторов, пытающихся писать психоделику, именно эта тема становится камнем преткновения, даже если они сами о том не подозревают. Проблема заключается в том, что психоделика разрушается намного проще, чем строится; зачастую достаточно лишь одной грубой ошибки - и текст, который мог стать психоделическим, уже таковым не становится. В этом смысле, психоделический текст напоминает карточную пирамиду: карты, составляющие её, не должны быть ориентированы одна относительно другой идеально точно, они допускают какие-то отклонения от абсолютной параллельности. Но достаточно убрать одну из них или повернуть вокруг оси на больший угол, чем это позволяет конструкция системы, как вся пирамида моментально обрушивается. В этом заключается одна из основных сложностей создания психоделических текстов: к задаче этой необходимо подходить крайне осторожно, и строить их - со всей возможной аккуратностью.
Возможно, это покажется парадоксом, но правда заключается и в противоположном: психоделика очень многое прощает автору. Она прощает сбои ритма, переходы с размера на размер, она прощает не вполне удачные рифмы (если таковых не становится слишком много), она прощает некоторые провалы в фонике, она прощает избыточную или недостаточную образность, некоторую растрёпанность стилистики, небольшие взрывы мегаметафорики, довольно вольное обращение с синтаксисом - предполагая, что текст остаётся читабельным, и некоторые другие вещи, в целом нежелательные для стихосложения. Вдумчивый версификатор может поэкспериментировать - и убедиться в том, что в моих словах нет преувеличения. Чего психоделика не прощает - так это неаккуратностей в обращении с архитектоникой, ибо именно архитектоника является тем скелетом, который несёт на себе психоделику, и если этот скелет где-то ломается, то все остальные органы и системы тела не могут восполнить собой или компенсировать разрыв в этой главной несущей конструкции.
|
|
|
Рифмы
Анализируя рифмы под углом их желательности или нежелательности использования в психоделических текстах, необходимо отметить, что дело заключается не в том, далёкие они или слишком точные; я сам часто рекомендую авторам комбинировать излишне точные рифмы (звучание которых, при избыточном их использовании, становится удручающим и, иногда, настолько навязчивым, что это даже может отчасти нарушать пси-эффект, привлекая к себе внимание читателя) с далёкими, ассонансно-консонансными, причём степень "удалённости" последних (друг от друга) может быть тем больше, чем длиннее цепочки выстроенных поддерживающих рифм; если эти цепочки начинаются с середины стиха (строки), то конечной рифмой может быть почти всё, что угодно, - и это мало повлияет на восприятие её читателем, как достаточно убедительной рифмы.
Важно другое: рифмы не должны вызывать отторжение у читателя, они не должны быть излишне навязчивыми (если только этот эффект не используется автором нарочно, в целях решения какой-либо композиционной задачи). Следует иметь в виду, что рифмы не могут сделать произведение психоделическим, но они могут очень существенно уменьшить его психоделичность - если подобраны плохо или излишне "плоско".
Использование перцептуального синтаксиса
Интересно, что привычный всем нам синтаксис можно несколько видоизменять - и это не приведёт к утрате текстом его способности вызывать пси-эффект. Напротив, появление перцептуального синтаксиса может даже украшать собой психоделическое произведение, - служить некой фокальной точкой, привлекающей к себе внимание читателя. Однако, такое "сгибание" синтаксиса работает лишь в том случае, если читателем оно воспринимается, как органичное, и не вызывает проблем с пониманием самого текста. Перцептуальный синтаксис отличается от конвенционального тем, что в нём несколько смещены структурные рамки, - смещены заметно, но не слишком слишком сильно. Как правило, такие смещения не отслеживаются читателем при чтении, и могут быть обнаружены лишь при более внимательном исследовании текста. Делаются же они автором с самыми разными целями: для увеличения общей динамичности текста; в качестве "денатурирующего фактора" при стилизациях или как компромисс между двумя (или несколькими) стилистиками, используемыми автором; а также для прорастания видоизменённой семантики.
|
|
|
Rebus sic stantibus, приходится особо подчеркнуть, что приём использования перцептуального синтаксиса абсолютно ничего общего не имеет с анаколуфами, которые в принципе могут применяться в психоделических текстах, однако примеров удачного их использования крайне мало, что внушает некоторые сомнения в целесообразности таких попыток. Дело в том, что анаколуфы, как правило, вызывают "спотыкания" при чтении; при этом читателя "встряхивает", а таким образом нарушается принцип непрерывности текста, и в результате страдает пси-эффект. "Сгибание" синтаксиса не сопряжено с такими опасностями, если не отклоняется излишне далеко от привычных для любого носителя языка идиом и фразеологизмов.
Разумеется, "сгибание" привычного синтаксиса нужно производить очень осторожно; в противном случае - вместо появления перцептуальной синтаксической конструкции - может получиться обычный синтаксический слом, а такие сломы способны очень быстро привести к исчезновению пси-эффекта в тексте. Хотелось бы пояснить также, что перцептуальный синтаксис ничего общего не имеет и с "новоязом", а равно и иными формами "словотворчества". Неологизмы могут с успехом применяться в психоделических произведениях, однако они, как правило, не требуют использования видоизменённых синтаксических конструкций, а потому относить их к данной категории было бы ошибочным.
|
|
|
Стилистика
Стилистика в психоделике имеет очень важное значение; правильное обращение с ней является в некотором смысле гарантией того, что психоделический текст будет "играть", - и играть достаточно сильно. По этой причине выверенность стилистики текста является той его чертой, на шлифование которой никогда не следует жалеть времени. Я не могу утверждать, что тексты, где стилистика не доведена до идеального состояния, не могут быть психоделическими; я говорю лишь о том, что в тех текстах, где стилистика отполирована до блеска, психоделика играет ярче.
Семантика
Нужно заметить, что провалы или непроходимые места в семантике всегда отрицательно влияют на восприятие психоделических текстов, а потому должны избегаться со всей возможной тщательностью. Особенно существенным является выбор правильного уровня семантики, - не слишком перегруженного ненужными деталями, но и не излишне примитивного; при этом интуитивность и развитое чувство меры автора играют не последнюю роль. Главное правило, которое должно соблюдаться: текст обязан оставаться для читателя воспринимаемым. Следует помнить также о том, что, когда метафорике в произведении отводится центральная роль - и она начинает подменять собой "содержание", то семантика в таком тексте, фактически, перестаёт существовать, а потому - несмотря на всю свою образность, этот текст сможет стать, в самом лучшем случае, лишь психоделикой трансового типа.
Сам я в своих текстах семантикой никогда не жертвую - ни в пользу образности, ни в пользу фонетики, ни в пользу чего бы то ни было ещё. Для меня семантика всегда первична, а потому - она не может выступать в качестве ассета или тендера для расчётов с музами. Я не хочу сказать, что это единственный возможный способ обращения с семантикой; многие авторы, даже из пишущих психоделику, с лёгкостью идут на компромиссы, балансируя потери в семантике находками в рифмах, метафорике, мелодике или иных областях, оказывающихся полезными для текста в целом.
|
|
|
Но следует иметь в виду, что психоделические тексты всегда должны восприниматься с первого прочтения, даже если после раздумывания над ними и перечитывания некоторые из них и начинают звучать ещё убедительнее, чем вначале. Да, над психоделическими произведениями можно (а зачастую, и нужно) размышлять, но пси-эффект возникает НЕ в процессе этих обдумываний, а непосредственно при чтении самого текста. А это означает, что текст должен правильно пониматься сразу, без продолжительной работы над ним. Что, разумеется, не говорит о том, что текст этот может быть сразу верно понят кем угодно, другими словами - что он может быть адекватно воспринят человеком, не обладающим минимальной суммой знаний, эрудиции и исходной подготовленности в тех вопросах, которым он посвящён. Но если человек (читатель, слушатель) входит в принципиальную аудиторию, на которую рассчитан психоделический текст, то он (этот текст) должен таким человеком пониматься (точнее - адекватно восприниматься) сразу и без трудностей. Следует понимать, что всё сказанное не исключает возможности раздумывания над текстом, осмысливания заключённых в нём идей, перечитывания с более глубоким проникновением в тонкости его содержания, - и от этого пси-эффект при перечитывании, возможно, будет даже усиливаться.
Фоника
Выше я уже подчеркнул, что в собственных текстах никогда не приношу семантику в жертву фонике, - пользуясь последней лишь как поддерживающим художественно-выразительным средством, но не позволяя ей становиться основным. Это не означает, разумеется, что фонетическими возможностями нужно пренебрегать; они необычайно украшают тексты, - мало того, они их делают более убедительными, предоставляя читателю те самые места "спаек" (или дендритных прорастаний, если угодно), где он может "срастаться" с текстом, если фоника произведения ему импонирует.
В детстве я часто замечал, что существуют отдельные слова или словосочетания, которые могут вызывать почти физическое ощущение - настолько они "ономатопичны", но не в смысле простой звукоподражательности, а по соответствию звуковой и семантической составляющих (тогда я формулировал это для себя совсем в иных терминах, конечно). Скажем, такие простые словосочетания, как "крынка молока", "сливочное масло" или "горшочек мёда" способны вызывать появление вкусового ощущения одной своей фонетикой, не правда ли?
Интересно сопоставить - как это сочетается с одной любопытной концепцией, поддержанной в англоязычном мире многими авторами и представителями академических кругов, специализирующимися в областях эвфонии, фоноэстетики и элокуции; - я говорю, разумеется, о принципе " селладор ", известном с конца XIX века, если не ранее. Дело в том, что составное существительное "cellar door", особенно в его британском произношении, считается примером одного из наиболее красивых звучаний в английском языке, - совершенно вне зависимости от его семантики (означающей, всего-навсего, дверь в погреб или подвальное помещение, а вовсе не что-нибудь романтическое, связанное, например, с Камелотом). Толкиен, автор "Хоббита" и "Властелина Колец", был одним из первых, кто отметил этот феномен.
|
|
|
Я могу в этом отношении сказать лишь единственное: красивые фонетически фрагменты всегда хороши, но само по себе увлечение фоникой представляется мне движением в неправильном (для поэзии) направлении, - в превращении её в некое подобие музыки. Но "переиграть" музыку (или песенные синтетические формы) у поэзии в любом случае никаких шансов нет: в отношении выразительности и эмоциональности музыка всегда будет побеждать самую мелодичную речь. А потому - любое движение в сторону фоники прогрессивно лишь тогда, когда оно совпадает с семантикой текста и не начинает оттеснять последнюю на задний план. Я исхожу здесь из принципа, хорошо известного спортсменам: всегда нужно строить тактику, опираясь на собственные сильные стороны; сильной стороной нашей речи (в сравнении с музыкой, живописью, танцем, и другими чистыми формами искусства, не включающими в себя язык) является её семантическая мощность, её смысловая плотность, возможность описывать, пользуясь ею, системы куда более сложных и абстрактных понятий, чем то под силу другим искусствам. И автору нужно в первую очередь использовать эти возможности, - подключая к ним и другие, в т.ч. и фонику, но никогда не забывая о том, на чём строится основное преимущество языка перед другими формами художественного воздействия и передачи информации.
|
|
|
