Допереговорная и постпереговорная дилемма безопасности.

Понятие дилеммы безопасности первоначально применялось в теории международных отношений в объяснении неблагоприятных альтернатив, связанных с обеспечением безопасности конкурирующих держав в условиях холодной войны. Сущность дилеммы безопасности выражает, например, Б.Позен: «Действия по усилению собственной безопасности вызывают реакции, приводящие к меньшей безопасности».[26] Понятие дилеммы безопасности подразумевает непреднамеренные последствия реакции участников международных отношений. С распространением этнополитических конфликтов во второй половине 20- начале 21 вв. понятие дилеммы безопасности стало применяться к затяжным внутригосудар-ственным  конфликтам.

П.Роэ называет несколько общих компонентов дилеммы безопасности участников межгосударственных и внутригосударственных конфликтов:

Неразличимость намерений нападения или защиты.

Склонность участников конфликта допускать худший сценарий развития событий.

Уменьшение неопределенности конфликтной ситуации преимуществами внезапных наступательных действий.

Допущение худшего сценария развития событий провоцирует динамику акций и реакций.

Непреднамеренные последствия ослабления безопасности участников конфликта.[27]

  В международных отношениях дилемма безопасности объясняет поведение государств мерами самопомощи, используемой ради безопасности и процветания в анархической интернациональной системе. При отсутствии центральной власти, способной контролировать соблюдение норм международных договоров, государства стремятся к присвоению большей власти и повышению уровня безопасности. Дилемма безопасности возникает потому, что государство воспринимает меры защиты другого государства как угрозу своей безопасности и реагирует соответствующим образом. «Дилемма безопасности, - пишет Ю.П. Давыдов, - предполагает, что спираль «действие – противодействие» может раскручиваться двумя или несколькими странами таким образом, что каждая из них, затрачивая все больше усилий и суммы на оборону, не повышает уровень своей безопасности, а возможно снижает его. Все вертится быстрее, но защищенность остается прежней, либо даже уменьшается».[28] Логика дилеммы безопасности заключается в том, что в намерения государств, стремящихся к безопасности, не входило создание для себя внешних угроз.

   Более обобщенную характеристику дилеммы безопасности как порочного круга предлагает Д.Гирц: «Повсюду, где существует общественная анархия, которая в большинстве периодов человеческой истории имеет место на каком-либо уровне социальности, возникает «дилемма безопасности» индивидов или групп, их лидеров. Группы или индивиды, находящиеся в подобной ситуации, вынуждены заботиться о безопасности и защищать себя от нападения, подчинения или уничтожения со стороны внешних групп и индивидов. Стремление обезопасить себя от внешнего нападения побуждает людей к присвоению большей власти, чтобы избежать власти других. Эти действия, в свою очередь, делают других уязвимыми и побуждают готовиться к худшему. В результате никто не чувствует себя в абсолютной безопасности в конкурентном мире. Возникает порочный круг накопления безопасности и власти».[29] Участники межгосударственных и гражданских войн вынуждены решать дилемму безопасности.

По данным К.Хартцеля, за последние 50 лет более половины межгосударственных войн завершились успешными переговорами сторон, тогда как за тот же период переговорным урегулированием окончились ¼ гражданских этнических войн.[30] Данный факт свидетельствует, что дилемма безопасности является более сложной проблемой для участников внутригосударственного конфликта, нежели для государств в международных делах.

Государства практикуют межгосударственные мирные соглашения, предусматривают мониторинг и проверку взаимных действий, отводя главную роль системам безопасности, альянсам и полагаются на санкции международного сообщества. Государства располагают сетью аналитических институтов, организующих деятельность многочисленных экспертов, занятых оценкой внешней политики. Обладающие суверенитетом государства сохраняют широкую свободу выбора решения дилеммы безопасности на международной арене. Этой свободы не имеют участники этнополитического внутригосударственного  конфликта. После переговорного урегулирования конфликта они не могут действовать как государства в анархическом среде.

   Применительно к этнополитическому  конфликту понятие дилеммы безопасности впервые применил Б.Позен.[31] Дилемма безопасности означает ситуацию, в которой группы опасаются друг друга т в отсутствии надежной защиты своего существования. Позен отмечает, что дилемма безопасности всегда существовала в обществе со слабым центральным правительством, например, в традиционных монархиях Ближнего Востока и Африки доколониального периода. Периферийные этногруппы не могли доверить свою безопасность правительству и полагались на вооруженную самопомощь.[32] Однако Позен не проводит различий между допереговорной и постпереговорной дилеммами безопасности.

   Понятие допереговорной дилеммы безопасности участников этнополитического  конфликта обозначает ситуацию перехода от мирной к насильственной фазе борьбы. Данный вид дилеммы безопасности означает выбор между вероятной помощью слабого правительства и самопомощью посредством вооружения. Существует межэтническая интолерантность и отсутствует конфиденциальное отношение этногрупп к правительству. Допереговорная дилемма безопасности чаще возникает в результате быстрой и неконтролируемой модернизации общества, приводящей к обострению этнической конкуренции за материальные и символические ресурсы. Д.Вальтер называет пять структурных условий обострения этнической конкуренции: правительственный кризис; изоляция национального меньшинства внутри широкой этногруппы; неконтролируемая миграция; нарушение традиционного порядка распределения ресурсов; сдвиги в политическом балансе сил этногрупп; этнический раскол армии.[33] В этих структурных условиях возникает страх этногрупп за свое выживание.

   Источниками страха могут быть историческая память о прошлых разногласиях и насилии, возможность статусной депривации этногруппы, манипулирование этническим сознанием со стороны элит, внушающих ложную внешнюю угрозу, распространенность бандитизма.[34] При наличии структурных факторов допереговорной дилеммы безопасности страх за выживание членов этногруппы становится мотивом выбора вооруженной самопомощи. Активность уголовников и демагогов служит поводом инициирования деструктивного цикла межэтнической борьбы. По данным С.Л.Столицкого, в Ливане накануне гражданских войн 1975-1976, 1986 и 1989 гг. этнические общины маронитов, друзов, суннитов, шиитов использовали вооруженную самопомощь в обеспечении своей безопасности. Этому способствовали теневые рынки торговли оружием и внешняя финансовая помощь боевикам.[35]

В условиях анархии этногруппа, находящаяся в состоянии неопределенности относительно намерений других групп, склонна предполагать недобрые замыслы. «Вы можете, - пишет П.Роэ, - испытывать страх, внушаемый другим человеком, и убеждаться, что не можете держать его в страхе. Когда люди начинают внушать взаимный страх, они не в состоянии понять источник сильного беспокойства другого лица, но лишь способны предполагать чужую враждебность и безрассудность».[36] В ситуации допереговорной дилеммы безопасности более организованные группы нападают первыми. Они опасаются ответной мобилизации другой группы и пытаются ее предотвратить. Насилие, причиненное внешней группе, ведет к распространению насилия и беззакония. Фактор неразличимости оборонительного и наступательного оружия уменьшает способность группы сигнализировать о своих защитных намерениях. В условиях преобладания тактики первого удара мирные переговоры маловероятны и компромиссы труднодостижимы. Малейшие уступки сторон могут привести к нарушению вооруженного равновесия. Противники стремятся предотвратить ответную мобилизацию за счет расширения этнически гомогенной территории. У.Альтерматт отмечает, что в бывшей Югославии, испытавшей этнополитические конфликты, во всех регионах соперничающие бандгруппы проводили этнические чистки, убивали или изгоняли молодых людей иной национальности, способных пользоваться оружием.[37]

           Следовательно, допереговорная дилемма безопасности участников этнополитического конфликта  возникает в условиях правительственной неспособности контролировать внутренний порядок и характеризуется вооруженной самопомощью участников конфликта в анархической среде. Самопомощь посредством вооружения приводит к росту межэтнического  недоверия и насилию.

   Постпереговорная дилемма безопасности имеет иное содержание. Она заключается в том, что стремление к безопасности одной этногруппы за счет присвоения большей государственной власти может побуждать другую этногруппу к аналогичным действиям, увеличивающим политическую конкуренцию и вероятность возобновления гражданской войны.

    Постпереговорная дилемма безопасности, отмечает М.А. Гулиев, возникает после достижения участниками этнополитического  конфликта мирных соглашений.[38]  Она обусловлена переходом от этнического насилия к мирной жизни, от анархии гражданской войны к строительству государства, способного контролировать правопорядок модернизируемого общества. В период затяжных конфликтов правоотношения граждан становятся фрагментированными. Правопорядок государства, испытывающего  межгрупповой конфликт, характеризуется неустойчивостью, многочисленными правонарушениями, на которые государство не способно адекватно реагировать. Мирные соглашения побуждают конфликтные стороны к восстановлению правительственной власти, способной защищать права, интересы граждан и  этнических групп. До полного восстановления сильной  государственной власти сохраняется анархическая среда, обуславливающая постпереговорную дилемму безопасности.

  Еще одну черту постпереговорной дилеммы безопасности называет К.Хартцель: «Неприемлемость вооруженной самопомощи после мирных соглашений вызывает беспокойство конфликтных участников, что государственная власть может быть захвачена оппозиционной группой».[39] В соответствии с мирными соглашениями участники конфликта не могут полагаться на вооруженную самопомощь. Восстановление монопольного права государства на применение силы означает демилитаризацию экс-комбатантов, разоружение и роспуск незаконных вооруженных формирований. Мирные соглашения предусматривают, что  они отказываются от права самообеспечения безопасности и экономического существования посредством своего оружия в обмен на возможности овладения мирными профессиями. Однако перспектива разоружения не снижает беспокойство участников конфликта за свою безопасность. Они опасаются, что государственная власть может быть  присвоена оппозиционной группой, которая в интересах своей безопасности будет использовать власть в ущерб другой группе.

   Таким образом, постпереговорная дилемма безопасности представляет собой ситуацию на начало миростроительного периода, возникающую после гражданской войны и заключения мирных соглашений. В условиях перехода от анархии  гражданской войны к восстановлению государственной власти, отрицающей вооруженную самопомощь, конфликтные стороны опасаются, что государственная власть может быть присвоена оппозиционной группой в ущерб безопасности другой группе.