Представления А. Швейцера о культуре и ее судьбе

Анализируя работы авторов, внесших существенный вклад в соз­дание основ современной теоретической культурологии, нельзя пройти мимо идейного наследия, оставленного нобелевским лауреатом, вы­дающимся гуманистом Альбертом Швейцером (1875—1965), которого называют одной из самых значительных фигур среди европейских ин­теллектуалов середины XX века, равнозначной по степени своего влияния таким титанам мысли, как Альберт Эйнштейн, Бертран Рас-

 

8. Исследование проблемы культуры в западной общественной мысли XX в.

сел, Махатма Ганди, Жан Поль Сартр. Великий моралист, врач, уче­ный-естествоиспытатель, музыкант, политический деятель, много сде­лавший для превращения движения за мир и всеобщее и полное разо­ружение во влиятельную политическую силу современности, он сыграл огромную роль в развитии этики и богословия, философии и теории культуры, создав ряд произведений, без которых история европейской общественной мысли нашего времени выглядела бы явно обедненной.

Альберт Швейцер родился в небольшом городке в Верхнем Эльза­се в семье священника местной евангельской общины. Его мать была дочерью пастора. Отличаясь редкой набожностью, она свято соблюда­ла все религиозные обряды и соответствующего отношения требовала от своих детей, в том числе и от маленького Альберта, который уже в детские годы знал назубок многие протестантские хоралы и порядок службы в храме. Находясь постоянно среди людей глубоко верующих, сверяющих каждый свой шаг с догматами лютеровского учения, Аль­берт Швейцер не мог не усвоить основные положения протестантской религии, в том числе и пиететное отношение к труду как средству об­ретения божьей благодати и жизни — священному дару, которым че­ловек не вправе распоряжаться по собственному усмотрению. Пяти лет от роду его отдают в сельскую школу, где он обучается до поступ­ления в гимназию, которую успешно заканчивает в 1893 г.. В этом же году он становится студентом богословского факультета Страсбург-ского университета, где одновременно посещает лекции по циклу фи­лософских дисциплин. Приблизительно тогда же происходит одно знаменательное событие в его жизни — он дает свой первый концерт как органист и заслуживает восторженной оценки со стороны музы­кантов-профессионалов. Завершив образование в Страсбурге, Швей­цер проходит дополнительный курс философии в Сорбонне и Берлин­ском университете. Итогом обучения становится блестящая защита диссертации на тему «Философия религии Иммануила Канта», кото­рая приносит Альберту Швейцеру ученую степень доктора философии. Немного погодя следует другая защита, и он становится доктором тео­логии. Далее — годы преподавательской деятельности в Страсбургском университете и интенсивная научная работа. Из-под пера молодого ученого выходят книги «Тайны мессианизма и страдания. Очерк жиз­ни Иисуса Христа», «Проблема Тайной Вечери на основании научных исследований XIX века и исторических обобщений», ряд научных ста­тей, которые он публикует в ведущих философских журналах Герма­нии. Издает он и несколько книг по органному искусству и теории музыки, в том числе работу «Иоганн — Себастьян Бах — музыкант и поэт», которая приносит ему широкую известность в среде европей­ских интеллектуалов и приглашение занять пост органиста Баховского

388 Теория культуры

общества в Париже, которое он принимает при условии сохранения за собой места доцента экзегетики¹⁵². Занимаясь преподавательской и концертной деятельностью, Альберт Швейцер одновременно обучается на медицинском факультете, готовясь выполнить ту клятву, которую он дал еще в юношеские годы. В 1913 г. он защищает третью диссер­тацию на тему «Психиатрическая оценка личности Иисуса Христа» и получает диплом доктора медицины. Этот год становится рубежным в биографии Альберта Швейцера. На доходы от своей научной и кон­цертной деятельности он основывает клинику в Ламбарене (Габон) и уезжает в Центральную Африку в качестве руководителя больницы и практикующего врача. С этого времени лечение больных тропической лихорадкой, сонной болезнью, туберкулезом, алкогольными психоза­ми, брюшным тифом и множеством других известных и неизвестных европейской медицине болезней становится главным делом его жизни.

