Маниакальное, параноидное и депрессивное решения 13 страница

Перенос часто бывает концептуализирован как про­цесс, в котором интроецированные объектные репрезен­тации становятся активированными и вновь перенесенны­ми вовне на образ другого человека. В психоаналитическом сеттинге уровень структурализации личности пациента, а также время и обстоятельства вокруг его эволюцион­ных задержек будут определять природу интроектов, ко­торые будут активированы и перенесены на образ анали­тика.

Внутренние объекты пограничного пациента состо­ят из успокаивающих и преследующих аспектов функци­онального объекта, которые были интернализованы в ходе ранних взаимодействий без дальнейшей модификации че­рез функционально-селективные идентификации. Буду­чи вновь перенесенными на образ аналитика, эти ранние интроекты будут во многом определять способ восприя­тия пограничным пациентом своего аналитика. Пациент пытается воссоздать в аналитических взаимоотношениях нарушенные интроективно-проективные формы привязан­ности, на которых он застрял в своих ранних эволюцион­ных взаимодействиях (Volkan, 1982). Будучи определяе­мы более или менее закрытым репрезентативным миром (Strachey, 1934; Schafer, 1968), патогенные взаимоотно­шения склонны увековечивать себя в монотонно повторя­ющихся образцах. При простом повторении не остается никаких эволюционных взаимодействий. Попытка реак­тивировать и помочь эволюционным взаимодействиям яв­ляется главной целью психоаналитического лечения.

Повторное перенесение в значительной степени вы­тесненных эдипальных интроектов на образ аналитика составляет существенную часть переносов невротическо­го пациента в психоаналитических взаимоотношениях. Эти интроекты включают образы как либидинозно, так и аг­рессивно переживаемых эдипальных объектов, а также противостоящие им интроекты суперэго. С течением анализа эдипальные интроекты будут, как правило, появлять­ся в прогрессирующе менее искаженных формах. В от­личие от функциональных интроектов пограничного па­циента интроекты невротического пациента представляют инофрмативно вытесненные индивидуальные объекты, ко­торые до их вытеснения переживались индивидуальным Собственным Я в триадных взаимоотношениях, которые обычно становятся подлинно мотивированными и возмож­ными лишь после достижения ребенком константности Собственного Я и объекта. Помимо интроектов, представ­ляющих индивидуальные образы с эдиповой стадии раз­вития, невротические пациенты будут также как правило вновь переносить на аналитика свои остающиеся функци­ональные интроекты. Позднее речь пойдет о том, что эти различные виды интроектов будут по-разному изменять­ся в психоаналитическом процессе.

Аналитик как новый объект

Помимо существующих способностей к текущим взаимоотношениям между взрослыми людьми, а также фазово-специфическому повтору задержанных взаимо­действий с прошлыми эволюционными объектами, боль­шинство пациентов также, по-видимому, обладают динамическими активными потенциальными возможно­стями и невыраженными потребностями возобновления задержанного личного развития. Эти остающиеся эво­люционные потенциальные возможности, которые, по-видимому, у разных пациентов выражены в разной сте­пени, позволяют пациенту реагировать на эмпирически новые объекты во взаимодействиях, которые находятся вне навязчивого повторения и в которых аналитик начи­нает представлять новый эволюционный объект (Loewald, 1962) для пациента. Именно в данной области привязан­ности между пациентом и аналитиком будет возможна реактивация и ремобилизация нарушенных эволюцион­ных процессов пациента.

Важно осознавать, что всякое важное структурное изменение в личности пациента во время психоаналити­ческого лечения будет и может иметь место лишь с помо­щью взаимодействий, в которых пациент способен вос­принимать аналитика как новый эволюционный объект. Перенос представляет собой повторение и укоренение неудачных эволюционных взаимодействий и показывает, насколько такие взаимодействия были способны помогать пациенту на протяжении всехлет формирования его пси­хики, а также дает информацию о природе и причинах его неудач. Перенос как повторение или продолжение про­шлых эволюционных взаимодействий необходим не толь­ко как источник информации, но также потому, что дает аналитику положение и авторитет эволюционного объек­та, делая, таким образом, «новое начало» (Balint, 1932) в принципе возможным. Это справедливо в контексте трансферентного повторения остановленных и незавершенных эволюционных взаимодействий пациента, где аналитик вводит себя в качестве нового эволюционного объекта для. пациента в попытке заменить простое повторение вновь активированными эволюционными взаимодействиями между сторонами.

Те пути, которыми, видимо, пациент будет пытаться использовать аналитика в качестве нового эволюционного объекта, варьируют в зависимости от времени и природы его эволюционных задержек. Психотические пациенты, которые утратили свои образы хорошего внешнего объек­та, отчаянно нуждаются в новом эволюционном объекте, с которым они могли бы возобновить диалог как с реаль­ным лицом из внешнего мира, хорошим и достаточно за­служивающим доверия, чтобы его можно было принять в качестве компании для нового старта. Пограничный паци­ент в свою очередь нуждается и может быть мотивирован в лечебных взаимоотношениях воспринимать аналитика в качестве нового функционального объекта, с которым могут быть постепенно возобновлены структурообразу­ющие процессы функционально-селективной идентифи­кации.

Пациенты с преимущественно невротическим уровнем патологии нуждаются в новом эволюционном объекте для помощи им в переходе от их эдипальных затруднений и не­законченной идеал-формации к относительно взрослой ав­тономии и соответствующей возрасту объектной привязан­ности. Во время различных фаз аналитического лечения невротический пациент будет использовать аналитика в качестве нового эволюционного объекта во многих индиви­дуальных ролях, варьирующих от нового идеализируемого объекта, который готовит его к вхождению в эдипальную триаду, до вызывающего восхищение образца взрослого человека аналогично потребности подростка в неэдипальном объекте в его окончательном высвобождении от роди­телей детства.

Характерное развитие терапевтического альянса в ана­лизах невротических пациентов демонстрирует, каким об­разом различные уровни объектной привязанности могут быть привлечены для совместной работы, для обслужи­вания целей лечения как реактивированного эволюционного процесса. Как говорилось ранее, нужна базисная спо­собность к соответствующему для данного возраста сотрудничеству между индивидами для того, чтобы паци­ент мог воспринимать аналитика в качестве эмоционально значимого текущего объекта и для установления с ним рабочих взаимоотношений. В эти рабочие взаимоотноше­ния будут с самого начала просачиваться бессознатель­ные трансферентные элементы, типично вызывая смеще­ние идеализированного образа фазово-специфического трансферентного объекта на образ аналитика, которого пациент пытается радовать, будучи «хорошим пациентом». Даже если эта ситуация, часто быстро развивающаяся в начале анализов с невротическими пациентами, может со­действовать драматическим «трансферентным улучшени­ям» в симптомах пациента и его общем здоровье, эти пер­воначальные улучшения, как правило, имеют очень мало общего с какими-либо структурными достижениями по­средством вновь начавшихся эволюционных процессов. Аналитик в свою очередь еще не идеализируется в сколь­ко-нибудь значительной степени в качестве нового объек­та. Хотя идеализация, по-видимому, является необхо­димым мотивационным стимулом для всех базисных структурообразующих интернализаций, ее простые транс­ферентные манифестации недостаточны для мотивирова­ния нового начала таких интернализаций. Если в аналити­ке нет чего-либо нового и желаемого, что может быть идеализировано и к чему, следовательно, можно испыты­вать сильное влечение, восхищение и стремление, анали­тические взаимодействия склонны представляться скорее как повторение неразрешенного прошлого пациента, чем как содействующие все более автономному сегодняшне­му существованию его СобственногоЯ и объектных пере­живаний.

Таким образом, наличие простого рабочего альянса между индивидами с одновременным развитием трансферентных взаимоотношений еще не равнозначно терапевтическому альянсу, мотивирующему и продвигающему вновь пробужденные эволюционные процессы в личности пациента. Для развития терапевтического альянса анали­тик должен появиться в психическом переживании пациента не только как реинкарнация его прошлых эволюционных объектов, но одновременно как некто, отказывающийся со­гласиться с ролью прошлого объекта, представляя себя вместо этого в качестве нового эволюционного объекта для пациента. Установление такого альянса между пациентом и аналитиком как новым эволюционным объектом характе­ризуется первыми подлинными идентификациями пациен­та со своим аналитиком как человеком, который ценит са­мопознание, честность по отношению к самому себе и храбро противостоит тревожности и депрессивному аффек­ту. Это типично оценочно-селективные идентификации с характерными чертами объекта, идеализируемого в каче­стве индивида. Таким идентификациям обычно предшеству­ет имитация отношений и поведения аналитика, которую еще не следует принимать как указывающую на установив­шиеся идентификации. Лишь когда пациент доказывает, что он как личность начал по-настоящему интересоваться по­ниманием себя по-новому, вместо того чтобы просто более или менее сознательно перенимать интересы и отношения другого лица, которым он восхищается, можно будет зак­лючить, что его Собственное Я приобрело новую способ­ность через серии оценочно-селективных идентификаций. Идентификации пациента с «анализирующим эго » аналитика считались существенно важными для установ­ления терапевтического или рабочего альянса (Sterba, 1934; Zetzel, 1956; Greenson, 1967). Однако, как уже ука­зывалось выше, я предлагаю ограничить значение термина рабочий альянс обозначением главным образом текущих аспектов аналитических взаимоотношений, которые осно­ваны на ранее существовавшей способности пациента к эмоционально полному смысла соответствующему возра­сту сотрудничеству между индивидами. Придаст ли раз­вивающийся перенос аналитику положение и авторитет эволюционного объекта, зависит от остающихся эволю­ционных стремлений пациента, а также от способности и желания аналитика предстать в качестве нового эволюци­онного объекта для пациента. От всего этого зависит, про­изойдут ли снова побужденные и реактивированные эво­люционные взаимодействия. При условии, что так оно и произойдет и что установленные взаимоотношения меж­ду пациентом и аналитиком в качестве нового эволюцион­ного объекта станут адекватно связанными с текущими аспектами данных взаимоотношений, рабочие взаимоот­ношения возрастут до настоящего терапевтического альянса, в котором будут продолжать улучшаться пси­хические структуры пациента и могут быть узнаны и про­работаны одновременно существующие многократно по­вторяющиеся аспекты его восприятия и поведения.

Идентификации, позволяющие установление тера­певтического альянса, представляют сами по себе боль­шое структурное достижение, которое, как повсеместно считается, останется длительным ингредиентом в разви­вающейся структуре Собственного Я пациента. Даже те авторы, которые утверждают, что пациент должен «ос­вободиться» от всех идентификаций с аналитиком до окончания анализа, согласны с тем, что длительная мо­тивация и способность к тщательному исследованию Собственного Я — важные аналитические достижения, в действительности являющиеся одним из критериев ус­пешного анализа.

Как все время подчеркивалось, уровень переживаний, необходимый для описанного выше развития, будет надеж­но достигаться лишь после установления информативных образов Собственного Я и объектов как индивидов. С паци­ентами, которые не достигли константности Собственного Я и объекта, функция аналитика как нового эволюционно­го объекта заключается в стимуляции и помощи структур­ному развитию, которое будет содействовать тому, что па­циент сделает этот эволюционный шаг, необходимый наряду с другими вещами для развития подлинного тера­певтического альянса в аналитических взаимоотношениях.

При условии, что аналитик приобрел позицию про­шлого родительского объекта для пациента, очевидное тре­бование для того, чтобы он стал новым эволюционным объектом, состоит в том, чтобы он вел себя неожиданным образом с точки зрения пациента. Объекты, ведущие себя ожидаемым образом, являются знакомыми объектами, с которыми пациенты, не осознавая этого, ожидают повто­рения или продолжения взаимоотношений, которые опре­деляются их вытесненным или непрерывно актуализируе­мым прошлым. Новые и неожиданные способы подхода аналитика к пациентам в его роли или функции в качестве нового эволюционного объекта могут считаться обеспечи­вающими пациента корректирующим опытом, хотя и не в первоначальном александеровском {Alexander and French, 1946) смысле данного термина. В отличие от последнего ста­новление аналитика новым эволюционным объектом для пациента не имеет ничего общего с умышленной ролевой игрой, считающейся противоположной преобладающим пе­реносным ожиданиям пациента. Вместо этого подход ана­литика в качестве нового объекта является или должен быть основан на его эмпатическом и/или комплиментарном осоз­нании фрустрированных и задержанных эволюционных по­требностей и потенциальных возможностей пациента, ко­торые присутствуют наряду с повторением и продолжением его нарушенных эволюционных взаимодействий в аналити­ческих взаимоотношениях.

Переживание пациентом своего аналитика в качестве нового эволюционного объекта, как правило, в значитель­ной степени требует, чтобы аналитик осознавал этот ас­пект взаимоотношений, а также желал и был способен при­нять такую роль или функцию в той степени, в какой это требуется для мобилизации и поддержания оптимального структурообразующего взаимодействия между ним и па­циентом.

Если и когда репрезентативный мир пациента стал бо­лее или менее закрыт и поэтому его более нельзя мотиви­ровать для пересмотра его взглядов о себе и объектном мире, нельзя более ожидать нового эволюционного старта. Независимо от того, является ли причиной для такого, по-видимому, необратимого закрытия психики пациента его преклонный возраст или природа его психопатологии, сим­волическая замена инфантильного объекта в непрерывных лечебных взаимоотношениях может быть единственной полезной услугой, которую может ему предоставить врач.

Пациент как объект аналитика

В отличие от преимущественно пассивной роли, ко­торую отводят аналитику сторонники теории проектив­ной идентификации, а также до некоторой степени сто­ронники ролевого отклика в сандлеровском (1976) смысле, я хочу подчеркнуть активную объектно ориентированную позицию аналитика по отношению к пациенту в аналитических взаимодействиях. Я считаю, что аналитик не пас­сивный реципиент, чьи эмоциональные отклики на паци­ента в большой мере навязываются ему или прямо порож­даются пациентом, а активный участник во взаимообмене как в его объектно-реагирующих, так и в его объектно-поисковых функциях или ролях. Хотя различные катего­рии объектной привязанности являются в принципе теми же самыми с точки зрения аналитика, какими они были представлены в предыдущих разделах с точки зрения па­циента, противоположные позиции и роли сторон в ле­чебных взаимоотношениях требуют несколько иного по­рядка изложения и заголовков для описания и обсуждения этих категорий.

Пациент как текущий объект

Пациенты всех категорий, независимо от уровня па­тологии, представляют собой профессиональный объект для аналитика. Как таковой пациент является для анали­тика работодателем и источником дохода, которого тот со своей стороны согласился обеспечить своими эксперт­ными услугами. Кроме того, пациент представляет собой объект профессиональных и научных интересов аналити­ка, дающий ему возможность углубить свое понимание развития и функционирования человеческой психики и, таким образом, улучшить свою профессиональную под­готовку и компетенцию. К этим менее непосредственным личностным аспектам, неотъемлемо присутствующим в любой психоаналитической работе с пациентами, будут добавляться те рациональные факты и информация о па­циенте, которые определяют его как человека с «реально существующей историей.

Будет ли аналитик в состоянии, помимо этих в боль­шой мере рациональных и связанных с фактами аспектов взаимоотношений, воспринимать пациента как нынешне­го участника в совместной работе, зависит от того, прино­сит ли пациент с собой во взаимоотношения ранее установившуюся способность к эмоционально значимому сотрудничеству с другими людьми. Как подчеркивалось выше, такая способность требует, чтобы пациент достиг константности Собственного Я и объекта в своем разви­тии. Такое состояние дел в значительной степени ограни­чивает потенциальное наличие надежного сотрудничества категорией пациентов с патологиями невротического уровня. Уже имеющаяся у невротических пациентов способ­ность к установлению текущих рабочих взаимоотношений в целом вскоре станет сочетаться и частично пропитывать­ся появляющимися личными трансферентными ожидани­ями, в которых пациент все в большей мере предлагает себя аналитику в качестве «ребенка ». Правильное пони­мание аналитиком фазово-специфических посланий паци­ента и его успешная презентация себя в качестве нового эволюционного объекта для пациента могут затем способ­ствовать установлению должного терапевтического аль­янса, как было описано в предыдущем разделе.

