Замечание на ответ восемдесят девятый

Замечание на ответ восемдесят девятый

Иеромонах Неофит спрашивал: аще Никон патриарх какие ереси в книги внёс, то кто ему советник был, зане он един сего сделати не мог?

Сила вопроса состояла в том, что хотя Никон имел сан патриарха, но новую какую-либо ересь внести в церковь один сам собою не мог, напротив, если бы сделал какое нововведение еретическое, за то был бы обличён русскими архиереями, как обличён был лжепатриарх Игнатий, начавший действовать в духе соединения с римскою церковию.

Но Денисов намеренно на сущность вопроса не обратил внимания и повторяет только сказанное в ответе 79, что аки бы Никон испросил у собора разрешение править книги согласно древним греческим и словенским, а исправлял самовольно, не соглашаясь с древними книгами. Несправедливость этого обвинения на патр. Никона мы уже показали в замечании на 79-й ответ. На соборе 1654 года патр. Никон выставлял по части и самые несогласия старопечатных книг с древними харатейными греческими и словенскими: сим доказывается, что исправление печатных книг было производимо и потом, согласно установлению собора, по древним греческим и славянским, притом же оно поручено освященному собору, а не самим Никоном производилось или избранными от него лицами. Из сих последних Денисов указал здесь на Арсения грека, как на советника Никонова и правителя книг. Но Арсений грек никакого влияния на дело книжного исправления иметь не мог, когда оно поручено было собору и производилось под соборным смотрением, и потому Денисов несправедливо присвояет важное участие в исправлении книжном Арсению греку. Денисов прибавил ещё, что исправление книжное зазирали Павел Коломенский, соловецкие и другие отцы. Но Павел Коломенский на соборе 1654 г. был не против исправления, притом же голос его и особенно таких «отцев», как соловецкие мятежники, ничего не значит пред голосом целого собора пастырей. Как противники церкви, они осуждены и заслужили осуждение; последуя их примеру, Денисов и все старообрядцы, как мы уже сказали, только делают себя общниками оных осуждению и с оными наследствуют пагубу.

Замечание на ответ девяностый

Спрашивалось: «до правления книг Никона патриарха восточная церковь в православии ли была и доныне в православии ли или не в православии? »

Вопрос этот о патриархах восточных, были ли они православны до Никонова патриаршества и оттоле в православии ли пребывают или не в православии, – вопрос этот существенно важен. Если восточные патриархи были и доселе остаются православными, то их решение относительно исправления церковных книг и вызванного оным раскола, как решение православных патриархов, должны признать сами старообрядцы правильным и законным, а себя в силу сего решения должны признать раскольниками; если же старообрядцы признают восточных патриархов неправославными, то должны показать, когда они отступили от православия и чрез какую ересь. Но на вопрос, когда и чрез какую ересь восточные патриархи отпали от православия, и по сие время именуемые старообрядцы недоумеют, что отвечать. Не очень давно прусского беспоповского монастыря инок Варнава почти всю Россию обошёл, начиная от Польши и до Астрахани, спрашивая старообрядцев: когда Греция отступила от православия и чрез какую ересь? – ведь там, в Греции, и никакого исправления книжного не было? И ответа на этот вопрос инок Варнава ни от кого не получил. Он поставлял вопрос так: При царе Феодоре Иоанновиче патриарх Константинопольский Иеремия посвятил у нас в России первого патриарха Иова, и прочие патриархи прислали грамоту на утверждение в России патриаршества, значит, тогда патриархи восточные были ещё в благочестии. А это было уже спустя полтораста лет после взятия Царяграда турками, и, значит, церковь греческая чрез подчинение туркам православия не погубила. Потом, при царе Михаиле Феодоровиче, Феофан, патриарх Иерусалимский, поставил в России патриарха Филарета – значит, тоже признавался православным. А это было до патриарха Никона с небольшим за 30 лет. В Книге о вере, напечатанной уже при патриархе Иосифе, в лето 7156 (1648), значит, всего за четыре года до патриарха Никона, греческое православие весьма похваляется. Ежели бы патриарх Иосиф сомневался в греческом православии, то с такими похвалами греческого православия во всё русское государство книгу печатию не выпустил бы. Притом в Книге о вере (глава 20, лист 185 на обороте) о православии греческих патриархов и на будущее время такое положено мнение: «помощию Господнею в восточней церкви, четырех верховнейших пастырей, по подобию четырех евангелистов имеем, от нихже никогдаже ни в чем един над другого вящшаго себе начальства, и большего и правого суда не приписующе, братски же в любви и в покорении Христове живут. И тех не яко главу всего мира, но яко честнейшия уды Христовы церкве почитаем. И аще бы хотя един от них и низпал, и все еже подлежащее под паствою стадо его в ту же яму вринул, единаче православную церковь ни в чем бы соблазнити могл, зане имеет во всем равныя ему пастыри три, от того свободны падения, истинную и безмерную имеющих над собою главу Христа Спаса нашего Бога. И аще бы и прилучилося когда таковое заражение, или не восхотел бы покаятися, то яко гнилый уд отнят и прочь отвержен был». Итак, по свидетельству Книги о вере, не только что во время патриарха Иосифа, когда книга эта была напечатана, православие в Греции пребывало неповреждённым, но и впредь все четыре патриарха одновременно пасть не могут, а ежели бы который из них и отступил, может быть уврачёван прочими тремя, а если бы и не уврачевался, то и тогда церковь святую повредить не может. Когда же, спрашивал Варнава, вся греческая церковь утратила православие? И никто, говорю, ответить ему на этот вопрос не мог. Что же отвечал Денисов на этот столь важный вопрос?

С обычным лукавством он говорит и здесь, что «судити вселенския патриархи не дерзает», а только «омышление» имеет относительно их православия. О греческой церкви времён патриархов Иеремии и Феофана, которые похвалили благочестие России, Денисов не выражает ещё никакого «омышления», считает её православною; но о греческой церкви того времени, когда ездил на Восток Арсений Суханов, т. е. пред самым патриаршеством Никона, питает уже сомнение, ибо Арсений-де видел на Востоке и поливательное крещение, и троеперстие и прочие мнимые отступления от древнего благочестия; а когда вселенские патриархи одобрили никоновские «новопременения», тогда уже, по мнению Денисова, «наивысшее сомнение» о греках имеется. В подтверждение этого сомнения Денисов указывает ещё на то, что со времён Никоновых прекратилось чудесное сшествие огня в великую субботу на гроб Господень в Иерусалиме, ибо-де Арсений Суханов и прочие путешественники о сем чудном знамении уже не пишут. Таков уклончивый и недобросовестный ответ Денисова о греческой церкви, ибо всем известно, что поморские и прочие старообрядцы не сомнение только питают об ней, но без всякого сомнения считают её падшею и неправославною наравне с церковию российскою. Рассмотрим, однако, сомнения, или «омышления» Денисова.

Денисов говорит, что патриархи Иеремия и Феофан благочестие России похвалили, разумея под сим благочестием двуперстие и прочие обряды. Действительно, патриархи Иеремия и Феофан наше православие похвалили, иначе не могло и быть, потому что одно православное исповедание веры содержали тогда и русская, и греческая церковь, как и доселе содержат. Сам Денисов на всём обширном пространстве своих Ответов не мог уличить православную церковь в изменении хотя бы одного члена православной веры. А чтобы русская церковь времён Иеремии и Феофана с греческою была согласна и во всех обрядах, о том патриархи Иеремия и Феофан не говорили и не засвидетельствовали; некоторые разности в обряде они, надобно полагать, и примечали, но как о предметах неважных, не находили нужным тогда говорить об них, ожидая более удобного к тому времени и случая. Что сами патриархи Иеремия и Феофан молились троеперстно, а не двуперстно, это ясно доказывается сочинением Александрийского патриарха Мелетия, которого послания положены в Кирилловой книге, называющимися «Диалог», в коем содержится ясное свидетельство о троеперстии. Сочинение это патриарх Мелетий послал к патриарху Иеремии и посвятил его имени. Если бы у греков троеперстное сложение не было во всеобщем употреблении, то Мелетий патриарх своё сочинение, свидетельствующее о троеперстии, не мог бы послать и посвятить патриарху Иеремии (о чём зри в замечании на ответ первый). Итак, ясно, что Иеремия патриарх употреблял троеперстное сложение, а если и видел в России двуперстие и другие отличные от греческих обряды, не зазирал их, потому что не полагал их за догматы веры. Итак, сделанное патриархами Иеремиею и Феофаном «похваление» веры в России Денисов несправедливо признаёт свидетельством, что аки бы сами патриархи содержали двуперстие и прочие обряды и их именно одобрили: здесь Денисов, по обычаю, смешивает обряды с догматами веры, как потом исправление обрядов считает изменением веры.

Несправедливо далее в основание своих «помышлений» о восточной церкви Денисов поставляет обвинение, что аки бы у греков принято обдержно в крещении обливание. Это сущая неправда. Греки приемлют обливание только случайно совершаемое, наприм., по слабости крещаемого младенца, как показано делать и в Потребнике патриарха Иова, а что они не принимают обдержно поливательное крещение, в этом удостоверяет не какое-либо частное лицо, но от всех четырёх вселенских патриархов и сущих под ними синодов изданное в 1848 году Окружное послание. В 22-м параграфе сего Окружного послания говорится о «преданности и любви к церкви православной, возродившей нас не новоизмышленным окроплением, но божественною банею апостольского крещения»; а в статье 12-ф параграфа 5-го укоряются западные церкви за введение в крещении окропления вместо погружения. Зрите убо всеми вселенскими патриархами засвидетельствованный обдержный обычай церкви Восточной православной совершать святое крещение погружением и тех же патриархов свидетельство, что действовать крещение поливанием или ещё паче окроплением церковь православная не только не приемлет за обдержный обычай, но и порицает. Итак, и здесь Денисов возводит на восточную церковь несправедливое обвинение, или порицание.

Напрасно Денисов ссылается и на Арсения Суханова. В его Проскинитарии нет ни одного обвинения против греков, которое касалось бы догматов веры; он говорит только о некоторых слабостях, замеченных им у греков, как, напр., что послушники в монастырях живут долгое время без пострижения, и прочее тому подобное. Но за таковые предметы обвинять в ереси всю восточную церковь и делать разделение со вселенскою церковию есть велия несправедливость и тяжкий грех.

Обвиняя же греческую церковь в неправославии на том основании, что аки бы ныне не сходит огонь в великую субботу на гроб Господень в Иерусалиме, Денисов поступает не только неосновательно, но и странно. Если бы и действительно по каким-либо судьбам Божиим или по грехам людским это чудодействие прекратилось, могло ли бы то быть доказательством к обвинению восточной церкви в ереси? С начала христианства верующим подавалось дарование глаголати разными языки, как о том свидетельствуют книга Деяний Апостольских (Деян.   10: 45–46;   19: 6) и 1-е послание Апостола Павла к Коринфянам (1Кор.   12: 10); потом сие дарование в церкви прекратилось. О сем св. Златоуст так рассуждает: «еже пророчествам упразднитися и языком, чудесно ничтоже» (на первое послание к Коринф., беседа 34, стр. 964). И ещё: «яко леть есть им главизну знамений (любовь) имети, и ничтоже лишше имети будут от еже имущих дарования; аще ли сию имут, но многим вящше» (стр. 961). Здесь явственно св. Златоуст глаголет, что чрез прекращение знамений верующие ничего не лишаются. Истинная вера не столько от чудес, сколько от писания познавается, как о том в Благовестнике (на Евангелие от Иоанна, зач. 27, л. 125 об. ) писано: «Понеже мнози от знамений веруют, являя, яко от знамений не тако веруют, якоже от писаний; ибо правая вера от писания есть, сего ради рече, яко веруяй в мя, якоже рече писание, се же есть якоже свидетельствует о мне писание, яко Сын есмь Божий, яко творец, яко Господь всем, яко Спас миру. Мнози убо мнеша веровати, но не якоже рече писание, а якоже тии своим изволением последоваша: тии вси еретицы». От первого вселенского собора и до седьмого сколько возникало еретиков и сколько с ними было прений о вере, но никогда православные не ссылались в доказательство правоты веры на схождение чудесного огня на гроб Господень, как это делает Денисов. И об этом чудодействии говорит он несправедливо, что аки бы о прекращении его свидетельствует Арсений Суханов. Напротив, Арсений явственно описывает, как в его бытность в Иерусалиме турки осмотрели и опечатали гроб Господень, и как патриарх взошёл в гроб Господень и вынес оттуда благодатный огонь, и как сам он, Арсений, от оного огня из рук патриарха зажёг свою свещу. Притом весьма пристрастно и самонадеянно и несправедливо Денисов заключает, что аки бы «ради новоположения и нехранения отеческих уставов, и положенных клятв на древлецерковное содержание такового великого чудодействия тамо (на Востоке) не соделается». Исправления книг, какое произведено у нас в России, у греков никогда не было, посему и никаких изменений или «новоположений» в сие время у них не последовало. Грехи людские были всегда, но за них хотя и наказует нас Господь, но милость свою никогда не отнимает до конца. Итак, о новоположении и нехранении отеческих уставов греками Денисов говорит несправедливо. Ещё несправедливее причину неснития благодатного огня на гроб Господь уже при Арсении Суханове указывает Денисов в «положении клятв на древлецерковное содержание», ибо Арсений Суханов был в Иерусалиме более чем за десять лет до собора 1667 г., т. е. до положения клятв. Да и на соборе 1667 г. Иерусалимский патриарх не присутствовал, в положении клятв на противящихся книжному исправлению не участвовал. Посему это мнение Денисова, что якобы схождение благодатного огня в Иерусалиме прекратилось за положение клятв на древлецерковное содержание, не имеет никакого основания.

Итак, отпадения восточной церкви от православия Денисов, как и нынешние старообрядцы, ничем доказать не мог. Посему, если бы у нас в России и было допущено какое изменение веры, то именуемые старообрядцы должны были бы о сем довести до сведения вселенских патриархов и просить суда их или, по крайней мере, от них заимствоваться таинством рукоположения, а не провождать всю свою жизнь без приятия святых таин, без который, по Господню гласу, невозможно иметь живота вечного (Ин.   6: 48–55). поелику же ни о чём подобном они не тщатся, то сим самым показывают своё раздоротворство со всею вселенскою церковию.