Замечание на ответ пятдесят осмый

В сем 58-м вопросе иером. Неофит спрашивает о древности употребления на просфорах печати с четвероконечным крестом, но спрашивает, по обычаю, не предлагая свидетельств и доказательств в подтверждение его древности, и этим опять даёт Денисову полный простор отвечать, как ему угодно. Кстати спросить: что было причиною таких не основанных на доказательствах вопросов? На это со всею точностию ответить трудно, но нельзя предполагать, чтобы причиною такой неосновательности вопросов могло быть совершенное незнакомство самого иеромонаха Неофита с доказательствами в защиту правильности и древности употребляемых церковию обрядов; скорее, можно думать, что он почитал поморцев слишком малосведущими и потому множеством вопросов думал поставить их в затруднение и сделать безответными, а всего вероятнее то, что он слишком полагался на добросовестность пустынножителей выгорецких – полагал, что они будут отвечать ему искренно и добросовестно, желая познать истину, в чём крайне ошибся и таковыми бездоказательными вопросами поставил самого себя пред лицом противника обнажённым от оружия и защиты. О настоящем вопросе относительно печати на просфорах нужно ещё заметить, что он положен не в порядке: сначала следовало предложить вопрос не о том, какою печатию должно печатать просфоры, с изображением осмиконечного креста или четвероконечного, но о самой форме креста и о том, одинаково ли достойны почитания осмиконечный крест и четвероконечный, и поставить вопрос сей с доказательствами, что и крест четвероконечный есть истинный крест Христов, освящающий и животворящий; после того уже удобно было бы предложить вопрос и о печати на просфорах, и вопрос этот решался бы сам собою в том смысле, что печатию того или другого креста, то есть осмиконечного или четвероконечного, печатать просфоры не составляет важного различия.

Пользуясь бездоказательностью предложенного ему вопроса о печати на просфорах, и Денисов дал ответ голословный, без всяких доказательств, он сослался только на древний якобы обычай печатать просфоры трисоставным крестом и крепость обычая подтвердил ссылкою только на учительное Евангелие в неделю православия, где «вся церковная предания, писанная и неписанная, узаконенная нам, непреложно сохраняти повелевает». Но Денисов это свидетельство несправедливо приложил к обычаю иметь такую, а не иную печать на просфорах, ибо в Евангелии учительном говорится о неизменяемости обычаев, не случайно в какой-либо стране вошедших, но всеобще церковию принятых и узаконенных нам. А обычай печатать просфоры изображением осмиконечного креста с горою Голгофою и главою Адамовою не был узаконенным обычаем вселенской церкви (чего и Денисов не доказал), но обычаем, случайно вошедшим только в нашу местную церковь. И посему ссылка Денисова на свидетельство учительного Евангелия о неизменяемости обычаев к обычаю печатать просфоры кругообразною печатию осмиконечного креста со главою Адамлею и горою Голгофою и с надписанием вокруг «Се агнец Божий» не имеет приложения. Притом же неписаными обычаями не те именуются, о которых не было писано в определениях церкви или у св. отцев, но те, которые мы неписано приняли от св. Апостолов, как о том свидетельствует Василий Великий: «из сохранённых в церкви догматов и проповеданий некоторые мы имеем от письменного наставления, а некоторые прияли от апостольского предания, по преемству, в тайне; и те, и другие имеют едину силу для благочестия. И сему не прекословит никто, хотя мало сведущий в установлениях церковных» (Книга правил). Итак, по слову св. Василия Великого, те неписаные обычаи и предания имеют силу, которые от Апостолов неписано преданы и касаются догматов веры или самой сущности таинств, а не те, которые даже случайно, без церковного узаконения в некоторых странах вошли в употребление. Сии последние всегда подлежали рассмотрению церковному: ежели они были согласны с писанием, то утверждались церковию, а ежели не согласны – отменялись, как отменено учреждение диаконисс одиннадцатым лаодикийским правилом.

Здесь же Денисов вооружается противу самого имени двучастного креста. Но св. Афанасий Великий в ответах ко Антиоху князю (ответ 51) пишет: «Креста убо образу, от двою древу совокупляему, поклоняемся». То же говорит и Матфей Канонист (Состав 5, гл. 6). Итак, по слову св. Афанасия Великого и Матфея Канониста, креста образ от двою древу поклоняем, а крест от двою древу, или из двух частей древа, есть то же, что крест двоедревный и двучастный, как и тричастный или трисоставной крест от того так именуется, что из трёх древ, или из трёх частей древа составлен. Итак, несправедливо сказал Денисов, что будто и самого имени «двучастный крест» не обретается.