Л.Н. Толстой в кругу семьи.

Слева направо стоят: Татьяна и Лёва;

сидят в центре: Л. Н. Толстой с Андрюшей и Мишей; Сергей и С. А. Толстая с Алёшей на коленях;

на земле сидят Илья и Мария.

Фотография С. С. Абамелек-Лазарева. 1884. Ясная Поляна

Но всё напрасно. Я опять молчу. Слёзы навертываются на глаза, и я готова разреветься. Я боюсь ответить, что две и три пятых будет пять пятых и что это равно единице. Мне это кажется слишком простым.

Папа замечает моё состояние и смягчается.

— Ну, попрыгай!

 Я давно знаю эту его систему и потому, ничего не расспрашивая, встаю со стула и, с не высохшими ещё слезами на глазах, мрачно прыгаю на одном месте. И правда, мысли мои проясняются, и когда я опять сажусь за занятие, я знаю несомненно, что две пятых и три пятых составляют пять пятых, что равняется одной единице. Но зачем папа задаёт мне такие странные задачи? » (Там же. С. 121).

Все знают, что Толстой открыл школу для крестьянских детей, разработал знаменитую «Азбуку» и разработал систему свободного обучения детей, издавал журнал «Ясная Поляна». Но не всем известно, что он открыл 12 школ в Крапивенском уезде и набрал студентов для преподавания в этих школах. Толстой ходил за грибами с детьми, катался с ними верхом, играл в городки и лаун-теннис со всей семьёй, бегал на коньках, читал детям вслух и рассказывал истории.

Л. Н. Толстой с внучкой Танечкой Сухотиной на коленях. Фотография С. А. Толстой. 1907. Ясная Поляна

В музее Толстого в Москве хранятся иллюстрации к роману Жюля Верна, которые Толстой сам рисовал детям, и сын его, Илья Львович, вспоминает подробно и с удовольствием, как это было: «Папа привозил эти книги из Москвы, и каждый вечер мы собирались, и он читал нам вслух “Детей капитана Гранта”, “80 000 вёрст под водою”, “Путешествие на луну”, “Три русских и три англичанина” и, наконец, “Путешествие вокруг света в 80 дней”. Этот последний роман был без иллюстраций. Тогда папа начал нам иллюстрировать его сам. Каждый день он приготовлял к вечеру подходящие рисунки пером, и они были настолько интересны, что нравились нам гораздо больше, чем те иллюстрации, которые были в остальных книгах. Я как сейчас помню один из рисунков, где изображена какая-то буддийская богиня с несколькими головами, украшенными змеями, фантастичная и страшная. Отец совсем не умел рисовать, а все-таки выходило хорошо, и мы все были страшно довольны. Мы с нетерпением ждали вечера и все кучей лезли к нему через круглый стол, когда, дойдя до места, которое он иллюстрировал, он прерывал чтение и вытаскивал из-под книги свою картинку» (Толстой И. Л. Мои воспоминания. Указ. изд. С. 91 - 92).

Иллюстрация Л. Н. Толстого к роману Ж. Верна «Вокруг света за 80 дней». 1874

Справедливости ради нужно сказать, что Толстой, при всей его любви к детям, не слишком жаловал младенцев. Он словно считал их ещё не совсем настоящими людьми — ведь они не говорят, не думают, не могут усвоить его мыслей и советов, что толку их чему-то учить? Толстой любил именно учить, развивать, совершенствовать душу человека, душа же младенца пока только-только пробуждается. В письме от 26(? ) октября 1872 г. своей двоюродной тётке, А. А. Толстой, он признавался: «От этого я не люблю детей до 2-3 лет — не понимаю. Говорил ли я вам про странное замечание? Есть два сорта мужчин — охотники и неохотники. Неохотники любят маленьких детей — беби, могут брать в руки; охотники имеют чувство страха, гадливости и жалости к беби. Я не знаю исключения этому правилу. Проверьте своих знакомых» (61, 335).

Сам Толстой несомненно принадлежал ко второму типу.

Другое дело — когда дети подрастали и начинали понимать речь и говорить: тут мгновенно включался педагогический талант Толстого. Он никогда не отмахивался от них, а по мере сил старался выслушивать малышей. Татьяна Львовна описала презабавный случай с её младшим братом Ильёй и его изобретением: «Без папа всегда казалось, что жизнь не полна, недоставало чего-то очень нужного для нашего существования, — точно жизнь шла только пока, и начиналась настоящая жизнь только тогда, когда папа опять возвращался. Когда он приехал, мы посвятили его в наше главное в то время увлечение — “гигантские шаги”, и он очень скоро выучился на них бегать и часто бегал со всеми нами. Как-то раз за обедом пятилетний толстяк Илья начал объяснять папа, какое он придумал приспособление к “гигантским шагам”.