Первая поездка в Африку растянулась на 4 года. За ней последова­ли другие. Всего в Ламбарене он пробыл около 30 лет. Только на крат­кие промежутки времени (буквально на несколько месяцев) он воз­вращался в Европу, в основном для того, чтобы собрать средства для продолжения деятельности своей клиники, которая постоянно нахо­дилась в сложном финансовом положении несмотря на все старания ее создателя и бессменного руководителя. Последняя — четырнадцатая по счету — поездка Альберта Швейцера в Африку состоялась в 1959 г.. К этому времени он был уже лауреатом премии Гете, премии мира немецкой книжной торговли, Нобелевской премии мира, которые он отдал на создание больничного городка в Ламбарене и строительство домов для прокаженных. Умер Альберт Швейцер в 1965 г. в возрасте 90 лет на своем рабочем месте. Он был похоронен недалеко от своего дома в Ламбарене в пальмовой роще, которая была посажена его ру­ками много лет назад. Такова жизнь этого необычного человека, кото­рый и сегодня остается для многих образцом учителя, гражданина, подвижника, сумевшего подняться над мелочным эгоистическим рас­четом, суетностью желаний и подчинить свое существование великой цели служения людям.

Альбертом Швейцером написано множество работ, однако наи­большую известность ему принесли труды по теории культуры, прежде всего «Культура и этика», где изложена квинтэссенция взглядов Швейцера на культуру и пути ее развития. Именно на эту работу мы будем ссылаться в дальнейшем, раскрывая комплекс идей, составляю­щих концепцию культуры немецкого мыслителя.

Если попытаться сформулировать главную идею «Культуры и эти­ки», то она может быть выражена следующим образом: культура за-

 

8. Исследование проблемы культуры в западной общественной мысли XX в.

падного общества переживает не лучшие времена. Можно смело гово­рить о том, что из нее исчезло этическое начало и она все больше и больше превращается из мира человека в мир, противостоящий \Qflo- веку, где деятельность всех субъектов осуществляется на основе ^не принципов гуманизма, а технической целесообразности и экономиче­ской эффективности. Поиск мер, способных приостановить этот про­цесс прогрессирующей дегуманизации, представляется исключительно важным делом, ибо с этим связаны судьбы миллионов людей и буду-щее человечества в целом. Именно этой идеей, если судить по авТО-биографическим работам Швейцера, он руководствовался, создавая свою главную книгу.

Но что же такое культура и каковы причины ее упадка? Культуру немецкий мыслитель понимает как особое сложное и интересное «жизненное явление в развитии человечества», не имеющее аналогов ни в природном, ни в социальном мире. Он определяет ее как

совокупность прогресса человека и человечества во всех областях и направлениях при условии, что этот прогресс служит духовному совершенствованию индивидов как прогрессу прогрессов¹⁵³.

Поясняя свою мысль, он пишет, что этот прогресс проявляется прежде всего в «смягчении как для тех, так и других борьбы за сущест­вование»¹⁵⁴. Другим словами, о культурном состоянии той или и^ой социальной системы говорит прежде всего наличие условий, способст­вующих не только нормальной жизни человека, но и благоприятст­вующих реализации его способностей и задатков. В том случае, е£ли подобные условия отсутствуют, о культуре того или иного общества ^не может идти и речи.

Сущность культуры, по Швейцеру, двояка, ибо она предполагает господство разума над силами природы и господство разума над чело­веческими убеждениями. Из этих двух функций культуры ШвейДОр наиболее важной считает вторую, так как

только господство разума над человеческими убеждениями и ^по~ мыслами дает гарантию, что люди и целые народы не используют друг против друга силу, которую сделает для них доступной прироДО/ что они не втянутся в борьбу за существование более странную, нежели та, какую человеку пришлось вести в нецивилизованном со­стоянии¹⁵⁵.

Господство же над силами природы, особенно то, которое обеспе­чивается с помощью машин, зачастую, по мнению Швейцера, cthW-лирует расширение поля бескультурности, ибо рождает иллюзию все­властия человека и резко снижает нравственную мотивацию его ро-

390 Теория культуры

ступков. Влияние экономического фактора на культуру, с его точки зрения, сплошь и рядом проявляется самым негативным образом, по­этому наличие эффективного экономического механизма еще ничего не говорит о культуре общества, которая может находиться на чрезвычайно низком уровне при высоком уровне развития техники и бесперебойно работающей экономике.

Рассматривая проблему существенного и несущественного в культуре, Швейцер приходит к мысли о том, что самым важным является духовный (более узко — моральный), а не материально-технический прогресс. Именно по развитости этического начала следует судить о культуре общества.

В чем же проявляется духовный прогресс, по Швейцеру? С его точ­ки зрения, высот в духовном развитии общество достигает только то­гда, когда «индивиды и всевозможные сообщества соизмеряют свои желания с материальным или духовным благом целого»¹⁵⁶. Если этого нет, то говорить о духовном прогрессе не приходится. Таким образом, показателем духовного прогресса является степень этичности общества. Другими словами, чем больше в своей деятельности люди руково­дствуются моральными императивами и чем больше совершается дей­ствий, исходя из нравственной мотивации, тем более духовно развитой является та или иная система.

Швейцер считает, что материально-технический и духовно-этический прогресс идут отнюдь не параллельно друг другу. Часто наблю­даются ситуации, когда развитие материально-технического базиса явно опережает рост духовности и моральности. Так было в начале XIX в., когда силы этического прогресса иссякли, в то время как дос­тижения в материальной сфере неуклонно нарастали. Бывает и наобо­рот, когда развитие морали происходит более быстрыми темпами, чем техники и материального базиса. Так было во времена Аристотеля, когда наблюдался застой в естественных науках, но шла интенсивная работа в области этики, о чем свидетельствует появление ряда круп­ных работ в этой области, в частности аристотелевской «Никомаховой этики», ставшей своеобразным итогом развития этической мысли в ту историческую эпоху.

В наше время векторы материально-технического и нравственного прогресса разошлись окончательно, но тем не менее немногие осоз­нают этот печальный и тревожный факт. Большинство пребывает в святом убеждении, что «культура состоит преимущественно в научно-технических и художественных достижениях и может обойтись без этики или ограничиться ее минимумом»¹⁵⁷. В подобной установке Швейцер усматривает огромную опасность, ибо, по его представлени­ям, культура, не облагороженная этикой, оставляет после себя пустыню.

 

8. Исследование проблемы культуры в западной общественной мысли XX в.

Культура, с точки зрения Швейцера, может твориться только мыслящими и свободными существами.

Мыслящими, потому что лишь человек, способный к рефлексии и интенсивной умственной деятельности, «в состоянии выработать и достойным образом выразить разумные идеалы». Свободными, потому что только люди, действующие в соответствии со своей волей, способ­ны «распространить разумные идеалы на универсум»¹⁵⁸. Однако сего­дня мыслящих и свободных духом людей становится все меньше и меньше. Ремесленники под воздействием машин превращаются в пол­ностью подчиненных воле нанимателя фабричных рабочих. Место не­зависимых предпринимателей все чаще занимают бюрократы и чинов­ники, действующие в соответствии с предписаниями председателей советов директоров и президентов крупных корпораций. Представите­ли свободных профессий — музыканты, художники, писатели — оста­ются такими номинально, ибо вынуждены подчиняться вкусам непро­свещенной и агрессивной массы, в основном жаждущей только раз­влечений и не стремящейся к вершинам духа. Даже те, кто обладает собственностью, не являются, с точки зрения Швейцера, свободными в полной мере, ибо в силу нарастающей конкуренции они вынуждены также вести повседневную борьбу за существование. Расширение «поля несвободы» Швейцер связывает не только с экономическими и политическими процессами, протекающими в недрах современного западного общества, но и с фактором интенсивной миграции сель­ского населения в города. Массы оторванных от земли людей, утра­тивших представление о своей этнической и культурной идентично­сти, пополняют ряды бесправных маргиналов, которые ни при каких обстоятельствах не могут рассматриваться в качестве свободных лю­дей, ибо лишены собственности, своей культуры и традиций.

Превращению человека в несвободное существо способствует и сложившаяся система общественных, прежде всего экономических, отношений, которая заставляет большинство людей продавать свою рабочую силу по все более низким расценкам, вынуждая их работать все напряженнее для обеспечения достойного уровня жизни. «Ставшая обычной сверхзанятость современного человека во всех слоях общест­ва, — пишет Швейцер, — ведет к умиранию в нем духовного нача­ла»¹⁵⁹, ибо для работы над собой, для серьезных бесед, чтения книг или знакомства с высочайшими достижениями музыкального и изо­бразительного искусства у него просто не остается ни времени, ни же­лания. Для современного сверхзанятого человека потребностью стано­вится абсолютная праздность и приятное времяпрепровождение. «Не познания и развития ищет он, а развлечения — и притом такого, ко­торое требует минимального духовного напряжения»¹⁶⁰.

392 Теория культуры

Удовлетворению потребностей подобного человека подчинена дея­тельность всех институтов культуры, видоизменяющихся в соответст­вии с тем социальным заказом, который диктует духовно обедненный и нравственно ущербный человек. Поэтому нет ничего удивительного в том, что сегодня опера проигрывает в споре оперетте, театр — каба­ре, серьезная литература — развлекательной, живопись — фотоискус­ству, а высокая публицистика — описанию скандалов и дешевых сен­саций в «желтых» газетах. Так ограничение «поля свободы» человека приводит к понижению уровня культуры, к торжеству серости, безду­ховности, аморализма.

Фактором, способствующим возрастанию несвободы человека, Швейцер считает и усиливающуюся профессионализацию. С его точки зрения, превращение человека в «частичного работника», способного эффективно трудиться, выполняя одну операцию, неизбежно приводит к снижению трудовой мотивации, лишает труд его воспитательной силы. Современное автоматизированное производство не требует со­образительности и проявления инициативы, т.е. личностных качеств работника, которые не столько способствуют, сколько мешают дости­жению высшей производительности труда. На взгляд современного предпринимателя человек ценен настолько, насколько он органично дополняет машину, выступая как ее неотъемлемый элемент. В резуль­тате превращения в элемент машины творческое и художественное начало в человеке умирает, как и умирает его чувство собственного достоинства, в основе которого лежит прежде всего осознание своей уникальности. Усиление специализации, по мнению Швейцера, са­мым негативным образом сказывается на уровне нравственного и ин­теллектуального развития человека XX в., который постепенно теряет способность к целостному, интегральному видению мира и не облада­ет необходимой широтой взглядов для того, чтобы прогнозировать возможные и далеко не очевидные последствия своих поступков.

Ограниченный в своих проявлениях человек не способен к созда­нию подлинных культурных ценностей, поэтому нет ничего удиви­тельного в том, что культура западного общества находится в состоя­нии кризиса, который углубляется год от года. «Мы живем в условиях, характеризующихся упадком культуры»¹⁶¹, — пишет Швейцер, и нет никакой надежды на то, что ситуация изменится в лучшую сторону в обозримой перспективе, ибо процесс зашел весьма далеко и потребу­ется потратить много усилий, чтобы переломить доминирующую сего­дня тенденцию. Кризис культуры, разворачивающийся на наших гла­зах, с точки зрения Швейцера, отнюдь не является случайным. Он назревал на протяжении нескольких столетий и представляет собой

8. Исследование проблемы культуры в западной общественной мысли XX в.

логическое следствие, вытекающее прежде всего из нашей неспособ­ности задумываться над судьбами культуры, из нашего неумения про­никать в глубь тех процессов, которые происходят в культурной сфере.

На стыке столетий, — пишет Швейцер, — под самыми различны­ми названиями вышел в свет целый ряд сочинений о нашей культуре. Словно по какому-то тайному сговору, авторы их не стремились вы­яснить состояние нашей духовной жизни, а интересовались исключи­тельно тем, как она складывается исторически. На рельефной карте культуры они зафиксировали действительные и мнимые пути, которые, пересекая горы и долины исторического ландшафта, привели нас из эпохи Ренессанса в XX век... Наученные ими массы испытывали удов­летворение, воспринимая свою культуру как органический продукт столь многих действующих на протяжении столетий духовных и соци­альных сил. Никто, однако, не удосужился установить компоненты нашей духовной жизни. Никто не проверил, насколько благородны идеи, движущие ею, насколько она способна содействовать подлин­ному прогрессу¹⁶².

В результате создалась иллюзия, что в сфере культуры все нор­мально, что культурный прогресс идет параллельно с научно-техническим и социальным. Вина в том, что подобная иллюзия полу­чила широкое распространение, лежит прежде всего на философии и философах, оказавшихся не способными вскрыть противоречивость культуры, которая изначально несла в себе саморазрушающее начало. Итак, решающим фактором, обусловившим кризис культуры, с точки зрения Швейцера, является несостоятельность философии, которая не справилась с поставленными перед нею задачами и не смогла преду­предить человечество о грозящей ему опасности. Особенно большие претензии Швейцер предъявляет философии из-за того, что она не смогла обосновать идеалы рационализма, на которых зиждется евро­пейская культура, и внушить людям, что за эти идеалы необходимо бороться. Философии, с его точки зрения, следовало бы со всей энергией вести дело в этом направлении¹⁶³, однако она самоустрани­лась от решения данной задачи. В результате европейский рациона­лизм потерпел крах. Крах рационализма, по Швейцеру, был одновре­менно и крахом оптимистического и этически окрашенного мировоз­зрения и, более широко, крахом культуры, базирующейся на рациона­листических началах.

Другой причиной, обусловившей упадок европейской культуры, Швей­цер считает существование экономического и социального неравенства между индивидами, углубление пропасти между богатыми и бедными, между теми, кто находится на вершине социальной пирамиды, и теми, кто располагается на ее низших этажах.

394 Теория культуры

Если бы обстоятельства складывались так, — пишет он, — чтобы умеренное и прочное благосостояние было доступно все более ши­роким массам населения Земли, то культура получила бы от этого гораздо больше преимуществ, чем от всех материальных достижений, столь превозносимых от ее имени¹⁶⁴.

Человек, не обладающий ничем, кроме своей рабочей силы, не располагающий условиями для реализации заложенных в него приро­дой задатков и способностей, с точки зрения Швейцера, не способен быть активным субъектом культуры, создавать и усваивать культурные ценности.

Третьей причиной, обусловливающей упадок культуры, по мнению Швейцера является «сверхорганизованность наших общественных ус­ловий»¹⁶⁵. Отмечая огромное значение фактора организованности в жизни человеческого общества, Швейцер подчеркивает, что на опре­деленной стадии развития «внешняя организация общества начинает осуществляться за счет духовной жизни»¹⁶⁶. Регламентация всех сфер человеческой деятельности приводит к тому, что «личности и идеи попадают под власть институтов общества, вместо того чтобы оказы­вать влияние на них и поддерживать в них живое начало»¹⁶⁷. Швейцер обращает внимание на то, что человек, включенный в организацию, неизбежно вынужден подчиняться «правилам игры», которые установ­лены в ней, и в силу этого не может действовать как свободное суще­ство, совершающее те или иные поступки, исходя из своего собствен­ного волеизъявления. Организация накладывает, с его точки зрения, сетку ограничений и на мыслительную деятельность человека, так как он, если хочет оставаться членом данного сообщества и пользоваться корпоративной поддержкой, должен принимать на веру те идеи и нравственные императивы, которые провозглашаются ее руководите­лями. Швейцер считает, что сегодня человек с младых ногтей и до глубокой старости находится под воздействием тех или иных полити­ческих, религиозных, экономических организаций, которые предпри­нимают все возможное, чтобы способствовать максимальной сплочен­ности, и, соответственно, максимальной лояльности своих членов, ибо видят в этом главную предпосылку своего существования и условие, обеспечивающее их влияние на происходящие в обществе процессы.

Вся наша духовная жизнь, — пишет Швейцер, — протекает в рамках организаций. С юных лет современный человек так проника­ется мыслью о дисциплине, что отрекается от своего существования и способен руководствоваться только интересами своей корпорации. Столкновение между идеями и людьми, составившее в свое время славу XVIII в., ныне уже не имеет места. Тогда благоговения перед

8. Исследование проблемы культуры в западной общественной мысли XX в.

групповыми мнениями не признавалось. Судьба любой идеи зависела от восприятия и одобрения ее индивидуальным разумом. Ныне по­стоянное уважение к господствующим в организованных объединени­ях воззрениям стало само собой разумеющимся правилом... На эти воззрения наложено табу, они не подлежат не только какой бы то ни было критике, но даже самому невинному обсуждению. Такое по­ведение, при котором мы отказываем друг другу в праве быть мыслящи­ми существами, эвфемистически именуется уважением к убеждению, будто бы без мышления возможно какое-то настоящее убеждение¹⁶⁸.

Недостаточное уважение человека к собственному мнению, отсут­ствие стремления вырабатывать и отстаивать собственные убеждения делают его чрезвычайно податливым внешнему воздействию. В этой податливости, пластичности натуры современного человека, способ­ного доходить до отрицания того, чему он еще недавно поклонялся, Швейцер видит четвертую причину упадка западноевропейской культу­ры, которая была взращена подвижниками типа Франциска Ассиз­ского и Джордано Бруно, способными не только к декларациям, но и к решительным поступкам. Способность современного человека ме­нять свои взгляды и убеждения, принимать образно говоря, любой духовный облик, подобно тому, как обретает заданную форму кусок глины под руками гончара, ныне рассматривается в качестве достиже­ния, тогда как, считает автор «Культуры и этики», ее необходимо ква­лифицировать как величайшее несчастье, поскольку предельно толе­рантный индивид, обладающий исключительными адаптивными воз­можностями, не способен быть культуросозидающей личностью, ибо последняя возникает только в бореньях, в труде, в результате выявле­ния и реализации индивидуального творческого начала.

Пятой причиной упадка европейской культуры, по мнению Швейце­ра, является рост национализма, который может быть определен как «неблагородный и доведенный до абсурда патриотизм, находящийся в таком же отношении к здоровому чувству любви к родине, как бредо­вая идея к нормальному убеждению»¹⁶⁹. Широкое распространение националистических настроений в настоящее время Швейцер связы­вает с тем искаженным представлением о роли и значении националь­ного государства, которое произошло в последние десятилетия. Он обращает внимание на то, что если в речах Фихте к немецкой нации национальное государство «подвергается суду нравственного разума и узнает от последнего о необходимости подчиниться ему во всех отно­шениях»¹⁷⁰, то сегодня национальное государство рассматривается в качестве высшей ценности, не подлежащей критике. Подобное пие-тетное отношение к национальному государству провоцирует рост на­ционализма, который демонстрируют представители самых различных

396 Теория культуры

слоев населения — от аристократической верхушки до городских ни­зов. Особенно опасным, с точки зрения Швейцера, является то, что национальная идея сегодня рассматривается в качестве культурного идеала. Он считает, что недалек тот час, когда она подменит подлин­ные идеалы культуры. Это, по его мнению, будет момент краха евро­пейской культуры, момент торжества бескультурья и невежества, опи­рающегося на мощь техники и передовые технологии.

Шестой причиной кризиса культуры является, заключает Швейцер, усиление технократических тенденций в нашем мировосприятии и сознательный отказ от этических критериев оценки достижений эко­номического и социального прогресса.

В своих рассуждениях о народе, государстве, церкви, обществе и всех прочих явлениях, определяющих наше состояние и состояние человечества, мы исходим из эмпирически данного. Только наличест­вующие в нем силы и направления принимаются теперь во внимание. Диктуемые логикой и этикой основные истины... мы уже не желаем признавать. Лишь идеи, почерпнутые из опыта, мы считаем примени­мыми к действительности¹⁷¹.

В результате представление об экономической эффективности ста­ло рассматриваться в качестве критерия культурного развития. Это не могло не сказаться на деятельности институтов культуры, которые на­чали восприниматься с позитивной стороны в той мере, в какой они обеспечивали решение экономических и технических задач.

Наконец, последней, седьмой, причиной упадка культуры Швейцер считает отсутствие у большинства этически окрашенного, цельного мировоззрения, которое способствовало бы проявлению культуротвор-ческих потенций человека. С его точки зрения, то мировоззрение, ко­торое было выработано мыслителями XVIII в. и которое менее чем за век стало мировоззрением миллионов, несло в себе мощный творче­ский заряд. Благодаря ему были созданы величайшие ценности, наве­ки вошедшие в культурную сокровищницу человечества, обеспечен взлет литературы, искусства, архитектуры, который наблюдался на протяжении эпохи Просвещения и первой половины XIX в. Сегодня такое мировоззрение отсутствует, поэтому нет ничего удивительного в том, что европейская культура деградирует, уступая поле битвы бес­культурью и агрессивному невежеству.

На основе чего же можно судить, что процесс культурной деграда­ции нарастает?

С точки зрения Швейцера, наиболее ярким показателем этого яв­ляется прежде всего усиливающаяся дегуманизация всей системы обще­ственных отношений, в первую очередь межличностных.

8. Исследование проблемы культуры в западной общественной мысли XX в.

Уже в течение жизни двух поколений обитают среди нас во всей своей отвратительной наготе идеи законченной негуманности, под­крепленной авторитетом логических принципов.

Присущее человеку от природы участливое отношение к ближнему исчезает. На смену ему приходит проявляющаяся в более или менее разнообразных формах абсолютная индифферентность. Всячески под­черкиваемые в отношении незнакомых людей высокомерие и безучаст­ность уже не воспринимаются как проявления внутренней неотесанно­сти и грубости, а квалифицируются как светское поведение¹⁷².

Антигуманизм является сегодня нормой поведения не только в сфере межличностных отношений, но и в сфере политики. Ни у кого не вызывает негодования сообщение газет о массовой гибели, напри­мер, негров, которое классифицируют как падеж, хотя в предыдущие времена сказавший нечто подобное был бы подвергнут остракизму. Антигуманизмом пропитана и сфера образования.

В современном преподавании, — пишет Швейцер, — и в совре­менных школьных учебниках гуманность оттеснена в самый темный угол, как будто перестало быть истиной, что она является самым эле­ментарным и насущным при воспитании человеческой личности, и как будто нет никакой необходимости в том, чтобы вопреки воздействию внешних обстоятельств сохранить ее и для наших поколений¹⁷³.

То же происходит и в области литературы, художественного твор­чества, где трудно сегодня найти произведение, которое проникнуто духом человечности.

Показателем кризисного состояния культуры, согласно воззрениям Швейцера, является также и утверждение в массовом сознании пред­ставления о человеке прежде всего как о Homo faber, обладающем од­ним достоинством — способностью производить полезные вещи бла­годаря продаже своей рабочей силы. В большинстве случаев сегодня, подчеркивает Швейцер, к тому или иному конкретному индивиду от­носятся не как к уникальной личности, а как к носителю общественно значимой функции. Работодателей, да и, впрочем, всех нас, меньше всего интересует, что он представляет в личностном плане, каков его духовный мир, что его тревожит и волнует. Подобная установка, кото­рой руководствуются миллионы, в конечном счете создает атомизиро-ванное общество, не согретое теплотой подлинных человеческих отно­шений, с повышенным уровнем конфликтогенности и девиантности.

Наконец, об упадке культуры свидетельствует и резкое уменьше­ние числа мыслящих и подлинно свободных людей, способных при­нимать ответственные решения, опираясь прежде всего на свои знания и нормы морали. Свобода мышления и действия, как пишет Швейцер,

398 Теория культуры

сегодня изъята из употребления и большинство людей руководствуется в своих поступках предписаниями, которые навязываются средствами массовой информации и теми организациями, где они состоят.

Однако Швейцер не только констатирует факт кризиса культуры и описывает его. Он обрисовывает пути выхода из создавшегося положе­ния, предлагая в качестве первой неотложной меры обретение духов­ной свободы и независимости от тех структур, которые интеллектуаль­но поработили миллионы. Вторым шагом может стать, по его мнению, утверждение этической концепции культуры, которая должна прийти на смену существующей и несущей в себе заряд антигуманизма. Третьим — выработка культуротворческого мировоззрения. «Только при условии постоянного апеллирования к мыслящему мировоззрению могут пробудиться все духовные способности человека»¹⁷⁴, — пишет Швейцер. Но самое главное — это сохранение «веры в возрождение наших творческих сил»¹⁷⁵. Если эта вера не исчезнет, то «закат превра­тится в восход, как только вновь пробудится этическая энергия в на­шем образе мыслей и в идеях, с помощью которых мы пытаемся воз­действовать на действительность»¹⁷⁶. Другими словами, Швейцер смотрит на будущее европейской культуры не столь мрачно, чем, напри­мер, Шпенглер. Он верит, что час ее возрождения непременно наступит, но его оптимизм окрашен в сумрачные тона, ибо, будучи великим мысли­телем, он понимает всю глубину той трагедии, которая разворачивается на наших глазах, и отдает отчет в том, что надежда на быстрое решение проблем, стоящих перед человечеством, весьма призрачна.

Завершая рассмотрение швейцеровской концепции культуры, сле­дует подчеркнуть, что, в отличие от многих своих современников, Швейцер не различает культуру и цивилизацию. С его точки зрения это деление носит надуманный характер, ибо, анализируя мир, созданный человеком, немец говорит о культуре, а француз о цивилизации. Более правильным является констатация существования этической и неэтиче­ской культуры как двух разновидностей, находящихся на полюсах цен­ностной шкалы. Неэтическая культура только номинально может счи­таться культурой, ибо она антигуманна и развивается не по имманент­ным ей законам, а в соответствии с установлениями техники, которая навязывает свои алгоритмы, в частности организацию жизнедеятельно­сти на основе принципа рациональности, действующему индивиду.

Такова в общих чертах теория культуры Альберта Швейцера — мыслителя, врача, общественного деятеля. Если бросить на нее ретро­спективный взгляд, то нетрудно заметить, что она весьма противоречива. Лежит на ней и отсвет абстрактного гуманизма. Не всегда логика рассуж­дений Швейцера совпадает с логикой реальной действительности. В ряде случаев он выносит суждения, не опирающиеся на фундаментальное зна-

 

8. Исследование проблемы культуры в западной общественной мысли XX в.

ние проблемы, грешит субъективизмом в оценках. Но тем не менее эти­ческий пафос, пламенный протест против «гротескного прогресса», вера в торжество добра и справедливости, оригинальные логические ходы, парадоксальность суждений делают его теорию чрезвычайно привлека­тельной. С полным основанием ее можно рассматривать как весомый вклад в культурологическую науку нашего времени.

Контрольные вопросы

Какие характерные черты отличают «философию жизни» от дру­гих философских направлений?

Как понимается культура в трудах Ницше?

Есть ли основания утверждать, что в оценке культуры Ницше за­нимает двойственную позицию?

Что такое «стадии культурного посвящения» по Ницше?

Какой смысл вкладывается Ницше в понятие «культурное госу­дарство»?

Что, с точки зрения Ницше, свидетельствует о степени культур­ного развития той или иной нации?

Является ли Ницше сторонником идеи культурного прогресса?

Как в трудах Ницше трактуется проблема взаимосвязи культуры и цивилизации?

Как Ницше оценивает состояние современной культуры?

Что такое кризис культуры по Ницше?

Как Ницше оценивает перспективы развития «фаустовской» ци­вилизации?

Каковы социально-политические и духовные предпосылки созда­ния главного труда О. Шпенглера?

Как можно определить основную идею книги «Закат Европы»?

Чем было обусловлено превращение книги «Закат Европы» в бестселлер?

Почему книга Шпенглера носит подзаголовок «Очерки морфо­логи мировой истории»?

Как понимает культуру Шпенглер?

Что такое «цивилизация» в понимании Шпенглера?

Какой смысл вкладывается Шпенглером в понятие «душа культу­ры»?

Каковы признаки кризиса культуры по Шпенглеру?

Какова типология культур по Шпенглеру?

Как решает Шпенглер проблему культурного прогресса?

Что собой представляет метод анализа, который применяет Шпенглер для изучения культуры?

Из столкновения каких двух начал, по Шпенглеру, рождается культура?

Как соотносятся природа и культура в концепции Шпенглера?

Какие идеи были заимствованы другими культурологами у О. Шпенглера?

За что критикуют О. Шпенглера представители зарубежной и оте­чественной культурологической мысли?

Какое место занимает Ортега-и-Гассет в ряду европейских мыс­лителей XX века?

Кто оказал влияние на формирование философско-кулыурологических воззрений Ортеги?

Что собой представлял тот идейных контекст, в котором создава­лись книги «Восстание масс» и «Дегуманизация искусства»?

Почему книги Ортеги получили подобные, а не иные названия?

Какой смысл вкладывает Ортега в понятие «массы»?

Чем Ортега объясняет возникновение «нового искусства»?

Как Ор

⇐ Предыдущая21222324252627282930Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: