Золотой Берег и первая мировая война

Одним из театров боевых действий первой мировой войны стали германские колонии в Тропической Африке. Существен ный вклад в победу союзников в этом регионе внесли 11,5 тыс. жителей Золотого Берега из состава регулярных частей «Уэст Африкен фронтир форсис» и вспомогательных соединений [382, с. 46]. Они принимали участие в непродолжительной операции по захвату Того (август 1914 г.), в более длительных и кровопролитных кампаниях в Камеруне (август 1914 — февраль 1916 г.) и Восточной Африке, где западноафриканские войска заменили части из Индии и Южно-Африканского союза летом 1916 г., когда бои переместились в южные районы Танганьики. Защищая имперские интересы Великобритании, 279 жителей Золотого Берега погибли, 327 умерли от болезней и 766 получили ранения [382, с. 50].

Нарушив мировые хозяйственные связи, война не оставила в стороне и Золотой Берег, чья экономика уже была привязана к мировому рынку.

Произошла переориентация внешней торговли. Были ликвидированы связи с Германией, которая в 1913 г. закупала треть всего урожая какао-бобов Золотого Берега, а торговля с США резко увеличилась. За годы войны экспорт в США вырос в четыре раза и в 1918 г. составил 33% стоимости всего экспорта по сравнению с 2% в 1914 г. [31, с. 561; 382, с. 43].

Война поставила в тяжелые условия производителей какао. Из-за трудностей со сбытом, вызванных уменьшением спроса в Англии, потерей германского рынка и острой нехваткой {76} судов, мировые цены на какао-бобы к концу 1914 г. упали вдвое [385, с. 48]. Закупочные цены оказались на таком низком уровне, что, как признал губернатор осенью 1917 г., «выручки фермеров от продажи урожая не хватает на оплату его сбора и доставки на приемные пункты» [31, с. 564]. Многие из них предпочитали придерживать свою продукцию, а то и вовсе не собирали урожай. По подсчетам руководителя департамента сельского хозяйства колониальной администрации, в сезон 1917 — 1918 гг. только три четверти урожая было собрано, а продана половина [395, с. 159].

Доходы крестьян сократились и в результате введения осенью 1916 г. экспортной пошлины на какао-бобы, что повлекло дополнительное снижение иностранными компаниями закупочных цен. Английские чиновники представляли эту меру как единственную возможность в условиях военного времени получить средства на строительство железных и шоссейных дорог, что должно было принести фермерам «прямые выгоды» [32, с. 112]. На самом деле средства, которые недополучали крестьяне, шли на военные расходы и отчисления в казну метрополии по линии «военных фондов». Только наименее дорогостоящая кампания в Того обошлась казне Золотого Берега в 60 — 65 тыс. ф. ст. [31, с. 561]. А возобновившееся было строительство дороги Кофоридуа — Кумаси было прервано в начале 1917 г. по указанию министерства колоний на том основании, что «когда вся наша сталь необходима для того, чтобы убивать немцев во Франции и Фландрии, мы не можем позволить себе строительство железных дорог в Золотом Береге» [382, с. 45].

Существенно подорожали импортные товары. Стоимость жизни, особенно в городах, быстро росла. По официальным данным, с августа 1914 по июнь 1917 г. для чиновников британской администрации она возросла на 45% [382, с. 48]. Им выплачивалась ежемесячная «военная прибавка». Никто не считал, насколько увеличился прожиточный минимум для коренного населения, а зарплата африканцев, занятых наемным трудом в городах, осталась на довоенном уровне.

Тяготы военного времени обострили противоречия складывавшегося колониального общества, стимулировали рост антиколониальных выступлений.

Африканцы сопротивлялись привлечению к участию в войне. Непосредственная вербовка в армию поручалась вождям. Они, как признавали английские чиновники, были вынуждены прибегать к «различным принудительным мерам», чтобы выполнить установленную квоту [382, с. 50 — 51]. Туго проходила мобилизация в Северных территориях, откуда было набрано 90% рекрутов, а в собственно колонии Золотой Берег и Ашанти наборы фактически провалились. От четверти до трети из каждой партии рекрутов дезертировали после прибытия в лагерь для боевой подготовки. Новобранцев из Золотого Берега старались быстрее переправить подальше от родных мест, в Ломе {77} или Фритаун. Некоторые части были направлены в Восточную Африку, даже не пройдя полный курс обучения [382, с. 52].

В Северных территориях не прекращались выступления против земельных экспроприаций и произвола сотрудничавших с колониальными властями вождей. Наиболее крупными были волнения среди племен фра-фра, начавшиеся в апреле 1916 г. Опасаясь их распространения на Северную Нигерию, власти в начале 1917 г. задержали отправку войск из Золотого Берега в Восточную Африку [382, с. 41 — 42; 385, с. 489].

Активность Общества защиты прав аборигенов заметно снизилась. Общество призывало сограждан воздерживаться от действий, которые «могли бы дать врагам Англии повод поставить под сомнение солидарность и лояльность сынов и подданных Британской империи», собирало средства на строительство боевых аэропланов и поддерживало кампании по набору в армию. Взамен образованные круги надеялись получить после войны возможности для участия в управлении колонией [382, с. 40].

Губернатор X. Клиффорд счел необходимым провести реформу Законодательного совета уже в 1916 г. Состав совета был расширен с 9 до 21 человека. Число официальных членов (английских чиновников) увеличилось с пяти до двенадцати, а неофициальных — с четырех до девяти. Среди последних были три представителя иностранного бизнеса, три верховных вождя (фанти, тви и эве) и три представителя интеллигенции (Дж. Кейсли Хейфорд от Западной провинции; юрист, президент Общества защиты прав аборигенов П. Браун от Кейп-Коста; юрист и крупный торговец Т. Хаттон-Миллс от Аккры). Реформа не означала, что африканцы стали оказывать влияние на утверждение советом законопроектов. Не было выполнено и основное требование интеллигенции о введении выборного представительства. Подавляющее большинство членов совета составляли чиновники колониальной администрации, а весь новый состав, как и прежде, назначался губернатором [31, с. 557].

Клиффорд преподносил эту меру как благодеяние, считал ее не только вполне достаточной, но и радикальной, не скрывал убеждения в преждевременности внедрения институтов буржуазной демократии. «Я лично полностью разделяю мнение, — заявил он на первой сессии нового совета, — что на данном этапе развития Золотой Берег должен оставаться колонией короны, управление которой носит скорее патерналистский, чем демократический характер» [31, с. 558].

Иной была реакция африканской прессы. Газеты призывали не рассматривать реформу как «личный дар Ее Величества», считая явно недостаточным простое увеличение числа африканцев в Законодательном совете без введения выборного представительства [385, с. 435]. {78}