Хотя в ходе успешного аналитического лечения по­граничные пациенты могут постепенно выстраивать струк­туры, требуемые для установления константности Соб­ственного Я и объекта, до тех пор пока преобладает пограничная организация, текущая привязанность этих па­циентов к аналитику склонна ограничиваться безличност­ными аспектами взаимоотношений, а также фактическим и рациональным знанием о работе с этими пациентами как о более или менее интересных профессиональных случа­ях. До тех пор пока пациент не способен воспринимать себя как личность, он также не может представлять себя как личность аналитику. Вместо этого эмоциональная зна­чимость лечебных взаимоотношений для аналитика склон­на ограничиваться и сосредоточиваться в тех областях, где пациент не только ищет объект, но и представляет себя в качестве объекта. На своем уровне привязанности можно наилучшим образом устанавливать контакт с пограничным пациентом и понимать его как эволюционно задержавше­гося в развитии «ребенка » в идиосинкразически нарушен­ных взаимоотношениях с функциональным объектом, ко­торый все еще в основном представляет отсутствующие части дефективного Собственного Я пациента. Как будет рассматриваться позднее, такое отсутствие осмысленных текущих взаимоотношений с пациентом налагает особое бремя на аналитика и увеличивает его уязвимость со сто­роны контрпереносных развертываний в восприятии себя и пациента.

Ограничение текущего элемента безличностным и ра­циональным в представлении аналитика о пациенте как пра­вило еще более усиливается в восприятии аналитиком сво­их психотических пациентов. Из-за частого тотального отвержения аналитика как либидинозного объекта такими психотическим пациентами аналитик чувствует себя по­кинутым, что подталкивает его к установлению хоть како­го-нибудь диалога между собой и пациентом. Позднее, в соответствующем контексте, мы вернемся к различным ре­зультатам таких попыток.

Возрастающая текущая наполненность у обеих сто­рон в восприятии друг друга как правило характеризует успешное аналитическое лечение. Структурообразующие взаимодействия в лечении пациентов с более тяжелыми патологиями, чем невротические, когда они успешны, мо­гут сделать возможным достижение константности Соб­ственного Я и объекта с сопутствующей способностью к текущим рабочим взаимоотношениям между индивидами. Когда она установлена, текущая привязанность, включа­ющая значимое и приносящее удовлетворение сотрудни­чество между пациентом и аналитиком, вероятно, будет усиливаться и расширяться, в то время как трансферентные аспекты взаимоотношений прогрессивно затухают. Это главным образом предстает как результат влияния аналитика как нового эволюционного объекта на форми­рование задержавшихся новых психических структур для пациента, включающих в себя, в конечном счете, интернализованные нормы и идеалы.

Пациент в качестве «ребенка»

Под этим выражением я подразумеваю сохранившие­ся инфантильные и детские аспекты в личности пациента, которые обусловлены задержками и регрессиями к различ­ным стадиям формации его психики. Однако, используя метафору, возможно различать в пациенте «детей» двух типов, которые я называю трансферентный ребенок и разбивающийся ребенок, В то время как проявления перво­го ребенка склонны довольно скоро заявлять о себе и до­минировать на психоаналитической сцене, второй из них может вначале быть всего лишь потенциально возможным во многих формах фиксированной психопатологии. Обра­зы обоих этих детей будут формироваться в психике ана­литика в основном как результат его накапливающегося комплиментарного и эмпатического понимания способа вос­приятия пациентом себя и своих объектов. Как будет вид­но, с этими двумя детьми в пациенте аналитик будет стал­киваться и устанавливать связи совершенно различным образом в ходе своей работы с пациентом.

Трансферентный ребенок принадлежит полностью к прошлым эволюционным объектам пациента, хотя, не осоз­навая этого, он пытается постоянно воссоздавать их в сво­ем образе аналитика. Трансферентный ребенок в пациенте не имеет и не может иметь каких-либо других объектов, кроме своих образов первоначальных объектов, и поэтому способен лишь к повторению с ними анахронических взаимодействий, в которых ничего не будет изменяться или не сможет быть изменено. Трансферентный ребенок повто­ряет и продолжает неудавшиеся эволюционные взаимодей­ствия, на которых застрял пациент или его части. Объектам тех взаимодействий не удалось помочь ему достигнуть той точки в своем развитии, где он был бы в состоянии обхо­диться без них и выбирать собственные новые объекты. Каковы бы ни были причины этого, Трансферентный ребе­нок эмпирически достиг конечной точки своего развития. У него нет потребности изменяться, а также нет мотива или возможности возобновления развития. Он лишь способен и мотивирован к повторению и продолжению тех эволюци­онных взаимодействий, которые не смогли пойти далее и которые представляют единственные известные ему спо­собы объектной привязанности. Вот почему ему не смогли бы помочь и новые родители, независимо от того, сколь бы любящими и хорошими они ни были; его значимые другие могут быть лишь реинкарнациями тех эволюционных объек­тов, которые потерпели неудачу и таким образом содей­ствовали в создании его таким, каков он есть. Он является не только продуктом неудачи, но и ее персонификацией, состоянием дел, которое не может быть изменено без того, чтобы не разрушить его.

Развивающийся ребенок по большей части представ­лен остающимися потенциальными возможностями паци­ента для психического роста, равнозначными его более или менее сохранившейся отзывчивости на новый эволюцион­ный объект при условии, что последний занимает фазово-специфическую позицию и обладает требуемым авторите­том. Как указывалось ранее, эти качества эволюционного объекта обеспечиваются для аналитика трансферентным ребенком в пациенте, хотя для этой части пациента — лишь для целей повторения. Развивающийся ребенок будет пос­ле его активации, признания и эмпирического принятия ста­новиться «аналитическим ребенком », с которым будут на­чаты и продолжены возобновленные эволюционные взаимодействия.

Хотя оба «ребенка» являются аспектами пациента, которые имеют отношение к потерпевшим неудачу и задер­жанным областям его психического развития, трансферентный ребенок представляет собой результат этой неудачи с фиксированными паттернами и способами переживания, в то время как развивающийся ребенок большей частью пред­ставляет неосуществившиеся аспекты развития, которые не материализовались. Чем больше та психическая струк­тура, которая развилась до и вне эволюционной остановки пациента, тем в большей мере эта структура склонна под­держивать развивающегося ребенка в пациенте. Таким об­разом, в то время как у психотических пациентов характер­ным образом отсутствует инсайт вглубь своего состояния, а также какое-либо длительное желание изменения, по­граничные пациенты, как правило, знают, что что-то у них не в порядке и обычно, будучи не в состоянии определить это вполне ясным образом, ищут помощи в связи с этим нечто по собственной инициативе: Невротические пациен­ты с достигнутой константностью Собственного Я и объек­та постоянно хорошо осознают недостаточную интеграцию своего мира переживаний, показывая сознательную моти­вацию к предпринимаемой попытке изменения, а также спо­собность к развитию терапевтического альянса со своими аналитиками. Я кратко рассмотрю несколько относящихся к делу моментов в связи с этими двумя аспектами ребенка в пациенте; первый аспект склонен исчезать, а второй, кото­рому оказывают поддержку, — расти в успешных психо­аналитических взаимодействиях.

Физический рост человека с рождения и до наступ­ления совершеннолетия должен проходить параллельно соответствующему психическому развитию от первой примитивной энграммы до относительной автономии взрослого индивида по отношению к себе и своему объек­тному миру. Как говорилось в первой части этой книги, развитие психически представленного мира переживаний происходит при взаимодействиях между переживающим и воспринимающим Собственным Я и воспринимаемым миром объектов. В этом процессе взаимодействия, отно­сящиеся к младенчеству и детству индивида, являются самыми значимыми для построения тех структур, кото­рые определяют его самостные и объектные восприятия. Даже если развитие в ходе взаимодействия может в прин­ципе продолжаться на протяжении всей жизни, постоян­но обогащая и делая все более многообразным способ восприятия индивидом себя и своих объектов, объекты тех взаимодействий, посредством которых вырабатываются структуры для относительной автономии, представляют собой подлинные эволюционные объекты индивида. Та­ким образом, эволюционные объекты — это такие объек­ты, которые необходимы растущему индивиду для дости­жения им психической взрослости. Как говорилось ранее, финальным шагом для такого достижения являются преж­де всего интернализация и формирование индивидуаль­ных ценностей и норм, в то время как первичные объекты индивида декатектируются и от них в общем отказывают­ся во время юношеского кризиса. Такой декатексис и от­каз от своих эволюционных объектов как идеалов делает индивида внутренне свободным и независимым от них. Он достигает сравнительной автономии взрослого человека, который свободен принимать решения, делать выбор и производить оценки на индивидуальной, соответствующей возрасту и текущей основе.

Однако достижение сравнительной автономии воспри­ятия Собственного Я зависит от адекватной доступности эволюционных объектов. Доавтономное развитие психики может протекать лишь в той мере, в какой оно будет под­держиваться существующими эволюционными взаимодей­ствиями, от которых зависит построение новых структур. Если необходимые процессы взаимодействия по некоторым причинам будут прерваны до достижения относительной автономии и независимости от эволюционных объектов, дальнейшая структурализация будет остановлена на соот­ветствующей эволюционной стадии. Части структуры тог­да не будут интернализованы, оставаясь вместо этого в об­разе объекта и во взаимодействиях с ним. В тех аспектах, в которых взаимодействие преждевременно перестало быть эволюционным, индивид не достиг автономии и остался вме­сто этого в длительной зависимости от эволюционного объекта и от взаимодействий с ним, в особенности от тех взаимодействий, которые преобладали в той точке, когда они перестали быть эволюционно полезными и структуро­образующими. Эволюционная задержка в дальнейшем фор­мировании структуры будет иметь место в этой особой об­ласти переживаний, с соответствующим навязчивым повторением неудавшегося взаимодействия в более поздних объектных отношениях индивида. Перенос, таким образом, вовлекает в себя и демонстрирует судьбу незавершенных эволюционных взаимоотношений индивида. Он сообщает о конкретных потребностях и желаниях, а также об ожида­емых удовлетворениях и фрустрациях трансферетного ре­бенка в пациенте, как они переживаются в еще не установ­ленном репрезентативном мире, где возможны и могут быть мотивированы лишь повторения и продолжения нарушен­ных эволюционных взаимодействий.

Важно осознавать, что не все повторяющиеся паттер­ны и переживания являются трансферентными по своей при­роде. Например, пожилые люди, которые утратили свои важные объекты, с одновременным отсутствием доступных текущих объектов, могут прибегать к почти исключитель­но повторяющимся способам переживания, показывая по­чти полную закрытость своих репрезентационных миров. Однако повторяющиеся паттерны переживания себя и объектного мира, которые обусловлены уменьшающейся мотивацией и отсутствием благоприятной возможности, отличаются от трансферетных повторений вследствие на­вязчивой природы последних. Являясь продуктом останов­ленных эволюционных взаимодействий, трансферентный ребенок продолжает быть носителем некоторых крайне важных объектно-ориентированных потребностей и жела­ний индивида. Однако, в отличие от развивающегося ре­бенка в пациенте, трансферентный ребенок является продуктом не просто прерванного, но специфически неудав­шегося развития, которое делает его антиподом эволюци­онного объекта, который потерпел неудачу и поэтому так и не смог стать прошлым объектом и к которому нельзя при­бегнуть как к объекту, с которым может быть возобновле­но развитие.

Аспекты трансферентного ребенка пациентов варьи­руют в соответствии с уровнем их эволюционных задер­жек. Общие характерные черты и отличия в переносах, про­истекающие от различных уровней структурализации и объектной привязанности, рассматривались в предыдущем разделе в дополнение к обширной психоаналитической ли­тературе на эту тему. Здесь же достаточно сказать, что в то время как в гипотетически нормальном взрослом останется минимум трансферентного ребенка, невротические паци­енты несут его в себе, в то же самое время являясь текущи­ми объектами на взрослом уровне отношений. Погранич­ный пациент в свою очередь большей частью способен являться лишь трансферентным ребенком, с минимумом значимости настоящего времени в своих текущих взаимо­отношениях. Наконец, психотические пациенты почти неспособны продуцировать настоящего трансферентного ре­бенка, хотя и показывают своей регрессией ужасную при­роду своих базисных эволюционных неудач.

⇐ Предыдущая23242526272829303132Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: