 |
Политическая сущность переворота 24 февраля 1966 г. Создание нового механизма государственного управления
|
|
|
|
Первым шагом захватившей власть хунты было создание верховного органа управления — Национального совета освобождения. В него вошли главные организаторы переворота: полковник Э. К. Котока, заместитель комиссара полиции Б. А. Якубу, подполковник А. К. Окран, помощник комиссара полиции Дж. Э. О. Нуну, майор А. А. Африфа, начальник следственной части полиции А. К. Деку. Председателем НСО стал генерал-майор в отставке Дж. А. Анкра, его заместителем — комиссар (глава) полиции Дж. В. К. Харли. Дж. А. Анкра участия в заговоре не принимал. Его поставили во главе НСО, чтобы придать респектабельность новому режиму. Кем были эти люди и чем они руководствовались в своих действиях?
Характеризуя деятельность НСО, английский буржуазный автор Р. Пинкни указывает, что «семь из восьми членов военного правительства посещали миссионерские школы и получили военную и полицейскую подготовку в Англии. Таким образом, они были открыты воздействию того сорта западных ценностей, которые большинство свергнутых гражданских политических деятелей презирали» [421, с. 4]. Позже К. Нкрума также отмечал «сандхэрстский (7) комплекс воспитания некоторых офицеров, прошедших подготовку в Англии и гордившихся тем, что они больше англичане, чем ганцы» [409, с. 45]. «Показательно, — писал он, — что ни один из офицеров, получивших подготовку в Советском Союзе, не принял участия в февральском мятеже» [409, с. 45].
(7) Сандхэрст — высшее военное училище в Англии, где прошли подготовку большое число офицеров-африканцев из бывших английских колоний.
Характер воспитания и усвоенная система ценностей ставили этих людей в оппозицию к политике, которую проводило правительство К. Нкрумы и которую они окрестили как «прокоммунистическую». Вот что утверждал один из организаторов и исполнителей переворота — А. Окран: «Нкрума все больше {220} показывал признаки того, что он коммунист. Свержение Нкрумы было необходимо… чтобы Гана… не стала базой коммунизма» [414, с. 25 — 26].
|
|
|
Помимо этой общей платформы у организаторов и исполнителей переворота имелись и свои личные или групповые мотивы. Р. Пинкни, в частности, указывает, что армейские офицеры были сильно обижены тем, что К. Нкрума пытался создать параллельную личную армию, а также личную службу безопасности [421, с. 1]. А. Африфа говорил об ухудшении материального положения ганских военнослужащих, о «несправедливостях» при продвижении по службе [266]. А. Окран указывает на недовольство политической подоплекой кадровой политики в армии, в частности решением К. Нкрумы «поспешно избавиться от английских офицеров, чтобы удовлетворить своих друзей в отношении нейтралитета или политики неприсоединения» [414, с. 6]. Но еще больше его беспокоит -наметившаяся практика посылать военнослужащих на учебу не в Англию, а в другие страны, откуда они возвращались без «санхертского комплекса». «Не было сомнения, — пишет А. Окран, — что они могу г быть использованы в конечном счете, чтобы заменить нас, офицеров так называемой буржуазной колониалистской ориентации» [414, с. 14]. Из этого видно, как корпоративные интересы переплетались с интересами политическими и социальными.
Переворот 1966 г. нельзя рассматривать как доказательство того, что правительство Нкрумы не пользовалось никакой поддержкой у народа. Организаторы заговора не были уверены в полном успехе. Захватив власть, они прилагали огромные усилия, чтобы предотвратить возвращение К. Нкрумы на пост президента. Уже утром 24 февраля было передано по радио обращение к народу, в котором захват власти оправдывался хаотическим состоянием экономики, концентрацией власти в руках одного человека, нарушением гражданских прав и свобод [289, с. 5 — 6]. Позже были выдвинуты обвинения в коррупции, в ведении подрывной деятельности против других африканских государств и ОАЕ, использовании бесчестных средств для достижения политических целей. Не надо было обладать особой проницательностью, чтобы во всей этой широкой кампании «разоблачений» и «обвинений» (всегда преувеличенных, а подчас и фальшивых) разглядеть целенаправленную деятельность тех, кому было необходимо «разрушить образ Нкрумы» [421, с. 1]. В этой кампании приняли самое активное участие само правительство, отдельные частные лица, пресса. Бельгийский журнал «Ремарк африкэн» указывал, что от имени режима были опубликованы три книги о личности, богатстве и подрывной деятельности Нкрумы [165, 1971, № 380, с. 255]. Такого же рода были публикации отдельных авторов. Лишь в первые недели и месяцы после переворота были напечатаны «Как Нкрума обманывал Африку» [412], «Подрывная деятельность Нкрумы в Африке» [413], «Профсоюзы в цепях. Как Кваме Нкрума уничтожил {221} свободное профсоюзное движение в Гане и пытался распространить это на Африканский континент» [290], «Ханой — последний этап нкрумаизма в Гане» [418], «Падение Кваме Нкрумы» [289] и др. И это не считая огромного материала в периодической печати и мелких брошюр.
|
|
|
Первым законодательным актом военно-политической хунты стала «Прокламация о создании Национального совета освобождения для управления Ганой и других связанных с этим дел» от 28 февраля 1966 г. [47, № 1]. Приостанавливалось действие конституции, Нкрума смещался с постов президента и главнокомандующего вооруженными силами, распускались парламент, президентская комиссия, правительство, Народная партия конвента. Вся полнота власти переходила в руки НСО, который получил полномочия управлять страной путем издания и претворения в жизнь отдельных декретов.
В одном из первых декретов НСО запрещались создание и деятельность политических партий [47, № 3]. Другой декрет [47, № 2] содержал список членов правительства и парламента, глав областной и районной администрации, руководителей областных и районных организаций НПК, подлежавших аресту и тюремному заключению. К декрету прилагался длинный список лиц, не подпадавших под указанные выше категории, но подлежавших заключению. В дальнейшем этот список неоднократно изменялся [47, № 37, 41, 42, 53]. Чтобы удержать власть, НСО, по существу, вводил военно-полицейский режим. «Декрет о государственной безопасности» предусматривал меры, которые необходимо принять в случае возвращения К. Нкрумы в Гану [47, № 119].
|
|
|
Вскоре после переворота Национальному совету освобождения пришлось столкнуться с проблемой иного рода. В Гану хлынул поток лиц, претендовавших на долю государственной власти. Среди них были руководители оппозиции правительству Нкрумы (например, К. Бусиа, В. Овусу), люди, в свое время сотрудничавшие с Нкрумой, но потом порвавшие с ним (например, К. Гбедема). Предъявили свои претензии и лица, арестованные при Нкруме по политическим мотивам и выпущенные на свободу после переворота. Однако НСО не хотел делить власть ни с кем.
На первых порах НСО не имел четкой программы действий. Это и неудивительно. Ведь его руководители не готовились к политической деятельности. Необходимый личный опыт и социальное сознание заставляли их стремиться лишь к воссозданию, по словам Р. Пинкни, «политического ландшафта времен провозглашения независимости» [421, с. 3]. Сломав партийно-государственную машину свергнутого режима, НСО оказался перед проблемой ее замены. На риск создания «массовой партии» типа НПК новые правители пойти не могли. Это резко ограничивало свободу их маневра. Очевидно было одно: НСО должен опираться на те силы, которые не питали симпатий к {222} прежнему режиму или, еще лучше, были настроены к нему враждебно. К последним относились группы, которые претендовали на власть непосредственно перед провозглашением независимости (вожди, крупные чиновники, представители верхнего слоя интеллигенции), и бывшая оппозиция правительству НПК. Тем более что представители этих сил обладали политическим опытом и профессиональными знаниями.
НСО создал систему консультативных комитетов. Они стали связующим звеном между НСО и различными социально-профессиональными группами общества (через своеобразные лобби — «группы интересов»). Все меморандумы, требования и пожелания «групп интересов» поступали в комитеты, которые вырабатывали свои рекомендации, в большинстве случаев принимавшиеся НСО и приобретавшие силу закона.
|
|
|
Наиболее важным из консультативных комитетов был экономический. Его председатель ежедневно встречался с членами НСО. В соответствии с рекомендациями этого комитета в дальнейшем строилась социально-экономическая политика НСО. О политическом лице членов консультативных комитетов можно судить по составу созданного в июле 1967 г. Национального консультативного комитета (НКК). Его председателем был один из основателей ОКЗБ Э. Аккуффо-Аддо, а вице-председателем — К. А. Бусиа. Не менее 14 из 27 членов НКК принадлежали к бывшей оппозиции [349, с. 66 — 67].
В марте 1966 г. был принят закон, который передал полномочия, ранее принадлежавшие министрам, специальным чиновникам, которые непосредственно подчинялись НСО. Позднее был создан Национальный исполнительный комитет (НИК); в него вошли 15 гражданских комиссаров (министров) и 4 члена НСО [350, с. 15]. Хотя НИК считался правительством, верховная исполнительная власть оставалась в руках НСО [467,. с. 19]. Области стали управляться административными комитетами во главе с армейским или полицейским офицером [421, с. 51].
Своеобразным инструментом укрепления политических позиций НСО стал Центр гражданского просвещения. Его задача была определена как «политическое просвещение народа» с целью перехода к гражданскому правлению. По существу, центр занимался идеологической обработкой ганцев в нужном для НСО направлении. Отделения центра открылись во всех областях страны. Его председателем стал К. А. Бусиа.
Так формировались основы политического курса нового режима и создавался механизм проведения его в жизнь. Социальная сущность первого определяла структуру и композицию второго. При этом наблюдатели отмечали поразительное сходство между административным аппаратом НСО и бывшим аппаратом колонизаторов — упор на управление в центре при опоре на чиновников и на управление на местах через комбинацию вождей и назначенных из центра чиновников. Причиной {223} такого совпадения называлось «базисное сходство» обоих режимов, под которым понималось стремление управлять не путем опоры на «массы», а путем опоры на элиту. Только элита при НСО стала более широкой и сложной по составу [422, с. 22 — 23].
Социальная политика НСО
Хунта открыто взяла курс на капиталистическое развитие Ганы. Она объявила, что частный сектор займет ведущее положение и что участие государства в развитии экономики будет ограничено ключевыми объектами.
|
|
|
Она признавала три вида промышленных предприятий: частные, смешанные с участием государства и чисто государственные. Главная роль в области промышленного производства отводилась частному сектору. Власти гарантировали «свободу капиталовложений и деятельности» в большинстве отраслей ганской экономики как национальным, так и иностранным частным предпринимателям [431а, с. 265, 267].
В соответствии с новым курсом вскоре большая часть государственных корпораций была или передана в частные руки или превращена в смешанные компании. Большинство государственных ферм было продано. Почти все сельскохозяйственные кооперативы были распущены, а те немногие, что остались, лишены правительственных дотаций. Усилились позиции частного сектора в эксплуатации автотранспорта, в закупках и распределении основных видов сельскохозяйственной продукции, в оптовой торговле. В руках государства оставались водоснабжение, производство и распределение электроэнергии, автодорожная сеть, железнодорожный транспорт.
Частным иностранным инвеститорам власти Ганы предоставили большие льготы. Им разрешили беспрепятственно переводить прибыли за границу. Частных предпринимателей заверяли, что отныне не будет проводиться национализация без соответствующей компенсации. Для улучшения техники инвестиционного дела Управление по капиталовложениям было реорганизовано в Центральный инвестиционный центр, среди членов правления которого были представители частных организаций и предприятий.
Круто изменилась кредитная политика властей. Если, например, доля коммерческих кредитов государственным предприятиям в кредитах за 1965 — 1968 гг. снизилась на 33%, то доля кредитов частным предприятиям за тот же период возросла на 31% [54, с. 138]. Как грибы после дождя появлялись разного рода организации национальной буржуазии. В стране действовали Ассоциация ганских бизнесменов, Ассоциация истинных ганских производителей, Крестовый поход в. защиту ганских предприятий; были возрождены старые объединения, такие, как {224} Ассоциация ганских национальных строителей, и др. [422, с. 47, 49].
Новые власти не жалели усилий, чтобы обеспечить возрастание роли ганских предпринимателей в национальном производстве. Главным показателем «уровня экономической зрелости промышленной системы» стала степень участия ганских граждан в управлении предприятиями. Чтобы повысить этот уровень, власти обязывали иностранных предпринимателей передавать ганцам современные научно-технические и административные знания и опыт, выдвигать наиболее подготовленных на руководящие посты, а также привлекать национальный капитал к участию в своих предприятиях. Центральный инвестиционный центр, как правило, только тогда давал разрешение иностранцам на создание предприятий с капиталом ниже 200 тыс. седи, когда 40% капитала предприятия принадлежали ганцам. Заявлялось, что государство будет брать на себя риск, связанный с созданием новых отраслей промышленности. После того как новые предприятия в коммерческом плане твердо встанут на ноги, они могут быть проданы частному капиталу полностью или частично.
Частных предпринимателей широко привлекали к управлению чисто государственными корпорациями и предприятиями с целью «обеспечить более эффективное руководство» ими. J 1968 г. НСО издал декрет «О ганском предпринимательстве» 47, № 323], который резервировал за ганскими гражданами:) в розничной торговле предприятия с оборотом до 500 тыс. седи в год; 2) в оптовой торговле предприятия с оборотом до 1 млн. седи; 3) в автомобильном транспорте все предприятия службы такси; 4) в других сферах (добывающая и обрабатывающая промышленность) — предприятия или с числом рабочих до 30, или с вложенным капиталом до 100 тыс. седи; 5) представительство иностранных промышленных компаний.
Были намечены конкретные сроки перехода иностранных предприятий в руки граждан Ганы. Через три года промышленные предприятия с капиталом до 50 тыс. седи и торговые фирмы становились ганскими на 60%, а промышленные предприятия с капиталом от 50 тыс. до 100 тыс. седи — на 75%. Через пять лет эти предприятия и фирмы становились полностью ганскими. Иностранные специалисты, работавшие на названных предприятиях и фирмах, заменялись ганцами уже к концу второго года после опубликования декрета.
Декрет «О ганском предпринимательстве» провозгласил «ганаизацию» в основном иностранных мелких предприятий. Его жертвой оказались мелкие дельцы из соседних африканских государств, отдельные ливанцы, сирийцы, индийцы. НСО не затрагивал интересы крупного иностранного частного капитала, рассчитывая на его поддержку. Тем не менее декрет сыграл видную роль в укреплении позиций национального частного капитала. Он также содействовал упрочению позиций НСО. {225}
Опираясь на состоятельные слои ганского общества, НСО в то же время должен был учитывать настроения армии наемного труда, прежде всего городских и сельскохозяйственных рабочих. По отношению к ним НСО решил проводить политику кнута и пряника, чаще отдавая предпочтение кнуту. Задача НСО облегчалась тем, что после переворота 1966 г. сменилось руководство единственного в стране профсоюзного объединения — Конгресса профсоюзов Ганы. Новые лидеры профдвижения были связаны с НСО.
Под предлогом спасения страны от экономического краха НСО провел мероприятия, тяжело отразившиеся на положении трудящихся. Власти остановили строительство ряда крупных объектов, осуществлявшихся при помощи социалистических стран. Одни государственные предприятия они закрыли, на других сократили численность рабочей силы. Особенно крупными были увольнения на предприятиях, которые НСО передал или продал частным фирмам. Безработица стала принимать массовый характер. НСО повел наступление на социальные завоевания трудящихся. Он полностью отменил бесплатное среднее образование и частично — медицинское обслуживание.
В то же время власти, опасаясь выступления рабочих, установили твердые цены на некоторые предметы потребления и ввели минимум заработной платы — 0,75 седи в день. НСО неоднократно заявлял, что не допустит забастовок, которые, по его утверждениям, наносят тяжелый экономический ущерб стране. Но его попытки задушить активность рабочих не принесли желаемых результатов. Боевой дух, присущий рабочему движению Ганы, сохранился. Ни жестокие полицейские репрессии, ни оппортунистическая политика исполкома КПГ не смогли сдержать нарастающей волны забастовок. В 1966 — 1967 гг. произошло 58 крупных трудовых конфликтов, в 1968 г. — 38г в 1969 г. — 51. Число бастовавших росло (соответственно): 21,5 тыс., 35,6 тыс., 38,4 тыс. человек. Конфликты становились более ожесточенными. Об этом говорят потери человеко-дней (соответственно): 32,5 тыс., 59,2 тыс., 148,5 тыс. [134, 1.VIII. 1970]. Участники забастовок требовали повышения заработной платы, улучшения условий труда и социального обеспечения.
В 1969 г. вспыхнула общенациональная забастовка железнодорожников. Власти, обвинив железнодорожников в заговоре, инспирированном извне с целью свержения существующего режима, попытались подавить их выступление [146, 14.IX.1969]. Попытка окончилась неудачей, и НСО отступил. Эта забастовка стала важной вехой в рабочем движении в посленкрумовской Гане.
В марте 1969 г. прошла крупная забастовка на золотых приисках компании «Ашанти голдфилдз корпорейшн» в Обуаси [146, 14.111.1969]. 6 тыс. горняков в течение недели не выходили на работу. Они требовали заключения нового коллективного договора, материальной компенсации в связи с переходом {226} компании под контроль английской «Лонро». В июне того же года бастовали рабочие государственных золотых приисков в Таркве. Власти жестоко расправились с горняками Обуаси и Тарквы. Применив огнестрельное оружие, солдаты и полицейские убили четырех рабочих, несколько десятков ранили. Руководителей забастовок арестовали и предали суду. Однако властям пришлось назначить комиссию для расследования условий труда и быта горняков, а также частично удовлетворить их требования.
Режим «экономии» не привел к экономическому оздоровлению. В стране не хватало продовольствия, товаров широкого потребления, сырья для промышленности. Требовались срочные меры. НСО обратился за помощью к Западу. Гана получила там займы, кредиты, продовольствие (в первую очередь от США). За 1966 — 1969 гг. (период пребывания НСО у власти) общая сумма займов и кредитов, предоставленных ей, составила 115 млн. ф. ст. [422, с. 44].
Несмотря на внешнюю экономическую помощь, режим не смог продемонстрировать свою способность решить экономические проблемы страны. А ведь его лидеры оправдывали захват власти тем, что методы руководства экономикой со стороны правительства Нкрумы были порочными. Одним из свидетельств неудачи экономической политики НСО стала проведенная в 1967 г. девальвация седи сразу на 30% [267, с. 2]. Вот что писал по поводу хозяйственной деятельности режима журнал «Вест Африка»: «Трудно объяснить, как после трех лет при весьма благоприятных мировых ценах на какао и очень щедрой внешней помощи Гана все еще остается в экономической смирительной рубашке» [176, № 2700, 1969, с. 1].
|
|
|
