Глава VII. БЕСПОКОЙНАЯ НОЧЬ
Узнав, что крапчатый мустанг уже пойман, старый охотникпришел в прекрасное расположение духа. Его настроение стало еще лучше благодаря содержимомубутыли, в которой, вопреки опасениям Фелима, нашлось каждому"по глотку" для аппетита перед индейкой, потом по второму,чтобы запить ее, и еще по нескольку за трубкой. Оживленнаябеседа за ужином -- по обычаю жителей прерии -- касаласьглавным образом индейцев и случаев на охоте. Поскольку Зеб Стумп был своего рода ходячей охотничьейэнциклопедией, не мудрено, что он говорил больше всех ирассказывал такие истории, что Фелим ахал от изумления. Однако беседа прекратилась еще задолго до полуночи.Возможно, что опорожненная бутыль заставила собеседниковподумать об отдыхе; но была и другая, более правдоподобнаяпричина. Наутро мустангер собирался отправиться на Леону, ивсем им предстояло рано встать, чтобы приготовиться кпутешествию. Дикие лошади еще не были приручены, и их нужнобыло связать друг с другом, чтобы они в пути не разбежались; иеще много всяких хлопот предстояло до отъезда. Охотник привязал свою кобылу на длинную веревку, чтобы онамогла пастись, и вернулся в хижину со старым пожелтевшимодеялом, которое обычно служило ему постелью. -- Ложитесь на мою кровать,--любезно предложил емухозяин,-- а я постелю себе на полу лошадиную шкуру. -- Нет,-- ответил гость.-- Ни одна из ваших полочек негодится Зебу Стумпу для спанья. Я предпочитаю землю -- на ней испится лучше и никуда не свалишься. -- Если вам так нравится, ложитесь на полу; вот здесьбудет хорошо, я дам вам шкуру. -- Не тратьте зря времени, молодой человек. Я не привыкспать на полу. Моя постель -- зеленая трава прерии. -- Не собираетесь же вы спать под открытым небом?! --воскликнул изумленный мустангер, увидя, что гость с перекинутымчерез плечо одеялом направляется к выходу. -- Вот именно собираюсь. -- Но послушайте, ведь ночь очень холодная, выпродрогнете, как во время норда. -- Пустяки. Лучше продрогнуть, чем спать в духоте подкрышей. -- Вы шутите, мистер Стумп? -- Молодой человек! -- торжественно сказал охотник. -- ЗебСтумп за последние шесть лет ни разу не проводил ночь подкрышей. Когда-то у меня было что-то вроде дома -- дупло старойсмоковницы. Это было на Миссисипи, когда еще моя старуха былажива; я завел это жилище ради нее; когда она умерла, яперебрался сначала в Луизиану, а потом сюда. С тех пор мояединственная крыша и днем и ночью -- синее небо Техаса. -- Если вы предпочитаете спать снаружи... -- Да, предпочитаю,-- коротко ответил охотник, переступаяпорог и направляясь к лужайке, расстилавшейся между хижиной иречкой. С ним было не только его старое одеяло -- на руке у неговисело кабриэсто -- веревка ярдов в семь длиной, сплетенная изконского волоса. Обычно ее употребляли для того, чтобыпривязывать лошадь на пастбище, но сейчас она предназначаласьдля другой цели. Внимательно осмотрев освещенную луной траву, он тщательноуложил на земле веревку, окружив ею пространство диаметром внесколько футов. Перешагнув через веревку, он завернулся водеяло, спокойно улегся и через минуту, казалось, уже спал. Судя по его громкому дыханию, он, должно быть, на самомделе спал. Зеб Ступм благодаря крепкому здоровью и спокойнойсовести всегда засыпал сразу. Однако отдыхать ему пришлось недолго. Пара удивленных глазследила за каждым его движением: это были глаза Фелима О'Нила. -- Святой Патрик,-- прошептал он,-- для чего это старикогородился веревкой? Любопытство ирландца некоторое время боролось с чувствомвежливости, но потом первое взяло верх; едва лишь охотникзахрапел, как Фелим подкрался к нему и стал его трясти, чтобыполучить ответ на заинтересовавший его вопрос. -- Будь ты проклят, ирландский осел! -- воскликнул Стумп сявным неудовольствием.-- Я думал, что уже утро... Для чего якладу вокруг себя веревку? Для чего же еще, как не для того,чтобы оградить себя от всяких гадов? -- От каких гадов, мистер Стумп? От змей, что ли? -- Ну конечно, от змей, черт бы тебя побрал!Отправляйся-ка спать. Несмотря на то, что его обругали, Фелим вернулся в хижинуочень довольный. "Если не считать индейцев, хуже всего в Техасеядовитые змеи,-- ворчал он, разговаривая сам с собой.-- Я ещени разу не выспался как следует с тех пор, как сюда попал.Вечно только и думаешь о них или видишь их во сне. Как жаль,что Святой Патрик не посетил Техас, прежде чем отправился натот свет!"17 Фелим, живя в уединенной хижине, мало с кемвстречался и потому не знал о магических свойствах веревки изконского волоса. Он не замедлил использовать приобретенныезнания. Прокравшись тихонько в дом, чтобы не разбудитьзаснувшего хозяина, Фелим снял висевшую на стене веревку; затемснова вышел за дверь и выложил ее кольцом вокруг стен,постепенно разматывая на ходу. Закончив эту процедуру, ирландецпереступил порог хижины, шепча: -- Наконец-то Фелим О' Нил будет спать спокойно, сколькобы ни было змей в Техасе! После этого монолога в хижине водворилась полная тишина.Земляк Святого Патрика, не боясь больше вторженияпресмыкающихся, моментально заснул, растянувшись на лошадинойшкуре. Некоторое время казалось, что все наслаждаются полнымотдыхом, включая Тару и пойманных мустангов. Тишину нарушалатолько старая кобыла Стумпа, которая все еще щипала сочнуютраву на пастбище. Скоро, однако, обнаружилось, что старый охотник не спит.Он ворочался с боку на бок, как будто какая-то беспокойнаямысль лишила его сна. Перевернувшись раз десять, Зеб сел и недовольно посмотрелвокруг. -- Черт бы побрал этого нахального ирландского дурня! --процедил он сквозь зубы.-- Разогнал мне сон, проклятый! Надо быего вытащить и швырнуть в речку, чтобы проучить. Руки так ичешутся! Я этого не сделаю только из уважения к его хозяину...Наверно, я так и не усну до утра. При этих словах охотник еще раз завернулся в одеяло иснова лег. Однако уснуть ему не удалось: он ерзал, ворочался с бокуна бок; наконец опять сел и заговорил сам с собой. На этот раз угроза выкупать Фелима в ручье прозвучалаболее определенно и решительно. Казалось, охотник еще колебался, когда он вдруг заметилчто-то, изменившее ход его мыслей. Футах в двадцати от тогоместа, где он сидел, по траве скользило длинное тонкое тело; вего блестящей чешуе отражались серебристые лучи месяца, ипресмыкающееся нетрудно было определить. -- Змея! -- шепотом произнес Зеб, когда его глазаостановились на пресмыкающемся.-- Любопытно, какая это ползаетздесь по ночам... Слишком велика для гремучки; правда, в этихкраях встречаются гремучие змеи почти такой же величины. Но уэтой слишком светла чешуя, да и тонка она телом для гремучей.Нет, это не она... А-а, теперь я узнаю гадину! Это "курочка"ищет яйца. Ах ты, бестия! И ведь ползет прямо на меня... В его тоне не чувствовалось испуга: Зеб Стумп знал, чтозмея не переползет через волосяную веревку, а, коснувшись ее,поползет обратно, как от огня. Под защитой этого магическогокруга охотник мог спокойно следить за непрошеным гостем, еслибы это была даже самая ядовитая змея. Но она не была ядовитой. Это был всего лишь уж, и притомсамый безобидный, из той разновидности змей, которые впросторечии называются "курочками", несмотря на то, что всписке североамериканских змей они числятся среди самыхкрупных. На лице Зеба отразилось любопытство, и то не слишкомбольшое. Охотник не удивился и не испугался даже тогда, когдауж подполз к самой веревке и, немного приподняв голову, ткнулсяпрямо в нее. После этого вообще нечего было бояться; змея тотчас жеповернула и поползла обратно. Секунду или две охотник просидел неподвижно, следя за тем,как змея уползает. Казалось, он был в нерешительности --преследовать ли ее, чтобы уничтожить, или же оставить в покое.Если бы это была гремучая, копьеголовая или мокасиновая змея,он бы наступил ей на голову тяжелым каблуком своего сапога. Нобезобидной змее "курочке" ему не за что было мстить. Это былоясно из слов, которые охотник пробормотал, пока змея медленноуползала: -- Бедная тварь! Пусть себе ползет восвояси. Правда, онавысасывает индюшечьи яйца и этим сокращает индюшечий род, новедь это ее единственная пища, и нечего мне на нее сердиться.Но на этого проклятого дурака я чертовски зол. Вот с ним мнехотелось бы рассчитаться, лишь бы не обидеть его хозяина!..Есть! Здорово придумал! При этих словах старый охотник вскочил на ноги, выражениеего лица стало лукавым и веселым, и он побежал за уползающимужом. Нескольких шагов было достаточно, чтобы догнать змею. Зеббросился на нее, растопырив все десять пальцев. Через секундуее длинное блестящее тело уже извивалось в его руке. -- Ну, мистер Фелим,-- воскликнул Зеб,-- теперь держись!Если я не напугаю твою трусливую душу так, что ты не заснешь досамого утра, то я простофиля, который не может отличить сарычаот индюка. Погоди же! И охотник направился к хижине; тихонько прокравшись под еетенью, он пустил ужа внутрь круга из веревки, которым Фелимоградил свое жилище. Вернувшись на свое травяное ложе, охотник еще раз натянулодеяло и пробормотал: -- "Курочка" не переползет через веревку -- это наверняка;ясно и то, что она облазит все, ища выхода. И если змея черезполчасика не заберется на этого ирландского дурня, то Зеб Стумпсам дурень... Стой! Что это? Черт побери, неужто уже? Если бы охотник хотел сказать еще что-нибудь, то все равноничего не было бы слышно, потому что поднялся такой неистовыйшум, который мог бы разбудить все живое на Аламо и нарасстоянии нескольких миль в окружности. Сначала раздался душераздирающий крик или, вернее, вопль-- такой, какой мог вырваться только из глотки Фелима О'Нила. Затем голос Фелима потонул в хоре собачьего лая,лошадиного фырканья и ржания; это продолжалось без перерыванесколько минут. -- Что случилось? -- спросил мустангер, соскочив с кроватии ощупью пробираясь к охваченному ужасом слуге. -- Что на тебянашло? Или ты увидел привидение? -- О, мастер Морис, хуже! На меня напала змея! Она менявсего искусала!.. Святой Патрик, я бедный, погибший грешник! Я,наверно, сейчас умру... -- Искусала змея? Покажи где? -- спросил Морис, торопливозажигая свечу. Вместе с охотником, который уже успел появиться в хижине,он стал осматривать Фелима. -- Я не вижу никаких укусов,-- продолжал мустангер, послетого как тщательно осмотрел все тело слуги. -- Нет даже царапины,-- коротко отозвался Стумп. -- Не укусила? Но она ползала по мне, холодная, какподаяние. -- А была ли тут змея? -- спросил Морис с сомнением вголосе.-- Может быть, тебе все это только приснилось, Фелим? -- Какое там приснилось, мастер Морис! Это была настоящаязмея. Провалиться мне на этом месте! -- Может, и была змея,-- вмешался охотник.-- Посмотрим --авось найдем ее. Чудно все же! Кругом вашего дома лежит веревкаиз конского волоса. Как же это гадюка могла перебраться черезнее?.. Вон, вон она! Говоря это, охотник указал в угол комнаты, где,свернувшись кольцом, лежала змея. -- Да это всего лишь "курочка"! -- продолжал Стумп. -- Онане опаснее голубя. Искусать она не могла, но мы все равно с нейрасправимся. С этими словами охотник схватил ужа, высоко поднял ибросил оземь с такой силой, что почти лишил его способностидвигаться. -- Вот и все, мистер Фелим,-- сказал Зеб, наступая змее наголову своим тяжелым каблуком.-- Ложись и спи спокойно до утра:змеи тебя больше не тронут. Подталкивая ногой убитого ужа и весело посмеиваясь, ЗебСтумп вышел из хижины; снова растянулся он на траве во весьсвой огромный рост и на этот раз наконец заснул.
Глава VIII. МНОГОНОЖКА
После расправы со змеей все успокоились. Вой собакипрекратился вместе с воплями Фелима. Мустанги снова спокойностояли под тенью деревьев. В хижине водворилась тишина; только время от времени былослышно, как ерзал ирландец на подстилке из мустанговой шкуры,не веря больше в защиту веревки из конского волоса. Снаружи тишину нарушал лишь один звук, совсем не похожийна шорохи, доносившиеся из хижины. Это было нечто среднее междумычаньем аллигатора и кваканьем лягушки; однако, поскольку этотзвук вылетал из ноздрей Зеба Стумпа, вряд ли он мог бытьчем-нибудь иным, нежели здоровым храпом заснувшего охотника.Его звучность говорила о том, что Зеб крепко спит. Охотник заснул почти сразу, как только снова улегся внутриверевочного кольца. Шутка, которую он сыграл с Фелимом, чтобыотомстить за прерванный сон, успокоительно подействовала нанего, и он теперь наслаждался полным отдыхом. Почти целый час длился этот дуэт; время от времени емуаккомпанировали крики ушастой совы и заунывный вой койота. Но вот снова зазвучал хор. Запевалой, как и в прошлый раз,был Фелим. -- Спасайте, погибаю! -- закричал неожиданно ирландец,разбудив не только своего хозяина в хижине, но и гостя налужайке.-- Святая Дева! Заступница чистых душ! Спаси меня! -- Спасти тебя? От кого? -- спросил Морис Джеральд, сновавскочив с постели и торопливо зажигая свет. -- Что случилось? -- Другая змея, ваша милость. Ох! Ей-богу, гадюка,зловреднее той, которую убил мистер Стумп. Она искусала мне всюгрудь. Место, где она проползла, горит, будто кузнец изБаллибаллаха обжег меня раскаленным железом. -- Будь ты проклят, олух! -- закричал Зеб Стумп, появляясьв дверях с одеялом на плече.-- Второй раз ты будишь меня,дурак!.. Прошу прощения, мистер Джеральд! Известно, что дураковво всех странах хватает -- и в Америке, и в Ирландии,-- нотакого идиота, как Фелим, я еще не встречал. Это сущеенесчастье! Вряд ли нам сегодня удастся заснуть, если мы неутопим его в речке. -- Ох, милый Стумп, не говорите так! Клянусь, что здесьопять змея! Я уверен, что она еще в хижине. Только минуту назадя чувствовал, как она ползала по мне. -- Это тебе приснилось, наверно? -- сказал охотникполувопросительно и более спокойно.-- Говорю тебе, что ни однатехасская змея не переползет через волосяную веревку. Танаверняка была уже в хижине до того, как ты положил лассо. Врядли тут спрятались две сразу. Сейчас поищем... -- О Господи! -- кричал ирландец, задирая рубашку.-- Вотон, след змеи, как раз на ребрах! Значит, была здесь вторая! ОПресвятая Дева, что со мной будет? Жжет, как огнем! -- Змея? -- воскликнул Стумп, приближаясь к перепуганномуирландцу и держа над ним свечу. -- Как же, змея! Нет, чертпобери, клянусь, что это не змея! Это хуже! -- Хуже змеи? -- воскликнул Фелим в отчаянии. -- Хуже, высказали, мистер Стумп? Вы думаете, это опасно? -- Как тебе сказать... Все зависит от того, найду ли якое-что поблизости и скоро ли. Если нет, то я не отвечаю... -- О мистер Стумп, не пугайте меня! -- В чем дело? -- спросил Морис, увидев на груди Фелимаярко-красную полосу, словно проведенную раскаленной спицей.--Что же это, в конце концов? -- повторил он с возрастающимбеспокойством, заметив, как озабоченно смотрит охотник настранный след. -- Я ничего подобного не видел. Это опасно? -- Очень, мистер Джеральд, -- ответил Стумп, поманивмустангера за дверь хижины и говоря шепотом, чтобы не услышалФелим. -- Но что же это такое? -- взволнованно повторил Морис. -- След ядовитой многоножки. -- Ядовитая многоножка! Она его укусила? -- Нет, не думаю. Но этого и не требуется. Хватит того,что многоножка проползла -- это может быть смертельно. -- Боже милосердный! Это так опасно? -- Да, мистер Джеральд. Не раз я видел, как здоровыйчеловек отправлялся на тот свет с такой полосой. Нужно помочь,и поскорее, а то у него начнется страшный жар, а потомпомутится рассудок, все равно как после укуса бешеной собаки.Но не надо пугать беднягу, пока я не выясню, нельзя ли емупомочь. В этих краях встречается трава -- вернее, одно целебноерастение, и если мне удастся быстро его найти, тогда вылечитьФелима будет нетрудно. На беду, луна скрылась, и придетсяискать на ощупь. Я знаю, что на обрыве много этого зелья.Идите, успокойте парня, а я посмотрю, что можно сделать. Черезминутку я вернусь. Этот шепот за дверью ничуть не успокоил Фелима, а,наоборот, привел его в паническое состояние. Не успел старыйохотник отправиться на поиски лечебного растения, как ирландецвыбежал из хижины, вопя еще жалобнее. Прошло немало времени,прежде чем Морису удалось успокоить своего молочного брата,убедив его, что опасности нет никакой, хотя он сам вовсе не былв этом уверен. Скоро в дверях появился Зеб Стумп; по спокойномувыражению его лица нетрудно было догадаться, что целебноерастение найдено. В правой руке охотник держал несколькоовальных листьев темно-зеленого цвета, густо и равномерноусаженных острыми шипами. Морис узнал в них листья кактусаорегано. -- Не бойся, мистер Фелим,-- сказал старый охотник,переступая порог хижины.-- Теперь бояться нечего. Я досталцветочек, который живо вытянет жар из твоей крови, быстрее, чемогонь сожжет перо... Перестань выть, говорят тебе! Ты разбудилвсех птиц, зверей и гадов на двадцать миль вверх и вниз пореке. Если ты будешь продолжать, сюда сбегутся все команчи, аэто, пожалуй, будет похуже, чем след стоногой твари... МистерДжеральд, пока я буду готовить припарку, найдите, чем егоперевязать. Прежде всего охотник снял ножом шипы. Затем, удаливкожицу, он нарезал кактус тонкими ломтиками, разложил их наприготовленной мустангером чистой тряпке и ловко приложил эту"припарку", как он ее назвал, к багровой полосе на теле Фелима. Кактус быстро оказал свое действие -- его сок был хорошимпротивоядием. И Фелим, успокоенный уверенностью, что опасностьосталась позади, а также от усталости, забылся крепкимосвежающим сном. После неудачной попытки найти многоножку --отвратительное пресмыкающееся, которое, в отличие от змеи, небоится переползать через волосяную веревку,-- врач-самоучкавернулся на свою лужайку, где спокойно проспал до утра. Едва рассвело, все трое были на ногах. Фелим уже оправилсяот перенесенной лихорадки и позабыл все страхи. Позавтракавостатками жареного индюка, они стали спешно готовиться котъезду. Вместе со старым охотником бывший грум из Баллибаллахаготовил диких лошадей к путешествию через прерию, привязывал ихдруг к другу. Морис тем временем занимался своим конем икрапчатой кобылой. Особенно большое внимание он уделялпрекрасной пленнице: он тщательно расчесывал ее гриву и хвост исчищал с блестящей шерсти пятна грязи -- следы упорной погони,свидетельствовавшие о том, как трудно было накинуть лассо на еегордую шею. -- Бросьте! -- сказал Зеб, не без удивления наблюдая замустангером.-- Зря вы так стараетесь. Вудли Пойндекстер не изтех, кто отказывается от своего слова. Вы получите двестидолларов -- поверьте старому Зебу Стумпу. Черт возьми, она истоит этих денег! Морис ничего не ответил, но, судя по улыбке, заигравшей вуголках его рта, можно было догадаться, что кентуккиец совсемне понял причины его особенного внимания к крапчатому мустангу. Не прошло и часа, как мустангер уже двинулся в путь насвоем гнедом коне, ведя за собой на лассо крапчатую кобылу.Сзади резвой рысью бежал табун, за которым присматривал Фелим. Зеб Стумп на своей старой кобыле с трудом поспевал заними. Позади, осторожно ступая по колючей траве, трусила Тара. Никто не остался охранять хижину: они просто закрылидверь, обтянутую конской шкурой, чтобы внутрь не забралисьчетвероногие обитатели прерии. И теперь тишина, царившаякругом, нарушалась лишь криком ушастой совы, визгом пумы изаунывным лаем голодного койота.
Воспользуйтесь поиском по сайту:
