Европейского Возрождения

Со второй половины XIV в. в Европе начинается тот историче­ский период, который получил впоследствии название эпохи Воз­рождения. Относительно того, что собой представляет Возрождение, до сегодняшнего дня идут среди историков и культурологов жаркие споры, и не только потому, что временные границы Ренессанса в разных европейских странах различны (например, так называемое Северное Возрождение занимает временной промежуток с XV в. по начало XVII в., тогда как итальянское Возрождение — с конца XII в. по середину XVI в.), но и потому, что в сам термин вклады­вается различный смысл. Анализ литературы показывает, что неко­торые пишут о Возрождении как историческом периоде, лежащем между Средневековьем и Новым временем, другие, отталкиваясь от факта возвращения из тьмы небытия философии, науки, искусства, литературы Древней Греции и Древнего Рима, где они пребывали почти тысячу лет, трактуют Ренессанс как процесс «восстановления в правах» наследия классической древности, забытого в силу чисто идеологических причин и востребованного к жизни тогда, когда духовная атмосфера в Европе коренным образом изменилась. Тре­тьи усматривают в Возрождении время смены мировоззренческих ценностей и становления гуманизма как определенной системы взглядов, где центральное место занимает идея признания человека высшим творением природы. Не вдаваясь в критический анализ изложенных выше позиций, отметим, что наиболее правильным, на наш взгляд, является понимание Возрождения прежде всего как со­циокультурного и идеологического течения¹, исторический смысл ко­торого состоит в том, что по мере его развертывания и углубления совершается распад средневекового миросозерцания, происходит

освобождение личности от духовного гнета католической церкви и утверждается новое мировосприятие, адекватное новой системе экономических и политических отношений, отражающее интересы класса буржуазии, выходящей на арену истории. Одним из проявле­ний духа Возрождения является гуманизм, составляющий альфу и омегу миросозерцания ренессансного человека². Другим — рафини­рованный индивидуализм, взращенный на почве протеста против десятивекового уничижения личности, осуществляемого всеми со­циальными институтами средневековья в соответствии с догматами христианского вероучения.

Возрождение, рассмотренное в системе экономических коорди­нат, может быть представлено как процесс распада старых феодаль­ных общественных отношений и утверждения новых — ранне-капиталистических отношений в наиболее передовых в то время странах Западной Европы.

Проанализированное в политическом аспекте, Возрождение может быть интерпретировано как начало перехода от феодальной раздробленности к мощным национальным государствам, объеди­ненным под скипетром одного монарха. В это время «королевская власть, опираясь на горожан, сломила мощь феодального дворянст­ва и создала крупные, в сущности основанные на национальности, монархии, в которых начали развиваться современные европейские нации и современное буржуазное общество»³.

Самая краткая характеристика Возрождения, дающая возможность судить не только о тех коренных сдвигах, которые произошли в массо­вом сознании, но и об истоках и движущих силах Ренессанса (особенно на его первой стадии), принадлежит Франческо Петрарке, который, давая оценку своей эпохе, так писал в одной из своих эклог:

Юристы забыли Юстиниана, медики — Эскулапа, Их ошеломили имена Гомера и Вергилия. Плотники и крестьяне бросили свое дело И толкуют о музах и Аполлоне⁴.

Естественно, в этих словах есть известное преувеличение (вряд ли плотники и каменщики бросили строить дома, а крестьяне па­хать землю, растить хлеб и давить виноград), но то, что в этот исто­рический период действительно произошли существенные перемены в мировосприятии большинства современников Петрарки, не подле­жит никакому сомнению. Античность, как совершенно справедливо подчеркивают все исследователи, занимавшиеся изучением этого уникального периода в историческом развитии Европы, не только

Теория культуры

3. Понимание культуры в трудах мыслителей европейского Возрождения

 

вдохновляла, но была понятна и близка как слою образованных людей — зажиточных горожан, прелатов и князей церкви, светских владык, — так и простым трактирщикам, писарям в многочислен­ных купеческих конторах, мелким продавцам и ремесленникам и многим другим, захваченным стихией всеобщего интереса к антич­ному наследию. Это было уникальное время и Петрарка, если су­дить по его сочинениям, а также работам его духовных восприем­ников, в частности Джованни Боккаччо, автора бессмертного «Декамерона» и биографии гениального поэта, достаточно хорошо это осознавал.

В дальнейшем о Возрождении как особой культурной эпохе пи­сали многие выдающиеся умы, но наиболее яркая характеристика Ренессанса содержится в предисловии к книге «Диалектика приро­ды» Ф. Энгельса, где говорится следующее:

В спасенных при падении Византии рукописях перед изумленным Западом предстал новый мир — греческая древность; перед светлы­ми образами исчезли призраки средневековья; в Италии начался не­виданный расцвет искусства, который явился как бы отблеском клас­сической древности и которого никогда уже не удавалось достигнуть. В Италии, Германии, Франции возникла новая, первая современная литература. Англия, Испания пережили вслед за этим классическую эпоху своей литературы; рамки старого orbis terrarum были разбиты; только теперь, собственно, была открыта земля и были заложены ос­новы для позднейшей мировой торговли и для перехода ремесла к мануфактуре, которая, в свою очередь, послужила исходным пунктом для современной крупной промышленности. Духовная диктатура церкви была сломлена; германские народы в своем большинстве прямо сбросили ее и приняли протестантизм, между тем как у ро­манских народов стало все более и более укореняться перешедшее от арабов и питавшееся новооткрытой греческой философией жиз­нерадостное свободомыслие, подготовившее материализм XVIII в.

Это был величайший прогрессивный переворот из всех пережи­тых до того времени человечеством, эпоха, которая нуждалась в ти­танах, которая породила титанов по силе мысли, страсти и характе­ру, по многосторонности и учености. Люди, основавшие современ­ное господство буржуазии, были всем чем угодно, но только не людьми буржуазно ограниченными. Наоборот, они были более или менее овеяны характерным для того времени духом смелых искате­лей приключений. Тогда не было ни одного крупного человека, кото­рый не совершил бы далеких путешествий, не говорил бы на четырех или пяти языках, не блистал бы в нескольких областях творчества. Леонардо да Винчи был не только великим живописцем, но и вели-

ким математиком, механиком и инженером, которому обязаны важ­ными открытиями самые разнообразные области физики. Альбрехт Дюрер был живописцем, гравером, скульптором, архитектором и, кроме того, изобрел систему фортификации, содержащую в себе не­которые идеи, которые много позднее были подхвачены Монталам-бером и новейшим немецким учением о фортификации. Макиавелли был государственным деятелем, историком, поэтом, и, кроме того, первым достойным упоминания военным писателем нового времени. Лютер вычистил авгиевы конюшни не только церкви, но и немецкого языка, создал современную немецкую прозу и сочинил текст и мело­дию того проникнутого уверенностью в победе хорала, который стал «Марсельезой» XVI в.⁵

Коренные перемены в экономическом и политическом устройстве европейского общества в этот период сопровождались не менее суще­ственными трансформациями в духовной сфере, прежде всего в области философии, которая постепенно освобождается от пут религиозной догматики, меняет свой статус и пересматривает проблематику. Евро­пейская возрожденческая философская мысль была, как подчеркивает А.Х. Горфункель, совокупностью специфических модификаций аристо-телизма и платонизма, философских воззрений стоиков и эпикурей­цев. Мыслители Возрождения постоянно обращаются к работам древ­негреческих и древнеримских философов, в них они ищут ответы на вопросы, выдвигаемые практикой той бурной, богатой катаклизмами исторической эпохи. К Сократу и Платону, Аристотелю и Эпикуру, Сенеке и Марку Аврелию как к высшим авторитетам они апеллируют в спорах с представителями схоластической богословской мысли. Фи­лософы Ренессанса размышляют о многих вещах, но главная тема, которая волнует их всех, — это природа человека. Человек предстает как центр мироздания, как начало всех начал. Следует отметить, что антропоцентризм в какой-то степени был свойственен и средневеко­вой философии, но схоластами проблема человека ставилась совер­шенно в ином ключе. В их трудах речь шла в основном о греховной сущности человека и его спасении путем обретения религиозной веры и Божественной благодати. Человек, в их представлении, создан для того, чтобы тяжкими трудами, аскезой, подвигами во имя Господа до­казать свое право на вечную жизнь на небесах после окончания срока его земного существования. Философов же Ренессанса человек инте­ресует прежде всего в его земном предназначении. Его отношения с природой и Богом ими рассматриваются в рамках нового, пантеисти­ческого понимания мира. Для них человек — высшая ступень в иерар­хии бытия, подлинная, а не мнимая «мера всех вещей» или, если ис-

Теория культуры

3. Понимание культуры в трудах мыслителей европейского Возрождения

 

пользовать знаменитое выражение Шекспира, «венец живущего, краса Вселенной».

Не будет большим преувеличением утверждать, что философия Возрождения создала величественный гимн человеку, по своей мо­щи превосходящий все те панегирики homo sapiens, что провозгла­шались как до, так и после этой исторической эпохи⁶. Наиболее ярко это отношение к человеку выражено в известной «Речи о дос­тоинстве человека», написанной Пико делла Мирандола, который в уста Господа, напутствующего сотворенного им Адама, вложил сле­дующие слова:

Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпоч­тешь. Ты можешь переродиться в низшие неразумные существа, но можешь переродиться по велению своей души и в высшие, божест­венные... Звери при рождении получают из материнской утробы все то, чем будут владеть потом, как говорил Луцилий. Высшие духи либо сразу, либо чуть позже становятся тем, чем будут в вечном бессмер­тии. В рождающихся людях существуют семена и зародыши разно­родной жизни⁷.

Тема человека в работах мыслителей Возрождения тесно перепле­тается с темой природы, которая рассматривается как нечто живое и одухотворенное. Природа в работах Николая Кузанского и Джорда­но Бруно, Леонардо да Винчи и Николо Макиавелли, Эразма Рот­тердамского и Томаса Мора, Джаноццо Манетти и Лоренцо Валла — не просто результат божественного промысла, но нечто, обладаю­щее креативностью, самодетерминацией. В их представлении зако­ны природы равноценны божественным установлениям. Более того, некоторые из них, как, например, Альберти, вообще склонны ото­ждествлять Бога и природу, видя в последней единственное живо­творящее и созидающее начало. Не будет ошибкой утверждать, что философская мысль Ренессанса создала предпосылки для появле­ния европейской натурфилософии XVII века, дала мощный толчок к развитию естественнонаучного знания, обусловила появление ряда гениальных открытий, которые были совершены в Новое время.

Если же говорить о вкладе мыслителей Возрождения в разра­ботку теоретической культурологии, то его следует признать доста­точно скромным, особенно по сравнению с их достижениями в других областях общественной мысли. Как ни парадоксально, гума-

нисты Ренессанса, проявляя пристальное внимание к проблеме че­ловека, к вопросам его производственной деятельности, исследуя вопросы, связанные с постижением законов природы, практически не обращались к теоретическому осмыслению мира культуры.

Главное, что сделали мыслители Возрождения в этой области, состоит в том, что они восстановили в правах понимание культуры как пайдейи. Для них культура перестает быть результатом Божест­венного промысла, неким феноменом, сотворенным Господом и пребывающим вне времени и пространства, элементом мироустрой­ства, существующим изначально и до времени Страшного суда. По­добно античным мыслителям они интерпретируют культуру как нечто творимое и творящее, как результат целенаправленного вос­питательного воздействия. В их глазах человек культурный переста­ет быть равнозначным образцовому христианину, безупречно ис­полняющему все предписания церкви, соблюдающему обряды и безоговорочно верящему в догматы Священного писания. Он снова начинает рассматриваться как закономерный итог «обработки души и тела», совершенной талантливым учителем.

Можно согласится с тем, что

гуманисты сознательно принимают на себя роль воспитателей человеческих душ, чтобы обратить всех и каждого... к рангу челове­ческого достоинства, получающего свое выражение прежде всего в открытой публичной жизни, которая... есть как бы непрерывный кон-тиниум, не ограниченный ничем внешним диалогический простор для действенных собраний свободных и равных в своих правах граждан. Они берут на себя роль церковнослужителей, но в качестве госу­дарственных мужей и наставников. Они становятся служителями того, что мы ныне называем «культурой». Или, другими словами, служите­лями греческой «пайдейи», все более обращающейся в «культуру»⁸.

Однако, это следует подчеркнуть особо, философы Ренессанса вносят в трактовку пайдейи ряд принципиально новых моментов. Идеалом для них является иной социальный тип, нежели тот, на который ориентировались мыслители античности. Даже беглое зна­комство с их трудами убеждает в том, что смысловым центром их размышлений о конечной цели воспитания является рефлексия по поводу гармонической и всесторонне развитой личности как выс­шем эталоне, на который должен ориентироваться любой воспита­тель, осознающий социальную значимость своего труда.

Подобная постановка вопроса логически вытекала из пантеи­стических представлений ведущих мыслителей Возрождения, кото­рые считали, что природа сама производит все формы вещей, из ко-

Теория культуры

3. Понимание культуры в трудах мыслителей европейского Возрождения

 

торых наиболее идеальной и соответствующей сущности самой кра­соты является гармония. По их представлениям, мир наполнен гар­монией, которая проявляется буквально во всем: в сочетании красок лесов и полей, изменяющихся в соответствии с временами года, в чередовании дня и ночи, в наличии различных видов животных и птиц, которые взаимодополняют друг друга. Но если мир, созданный творцом гармоничен, то отсюда вытекает, что гармоничным должен быть и че­ловек, являющийся частью этого мира. Причем речь идет не только о гармонии души и тела, но и гармонии самой души, которая тоже долж­на подчиняться всеобщим законам, установленным природой.

Идея гармонии красной нитью проходит через работы практиче­ски всех гуманистов, но наиболее полно она излагается в трудах композитора Джозеффо Царлино, художника Альбрехта Дюрера и, в особенности, в работах теоретика искусства, архитектора Леона Батиста Альберти, который в своем известном сочинении «Десять книг о зодчестве» пишет:

Есть нечто большое, слагающееся из сочетания всех этих трех вещей (числа, ограничения и размещения. — А. Ш.), нечто, чем чу­десно озаряется весь лик красоты. Это мы называем гармонией (concordia), которая, без сомнения, источник всякой прелести и кра­соты. Ведь ее назначение и цель — упорядочить части, вообще гово­ря, различные по природе, неким совершенным соотношением так, чтобы они одна другой соответствовали, создавая красоту... И не столько во всем теле в целом или в его частях живет гармония, сколько в себе самой и в своей природе, так что я назвал бы ее со-причастницей души и разума... Она охватывает всю жизнь человече­скую, пронизывает всю природу вещей... И нет у природы большей заботы, чем та, чтобы произведенное ею было совершенным. Этого никак не достичь без гармонии, ибо без нее распадается высшее со­гласие частей⁹.

Стоит подчеркнуть, что в работах мыслителей Ренессанса понятие гармонии рассматривается не просто как элемент эстетической теории, а как принцип организации социальной жизни и воспитания. Опираясь именно на него, разрабатывают свои педагогические концепции из­вестные падуанские гуманисты Паоло Верджерио и его ученик Витто­рино да Фельтре, основавший в 1423 г. в Мантуе, куда он был пригла­шен известным политическим деятелем той поры Франческо Гонзаго, так называемый «Радостный дом» (La Casa Giocosa), где обучение и воспитание строилось в соответствии с принципом гармонического и всестороннего развития, Джианоццо Манетти, Лонардо Бруни, Батти-сто Гуарино и ряд др. Все они исходят из того, что для подготовки

людей, способных занять соответствующее место в жизни и обладаю­щих умением принимать важные решения, самым непосредственным образом затрагивающие коренные интересы городов-коммун, необхо­димо в школах и университетах давать максимум самых разнообразных знаний, сочетая процесс обучения с физической и нравственной за­калкой молодых людей. Воспитание, с их точки зрения, является глав­ной задачей не только родителей, но и государства, которое не должно жалеть средств для этого важнейшего дела.

Впоследствии на эту тему много писал Бальдассаре Кастилионе, но его представления о гармоничном и всесторонне развитом чело­веке существенно отличаются от тех, которые были зафиксированы в трудах его предшественников. Если для Верджерио и Витторино идеалом всесторонне развитой личности является такая титаническая фигура, как Леонардо да Винчи, который был не только великим живописцем, но и талантливым архитектором, искусным диплома­том, инженером, с ловкостью владевшим пером и мечом, кистью и аркебузой, резцом и циркулем, то для Кастилионе идеалом является хорошо воспитанный придворный, обладающий утонченным эстети­ческим вкусом и хорошо ориентирующийся в высшем свете. Други­ми словами, на закате Возрождения идеал гармонично и всесторонне развитой личности, сформулированный мыслителями Треченто и Кватроченто, теряет свою жизненную силу и превращается в абст­рактное нормативное требование.

Если говорить о тех, кто внес наиболее существенный вклад в разработку основ культурологической теории в период европей­ского Ренессанса, то из блестящего созвездия имен, прославивших эту историческую эпоху, можно выделить прежде всего зачинателя гуманистической традиции, итальянского поэта и мыслителя Фран­ческо Петрарку, а также общественного и политического деятеля Франции эпохи Генриха IV Мишеля Монтеня, которого многие ис­следователи считают последним гуманистом Возрождения и первым моралистом Нового времени.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: