Маниакальное, параноидное и депрессивное решения 9 страница

Относительно нескольких недавних обзоров лите­ратуры по контрпереносу (Gorkin, 1987; Slatker, 1987; Tansey and Burke, 1989) я лишь кратко прокомментирую некоторые аспекты развития и использования этой кон­цепции, которые представляются уместными в контек­сте приведенной ниже концептуализации. Основные воп­росы в дискуссии по поводу контрпереноса по сути остались теми же самыми: во-первых, являются ли аф­фективные отклики аналитика на пациента полезными в аналитической работе, и, во-вторых, должны ли все эмо­циональные отклики аналитика включаться в концепцию контрпереноса.

Эти два базисных вопроса частично перекрывают друг друга (смешиваются), ибо хотя за небольшим исключением (A. Reich 1951, 1960) все согласны относительно информа-

тивной ценности по крайней мере некоторых аффективных откликов аналитика в психоаналитических взаимодействи­ях некоторые авторы предпочитают отличать полезные отклики аналитика от его существенно вредного контрпе­реноса (W. Reich, 1933; Fliess, 1942, 1953; Tahka, 1970; Blum, 1986), тогда как другие, использующие термин «кон­трперенос» в качестве общего названия, склонны прово­дить различие между полезными и вредными видами кон­трпереноса (Little, 1951; Racker, 1957; Sandier, 1976; Gorkin, 1987; Tansey and Burke, 1989). Чем более «всеобъемлющей » является точка зрения на контрперенос (Kernberg, 1965), тем большая уверенность обычно высказывается о его по­чти всеобъемлющей полезности (Heiman, 1960; Searles, 1965, 1979, 1986).

Мысль о фактически существующей передаче психи­ческих содержаний от пациента к аналитику, которые бу­дут восприниматься последним как контрперенос, была высказана Хайман (1950), далее тщательно разработана Ракером (1957) и четко концептуализирована на языке «проективной идентификации» (Klein, 1946) Гринбергом (1957, 1962). Эта концепция, или «вторая стадия » ее раз­работки, как оценивает ее Сандлер (1987), с тех пор все более принималась за пределами кляйнианской школы и считается многими авторами полезной, если не незамени­мой, в понимании контрпереноса (Malin and Grotstein, 1966; Langs, 1976; Ogden, 1979, 1982; Tansey and Burke, 1989).

Я нахожу «всеобъемлющее» использование концеп­ции контрпереноса не только нелогичным, но и редукцио­нистским до того момента, когда данная концепция лиша­ется всякого специфического смысла и полезности. Структура данного слова, а также смысл, первоначально придаваемый данной концепции Фрейдом, предполагают, что контрперенос должен пониматься как дубликат пе­реноса пациента на аналитика. Фрейд выбрал слово Uebertragung, чтобы показать, что нечто переносилось от образа кого-то другого на образ аналитика. Добавление префикса gegen (контр) к данному термину, по-видимому, является наиболее простым путем дать название тому же самому феномену, когда с ним сталкиваешься в обратной констелляции. Если перенос определяется как бессозна­тельная активация более ранних объектных отношений в текущих отношениях, это должно быть справедливо для

всех феноменов, называемых переносными, независимо от того, кто их испытывает.

Когда контрперенос определяется как перенос анали­тика на своего пациента, ясно, что он охватывает лишь ту часть аффективных откликов аналитика на пациента, ко­торая, хотя и является крайне информативной по отноше­нию к самому аналитику, менее всего информативна в от­ношении пациента. Вне этих откликов аналитик постоянно испытывает аффективные отклики на своего пациента, ко­торые доступны для его сознательного Собственного Я и которые могут использоваться как информативные отно­сительно обеих сторон. Уникальные и продолжительные по своей сути психоаналитические взаимодействия явля­ются почвой для возникновения аффективных откликов аналитика со всех уровней человеческого развития и пере­живания безотносительно к тому, проявляются ли они явно или главным образом используются для понимания. Втис­кивание этого обилия аффективного переживания в рамки понятия контрпереноса представляется не формировани­ем научной концепции, а неадекватным расширением ре-дукционистски используемого и плохо определенного тер­мина.

Объектно-связанные, аффективно заряженные реак­ции людей друг на друга являются объектно-поисковы-ми, или реагирующими на объект. Я буду показывать и обсуждать эмпатические отклики аналитика как по сути представляющие первый тип реакции, а его комплимен­тарные отклики — как представляющие второй тип ре­акции, в то время как его контрпереносные отклики мо­гут принадлежать к каждой из этих категорий. Понятно, что эти различные отклики склонны перемешиваться и не могут постоянно контролироваться и отделяться друг от друга в клинической ситуации. Все же чем более это воз­можно, тем более точным и полезным будет наше понима­ние пациента. Я полностью согласен с Ракером (185 7), что в анализе не может быть какой-либо иной объективности, кроме собственной объективности аналитика по отноше­нию к самому себе, благодаря которой он может дости­гать некоторой степени объективности по отношению к пациенту.

Исследовав и обсудив природу и информативную по­лезность трех вышеупомянутых способов аффективных откликов аналитика на пациента, а также их интегратив-ную ценность, я завершу данную главу обсуждением кон­цепции проективной идентификации.

Комплиментарные отклики

Хелен Дейч (1926) ввела понятие «комплиментарное отношение » в своей крайне важной работе о восприятии аналитиком своего пациента и его информативной значи­мости, которая была включена в ее относительно оставлен­ную без внимания статью об оккультных феноменах в ходе психоанализа. В этом кратком описании, намного опере­дившем ее время, Дейч высказала следующую мысль:

«Мы знаем, что пациент склонен направлять свои не­удовлетворенные инфантильно-либидинозные жела­ния на аналитика, который таким образом отождеств­ляется с первоначальными объектами этих желаний. Это подразумевает, что аналитик обязан отказаться от своей реальной личности, даже в своих бессозна­тельных отношениях, чтобы быть в состоянии так отождествить себя с этими образами, чтобы это было совместимо с трансферентными фантазиями пациен­та. Я называю этот процесс " комплиментарным отно­шением", для того чтобы отличать его от простого отождествления с инфантильным эго пациента. Лишь комбинация обоих этих отождествлений составляет сущность бессознательного " контрпереноса". Умение использовать этот контрперенос и целенаправленно владеть им относится к наиболее важным обязаннос­тям аналитика» (р. 137).

Дейч подчеркивает далее, что для того, чтобы эти отождествления были полезны, они должны оставаться временными и осознаваться аналитиком. Будут возникать неизбежные осложнения в понимании переноса, когда «существующее отождествление аналитика с одним из ин­фантильных объектов пациента столь полно удовлетво­ряет его (аналитика) бессознательные потребности, что он не способен отказаться от своей установившейся роли» (р. 138).

Лишь 30 лет спустя введенное Дейч понятие комплиментарного отношения попало в сферу внимания все возрастающей литературы по контрпереносу, когда Ракер (1957) представил свою концепцию контрпереноса, которая существенно основывалась на описании Дейч двой­ственного отождествления аналитика с пациентом и с инфантильным объектом последнего. В детально разра­ботанном и тонком исследовании Ракер рассматривал раз­личие между согласующимися отождествлениями с па-

циентом и комплиментарными отождествлениями ана­литика с интернализованными объектами пациента как эк-стернализованными для него в переносе, В соответствии с Хайман (1950) Ракер придерживался «тоталистического» взгляда на контрперенос и был склонен соглашаться с ней, что контрперенос по большей части является творением пациента, частью личности последнего, которая может быть понята через осознание и анализ контрпереноса ана­литика. Активная роль пациента в «навязывании » частей своей психики аналитику позднее была доведена до край­ней степени сторонниками проективной идентификации, хотя последний из не-кляйнианских выразителей этой концепции возвратился к более умеренному и осторож­ному выражению «взаимодействующих давлений», ока­зываемых пациентом на аналитика {Tansey and Burke, 1989).

В монографии о базисных принципах психоаналити­ческой психотерапии, которая была опубликована на скан­динавских языках {Tahka, 1970), я предлагал различать комплиментарные и эмпатические отклики врача и его кон­трперенос, который определялся как перенос врача на па­циента. Комплиментарные и эмпатические отклики врача в отличие от рациональной рефлексии и фактического зна­ния рассматривались как основные источники знания врача о пациенте в любой конкретный момент, а также как неза­менимые направляющие для корректных терапевтических вмешательств независимо от того, являлись ли они истол­кованиями или некоей разновидностью дозволения паци­енту использовать врача в качестве инфантильного объек­та. Контрперенос рассматривался как наиболее важный источник ошибок в понимании пациента и терапевтических взаимодействиях.

Хотя комплиментарные отклики рассматривались как существенно важный элемент в большинстве человечес­ких взаимоотношений с различными эмпирическими со­держаниями и качествами, в психотерапевтических взаи­моотношениях, где будут возрождаться и повторяться взаимодействия из различных эволюционных уровней раз­вития, комплиментарные реакции врача будут в огромной степени представлять собой эмоциональные отклики и импульсы для действия, которые активизируются фазо-во-специфическими взаимодействующими потребностями пациента. Комплиментарные отклики врача на вербальные

и невербальные послания пациента будут постоянно ин­формировать его о текущих переносных отношениях и ожиданиях пациента. Комплиментарные отклики — это адекватные реакции врача на те отношения и ожидания, в которых пациент предлагает ему родительские функ­ции и роли, что вытекает из сильно различающихся уров­ней развития. Являясь уникально информативными о природе и уровне фазово-специфических эволюционных задержек и текущих активных конфликтов пациента, комплиментарные отклики врача занимают центральное положение в определении адекватного обращения врача с пациентом, включая природу и выбор времени для его терапевтических вмешательств (Tahka, 1970, 1974а, 1976).

Понятие комплиментарного «ролевого отклика > >, вве­денное Сандлером (Sandier, 1976), во многом сходно с моим понятием комплиментарных откликов. Однако, хотя меж­ду нами существует согласие относительно информатив­ной полезности этих откликов, точка зрения Сандлера о чисто ролевых взаимоотношениях, бессознательно навязы­ваемых пациентом при аналитических взаимодействиях, по всей видимости, неправомерно ограничивает дополнитель­ную чувствительность аналитика к этим переносным повто­рениям, которые основываются на вытесненных невроти­ческих конфликтах. Сандлер также ставит аналитика в более пассивное положение в комплиментарном отклике последнего на пациента, чем это предусматривается моей концепцией. Хотя и подчеркивая важное значение видения многих аспектов переживания и поведения аналитика в ана­литических взаимоотношениях как компромиссов между его собственными наклонностями и комплиментарными откликами на пациента, Сандлер воспринимает вторую часть компромиссных отношений как по сути творение пациента, комплиментарные взаимоотношения, к которым пациент принуждает и в которых он манипулирует анали­тиком. В этом он, по всей видимости, солидарен с Хайман (1950), Ракером (1957) и до некоторой степени со сторон­никами проективной идентификации. Позднее я вернусь к этим различиям между концепцией Сандлера и моей соб­ственной.

В данной работе комплиментарные отклики определя­ются как эмоциональные реакции и побуждение к действию человека, как отклик на объектно-поисковые и нуждаю-

щиеся в объекте послания другого человека. Эти послания могут передавать невысказанные призывы о заботе и помо­щи к необходимому, хотя все еще не узнанному объекту, или они могут быть приглашениями к взаимоотношениям любой разновидности любви и ненависти. Человек может осознавать или не осознавать, что он передает такие при­зывы, притязания и ожидания, которые могут соответст­вовать его возрасту либо анахроническим образом пред­ставлять другие индивидуальные состояния и функции объектов, которые принадлежат его младенчеству или дет­ству. Во всех важных человеческих взаимодействиях мо­жет наблюдаться постоянное возникновение позитивных и негативных чувств и импульсов в качестве комплиментар­ных откликов на вербально и невербально выражаемые объектно-поисковые и нуждающиеся в объекте послания друг к другу и соответствующие ожидания. Когда человек, осознает он это или нет, ожидает, что другой человек при­мет роль или функцию родительского объекта из детства первого Человека, другой человек склонен переживать чув­ства и импульсы, которые соответствуют данной родитель­ской функции или роли,

Как психические феномены аффекты не являются сами по себе объектно-поисковыми, это люди учатся использо­вать их коммуникативным образом. Хотя человеческие аф­фекты присутствуют с рождения как врожденные по­тенциалы и выражаются посредством поведенческих экспрессии организмического расстройства и облегчения, для того чтобы стать психическими феноменами, им требу­ются фазово-специфические взаимодействия с «достаточ­но хорошими » связанными с развитием объектами и сопут­ствующими идентификациями с передаваемыми ими комплиментарными и эмпатическими откликами на расту­щего индивида. Комплиментарное реагирование на вербаль­но или невербально выраженные потребности и чувства другого человека представляется незаменимым для чело­веческих особей при относительном отсутствии у них врож­денных и автоматически развертывающихся родо-специфи-ческих поведенческих паттернов. Комплиментарное реагирование является сущностью адекватно настроенной «охраняющей» функции матери и главной гарантией, что фазово-специфические потребности детей на различных эволюционных стадиях будут адекватно удовлетворяться их родителями и ухаживающими за ними лицами. Его кол-

 

лективные выражения можно видеть в общей, присущей обществу тенденции относиться к членам общества фазо-во-специфическим образом, неоднократно ставя их лицом клицу с эволюционными задачами для проверки их личных идентичностей в соответствии с их положением в среднем интервале жизни человека, живущего в обществе (Erikson, 1950, 1956).

Представляется вероятным, что способность к комп­лиментарным откликам и их эмпирическое содержание бу­дут в основном восприниматься через интернализацию различных аспектов комплиментарного реагирования уха­живающего за индивидом лица в ходе длинного периода младенчества и детства человека. Таким образом, пред­ставляется, что способность индивида к «достаточно хо­рошему» родительству наилучшим образом гарантирует­ся тем, что его родители были таковыми.

Комплиментарные отклики повсеместно присутству­ют во всех человеческих делах, они обеспечивают людей немедленной информацией о потребностях и желаниях друг друга и служат ключом для адекватных и/или ожида­емых публичных действий. Поскольку эмпирическим ис­точником комплиментарных откликов являются настроен­ные на родителей реакции, их значимость как источника информации, а также как ориентиров для адаптивного дей­ствия становится центральной в профессиях, где трансфе-рентные элементы играют важную роль. Это справедливо для педагогических, связанных с уходом и лечением про­фессий в целом и при осуществлении психоаналитического лечения в частности.

Простой эффектный резонанс, как это имеет место, например, в групповых ситуациях (Freud, 1921), еще не предполагает комплиментарного или эмпатического ответ­ного чувства, но демонстрирует просто легко передавае­мую и заразительную природу аффектов. Наиболее эле­ментарными комплиментарными откликами являются непосредственные реакции индивида с соответствующим аффектом, когда их объектом служат позитивные или не­гативные чувства другого человека. Ненависть склонна вы­зывать ненависть в объекте ненависти, в то время как лю­бовь склонна вызывать обратные позитивные чувства. Однако эти чисто аффектно-специфические реакции еще не являются откликами на другие потребности и желания человека, обращенные к специфическому объекту, и по-

 

этому не содержат информацию о том, что она или он ожи­дает от нас.

Информативная ценность комплиментарных реакций человека тем больше возрастает, чем больше они включают элементов фантазии и побуждений к особым действиям. В психоаналитическом лечении, где прошлые объектные от­ношения пациента мобилизуются и переносятся на образ аналитика, непрерывное наблюдение аналитиком своих комплиментарных реакций на пациента и весь предостав­ляемый им материал незаменимы для правильного понима­ния и обращения с переносом пациента, а также для отли­чия этого материала от других его объектно-поисковых желаний и импульсов. Однако важно осознавать, что во­преки идее о «проективной идентификации », комплимен­тарные отклики аналитика никогда не доходят до полных копий или дубликатов мысленных образов объекта, кото­рые пациент переносит на образ своего аналитика. Между прочим, комплиментарные отклики аналитика приобрета­ют специфическую информативную полезность лишь по­степенно, и даже в своих наиболее точных формах мыслен­ные представления аналитика о переносных объектах пациента будут оставаться творениями аналитика, а не па­циента, телепатически или каким-либо еще мистическим об­разом загнанные в психику аналитика.

Хотя самое первое аффективное переживание анали­тика с новым пациентом может быть основано на смутном резонансе с преобладающим настроением пациента, оно обычно быстро сопровождается элементарным комплимен­тарным переживанием, которое находится в соответствии и является информативным по отношению к аффекту па­циента, вовлеченному в его первоначальный подход к ана­литику как объекту. За этим все еще главным образом аф­фективно-специфическим комплиментарным откликом раньше или позже последуют другие отклики, которые не­сут информацию о приблизительной фазовой специфично­сти объектных ожиданий пациента на ранней стадии его лечения. Большинство пациентов, которые добровольно ищут лечения, первоначально экстернализуют на мыслен­ные образы своих аналитиков идеализированные объекты, которые соответствуют уровню их эволюционной задерж­ки или текущей регрессии. Непосредственные комплимен­тарные отклики аналитика на ожидания пациента относительно того, что он возьмет на себя функцию фазо-

во-специфического идеального объекта, являются как пра­вило еще не специфическими для пациента, но скорее реак­циями на «достаточно хорошего » родителя из данного эво­люционного периода, отражающими главным образом собственные фазово-специфические переживания и иден­тификации аналитика с ухаживающими за ним (пациентом в детстве) людьми, как это запечатлено в общечеловечес­ких представлениях о хороших родителях.

Именно в данном месте аналитические взаимоотноше­ния принимают радикально иное направление по сравне­нию с любыми другими взаимоотношениями, основанными на самых лучших побуждениях. Полезные друзья, род­ственники и многие врачи-дилетанты склонны действовать в соответствии со своими непосредственными фазово-спе-цифическими откликами, пытаясь предложить психически расстроенным людям понимание и заботу на основании соб­ственных переживаний «достаточно хорошего » родитель-ства. Однако обучение и опыт аналитика подсказывают ему, что простые попытки активно выполнять эволюционно за­держанные ненасытные требования пациентов относитель­но безграничных родительских услуг будут неизбежно при­водить к разочарованию и гневу обеих затронутых сторон. Для пациента такой результат обусловлен не только его разочарованием во всемогуществе аналитика или в ожида­емом идеальном поведении, но также вследствие базисно­го, основанного на прошлом опыте импульсивного желания повторять или продолжать нарушенные и деформирован­ные взаимоотношения с той эволюционной стадии разви­тия, на которой произошла его задержка развития. Если испытывающий благие намерения человек не осознает, что его отклики на эти упомянутые повторения пациента пред­ставляют в действительности наиболее полезные и инфор­мативные специфические для пациента комплиментарные реакции, он склонен ощущать себя отвергаемым, оскорб­ленным и униженным, а также действовать в соответствии с зтими комплиментарными реакциями. Как результат бу­дет подтверждено пожизненное трансферентное убежде­ние пациента относительно «истинной » природы челове­ческих объектов.

Аналитик, обученный, кроме того, использованию своих комплиментарных откликов, менее рискует ока­заться в подобной ситуации, когда обычно фазово-спе­цифические послания пациента начинают становиться

специфическими дляличной истории и патологии паци­ента с мобилизацией соответствующих чувств и импуль­сов у аналитика. Для ускорения спонтанного развития этих чувств и импульсов и понимания их аналитиком по­следний должен быть в состоянии выжидать и избегать отреагирования своих импульсов в активно принимаемых на себя функциях или ролях, соответствующих все еще неспецифически выраженной родительской роли. Рань­ше или позже комплиментарные отклики аналитика нач­нут говорить ему, чего в действительности ожидает от него пациент, какова специфическая природа связанных с развитием пациента объектов и каковы особые наруше­ния этих ранних взаимодействий, задержавших дальней­шую структурализацию личности пациента.

Однако в данном месте следует подчеркнуть, что даже если комплиментарные отклики аналитика на уни­кальные трансферентные потребности и ожидания па­циента крайне информативны по отношению к индиви-дуальной истории последнего и к текущему повторению или продолжению его патологических объектных отно­шений, универсально принимаемое фазово-специфичес-кое реагирование аналитика также остается незамени­мой частью психоаналитического понимания. Как будет показано повднее, фазово-специфическое реагирование особенно важно для функционирования аналитика в ка­честве нового связанного с развитием объекта для паци­ента на всем протяжении лечения последнего.

Наблюдая свои комплиментарные отклики, аналитик формирует представление о том, чего пациент ожидает от него как представителя идиосинкратически нарушенных фазово-специфических объектов пациента. Это может со­провождаться или не сопровождаться идентификацией аналитика с образом такого объекта пациента. Когда ана­литик, вместо того, чтобы просто отмечать в себе опреде­ленные аффективные отклики и импульсы к действию, об­наруживает, что он проигрывает их либо в фантазии, либо в своих текущих взаимодействиях с пациентом, то про­изошла идентификация аналитика с образом текущего трансферентного объекта пациента. Когда такие отожде­ствления временны, они представляются информативны­ми идентификациями с нынешним преобладающим транс-ферентным объектом пациента, возникшим в психике аналитика на основе его комплиментарных реакций на по-

слания пациента. Таким образом, хотя комплиментарные отклики дают информацию главным образом о природе бессознательно или сознательно требуемого или желае­мого для пациента объекта, они, вовлекая в себя времен­ную идентификацию, также позволяют различные степе­ни эмпатического понимания данного объекта, которое может крайне повысить понимание аналитиком взаимо- • действий, продолжающихся и повторяющихся в аналити­ческих взаимоотношениях.

Комплиментарные отклики, специфически являясь реакциями на объектно-поисковые и нуждающиеся в объекте импульсы и желания другого человека, вовлека­ют в себя как правило более сильные и более безотлага­тельные импульсы к действию, чем эмпатические отклики. Следовательно, они более легко спонтанно отреагируют -ся аналитиком. Такие действия не обязательно включают в себя идентификации со специфическим экстернализуе-мым объектом пациента, но могут основываться на менее специфической повсеместной человеческой склонности действовать в соответствии с воспринимаемыми объект­ными потребностями и ожиданиями другого человека. Однако когда комплиментарные отклики аналитика не способствуют возрастанию понимания, а вместо этого при­водят к более продолжительным идентификациям с об­разами инфантильных объектов пациента, они, вследствие причин, неотъемлемо присутствующих в истории жизни аналитика, утрачивают свою доступность для его рефлек­сивного Собственного Я. Такая недоступность представ­лений, приводящая к искажениям понимания аналитиком аналитического взаимодействия, полностью сравнима с от­сутствием или недоступностью самостных и объектных представлений, которые искажают переживание пациен­том себя и аналитика. Это существенно важный аспект в феноменах переноса и контрпереноса, который детально будет обсуждаться позднее.

Сохранение комплиментарных откликов аналитика в качестве информативных во время различных стадий ана­литического лечения имеет, таким образом, первостепен­ную значимость как для понимания индивидуально нару­шенных фазово-специфических сообщений пациента, так и для использования их в качестве директив для правиль­ных терапевтических действий. Осознание своих компли­ментарных реакций предохраняет аналитика от того, что-

бы попытаться достичь тех стандартов, которым в глазах пациента должен соответствовать идеальный объект, а так­же от принятия и дублирования функций или ролей про­шлых объектов пациента. Он не идентифицируется длитель­ное время со своими отображениями инфантильных объектов пациента, либо идеализированными, либо фазо-во-специфически нарушенными. В идеале он все время осоз­нает отличия между этими образами и «достаточно хоро­шей » эволюционной соотнесенностью, которую он может предложить пациенту в качестве «нового объекта ». Одна­ко до того, как ему становится известно, на каких условиях для пациента будет возможно принять аналитика в каче­стве нового объекта, с которым он смог бы возобновить свое задержанное психическое развитие, аналитикдолжен понять не только собственную функцию или роль как об­разца инфантильного объекта пациента, но и того человека и ребенка в себе, который принужден воспринимать свои объекты так, как это делает пациент.

Это становится возможным через использование ана-литиком другой своей значительной группы связанных с объектом эмоциональных откликов; своих объектно-по­исковых эмпатических откликов, ставших возможными через информативные идентификации с пациентом. По­нимание природы объектно-поисковых и нуждающихся в объекте сообщений пациента, которое становится воз­можным через комплиментарные отклики аналитика, должно быть дополнено пониманием Собственного Я пациента, которое внешне продолжает беспомощно по­вторять анахронические и нарушенные эволюционные взаимодействия.

Хотя за комплиментарным пониманием должно, та­ким образом, в идеале следовать эмпатическое понимание пациента как человека, имеющего особые разновидности объектных отношений, это невозможно, если регрессия пациента разрушила дифференцированность Собственно­го Я и объектов в его мире восприятия, как в случае ост­рой шизофрении или спутанных психотических состоя­ний в целом. Как говорилось в части I, эмпатические отклики, будучи основаны на информативных идентифи­кациях с Собственным Я другого человека, невозможны, когда такое Собственное Я либо еще не существует, либо было разрушено вторичной утратой эволюционной диф-ференцированности. Комплиментарные отклики другой

 

 

стороны не могут тогда быть откликами на послания и со­общения человека, не знающего об объекте и не могущего его активно искать и к нему стремиться. Хотя такой инди­вид остается объективно нуждающимся в объекте, он сам и наблюдаемые у него взаимодействия с другими людьми субъективно не являются объектно-поисковыми. И все же тяжело больной шизофренический пациент, подобно мла­денцу до дифференциации Собственного Я и объекта, ос­тро нуждается в заботящихся о нем объектах. Как в слу­чае ранних взаимодействий мать-младенец, аналитику приходится полагаться главным образом на свои компли­ментарные отклики для получения информации, в то время как попытки эмпатического понимания обречены оставаться псевдоэмпатическими переживаниями, осно­ванными на проекции частей образа Собственного Я ана­литика на его представление о пациенте. К этому, а также к некоторым базисным различиям между ситуациями пер­воначально не обладающего Собственным Я младенца и шизофренического пациента со вторичной утратой Соб­ственного Я, мы вернемся в следующей главе.

Это эмпирический факт, что комплиментарные откли­ки являются не только откликами на активные объектно-поисковые импульсы и желания другого лица, но также включают в себя просто потребность в объекте другого лица, психически не дифференцированные послания, на которые они являются единственно надежно информатив­ными человеческими откликами. Это делает комплимен­тарное реагирование намного более фундаментальной спо­собностью, чем просто пассивное реагирование на комплиментарные роли в сандлеровском смысле, которы­ми пациент активно манипулирует или заставляет анали­тика их принимать. Отклики ухаживающего лица на все еще не дифференцированные послания нуждающегося в объекте младенца являются реакциями настроенной на младенца матери, которая знает, в чем нуждается ее дитя, будучи еще не в состоянии идентифицироваться с ним. В эмпирическоммире недифференцированного младенца нет ни образа Собственного Я, с которым можно было бы идентифицироваться, ни объектных образов, которые можно было бы экстернализировать на образ ухаживаю­щего лица.

Чистые трансферентные роли, бессознательно ожи­даемые от аналитика, по большей части ограничены ана-

литическими взаимоотношениями с преимущественно не­вротическими пациентами с вытесненными эдипальным Собственным Я и объектными представлениями. В отли­чие от невротических пациентов, которые помимо своих переносов имеют в распоряжении альтернативные созна­тельные формы объектной привязанности, пограничные пациенты, не достигшие константности Собственного Я и объекта, скорее способны лишь продолжать нарушенные функциональные взаимоотношения со своими аналитика­ми, нежели повторять с ними альтернативные, вытеснен­ные ролевые отношения. В соответствии с этим компли­ментарные отклики аналитика на пограничных пациентов и их послания большей частью являются откликами функ­ционального объекта, все еще представляющего недоста­ющие части Собственного Я пациента, а не откликами че­ловека, вовлеченного в ролевые взаимоотношения между индивидами. И наконец, как уже отмечалось, в тех психи­ческих состояниях, где дифференцированность была ут­рачена, у пациента не может быть каких-либо ролевых ожиданий или ролевых откликов от аналитика, возбуж­даемых такими ожиданиями.

⇐ Предыдущая19202122232425262728Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: