 |
Появление европейцев на Золотом Берегу. Торговля золотом. Начало работорговли
|
|
|
|
Первыми из европейцев на побережье современной Ганы пришли португальцы. В 1481 — 1482 гг. они построили здесь форт Сан-Жоржи-да-Мина (Элмина) [82, с. 152 — 162; 108, с. 121 — 126]. Африканцы сопротивлялись постройке форта. Было заключено соглашение, по которому португальцы обязались платить правителю данной области ежегодную ренту за то, что им разрешалось построить форт. В дальнейшем все европейцы выплачивали африканцам определенные (очень незначительные) суммы денег за право строить форт и находиться в нем. Эти соглашения действовали до середины XIX в.
Сан-Жоржи-да-Мина был первым европейским фортом на побережье Тропической Африки, и, можно сказать, его строительство — это начало активной колониальной политики европейцев в Западной Африке.
Пока не началось развитие плантационного хозяйства в Новом Свете, основным товаром, который давала Европе Западная Африка, было золото. Именно в это время все побережье современной Ганы получило название Золотого Берега. Только через Сан-Жоржи-да-Мину португальцы вывозили в год от 300 до 800 кг золота.
Золото приносили из внутренних районов страны, где были коренные месторождения. Эти места африканцы скрывали от португальцев. Попытки европейцев найти рудники или самим организовать добычу золота наталкивались на вооруженное сопротивление. Европейцы были вынуждены отступить [328, с. 88], и почти до конца XIX в. (до установления колониального господства) добыча и продажа золота находилась в руках африканцев.
В XVII в. золото стали вывозить и англичане. Во второй половине XVII в. в Великобритании начали выпускать золотую монету «гинею», получившую свое название от слова «Гвинея» — как тогда называлась большая часть {21} западноафриканского побережья. В 1677 г., например, стоимость монет, сделанных из африканского золота, составила более трети стоимости всех золотых монет, выпущенных в Англии за год, в 1691 г. — почти половину [469, с. 29, 36].
|
|
|
Основные европейские форты на Золотом Берегу
В самом начале XVII в. на Золотой Берег пришли голландцы. Завершив буржуазную революцию, Нидерланды быстро превратились в крупную торговую и колониальную державу. Голландцы построили недалеко от Сан-Жоржи-да-Мины три форта. В 1637 г. они захватили Элмину, а через несколько лет португальцы были полностью изгнаны с Золотого Берега.
Начиная с 1631 г. на Золотом Берегу стали строить форты англичане. Затем сюда пришли датчане, шведы, бранденбуржцы.
Всего на побережье Золотого Берега — от лагуны Кеты до устья р. Анкобры — было построено 42 европейских форта. Такого количества фортов не было больше нигде на Африканском континенте.
Постепенно добыча золота отходила для европейцев на второй план. С конца XVII до начала XIX в. Золотой Берег был одним из районов наиболее интенсивной работорговли. Вывоз невольников отсюда на плантации Нового Света достигал 10 тыс. в год [105, с. 498]. Политика европейцев на Золотом Берегу во многом была подчинена интересам работорговли. {22} К. Маркс относил работорговлю к одному из «главных моментов» первоначального накопления, подчеркивая этим ее громадное значение в процессе становления капитализма в Европе и Новом Свете. «Открытие золотых и серебряных приисков в Америке, искоренение, порабощение и погребение заживо туземного населения в рудниках, первые шаги по завоеванию и разграблению Ост-Индии, превращение Африки в заповедное ноле охоты на чернокожих — такова была утренняя заря капиталистической эры производства. Эти идиллические процессы суть главные моменты первоначального накопления» [2, т. 23, с. 760].
Торговля в Африке была меновая. Для покупки золота и рабов европейцы привозили в Африку для обмена самые разнообразные товары: железные и медные бруски и полосы, оловянные и латунные изделия, ткани индийского и европейского производства, различные безделушки, стеклянные бусы, огнестрельное оружие, порох, спиртные напитки, шляпы и др. [91, с. 236, 240, 305, 306]. Если португальцы не продавали африканцам огнестрельного оружия, то голландцы и англичане щедрой рукой давали ружья и порох в обмен на золото и невольников [312, т. 1, с. 159].
|
|
|
Ранее торговля народов, населявших территорию современной Ганы, или ограничивалась прибрежными областями, или имела своей целью войти в контакт с купцами из стран Западного Судана. Затем положение изменилось: если северные районы еще продолжали тяготеть к транссахарской торговле, то народы побережья стали ориентироваться исключительно на европейцев. К тому же они стали не только покупателями, но и посредниками. Чем дальше расходились сведения о европейских товарах — в первую очередь об огнестрельном оружии — и о том, что все товары белых людей можно получить в обмен на невольников, тем быстрее развивалась работорговля, тем больше торговцев стремилось достичь побережья, тем выгоднее становилось посредничество для африканцев побережья.
Европейцы не стремились продвигаться во внутренние районы Африки. В XVII — XVIII вв. в условиях начавшейся работорговли форты стали сборными пунктами, куда приводили на продажу рабов. Отсюда же началось распространение влияния европейцев на местных жителей.
Больше всего влияние европейцев сказалось на жизни африканцев прибрежных районов. Из аканов только ашанти, которые жили в центральных и юго-западных районах современной Ганы, оставались независимыми почти до конца XIX в. и сохранили свое социальное устройство до того времени, когда оно стало предметом изучения специалистов. Поэтому рассказ о народах, населявших территорию современной Ганы, мы начнем с ашанти: их история изучена лучше истории других народов, а основные черты традиционной социальной организации присущи всем аканам. {23}
Ашанти (1)
(1) Раздел написан (с согласия автора) по работам: В. А. Попов. Ашантийцы в XIX в. М., 1982; В. А. Попов. Ашантийский оман как вариант племенной организации. — Африка. История. Историография, М., 1980.
|
|
|
Легенды рассказывают, что предки ашанти якобы вышли из земли около Асантемансо. Асантемансо, сейчас маленькая деревушка, до сих пор является религиозным центром — это священное место для ашанти. Согласно преданиям, люди из Асантемансо дошли до Кваман (букв, «лесная страна»), которая была якобы тогда необитаема, и поселились там. На самом деле здесь уже жили бронг и дормаа, относящиеся к северным аканам. К этому времени они создали ряд потестарных образований [275, с. 68; 318, с. 17; 336, с. 107; 345, с. 11; 433, с. 51]. Переселенцы из Асантемансо разбили военные отряды жителей Кваман и основали Кумаси. Позднее Кваман стала известна как страна ашанти.
Основным занятием ашанти было земледелие, основанное на переложной подсечно-огневой системе. Главной формой поселения была постоянная деревня, вокруг которой располагались обрабатываемые и залежные земли.
Главными сельскохозяйственными орудиями были мотыга и железный нож с длинной рукояткой. Возделывали ямс, маниок (кассаву), таро, батат и другие корнеплоды. До распространения культур, завезенных португальцами, — кукурузы, земляного ореха, ананасов, томатов, цитрусовых — основной продовольственной культурой был ямс [273, с. 6 — 8; 328, с. 130]. Возделывались также зерновые (рис, просо, сорго), бобовые, овощи, арбузы, дыни, тыквы, выращивались различные плодовые деревья. Повсеместно были распространены масличные и другие виды пальм, ценные породы деревьев, орехи кола. Большинство культур давали урожай два раза в год [192, с. 25 — 26].
Скотоводство было развито слабо из-за мухи цеце и отсутствия пастбищ [222, с. 10; 245]. Разводили овец, коз, свиней, домашнюю птицу.
Повсеместно занимались охотой и рыболовством, причем охотники пользовались почетом в обществе ашанти.
Выделились в отдельные ремесла кузнечное дело, гончарное, ткачество, а также резьба по дереву.
Кузнецы и ювелиры пользовались большим уважением и имели репутацию колдунов и знахарей. Железо выплавлялось из руды, залежи которой находились недалеко от Кумаси [86, с. 311]. Кузнецы делали мотыги, ножи, наконечники для стрел и дротиков, ювелиры выделывали различные украшения из бронзы, серебра, золота, а также знаменитые ашантийские гирьки. Они же делали кудуо — бронзовые сосуды, назначение которых до сих пор не выяснено до конца, возможно, они использовались в обрядах жертвоприношений [86, с. 312; 429, с. 309 — 316]. {24}
|
|
|
Сбор хлопка и прядение было делом женщин, ткачество и изготовление традиционной одежды — делом мужчин. Гончарством занимались женщины. Резьба по дереву включала изготовление различных культовых фигурок, барабанов и небольших скамеек, которые украшались золотом и серебром и служили символом души у всех аканов [429, с. 220 — 308]. По представлениям ашанти, душа человека связана с его скамьей. Во время выходов правителя страны ашанти выносили Золотую скамью, которая воплощала душу народа ашанти, была символом его силы и могущества. Все скамьи — и Золотая скамья Ашанти, и деревянные простых людей, и украшенные серебром и резьбой ашантийской знати — были табу. На них никогда не сидели. Их хранили в особом помещении. Скамейки вождей, обернутые в ценные ткани, несли перед ними под особыми зонтами во время всех важных церемоний [256, с. 161].
У ашанти, как и у большинства народов Ганы, была развита торговля — внутренняя и внешняя. Страна ашанти была расположена очень выгодно географически — она занимала центральное положение на границе тропического леса с саванной. Главными торговыми путями были: Кумаси — Салага, который шел на север, и Кумаси — Элмина, который шел на юг, на побережье. Ашанти вели непрерывную борьбу за контроль над этими путями — чтобы не терять положения посредника между северными районами и побережьем, поставщика рабов и золота для голландцев в Элмине и для фанти, которые перепродавали невольников и товары англичанам. С побережья ашанти получали огнестрельное оружие, другие европейские товары, соль, рыбу. На север, в страны Западного Судана, ашанти продавали золотой песок, пальмовое масло, орехи кола. Покупали они ткани, металлы, рабов, золото, продукты земледелия, соль. Денег, как таковых, не было. Эквивалентами торгового обмена были орехи кола, раковины каури, железные бруски и золотой песок.
Основной хозяйственной единицей ашантийского общества было фие (домохозяйство), объединявшее группу людей — фиефо, которые жили вместе в одном или нескольких домах и вели общее хозяйство, т. е. фиефо может быть определено как большая семья, большесемейная община.
Несколько фиефо составляли абусуа (род), а несколько абусуа, в свою очередь, составляли абусуапон.
|
|
|
Абусуапон объединяла кровных родственников по материнской линии, которые вели происхождение от реальной или мифической прародительницы, прослеживая свою генеалогию на четыре-шесть поколений.
Каждая абусуапон имела свое название и тотем. Тотемом обычно служили какое-нибудь животное, птица, рыба, пресмыкающиеся, растение. Животное или птицу, служащие тотемом, запрещалось убивать и употреблять в пищу. Обращаясь к тотему, его называли нана — «предок». {25}
Члены одной абусуапон, как живые, так и мертвые (предки), обладали одинаковыми правами и обязанностями. Они несли коллективную ответственность за преступление и долги абусуапон, имели право пользоваться землями абусуапон, должны были придерживаться определенных норм поведения.
Абусуа возглавлял абусуапанин (панин — «старший»), которого выбирало общее собрание всех членов абусуа, однако фактически кандидатуру подбирали старейшие члены абусуа обоего пола. Избирался абусуапанин пожизненно, но, если его деятельность не нравилась членам абусуа, его могли сместить.
Абусуапанин руководил хозяйством и бытовой жизнью абусуа. Он считался также представителем предков и был обязан совершать все обряды культа предков, от воли которых зависело благосостояние членов абусуа.
Принимая решения, абусуапанин советовался со старейшинами — и мужчинами, и женщинами. Главным его помощником была обаапанин — одна из женщин — старейшин абусуа, как правило, его сестра. Она руководила делами женской части абусуа (браки, разводы, роды и т. д.), считалась самым старшим потомком прародительницы среди живых и в силу этого была главным посредником в общении с миром предков.
Вся земля у ашанти, согласно традиции, принадлежала предкам, которые, как считалось, охраняли ее и наблюдали за тем, чтобы она была хорошо обработана. Земля находилась в постоянном владении отдельных абусуа.
В случае смерти одного из членов абусуа наследником являлся его родственник по материнской линии. Умершему мужчине наследовали или братья матери (по старшинству), или сын сестры матери. Умершей женщине наследовала или мать, или сестра (по старшинству), или дочери (по старшинству).
Члены одной абусуа (и абусуапон) не могли вступать в брак друг с другом.
Селение с прилегающими к нему территориями составляло акуру, которую можно рассматривать как семейно-родовую общину [235, с. 10]. Акура представляла собой объединение нескольких абусуа разных абусуапон. В каждом квартале акуры жили фиефо одной абусуа. В среднем в каждой акуре было от 500 до 1 тыс. человек.
Общественным центром акуры служила площадь, на которой проходили собрания и располагался рынок. Большинство браков у ашанти заключалось в пределах одной акуры [342, с. 279].
Всеми делами акуры ведал совет старейшин, состоявший из глав абусуа данной акуры. Во главе совета стоял одекуро, которым, как правило, был абусуапанин первопоселенцев, имевших особые привилегии.
В каждой акуре кроме ашанти жили и чужаки — зонгофо. В основном это были представители народов Северных {26} территорий современной Ганы. Зонгофо имели свои кварталы (зонго), но их представители не входили в совет акуры. Им выделяли землю, за которую они отдавали акуре половину или треть урожая.
И современники и историки отмечают четкую, сильную военную организацию ашанти, не имевшую себе равных в Западной Африке XVII — XVIII вв. Военные отряды назывались асафо. В доколониальный период у ашанти было два вида отрядов асафо: собственно асафо и фекуо.
Каждый отряд асафо насчитывал несколько десятков физически здоровых людей молодого и зрелого возрастов, проживавших в одной акуре или одном квартале большой акуры [338, с. 266].
Членами асафо становились молодые люди в возрасте 18 — 20 лет после обряда, который заключался в том, что юноша получал ружье своего отца и давал клятву командиру того отряда, где состоял его отец. После этого он считался полноценным членом отряда и получал разрешение жениться. Таким образом, членство в асафо определялось родством по линии отца.
Возможно, ранее асафо были возрастной группировкой, но в рассматриваемый период в состав асафо на правах советников входили взрослые и даже пожилые люди [235, с. 10].
Функции асафо не ограничивались чисто военными. В мирное время (правда, в XVIII в. у ашанти почти не было мирного времени) отряды асафо выполняли роль «полиции» и использовались на строительстве дорог, колодцев, на сельскохозяйственных и других общественных работах, принимали активное участие в организации и проведении различных праздников.
Командовал отрядом асафо туфухене (или асафохене). Специальный человек отвечал за оружие, боеприпасы и снабжение. В каждом асафо были барабанщики, знаменосцы, жрецы. Отряды имели флаги, эмблему, свои установленные приветствия и ответы на них, свою музыку и ритуальные танцы. Ежегодно во время праздника ямса проводился военный парад [366, с. 85]. Каждый отряд асафо был закреплен за определенными частями армии. Войско ашанти состояло из пяти основных частей: 1) авангард, куда входил и отряд разведчиков; 2) главные силы; 3) арьергард, включая отряды телохранителей и части по охране столицы; 4) левый фланг; 5) правый фланг [307, с. 90; 339, с. 47; 426; 464].
Военные отряды фекуо, созданные, по преданию, первым правителем всех ашанти Осеем Туту, состояли из потомков аканов, взятых в плен в междоусобных войнах. Каждый отряд фекуо населял определенный квартал Кумаси.
Основой этносоциальной общности ашанти был оман.
В исторической литературе существует множество определений ашантийского омана. Его отождествляли и с государством, и с общиной, и с племенем, называли финансовым союзом, {27} областью и т. д. По определению В. А. Попова, ашантийский оман представлял собой один из вариантов племенной организации. Он состоял из ряда акур, объединенных, через асафо, в своеобразные военные округа — подразделения боевого порядка военной организации, принадлежность к которым была закреплена и не менялась в течение всего доколониального периода.
Раньше понятие «оман» относили в основном к ашанти, но исследования последних лет доказали, что он занимал важное место среди институтов социальной организации и других аканов.
Конфедерация Ашанти являлась союзом оманов.
Во главе омана стоял оманхене (охене). Он был обычно главой абусуа первопоселенцев данной местности.
Оманхене считался посредником между предками и живущими ныне. Его особа была священной, он и его подданные должны были соблюдать ряд табу. Оманхене, например, не мог ходить босиком — и специальный человек всегда носил для него запасные сандалии. Оманхене было вообще запрещено касаться земли — и в связи с этим церемония смещения оманхене была весьма проста: его сажали три раза на землю [339, с. 34].
Оманхене руководил торговлей и ремесленниками, вел некоторые судейские дела. Ему принадлежало право объявлять и прекращать войну [320, с. 170]. Он носил титул «хозяина земли», хотя и не мог распоряжаться ею, а был только как бы хранителем земель предков и осуществлял определенный контроль над землепользованием.
Совет старейшин омана состоял из оманхене, асафохене и одекуро, которые в то же время были абусуапанин первопоселенцев. Даже в XIX в. совет старейшин еще обладал реальной властью, включая право выбора и смещения оманхене.
Большую роль в делах совета старейшин играла охема (или оманхема). В научной зарубежной литературе термин «оманхема» обычно переводится как «королева-мать», однако она редко бывала матерью оманхене. Обычно это была или его сестра, или сестра его матери. Оманхема была соправительницей оманхене, и система управления омана — это соправление оманхене и оманхемы.
Оманхема руководила женщинами омана [401, с. 27], «курировала» внутреннюю торговлю, а также вела некоторые судебные дела [339, с. 29]. И хотя, конечно, у оманхене фактически были более важные функции, по традиции считалось, что владелец омана — охема, а оманхене — исполнитель власти, полученной им от охемы [401, с. 27].
Из должностных лиц омана можно отметить джасехене, ведавшего делами фиефо, к которому принадлежал оманхене, и возглавлявшего охрану оманхене; батахене, руководившего торговыми операциями; очеаме — «лингвиста», который был посредником при всех беседах вождя, так как оманхене разрешалось {28} говорить только через очеаме. Кроме того, очеаме был «ходячей энциклопедией традиционных знаний и истории трона, которому служил» [366, с. 69].
В религии ашанти, как и у всех аканов, главное место занимал культ предков, который выражался в почитании женского родового начала моджа и мужского родового начала нторо [257, с. 71].
Африканцы считали, что умершие продолжают существовать или как души, могущие жить отдельно от тела, или как какие-то сверхъестественные существа, которые сохраняют внешний земной облик или принимают образ животных. Считалось, что умершие по-прежнему вмешиваются в жизнь живых, направляют поступки человека, покровительствуют ему или, наоборот, мешают его жизни.
Духов предков боялись и почитали, их призывали на помощь, верили, например, что они могут даровать хороший урожай или наслать засуху. Главной церемонией почитания культа предков был специальный обряд, связанный со скамьями умерших. Он сопровождался торжественным выходом вождя, боем барабанов, отбивавших на условном языке ритуальные гимны. Очеаме, находившийся около вождя, воспевал в это время подвиги предков вождя.
У простых общинников церемонии, посвященные предкам, были очень скромными. У старейшин, вождей — сложнее, сопровождались пышными обрядами, жертвоприношениями [256, с. 158 — 161].
Кроме культа предков у аканов существовал еще культ богов, главным из которых был Ньяма — бог неба. Нередко около домов в селениях стояли деревянные столбы с развилкой наверху или обрубленные деревья. На верхушке столба находился какой-нибудь сосуд, глиняный горшок, куда складывались приношения Ньяме. У ашанти существовали храмы Ньяме [256, с. 164 — 168].
Кроме того, все аканские народы верили в суман [256, с. 165 — 167]. Это были самые различные предметы — деревянные и металлические фигурки, палочки, ветки и пр. Европейцы называли их фетишами и говорили, что фетиши имеются у всех африканцев, которые верят, что фетиши могут защитить человека от колдовства, помочь в достижении какой-либо цели.
Многое из традиционных верований ушло в прошлое. Насаждая христианство, европейцы запрещали африканцам выполнять церемонии, связанные с культом предков, носить фетиши. Однако до сих пор больше половины населения Ганы придерживается традиционных религиозных верований.
Есть сведения, что уже к середине XVII в. в стране ашанти возникло сильное объединение — «монархия», как ее называет Д. Дюпюи [93, с. 225]. Однако в это время ашанти еще платили дань Денчьире — крупному раннеполитическому образованию аканов, — которая достигла своего расцвета в середине {29} XVII в. и о которой пока известно очень немного. Она была расположена в междуречье Тано — Пра — Офин, ей подчинялись оманы Аданси, Ассин, Васса, Чифо, Сефви и платили дань оманы Гвамана, Кумаси, Нсута и др. Люди Денчьиры перекрыли дороги, ведущие через их страну к побережью, и получили таким образом монополию на торговлю золотом, рабами и слоновой костью с голландскими фортами Элминой и Кейп-Костом.
Многие исследователи считают, что именно для борьбы с Денчьирой и была создана конфедерация Ашанти. Это могло быть в конце XVII в. Само время, вероятно, поставило перед отдельными оманами задачу объединения, ибо дальнейшее развитие ашанти требовало прежде всего освобождения от власти Денчьиры и установления прямых торговых контактов с европейцами. Устная традиция утверждает, что вначале объединились пять оманов. Возможно, их было больше [366, с. 19]. Во главе конфедерации сначала стоял кумасихене — правитель Кумаси. Основателем конфедерации традиция называет Обири Йебоа. Ему наследовал Осей Туту, в правление которого в 1701 г. в битве при Фейясе войско Денчьиры потерпело поражение от ашанти [471, с. 121]. Иногда год разгрома Денчьиры считают датой основания конфедерации, но это, вероятно, неправильно [423, с. 95].
Кумасихене Осей Туту был первым асантехене (правителем всех ашанти) и, согласно устной традиции, возглавлял конфедерацию 30 лет. С победой над Денчьирой ашанти получили право на монопольную торговлю с голландским фортом Элминой, которым раньше пользовались правители Денчьиры [345, с. 18]. Денчьира стала данником Ашанти и была включена в •состав конфедерации. В начале XVIII в. ашанти стали самым сильным народом на территории современной Ганы.
Закрепляя свою победу, Осей Туту разгромил союзный Денчьире оман Ашм Абуаква. Босман писал, что Аким Абуаква в битве при Фейясе, сражаясь на стороне Денчьиры, потерял 30 тыс. убитыми. Потери, несомненно, были большие, но точная их цифра вызывает сомнение, особенно если принять во внимание, что в песнях ашанти о боевых подвигах было принято утверждать, что враги теряют в битвах именно 30 тыс. человек. Во время последовавшего за этим нападения на Аким Котону (1720 или 1731 г.) [471, с. 123] ашанти потерпели поражение. •Осей Туту погиб в сражении.
Эта неудача тем не менее доказала жизнеспособность конфедерации, единство которой не было поколеблено военным поражением. Преемник Осея Туту Опоку Уаре (внук сестры Осея Туту) быстро подавил волнения в Денчьире, Сефви и Аквапиме, которые после смерти Осея Туту надеялись освободиться от власти ашанти. Затем он разгромил военные силы Аким Котону, после чего начались завоевательные войны ашанти. {30}
К середине XVIII в. территория конфедерации увеличилась в пять раз [236, с. 22]. Со времен Осея Туту ашанти подчинили на севере от Кумаси — Нсуту, Коранг, Банну, на западе и юго-западе — Денчьиру, Сефви, Чифоро, Вассав, Аовин, на юге — Ассин и на востоке от Кумаси — Аким, Аквапим, Квао и Акваму [94, с. 105 — 106]. Д. Дюпюи перечислил 47 племен, которых ашанти покорили (точнее, обложили данью) в течение XVIII в. [93, с. 236].
К началу XIX в. конфедерация Ашанти превратилась в мощное объединение, под контролем которого находились земли, {31} примерно соответствующие территории современной Ганы. Первый советский исследователь истории ашанти И. И. Потехин считал, что в ашантийском обществе имеется немало феодальных черт [237]. Однако работы последних лет доказывают, что конфедерация Ашанти представляла собой союз оманов, аналогичный Лиге ирокезов или Союзу гуронов. «Имеются основания, — пишет В. А. Попов, — для предварительного вывода о том, что общество ашантийцев в XIX в. находилось на грани перехода от доклассового общества к классовому» [236, с. 82]. Такие объединения, как союзы племен, вообще характерны для эпохи классообразования и становления государства.
Ашантийское общество имело характер военной демократии «потому, что война и организация для войны» стали «регулярными функциями народной жизни» [3, с. 164].
Стабильное получение прибавочного продукта при наличии традиционного экстенсивного земледелия стало возможным с развитием и активизацией торговли и работорговли, которые явились основными источниками получения прибавочного продукта и социального престижа. Интенсивное социально-экономическое развитие ашанти в XVII — начале XIX в. в значительной степени стимулировали торговые отношения с европейцами.
В экономике ашанти, как указывалось выше, значительное место занимала работорговля. Много рабов они покупали на рынках во внутренних областях континента и затем переправляли к побережью, где их покупали европейцы. Например, большой невольничий рынок был в г. Салага (Гонжа). Ашанти устраивали специальные набеги на соседей. Большинство пленных также продавали в рабство. На невольничий рынок в Мансо, недалеко от мыса Кейп-Коста, постоянно привозили рабов, захваченных ашанти.
Со времен Осея Туту асантехене требовали, чтобы завоеванные ашанти народы забыли свою историю. Под страхом смерти запрещалась устная передача традиционной истории данного народа [471, с. 141]. Это до сих пор осложняет восстановление истории тех западноафриканских народов, которые вошли в состав конфедерации.
«Ашанти завоевывали, но не управляли», — пишет один из исследователей истории Ганы. На страну налагалась определенная ежегодная дань, получение которой проверялось. Там, где это было возможно, дань взималась золотом (сведения о размерах и составе дани почти отсутствуют). Так, из Сефви, где золота было немного, отправляли в Кумаси ежегодно 450 унций драгоценного металла. Жители Гьямана, где имелись золотые рудники, были обязаны каждый год доставлять в Кумаси 18 тыс. унций золота [86, с. 321; 473, с. 216]. Те страны, где не было золота, отправляли в Кумаси одежду, ткани, продукты, рабов. Например, Дагомба ежегодно поставляла ашанти 2 тыс. невольников.
Военные отряды покоренной страны не распускались. Они {32} были обязаны участвовать вместе с ашанти в последующих войнах. Ашанти не оставляли в стране военных гарнизонов, очень редко назначали своих чиновников [94, с. 106]. В Кумаси жили, как заложники, члены семей правителей завоеванных областей. Тем не менее в течение XVIII в. Денчьира восставала дважды, Аким и Гьяман — трижды, Ассин и Аквапим также поднимали восстания против ашанти.
|
|
|
