Иго еврейское горчайшее монгольского («горчайшее» - так у Розанова), не - «угрожающее будущее», а наставшее теперешнее».

«16 ноября 1913.
…да евреи вообще не имеют углубления в вещи, - нашего арийского; Они - скользящи. Ни - ботаники, ни - зоологи (у них в истории). Вот отчего Мережковский и Философов, соединясь с евреями и почти что с адвокатами, потеряли глубину и интерес. Они тоже стали поверхностны, трясут кулаками, повергают «гоев» в прах, и никакого из всего этого толку.
Шум есть, мысли нет…

Евреи знают, что с «маслом» вкуснее, и намасливают, намасливают русского гражданина и русского писателя, прежде, чем его скушать.
Всё затянуло жидом».
(Василий Розанов. Собр. соч. Том 9 – «Сахарна». 1998).

----------------

Куприн Александр Иванович
(1870 – 1938)

18 марта 1909 года русский писатель Александр Куприн послал из Житомира письмо Ф. Д. Батюшкову. О существовании этого письма и его содержания в течение 80 лет знали лишь десятки или сотни русских интеллигентов. Из-за страха перед жидами Куприн сам при своей жизни запретил это письмо распространять, а после смерти Куприна в 1938 году уже жидокоммунисты тоже, естественно, не разрешали публиковать это письмо. Русские люди об этом письме ничего не должны знать. Лишь с 1989 года русские энтузиасты-националисты стали распространять это письмо без оглядки на власть. В 1991 году это письмо было опубликовано в № 9 журнала «Наш Современник». Затем это письмо опубликовали ещё несколько русских националистических газет. А в 1998 году это письмо даже опубликовал в № 44 своей коммунистической газеты «Дуэль» её редактор Ю. Мухин.

Письмо Батюшкову Куприн написал в ответ на вопли жидов против русского писателя Чирикова, который, по выражению Куприна, даже «не куснул, а лишь немного «послюнявил» одного бездарного жидовского писателя. Тогда почти никто из русских писателей и критиков не выступил открыто за русского писателя Чирикова и против очередной жидовской наглости, да и сам Чириков скоро трусливо стушевался.
Сам Куприн тоже побоялся открыто «куснуть» жидов, он «куснул» их только в своём воображении, 80 лет они этот укус не чувствовали. Лишь после 1989 года Куприн стал кусать жидов из гроба, но он был уже вне опасности, жиды не могли и не могут привлечь его к уголовной ответственности по статье 282 «за разжигание межнациональной ненависти».

Александр Куприн писал Ф. Д. Батюшкову:

«Все мы, лучшие люди России (себя я к ним причисляю в самом-самом хвосте), давно уже бежим под хлыстом еврейского галдежа, еврейской истеричности, еврейской повышенной чувствительности, еврейской страсти господствовать, еврейской многовековой спайки, которая делает этот избранный народ столь же страшным и сильным, как стая оводов, способных убить в болоте лошадь. Ужасно то, что все мы сознаём это, но во сто раз ужасней то, что мы об этом только шепчемся в самой интимной компании на ушко, а вслух сказать никогда не решимся. Можно иносказательно обругать царя и даже Бога, а попробуйте-ка еврея!?

Ого-го! Какой вопль и визг поднимется среди этих фармацевтов, зубных врачей, адвокатов, докторов, и особенно громко, среди русских писателей, ибо, как сказал один очень недурной беллетрист, Куприн: каждый еврей родится на свет божий с предначертанной миссией стать русским писателем.

Я помню, что ты в Даниловском возмущался, когда я, дразнясь, звал евреев ЖИДАМИ. Я знаю, что Ты – самый корректный, нежный, правдивый и щедрый человек во всём мире - Ты всегда далёк от мотивов боязни, или рекламы, или сделки. Ты защищал их интересы и негодовал совершенно искренне. И уж если Ты рассердился на эту банду литературной сволочи - стало быть, охалпели они от наглости.
И так же, как Ты и я, думают, но не смеют об этом сказать, сотни людей».

«Твёрже, чем в мой завтрашний день, верю в великое мировое загадочное предначертание моей страны и в числе её милых, глупых, грубых, святых и цельных черт - горячо люблю её безграничную христианскую душу. Но я хочу, чтобы евреи были изъяты из её материнских забот».

«Один парикмахер стриг господина и вдруг, обкорнав ему полголовы, сказал «извините», побежал в угол мастерской и стал ссать на обои, и, когда его клиент окоченел от изумления, фигаро спокойно объяснил: «Ничего-с. Всё равно завтра переезжаем-с». Таким цирюльником во всех веках и во всех народах был ЖИД с его грядущим Сионом, за которым он всегда бежал, бежит и будет бежать, как голодная кляча за клочком сена, повешенным впереди её оглобель».

«Если мы все люди - хозяева земли, то еврей - всегдашний гость».
«И оттого-то вечный странник, - еврей, таким глубоким, но почти бессознательным, привитым 5000-летней наследственностью, стихийным кровным презрением презирает всё наше, земное. Оттого-то он так грязен физически, оттого во всём творческом у него работа второго сорта, оттого он опустошает так зверски леса, оттого он равнодушен к природе, истории, чужому языку. Оттого-то, в своём странническом равнодушии к судьбам чужих народов, еврей так часто бывает сводником, торговцем живым товаром, вором, обманщиком, провокатором, шпионом, оставаясь честным и чистым евреем».
Бедный русский писатель Куприн уже готов согласиться на жидовскую экспансию во всех сферах жизни и не проявлять «никакого русского национализма».

«Но есть одна – только одна область, в которой простителен самый узкий национализм. Эта область родного языка и литературы. А именно к ней еврей - вообще легко ко всему приспосабливающийся - относится с величайшей небрежностью.
Кто станет спорить об этом?
Ведь никто, как они, внесли и вносят в прелестный русский язык сотни немецких, французских, польских, торгово-условных, телеграфно-сокращённых, нелепых и противных слов. Они создали теперешнюю ужасную по языку нелегальную литературу и социал-демократическую брошюрятину. Они внесли припадочную истеричность и пристрастность в критику и рецензию. Они же, начиная со «свистуна» (словечко Льва Толстого) М. Нордау, и кончая засранным Оскаром Норвежским, полезли в постель, в нужник, в столовую и в ванную к писателям.

Мало ли чего они ещё не наделали с русским словом. И наделали, и делают не со зла, и не нарочно, а из тех же естественных глубоких свойств своей племенной души - презрения, небрежности, торопливости» (Куприн не понимал, что многие изменения в русском языке жиды делали и сознательно).

«Ради Бога, избранный народ! Идите в генералы, инженеры, учёные, доктора, адвокаты - куда хотите! Но не трогайте нашего языка, который вам чужд, и который даже от нас, вскормленных им, требует теперь самого нежного, самого бережного и любовного отношения. А вы впопыхах его нам вывихнули и даже сами этого не заметили, стремясь в свой Сион. Вы его обоссали, потому что вечно переезжаете на другую квартиру, и у вас нет ни времени, ни охоты, ни уважения для того, чтобы поправить свою ошибку.
И так, именно так, думаем в душе все мы - не истинно, а - просто русские люди. Но никто не решился и не решится сказать громко об этом… Не одна трусость перед ЖИДОВСКИМ ГАЛДЕНИЕМ и перед ЖИДОВСКИМ МЩЕНИЕМ (сейчас же попадёшь в провокаторы!) останавливает нас, но также боязнь сыграть в руку правительству».
«Мысль Чирикова ясна и верна, но как неглубока и несмела! Оттого она попала в лужу мелких, личных счётов, вместо того, чтобы зажечься большим и страстным огнём. И ПРОНИЦАТЕЛЬНЫЕ ЖИДЫ мгновенно поняли это и заключили Чирикова в банку авторской зависти, и Чирикову оттуда не выбраться.

Они сделали врага смешным. А произошло это именно оттого, что Чириков не укусил, а послюнил. И мне очень жаль, что так неудачно и жалко вышло. Сам Чириков талантливее всех их евреев вместе: Аша, Волынского, Дымова, А. Фёдорова, Ашкенази и Шолом-Алейхема, - потому что иногда от него пахнет и землёй, и травой, а от них всего лишь ЖИДОМ. А он и себя посадил, и дал случай ЖИДАМ лишний раз заявить, что каждый из них не только знаток русской литературы и русской критики, но и русский писатель, но что нам об их литературе нельзя и судить».

«Эх! Писали бы вы, паразиты, на своём говённом жаргоне и читали бы сами себе вслух свои вопли. И оставили бы совсем-совсем русскую литературу. А то они привязались к русской литературе, как иногда к широкому, умному, щедрому, нежному душой, но чересчур мягкосердечному человеку привяжется старая, истеричная, припадочная блядь, найденная на улице, но по привычке ставшая его любовницей.
И держится она около него воплями, угрозами скандала, угрозой отравиться, клеветой, шантажом, анонимными письмами, а главное - жалким зрелищем своей болезни, старости и изношенности.

И самое верное средство – это дать ей однажды ногой по заднице и выбросить за дверь в горизонтальном положении».
(Копия письма Куприна Ф. Д. Батюшкову от 18 марта 1909 года хранится в Отделе рукописей Института русской литературы (Пушкинский дом) АН РСФСР. ФОНД 20, ед. хран. 15, 125. ХСб 1).

Очень смел в этом письме русский писатель Куприн. Как было бы полезно для русского народа, если бы Куприн в 1909 году опубликовал это письмо или напечатал бы подобную статью в какой-либо газете или в каком-либо журнале. Тогда ещё были редакторы, которые не побоялись бы опубликовать это письмо или статью известного писателя Куприна. Но Куприн побоялся. А ведь учился в военной гимназии, закончил кадетский корпус и юнкерское училище, служил офицером до 1894 года, имел десяток профессий, поднимался на воздушном шаре, летал в 1910 на одном из первых аэропланов, не боялся свалиться с неба и разбиться. Изучал водолазное дело и не боялся опускаться на морские глубины. А воплей жидов страшно боялся.

В конце письма к Ф. Д. Батюшкову Куприн даёт два указания. Первое: «сиё письмо, конечно, не для печати, ни для кого, кроме Тебя». И второе: «Меня просит (Рославцев) подписаться под каким-то протестом ради Чирикова. Я отказался. Спасибо за ружьё». Даже ружьё имеет писатель Куприн, а жидов боится.

Рассказ Куприна «Жидовка»

Но всё же один раз Куприн проявил твёрдость и не поддался влиянию жидов, жидовствующих и трясущихся перед жидами русских интеллигентов. В журнале «Правда» в 1904 году был опубликован рассказ Куприна «Жидовка». Куприну настойчиво советовали изменить название. Жидовская пресса может наброситься на него за это название. Его причислят к «черносотенцам» и «реакционерам». Ему будут задавать вопросы: «Не перешёл ли писатель Куприн в лагерь черносотенцев и реакционеров? Ведь просвещённый человек не может употреблять слово «жид» и его производные».
Но Куприн категорически отказался изменить название рассказа.

Приведу несколько фрагментов из рассказа Куприна «Жидовка». Фрагменты взяты из Собрания сочинений А. И. Куприна (М., 1971. т. 3. Стр. 337 – 354).

Рассказ навеян впечатлениями того времени, когда Куприн служил в полку на юге России, где было множество поселений, наполненных жидами.

Врач Кашинцев едет зимой на почтовых санях по длинной снежной дороге к месту службы. Он получил новое назначение - будет работать младшим врачом в отдаленном пехотном полку. Он едет несколько часов, наконец, приехали в какое-то село. «Жалкие домишки, придавленные сверху тяжёлыми снежными шапками». Но можно немного отогреться, поесть и передохнуть. Ямщик подогнал сани к постоялому двору Мойши Хацкеля.
- Слухай, Мовша, до тебя пан приехал. Где ты тут?
«Откуда-то поспешно выскочил низенький, коренастый светлобородый еврей в высоком картузе и в вязаной жилетке табачного цвета. Он что-то дожёвывал на ходу и суетливо вытирал рот рукой…».
Кашинцев вошёл в заведение Хацкеля, удобно уселся, принесли «еврейскую фаршированную рыб», яйца, молоко. Принесли и водки, хотя продавать водку было запрещено.
«В это время мужик, лежащий за столом, вдруг поднял кверху голову с раскрытым мокрым ртом и остекленевшими глазами и запел хриплым голосом, причём у него в горле что-то щёлкало и хлюпало.

Хацкель поспешно подбежал к нему и затряс его за плечо.
- Трохим… Слушайте, Трохим… Я ж вас просил, шоб вы не разорялись. Вон и пан обижается. Ну, выпили вы, и хорошо, и дай вам бог счастья, и идите к себе до дому, Трохим!
- Жиды! – заревел вдруг мужик страшным голосом и изо всей силы треснул кулаком по столу, - жиды, матери вашей чёрт! Убь-бью!…
Он грузно упал головой на стол и забормотал» (Стр. 342).

- Этля, принеси ещё рыбы!
«Из-за занавески вышла женщина и стала сзади прилавка, кутаясь с головой в большой серый платок. Когда Кашинцев повернулся к ней лицом, ему показалось, что какая-то неведомая сила внезапно толкнула его в грудь и чья-то холодная рука сжала его затрепетавшееся сердце… Он никогда не видел такой сияющей, гордой, совершенной красоты, и даже не смел и думать, что она может существовать на свете…
- Кто это? - шёпотом спросил Кашинцев. Вот эта… - он хотел по привычке сказать - жидовка, но запнулся, - эта женщина?
- Это пане, моя жинка (Стр. 343).

Хацкель заметил, что его жена произвела сильное впечатление на пана-врача.
- А пан холостой или женатый? - спросил Хацкель с вкрадчивой осторожностью…
- А может, вы пане, заночуете у нас в заезде?..
- Лучше ж, ей богу, заночуйте, пане. Куда пан поедет по такой холодюке?.. Послушайте только, что я вам скажу, пане доктор… Тут есть одна бывшая гувернантка…
«Одна быстрая сумасшедшая мысль блеснула у Кашинцева. Он украдкой, воровато взглянул на Этлю, которая равнодушно, как будто не понимая, о чём идёт разговор между её мужем и гостем, глядела издали в запорошенное белое окно, но ему в ту же минуту стало стыдно».

Кашинцев, расслабленный от тепла и водки, мечтательно думал об этой женщине.
«В чём счастье? – спросил самого себя Кашинцев и тот час же ответил: - Единственное счастье – обладать такой женщиной, знать, что эта божественная красота – твоя. Гм… пошлое, армейское слово – обладать, но что в сравнении с этим всё остальное в жизни: служебная карьера, честолюбие, философия, известность, твёрдость убеждений, общественные вопросы?..».
«Никогда ещё Кашинцев не испытывал такого удовольствия мечтать, как теперь, когда разнеженный теплом и сытостью, он сидел, опираясь спиной о стену и вытянув вперёд ноги…».

Но вдруг прибыл пристав, и нагнал на всех страху. На пьяного конокрада Трохима, которого вышвырнул за дверь. На Хацкеля и его жену, которые нарушали закон, запрещающий торговать контрабандной водкой…
- Ты!.. – закричал пристав, сердито сверкая глазами на Этлю. – Водкой торгуешь? Беспатентно? Конокрадов принимаешь? См-мот-три! Я т-тебя зак-катаю!
«Женщина уродливо подняла кверху плечи, совсем склонила набок голову и с жалостным и покорным выражением закрыла глаза, точно ожидая удара сверху. Кашинцев почувствовал, что цепь его лёгких, приятных и важных мыслей внезапно разбилась и больше не восстановиться, и ему стало неловко, стыдно перед самим собой за эти мысли…».

Пристав подсел к Кашинцеву. Приказал Хацкелю принести из саней кожаный ящик с припасами.
- Я им всем отец, но отец строгий, - продолжал пристав, внушительно приподняв кверху указательный палец. – Поставь ящик на стол, Хацкель, вот так. Я строг, это действительно, я себе не позволю на шею сесть, как другие, но зато я знаю наизусть каждого из своих… хе-хе-хе… так сказать, подданных. Видали сейчас мужичонку? Это ореховский крестьянин Трофим, по-уличному Хвост. Вы думаете, я не знаю, что он конокрад? Знаю великолепно. Но до времени я молчу, а в одно прекрасное майское утро – чик!.. и Трофим Хвост изъят из употребления. Вот поглядите вы на этого самого Хацкеля. Не правда ли, пархатый жидишка? А я, поверьте, знаю, чем он, каналья, дышит. Что? Неверно я говорю, Хацкель?
- Ой, боже мой, разве ж пан полковник может говорить неправду! - Выкрикнул Хацкель с подобострастной укоризной. – Мы все, сколько нас есть, бедных, несчастных еврейчиков, постоянно молимся богу за пана пристава. Мы так и говорим промеж себя: «Зачем нам родной отец, когда наш добрый, любимый господин пристав нам лучше всякого родного отца?..» (Стр. 352).

«Кашинцеву было грустно, и стеснительно, и тоскливо. Украдкой он взглядывал иногда на Этлю, которая шёпотом оживлённо разговаривала за прилавком со своим мужем. Фантастическое обаяние точно сошло с неё. Что-то жалкое, приниженное, ужасное своей будничной современностью чувствовалось теперь в её лице, но оно всё-таки было по-прежнему трогательно прекрасно.
- А… а! Вот вы куда нацелились! - лукаво сказал вдруг пристав, прожёвывая курицу и сочно шевеля своими гибкими, влажными губами. – Хорошенькая жидовочка. Что?
- Необыкновенно красива. Прелесть! - невольно вырвалось у Кашинцева.
- Н-д-а… Товар… Н-но!.. – Пристав развёл руками, деланно вздохнул и закрыл на секунду глаза. – Но ничего не поделаешь. Пробовали. Нет никакой физической возможности. Нельзя… Хоть видит око… Да вот, позвольте, я его сейчас спрошу. Эй, Хацкель, кимер… (353).

Гиппиус Зинаида Николаевна
(1869 - 1945)

Несмотря на иностранную фамилию и примесь немецкой крови, следует относить Зинаиду Гиппиус, конечно, к русским поэтессам. Дед её, Карл Роман фон Гиппиус, немец по национальности, быстро обрусевший, был женат на москвичке Аристовой. Воспитывалась Зинаида Гиппиус на русской культуре, но весьма подпорченной жидами и «жидовствующими интернационалистами». Жила Зинаида Гиппиус в период духовного, социального и политического кризиса в России, в котором не сумела разобраться и из которого не сумела выбраться, но который частично сумела отразить в своём творчестве.

Зинаида Гиппиус причислена многими специалистами по литературе к «классиками серебреного века», и это, наверное, правильно. Её называли и называют «ДЕКАДЕНТСКОЙ МАДОННОЙ» («Но я люблю себя, как бога», «Мне нужно то, чего нет на свете» и тому подобные её стихотворения). Стихотворения её красивые, некоторые даже прекрасные. Стихотворение «Мне нужно то, чего нет на свете…» я даже, это было весьма давно, выучил наизусть, я тогда сам вошёл в глубокий духовный кризис. Забавно, что на это стихотворение я набрёл не в стихотворном сборнике Зинаиды Гиппиус (у меня к ним доступа тогда не было), а в сочинении Плеханова, которого я тогда прорабатывал.

Но дамы и господа декаденты абсолютно не понимали великий ход исторических событий, застряли, по недомыслию и слабости, на маленьком отрезке исторической дороги и абсолютно не понимали, «куда несёт их рок событий». И отметить обязательно надо, что многие из них, кто больше, кто меньше, ожидовились, предали свой народ, а потом, когда оказались в реальности, которую не смогли предвидеть, драпанули за пределы России.

Как и большинство декадентов, Зинаида Гиппиус была до 1917 года «жидовствующей интернационалистской». В своём дневнике во время войны с немцами она как-то записала, что её привели в ужас и шок слова Блока о том, что «пришла пора перевешать всех жидов». Вызывал её искреннее негодование и антижидизм философа Василия Розанова. Вместе со своим мужем Мережковским и другими русскими «жидовствующими интеллигентами» она организовала изгнание Розанова за антижидизм из Религиозно-Философского общества. То есть о существовании русско-жидовского фронта она даже не догадывалась.

Она даже, предав интересы русского народа, подписала мракобесное «Послание к русскому обществу (по поводу кровавого навета на евреев)». Абсолютно ничего не понимая в теме о жидовских ритуальных убийствах христианских детей, не прочитав ни одной книжки на эту тему, она, поддавшись воплям жидов и русских жидовствующих интеллигентов, поставила свою подпись, чтобы сорвать суд над жидом Бейлисом, чтобы спасти этого жида-изувера от заслуженного наказания. Судьба жида-изувера Бейлиса этой «декадентской мадонне» оказалась дороже, чем судьба замученного жидами и обескровленного, «высосанного» христианского мальчика Андрюши Ющинского.

Но отметим, что Зинаиде Гиппиус делает честь тот её поступок, что она после октябрьского жидовского переворота, когда до неё дошли слухи о том, что жиды-чекисты расстреляли Василия Розанова, сразу же обратилась с просьбой к Максиму Горькому проверить эти слухи и, если Розанов жив, как-то помочь ему. «Ведь в настоящее время он для вашей власти совсем не опасен». Но помощь Горького запоздала. Выдающийся философ и публицист России Василий Розанов умер в 1919 году при жидовласти от голода, холода и ослабления сил.

После 1917 года Зинаида Гиппиус коё-что всё же стала понимать. Поняла, что существующая власть - жидовласть. Поняла, что под властью жидов-коммунистов она жить не сможет. Сознание её несколько просветлело. Она даже осмелилась, хотя и в дневнике, употреблять слово «жиды».

«На днях всем Романовым было повелено явиться к Урицкому (Урицкий Михаил Соломонович - кровавый председатель Петроградской Чрезвычайной Комиссии, жид по национальности, враг русского народа. Был убит другим жидом в 1918 году), зарегистрироваться. Явились. Ах, если бы это видеть!
Урицкий - крошечный, курчавенький ЖИДОЧЕК, самый типичный. А вот перед ним - хвост из Романовых, высоченных дылд, покорно тянущих свои паспорта. Картина достойная кисти Репина.

(З. Гиппиус. Вторая чёрная тетрадь, - Наше наследие, № 6, 1990, Стр. 94).

---------------------

Лютостанский Ипполит Иосифович
(1835 - 1915)

Невежество русского народа, даже среди тех, кто считает себя «образованными людьми», - потрясающее. 99 процентов русского народа даже не знают, кто такой Ипполит Лютостанский. Сочинения Лютостанского читали лишь единицы из преподавателей истории в наших школах. На этом примере хорошо видно в какой степени сознание русского народа изуродовано жидовской цензурой. Сочинения выдающегося историка и публициста России, члена Российского Императорского Исторического общества Ипполита Лютостанского жиды в коммунистических масках с 1917 года категорически запретили и переиздавать, и читать. В некоторых больших библиотеках, где сочинения Лютостанского не были уничтожены, они были помещены в спецхран. Даже после 1991 русские националисты долго боялись переиздать сочинения этого историка. Нет пока и книг о нём. Лишь в 2004 г. в журнале «Молодая гвардия» (№ 5-6. Стр. 172 – 185) был опубликован краткий. очерк В. С. Брачева «Жизнь и литературная деятельность Ипполита Лютостанского». Впервые сочинения Лютостанского опубликованы были только в 2005 году.

Потому вынужден дать здесь краткую биографию этого замечательного историка.
Родился Ипполит Лютостанский в 1835 г. в Западном Крае Российской империи, в Ковенской губернии в родовом имении отца. Отец и мать – польской национальности. После получения духовного образования Лютостанский становится католическим ксёндзом. Затем переходит в православие. В 1868 становится православным священником. Молодой иеромонах поступает в Московскую Духовную Академию для подготовки к миссионерской деятельности в Западном Крае. На 4-ом году учёбы Лютостанский подготовил кандидатскую диссертацию «Вопрос об употреблении еврейскими сектаторами (сектантами) христианской крови для религиозных целей». В 1876 г. в Москве эта диссертация была опубликована и защищена на степень кандидата богословия. После окончания Академии Лютостанский в течение двух лет ездит по России для ознакомления с православной жизнью. Преподаёт латинский язык в Тифлисской Духовной семинарии. Но монашеская жизнь его не очень устраивает. Его привлекает исследовательская деятельность. Его привлекает тема «Экспансия жидов на планете и в России». Что это за народ и что он хочет? Лютостанский добивается снятия с себя священнического и монашеского сана. На него церковные начальники накладывают епитимию, в течение 7 лет ему запрещено жить в Петербурге и Москве. Он снова поселяется в Западном Крае и преподаёт латинский язык в мужских гимназиях в Сувалках и Пултуске.

В 1876 г. жиды издают в Вильно трёхтомник «Мировоззрение талмудистов» на русском языке. Цель издания – обмануть русский народ, представить евреев в роли благодетелей человечества и русского народа. В трёхтомнике сознательно скрыта жидовская расовая теория о превосходстве жидов над другими народами (в Талмуде другие народы названы «скотами»). Скрыта цель жидовского народа (завоевание власти во всех странах и завоевание мирового господства). Скрыта антихристианская, фашистская сущность Талмуда.
Ипполит Лютостанский хорошо знал древний еврейский язык, хорошо знал Талмуд и считал своим долгом рассказать русскому народу о том, что скрывают жиды. Первый том его сочинения «Талмуд и евреи» издан в Москве в 1879, второй и третий тома - в Петербурге в 1880. Лютостанский также дополнил и углубил свою диссертацию о жидовских ритуальных убийствах. В 1880 г. его сочинение «Об употреблении евреями христианской крови» опубликовано в Москве. Лютостанский приобретает известность. Он посылает свои книги наследнику престола (будущему царю Александру 3). Может быть, он надеется, что тот осознает опасность от жидов и, когда станет царём, издаст указ о депортации жидов из России. Может быть, Лютостанский надеется, что будущий царь защитит его от жидов и поможет материально. Но в ответ «Его высокоблагородию» Лютостанскому послана через секретаря лишь письменная благодарность «за означенное подношение».

А положение Лютостанского в России ужасное. Травля в печати, постоянные угрозы, интриги и покушения. Не защищают ни царь, ни правительство, ни Церковь. Фактически Ипполит Лютостанский - воин-одиночка. Особенно опасно стало во время событий 1905 – 1907, которые Лютостанский назвал первой ЖИДОВСКОЙ РЕВОЛЮЦИЕЙ. Он продолжает работу над сочинением «Талмуд и евреи», одна из глав книги так и называется - «ЖИДОВСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ». В России разворачивается жидовский террор. Жиды-боевики убивают русских солдат и офицеров, одиночных полицейских, чиновников, членов русских националистических организаций.

В биографии Лютостанского есть и «странные» факты. Он два раза публично «раскаивался» перед жидами за нападки на них. Это, конечно, не делает ему чести, но понять его можно. Это было, конечно, ложное, притворное «раскаяние». Он хотел сохранить жизнь, чтобы иметь возможность закончить свой капитальный труд «Талмуд и евреи», надеясь всё же разбудить русский народ, надеясь раскрыть глаза русскому народу на жидовскую экспансию…

«После второго издания книги «Об употреблении евреями христианской крови для религиозных целей», - писал Лютостанский в 1902 г., - я увидел себя на пути неизбежной гибели - возмутилось всё ЖИДОВСТВО с намерением умертвить меня. Пять раз были покушения на мою жизнь, я принуждён был странствовать из города в город, как «Вечный жид». Везде заводили против меня кляузные уголовные дела, выставляя ложных свидетелей из евреев… Я принуждён был оставить коронную службу учителя в Пултуской прогимназии и бежать. В Варшаве евреи напали на меня с ножами, чтобы покончить со мной; я лежал в крови, был изуродован; к моему счастью, я был спасён на улице христианами. Еврей-виновник скрылся, два его соучастника-еврея были осуждены (только) на три месяца в тюрьму» (Талмуд и евреи. Т. 1. С. 318).

Из Варшавы Лютостанский вынужден был бежать в Москву. Хотел устроиться на службу, но обер-полицмейстер города прямо заявил ему о «ЖИДОВСКОЙ интриге» и порекомендовал ему покинуть Москву. Лютостанский переезжает в Петербург, затем снова вынужден уехать в Западный Край.

После «жидовской революции» Лютостанский заканчивает свой труд «Талмуд и евреи» и издаёт его.
20 марта 1911 г. на жидовском кирпичном заводе Зайцева (на окраине Киева) был замучен христианский мальчик Андрюша Ющинский. Следствием было доказано, что это было жидовское ритуальное убийство. Потом этот факт признал и суд. Живого мальчика кололи специальными острыми инструментами, выдавливали и собирали кровь. Был арестован приказчик кирпичного завода жид Бейлис. Были свидетели, которые видели, что он участвовал в похищении мальчика. Естественно, что поднялся жидовский галдёж в Европе и Америке. «Либеральная и «революционная» русская интеллигенция, по недомыслию и трусости, тоже включилась в этот галдёж, выражая солидарность «бедным евреям», но не утруждая себя исследованием истории жидовских ритуальных убийств. Интересы жидов оказались для них важнее, чем интересы сотен замученных христианских детей.

В защиту христианских детей выступило тогда только меньшинство русского общества. В этом меньшинстве оказался по собственной воле и Лютостанский. Он, к негодованию жидов, переиздаёт ещё раз свою богословскую диссертацию на этот раз под названием «ЖИДЫ и ритуальные убийства христианских мальчиков» (СПб., 1911). «Многие из прикосновенных к судебно-следственным действиям лиц, - писал тогда Лютостанский, - положительно подавлены страхом, боясь мести и расправы со стороны ЖИДОВСТВА. По слухам, ЖИДЫ собрали огромные средства для того, чтобы замять дело. История ритуальных убийств показывает, что ЖИДЫ всегда умели устранять лиц, мешавших их стремлениям заминать подобные дела. ЖИДЫ очень и очень сильны!».
Развернулась снова травля Лютостанского. Чтобы скомпрометировать историка в глазах русского народа, жиды обзывают его публично «евреем», «жидом» и «бывшим раввином». Пошли угрозы.

В 1915 г. Ипполит Лютостанский умер. На каком кладбище он был похоронен и где его могила? Сохранилась ли она или уничтожена жидами? – об этом в печати ни слова. Если бы Ипполит Лютостанский дожил до октябрьской жидовской революции, чекисты-жиды его бы неминуемо замучили в застенке или сразу же расстреляли. В 1918 г. в Москве «за антисемитизм» (в переводе на русский - за антижидизм) были расстреляны ксёндз Лютостанский и его брат. Вместе с ними были расстреляны протоиерей Иоанн Восторгов (обвинён в совершении службы св. младенцу Гавриилу Белостокскому, замученному жидами), епископ Селенгинский Ефрем (Кузнецов), Н. А. Маклаков (бывший министр внутренних дел), А. Н. Хвостов (лидер фракции правых в 4 Думе, бывший министр внутренних дел), И.Г. Щегловитов (министр юстиции до 1915 года, один из организаторов следствия по делу о ритуальном убийстве христианского мальчика Андрюши Ющинского на жидовском кирпичном заводе, на окраине Киева). Кто были эти братья Лютостанские? Были ли они однофамильцами или родственниками Ипполиту Лютостанскому?

Теперь процитирую несколько фрагментов из книги историка и публициста Ипполита Лютостанского «Талмуд и евреи» со словом «жиды» и его производными:

«ЖИДОВ мы получили в наследство от Польши, вместе с разделом последней. И с тех пор как черви точат дерево, так они сосут и точат Русское государство».
«Очень многие у нас совершенно не отдают себе отчёта в происходящем, не понимают, насколько велика опасность нашествия ЖИДОВ».
«И если мы, славяне, как великий мировой народ, не хотим быть вычеркнуты со страниц истории, то должны понять, что единственным нашим способом может быть только ПОЛНОЕ ИЗГНАНИЕ ЖИДОВ, сковывающих и порабощающих нас положительно на всех поприщах жизни…»
(Лютостанский И. И. Талмуд и евреи. СПб., 1909. Т. 7. С. 163 – 168).

«Для ЖИДОВ, врагов христианского мира, Россия представляется библейским раем». «Много лет ЖИДОВСКИЙ всемирный союз заботливо работает в Парижском тайном кагале на то, как бы скорее завоевать Россию наподобие Австрии и Франции… На это собрано ЖИДОВСТВОМ миллиарды денег и много их потрачено в ожидании успеха».
Экспансия жидов в России, убеждает Лютостанский, идёт страшно быстро. Жиды захватили огромную долю банков, промышленности и торговли. «Все почти газеты, печать и книжная торговля НАХОДЯТСЯ В ЖИДОВСКИХ РУКАХ, чего же более. Вся Государственная Дума была ПОД ЖИДОВСКОЮ КОМАНДОЮ. Остаётся только опрокинуть христианскую веру и Церковь». «ЖИДЫ НАГЛО СТРЕМЯТСЯ к ослаблению веры Православной, оскорбляя и унижая Церковь, стараются внести безверие в рабочий класс» (Стр. 2 – 3).

Против русских крестьян жиды используют «грозное оружие - векселя». Жиды долгами запутывают крестьян. «Оттого и стали крестьяне послушным оружием ЖИДОВ наподобие вечных рабов» (Стр. 37).
Используют жиды эффективно против русских и половое оружие. «Растление, вносимое с помощью ЖИДОВОК, выдающих себя за француженок и итальянок, которые даже фиктивно принимают крещение, потом делаются жёнами важных лиц, наподобие библейской Есфири, а при них всегда сопутствуют Мардохеи и производят свою политику в пользу ЖИДОВСТВА» (Стр. 2).

В 1905 - 1907 годах - ЖИДОВСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ. «Все города России в пределах ЖИДОВСКОЙ ОСЕДЛОСТИ: Одесса, Варшава, Киев, Вильно, Минск, Гродно, Белосток, Гомель и пр., где первоначально и началась революция, все эти города переполнены убийствами и бесчинствами метателей бомб. Всё это было пущено в ход ЖИДОВСТВОМ, лишь бы добиться равноправия, а затем и всех прочих благ, власти и господства над русскими и чтобы закрепить их под свою крепкую власть, а потом заставить русских принять ЖИДОВСКОЕ КРЕЩЕНИЕ посредством обрезания» (Стр. 6).

Жиды уже обсуждают план превращения России в «республику с президентом». В президенты метят «благоприятствующего к ЖИДАМ» князя Святополка–Мирского или «сердечного друга ЖИДОВ» графа Витте. «Об этом важном событии ЖИДОЧКИ в Петербурге на всех базарах и рынках шушукались с сияющими от радости и удовольствия лицами. Но непредвиденный разгром Московской боевой дружины все планы опрокинул, всё рухнуло».

«ЖИДОВСКИЙ Бунд в Москве произвёл вооружённое восстание, но на баррикады ни один из ЖИДОЧКОВ не явился, а ограничилось всё только глупым, обманутым чернорабочим народом, который действовал… под командою ЖИДОЧКОВ».
«После окончания ЖИДОВСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ… исчезнут незаметным образом из России все жиды (организаторы и участники революции), как исчезают поздней осенью прилётные птицы» (Стр. 4).

Но скоро Лютостанский понял, что это была лишь первая жидовская революция. Многие жиды-активисты, действительно, сбежали в Западную Европу и Америку, но оставшиеся жиды продолжали наступление. Жиды не оставили надежд завоевать власть над русским народом. Ни царь, ни правительство, ни Церковь не защищают русский народ. Что делать в этих условиях страшного наступления жидов? «Погромы не могут дать решительного результата». Выход один: «народ должен требовать выселения ВСЕХ ЖИДОВ из России, тогда народ вздохнёт свободно» (Стр. 32). Но Лютостанский видит, что народ не организован и потому беспомощен. Россия в тяжелейшем положении.

«Приведём ещё одно оригинальное стихотворение, - писал Лютостанский, - тоже относящееся не к любви жидовской натуры, оно было напечатано в газете «Голос Правды» и в газете «Русское Знамя» (Стр. 36):

К И Т

Огромный кит, охотясь в океане,
Случайно проглотил тонущего жида…
За жизнь свою он съел не мало дряни
И всё переварил без боли и следа.

Прошли одни, вторые сутки,
Кит изумлённый ощутил
Боль нестерпимую в желудке
И спазмы выше рыбьих сил.

На третьи сутки, кроме шутки,

Владыка моря занемог
И перенесть жида в желудке
При всём желании не мог.

Собрав все силы понатужась,
Он изрыгнул назад жида,
И отвращение и ужас,
К жидам остались навсегда.

Того, что сделал мудрый кит,
Россия сделать не решилась,
И мира потому лишилась,
Что в ней сидит паскудный жид.

«Без склонности к тяжёлому физическому труду, жидам не остаётся ничего кроме эксплуатации и наглого обмана христиан. В этой области они изощрились в течение многих исторических веков до того, что им нет в настоящее время среди всех народностей земли равных соперников во всевозможных ухищрениях и способах перетягивать лишние рубли и копейки в свой алчный карман. Никакой меры в этом отношении они не знают. Памятуя наставления «Шулхан-аруха», что имущество гоев должно перейти в руки иудея, они останавливаются в своей алчности лишь тогда, когда увидят полное разорение своей жертвы» (Стр. 36).

Есть в книге Ипполита Лютостанского «Талмуд и евреи» и глава под названием «О слове иудей, еврей и жид». Немногие в России тогда писали на эту тему. В этой главе Лютостанский писал:

«Нигде во всей Европе жидам не удалось навязать новую их кличку вместо иудея, или жида - еврей. Успех получился только в одной России. В ушах русского на

Предыдущая45678910111213141516171819Следующая

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: