Замечание на ответы восемдесят четвёртый и восемдесят пятый

Замечание на ответы восемдесят четвёртый и восемдесят пятый

Вопросы 84-й и 85-й предложены были о соборе 1667 г. Неофит спрашивал: «было ли после Никона свидетельство о вере соборне и с восточными или не было? » Потом: «аще было, то при котором царе и патриархе московском и что на том соборе уложили? »

Этими вопросами о соборе 1667 г., на котором присутствовали вместе с российскими и греческими архипастырями и российским патриархом Иоасафом два восточных патриарха, Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский, и на котором было одобрено и утверждено соборне совершённое исправление богослужебных книг, – этими вопросами Неофит наносил Денисову сильное поражение. Ибо именуемые старообрядцы, если бы действительно следовали уважаемым ими старопечатным книгам, то по учению сих книг должны бы послушать гласа св. церкви, изречённого на сем соборе, так как о послушании св. церкви старопечатный Малый Катехизис в толковании на 9-й член символа веры (л. 25) учит их так: Вопрос. «Чесого четвертого научает сей артикул? » Ответ. «Учит того, дабы есмы святей церкви яко матери нашей всякое покорение и послушание во всем отдали по заповеди Христове, рекшего: аще не послушает кто свидетелей, повеждь церкви; аще же и церковь преслушает, буди ти яко язычник и мытарь. Имать церковь и сие достоинство от Христа, яко не токмо простых людей наказует, но и клириков, епископов же и архиепископов больших на соборе вселенском по винам их под запрещение влагати и отлучати, яко сама едина сущи столпом и утвержением истины. Имать же и писание святое толковати, и учители похваляти и прославляти». Соблюдая историческую правду, Денисов должен был сказать, что действительно был в России собор с восточными патриархами и голосом всей церкви одобрил исправление богослужебных книг, начатое при Никоне, а потому, следуя учению Катехизиса, должен был признать себя и обязанным последовать гласу церкви, изречённому на сем соборе, признать правильным одобренное на соборе книжное исправление. Но это значило бы для Денисова произнести приговор себе и всему расколу. И вот он уклоняется от тяжести вопроса. Признав, что был действительно собор в Москве с восточными патриархами, и как бы не зная сказанного в Катехизисе о повиновении церкви, он тщится оправдать своё неповиновение собору – говорит, что бывшие тогда в Москве патриархи на соборе «о новопривнесенных при Никоне новопреданиях свидетельств достоверных от святых Апостол и святых отец не засвидетельствоваша, чесо ради последующии древлеправославной церкви священнии яко соловецкии, тако и прочии отцы их тогда бывшему соборованию не удостоверишася: того ради и мы о таковом их свидетельстве о вере достоверства не имеем».

Денисов говорит, будто присутствовавшие на соборе 1667 г. отцы не представили святоотеческих свидетельств о сделанных в книгах исправлениях. Но что яснее их свидетельства о тройственном аллилуйа? или что достовернее о Символе веры свидетельств от Хрисовула, присланного в Москву при царе Феодоре Иоанновиче и подписанного вселенскими патриархами, и от саккоса митрополита Фотия, содержащих чтение Символа, согласное исправленному? что яснее доказательств собора о чести четвероконечного креста, заимствованных от свидетельств Афанасия Великого и Иоанна Дамаскина, яко и от двою древу сложенный крест достопоклоняем, и что четыре конца креста средним слогом, или составом держатся? Притом же, если по учению Малого Катехизиса, которое согласно учению апостольскому, сама вселенская церковь есть столп и утверждение истины, то уже самое сие соборное свидетельство есть несомненное доказательство истины, особенно же относительно обрядовых предметов, о которых невозможно и требовать (как требует Денисов) апостольского свидетельства, ибо при Апостолах многие из них не существовали вовсе, которые, напротив, подлежат именно распоряжению церкви.

Итак, Денисов, под самоизмышленными предлогами не повинуясь соборному определению церкви и поступая в сем противно учению старопечатных книг, противится церкви и повинен греху церковного раскола. Он хочет оправдать себя примером не подчинившихся собору соловецких и других мятежников, которых дерзновенно называет «священными отцами». Но кто же разумный предпочтёт голосу вселенской церкви голос нескольких мятежных иноков и священников, восставших против церкви и за то подвергшихся законному наказанию? Осуждение оных наследствует и Денисов со всеми отделяющимися от церкви.

Замечание на ответ восемдесят шестый

Иеромонах Неофит уже прямо спрашивал поморцев: собор, бывший после п. Никона с волею всего востока, вы приемлете или не приемлете?

Денисов, лукаво прикрываясь смирением, отвечал нерешительно, говорил только: «мы опасаемся и не смеем» принимать «противных древлеправославной церкви преданий», будто бы утверждённых собором 1667 года, и в основание такого опасения указывает на слова Апостола: в научения странна и различна не прилагайтеся (Евр.   13: 9) и на свидетельство св. Василия Великого: «подобает слушателем, наученным писаниям, искушати яже от учителей глаголемая, и убо согласная писанием приимати, чуждая же отревати».

Но утверждать, будто вселенская церковь, яже есть столп и утверждение истины (1Тим.   3: 15), может соборне изрекать воспрещённые Апостолом странные и различные учения, значит явно нечествовать. Также и свидетельство св. Василия Великого не служит к оправданию Денисова. Во-первых, говорится в нём: «от учителей глаголемая», т. е. от частных лиц, а не от вселенской церкви, авторитет которой могут не признавать одни только раскольники; во-вторых, говорится, что не должно принимать от учителей глаголемая несогласно писанием, т. е. противная слову Божию, Божественному откровению. Как же можно оправдывать этими словами сопротивление святой церкви и притом в определениях, касающихся обрядовых предметов, о которых в слове Божием, сиречь в евангельском и апостольском учении, ничего не говорится?

Итак, Денисов не оправдал себя и здесь в своём неповиновении церкви и её соборным определениям.