3.2.1.2. Явления, отображающие критическое противоречие в трудовой теории стоимости.

Допустим, что 12 товаров, каждый из которых стоит 12 рублей, производили 2 рабочих за 2 машинами по 6 продуктов каждый. Предположим, что эти машины полностью перенесли свою стоимость на продукты к моменту нашего рассмотрения, и исчезла их потребительная стоимость. 9 рублей затрачивается на покупку факторов производства (6 рубля средства производства, 3 рубля как часть заработной платы рабочих, перенесенную на товар), а 3 рублей есть производимая прибавочная стоимость. Предположим увеличение производительной силы труда, допустим, в 4 раза, и положим, что достигается это увеличение производительной силы труда покупкой новой улучшенной версии машины. Поскольку в руках капиталистах возвращенная стоимость двух машин, предположим, что новая улучшения версия машины есть совокупность как средств, обратившихся и возвратившихся к капиталисту, плюс стоимость, равная стоимости рабочей силы одного рабочего. Так, капиталист сокращает одного из рабочих, чтобы купить новую машину. У него осталась 1 машина и 1 рабочий. Теперь на производство товаров затрагивается не 1 час, а 15 минут. 24 товара производит 1 рабочий. Таким образом, производимая прибавочная стоимость уменьшилась в 4 раза (3 рублей: 4=0, 75 рубля, так что действительная стоимость товаров равняется 6 рублей (стоимость факторов производства)+0. 75 рубль=6. 75 рублей). Конкуренция должна будет свести цены товаров к 7, 5 рублям. Но в действительности нет причин сводить эту цену к 6, 75 рублям, между тем как у Маркса с таким же количеством товаров она должна была сводиться к 9 рублям (в том примере, где изначальная цена товара в 12 пенсов, когда количество товаров было равно 12, уменьшилось до 9 пенсов, когда количество товаров стало равно 25). Таким образом, у Маркса нет реального объективного определителя, к которому должна двигаться конкуренция и останавливаться при достижении его. Также, в примере, где Маркс доказывал сведение цен к своим товарным стоимостям, не могло предполагаться сокращение рабочего, между тем, это является действительным реальным экономическим явлением.

Так, допустим ситуацию, где 12 товаров производили 2 рабочих за 2 машинами, по 6 продуктов каждый, с предположением, что эти машины полностью перенесли свою стоимость на продукты к моменту нашего рассмотрения, и исчезла их потребительная стоимость. Поскольку предполагается увеличение производительной силы труда, допустим, в 2 раза, положим, что достигается это увеличение производительной силы труда покупкой новой улучшенной версии машины. Вместе с этим предположим, что новые улучшенные условия приобретут все капиталисты этой сферы производства не из-за конкуренции, которая «показала» бы им как надо производить товары в новых реалиях, а из-за расчета одних лишь улучшений условий предприятия (поскольку это не принесет ни прибыли, ни убытка). Поскольку в руках капиталистах возвращенная стоимость двух машин, предположим, что новая улучшения версия машины есть совокупность как средств, обратившихся и возвратившихся к капиталисту, плюс стоимость, равная стоимости рабочей силы одного рабочего. Так, капиталист сокращает одного из рабочих, чтобы купить новую машину. У него осталась 1 машина и 1 рабочий. Поскольку раньше каждый рабочий за 1 машиной производил 6 товаров, то теперь, с увеличением производительной силы труда, 1 рабочий произведет 12 товаров. Так, количество обращающихся товаров в сфере обращения от этого капиталиста осталась неизменным, и все также равняется 12. Но уменьшилась масса прибавочной стоимости в понимании Карла Маркса, ведь масса прибавочной стоимости зависит от количества рабочих сил в распоряжении капиталиста. Норма прибавочной стоимости у этого капиталиста осталась неизменной, так что с увольнением одного рабочего сокращается масса прибавочной стоимости. Цена товаров должна была свестись к величине, равной эквиваленту труда, затраченных на производство товаров, но этого не происходит, ибо конкуренция, проявляющая «действительную» стоимость у Маркса зиждется на том экономически-целесообразном действии, которое возможно только лишь при увеличении количества товаров на рынке («…необходимо теперь вдвое увеличить сбыт пли рынок для своего товара»^[89]). В этой же ситуации изменилась «стоимость» товаров, но не изменилось количество товаров на рынке, так что товары не смогли бы проявить свою действительную товарную стоимость, которая изменилась, в своих ценах. Это показывает, что объяснение, предлагаемое Марксом для доказательства существования трудовой теории стоимости, не могло предполагать отсутствие изменения количества товаров при увеличенной производительности труда.

Помимо всего этого, сам механизм проявления действительной стоимости посредством конкуренции является противоречивым. Сущностью конкуренции являлось то, что производитель должен совершать экономически-целесообразные действия в ответ на произведенное большее количество товаров, а именно понижать рыночную цену на товары. Снижать цены на товары для того, чтобы, якобы, сбыть большее количество товаров. В действительности же это является лишь одним из возможных вариантов развития событий наравне с другими, так что даже сам по себе этот механизм не может представляется доказательством существования прибавочной стоимости. Представленный Марксом механизм, по сути, абсолютизирует и возносит в ранг единственного эффект дохода, который заключается, в нашем случае, в увеличении покупок объема товара, за счет сбережения средств из-за понижения цены на товары этого же рода (еще и с той спецификой, что, если, современная экономика эффект дохода находит взаимосвязанным с механизмом спроса, то Маркс придает спросу совсем иное значение, ведь определение средней цены у Маркса не зависит от спроса, а только от производителей, движением цены «сверху» посредством одного механизма предложения, что еще дает намек на неполноту построенной Марксом модели экономической системы из-за неполноты представлений о составляющих экономическую систему элементах, в данном случае о понятии спроса, где, по сути, однородные явления у Маркса разобщены и не все из них подходят под его определение спроса). И это абсолютизирование является ошибкой, ведь увеличенное количество товаров не всегда требует понижения цены для реализации всего объема произведенных товаров. Так, если произошло постоянное повышение надобности в увеличенных продуктов товара этой сферы (например, при создании производства, которое закрепилось у населения, например, производство смартфонов, производство которых повышает спрос на чипы на постоянно), то и снижать цены на реализацию большего объема товаров не придется, хоть даже если это большее количество товаров было произведено вследствие увеличения производительности труда и понижения затрат рабочей силы на производство одного товара. Таким образом, величина прибавочной стоимости не уменьшится даже с уменьшением затраты на товар рабочего времени. Так, спрос и предложение как сопрягающие рыночные отношения факторы, только временно колеблют рыночную цену вокруг действительной стоимости («…. отношения между спросом и предложением ничего не может объяснить в цене труда, как и в цене всякого другого товара, кроме изменения цены, т. е. колебания рыночных цен ниже или выше определенной величины. Если спрос и предложение покрывают друг друга, то при прочих равных условиях прекращается колебание цен»^[47]), но постоянное же увеличение спроса никогда не проявит реальную стоимость товара, поэтому говорить об равном обмене эквивалентов и объяснять этот обмен никогда более не способными проявить себя действительными стоимостями-бессмысленно.

Да, можно сказать, что Маркс же уточнил, что его объяснение применимо лишь «при прочих равных условиях »^[89], однако, какое же действительное значение для выявлении реальной теории стоимости имеет этот запрет? Запрет изменений условий, действительно, существует, однако, это изменение условий делает невозможным проявление действительной стоимости, равно, делает невозможным объяснение обменных актов марксистской трудовой теорией стоимости при этом изменении условии, из чего следует бессмысленность этой теории стоимости.

Да и сам эффект дохода возникает не всегда вследствие понижения цены на товары, поэтому не всегда увеличиваются объемы продаж. Помимо этого, произведенное большее количество товаров вследствие повышения производительности труда вообще может быть не реализовано, вследствие чего не только не проявится его действительная стоимость, хоть даже если это большее количество товаров было обусловлено повышением производительности труда, не проявится вообще масса прибавочной стоимости. Хоть даже если появилась возможность увеличить объемы производства спичек в 4 раза (вследствие увеличения производительности труда в 4 раза), и при применении этих механизмов в производстве пришлось бы увеличивать объемы реализации в 4 раза, вследствие чего цена и упала бы, эти большие объемы продукции не будут реализованы, так как большие объемы зажигательных средств попросту не понадобятся человеку. Конечно, в таком случае можно было бы заявить, мол, часть нереализованного товарного капитала потеряла меновую стоимость вследствие утери прибавочной стоимости, тогда бы вообще исчезла часть прибавочного труда, так что снизилась бы норма прибавочной стоимости, ведь рабочий должен оплачиваться по стоимости. Но каждое введение производительного труда предполагает, что имманентный закон капитализма сведет массу изымаемой прибавочной стоимости к прежним величинам («Несмотря на удвоение производительной силы труда, рабочий день создает и теперь, как раньше, новую стоимость в 6 шилл., но только эта последняя распределяется на вдвое большее количество товаров»^[94]). Также вообще не является фактом то, что пониженная цена будет является эквивалентом затраты труда на производство товаров, так как конкуренция должна была двигаться с мыслью о сбыте всего количества товаров и понижения для этого цен, в этом же случае цена понижается, но не все товары реализуется, из-за чего просто произойдет катавасия и не проявится нынешняя действительная цена (как и в случае, где объяснялась невозможность ее выражения при разной степени изменения производительности труда при неизменном количестве производимых товаров, что говорит вообще не о несуществовании величины, к которой двигалась бы конкуренция, так как этой величиной не является представляемая Марксом действительная стоимость). Это дает основание для заявления некоторых, мол, именно потому капиталисты и не применяют средства производства, увеличивающие производительность труда, и что это, наоборот, все является доказательством для существования прибавочной стоимости. Однако такие люди забывают, что неприменение средств производства, увеличивающих производительность труда, вообще разбивает марксистскую политэкономию, построенную на принципе, что каждый капиталист несознательно движется к конкуренции только лишь потому, что удешевление товаров дает возможность для большей эксплуатации рабочей силы («Когда отдельный капиталист путем повышения производительной силы труда удешевляет свой товар, например рубашки, то он, быть может, вовсе и не задается целью pro tanto понизить стоимость рабочей силы, а следовательно, и необходимое рабочее время; однако, поскольку он, в конце концов, содействует этому результату, он содействует повышению общей нормы прибавочной стоимости»^[95]). В действительности же, эти средства не применяются лишь потому, что хоть капиталистическое производство анархично, и не направлено на удовлетворение нужд человека напрямую, все же капиталисту не резон производить осознанно излишнюю массу товаров, прекрасно зная, что эти товары просто-напросто никогда не продадутся.

Как уже говорилось, произведенное большее количество товаров при интенсификации рабочего дня должно было бы, при экономически-целесообразном действии, привести к снижению рыночных цен на товары, чего при трудовой теории стоимости не может произойти. Например, слежение за большим количеством машин, когда создается программа в компьютере, где с помощью программистских улучшений в одном рабочем окне можно будет сделать 2 полуокна и следить за двумя процессами производства, между тем как раньше только 1 процесс и потому на 2 процесса производства требовалось 2 человека, даст увеличение производства товаров посредством экстенсивного рабочего дня. Это увеличенное количество товаров также вызовет снижение цены, так что конкуренция сведет товары к какой-то новой величине и остановится на ней, так что естественно было бы назвать эту величину новым «проявившимся» эквивалентом затраченного труда, что невозможно, ибо товары заключают в себя такое же количество труда. Недальновидное объяснение и усиления эксплуатации рабочей силы экстенсивным рабочим днем в сучае, когда происходит законодательное сокращение рабочего дня. Самим же Марксом приводится выдержка капиталистов, где капиталисты говорят, что сокращение рабочего дня не сказалось на прибыли лишь постольку, поскольку не изменилось количество производимых товаров («В то время как они получали ту же самую заработную плату и выигрывали час досуга, капиталист получал прежнюю массу продуктов и сберегал уголь, газ и т. д., расходуемые за один час»^[96]). Так что уже здесь видно, что Марксу просто было необходимо было вводить несуществующую в реальности категорию «экстенсивность» для того, чтобы подменить этой категорией неизменное количество продуктов труда. Помимо всего прочего, Марксом предполагалось снижение массы прибавочной стоимости от того факта, что машины заменяют рабочую силу, а только рабочая сила производит стоимость (речь идет именно про массу прибавочной стоимости, а не про норму прибыли из-за диспропорции вследствие капиталистического развития основного и переменного капитала). Эта масса, отчасти, восполнялась большей эксплуатацией рабочей силы, интенсивным и экстенсивным путями. Но так и не было дано четкого ответа, на какую часть восполняла потери от внедрения машин эта большая эксплуатация.

Тоже самое в случае, например, увеличения интенсивной эксплуатации рабочей силы. Увеличение нормы прибавочной стоимости, например, посредством увеличения неоплачиваемой части рабочего дня, дает увеличение количества товаров, но с той ошибкой, что прибавочная стоимость у Маркса, будто бы, посредством конкуренции не возвращается к своим прежним значениям, как то было в случае с повышением производительности труда посредством машин. Так, если бы рабочий день был бы увеличен в 2 раза относительно нормального рабочего дня в 6 часов, в которые каждый рабочий производил по 6 товаров, то количество произведенных каждым рабочим товаров увеличилось бы в 2 раза, и достигло 12 штук (опускаем то, что это увеличение рабочего дня должно было бы вызвать повышение заработной платы). Количество товаров увеличилось в два раза, так что, поэтому, вновь придется снижать цены, чтобы реализовать большой объем товаров, так что цены вновь сведутся к некоторой величине. Однако, затраты рабочей силы на производство одного товара не изменились. Также представлению изъятия прибавочной стоимости посредством эксплуатации как абсолютного (ведь эксплуатацией не меняется количество труда, требующегося для производства товара, следовательно, цена неизменна) противоречит явление перепроизводства со следствием уничтожения излишних продуктов труда, из чего следует что изъятие прибавочной стоимости выше некой величины невозможно.

Увеличение производства (как с реализацией дополнительной прибавочной стоимости в рамках одного предприятия, реализацией дополнительной прибавочной стоимости для открытия нового предприятия, так и организация нового предприятия начальным капиталом) также дает рост количества товаров, так что, как и в двух предыдущих случаях, для реализации большего количества товаров придется снижать цены на товары, тогда как затраты рабочей силы на производство одного товара не изменились.