Методы толкования священного писания
Толкование Свещенного Писания иудеями I века
Общепризнанно, что первые христиане в своем употреблении Ветхого Завета опирались на современный им еврейский экзегезис. В произведениях с явной иудео-христианской окраской это очевидно. Достаточно обратить внимание на частое употребление выражения " да исполнится..." у евангелистов Матфея и Иоанна и на значение той роли, какую играют цитаты из Писания Ветхого Завета в ранних проповедях книги Деяний, в Послании ап. Павла к Римлянам 9-11 или в Послании к Евреям. Современный исследователь рукописей Мертвого моря Джорж Брук выделяет пять видов толкования Св. Писания, распространенных среди иудеев периода Второго храма[206]: 1) юридический подход (сопоставление двух или более текстов, часто через ключевые слова, с целью создания нового правила); 2) повествовательный подход (пересказ текста Св. Писания, который часто сопровождается вставками в виде пояснений в отношении обычаев, личностей, географических привязок в отношении произошедших событий и проч.); 3) поэтический подход (использование фразеологии Св. Писания в создании сборников аллюзий – особенно в молитвах, литургических текстах и литературе мудрости); 4) поучительный подход (наставления или проповеди, в которых читателю показываются как правило плохие и хорошие примеры поведения из Св. Писания); 5) пророческий подход (исполнение или не исполнение пророчеств Св. Писания, клятв и благословений в зависимости от целевой аудитории). Только последний вид толкования использовали, как ни странно, по преимуществу сектанты. Они преподносили пророчество в виде пешера. Существуют и другие подходы к классификации методов толкования. Так, все методы можно разделить на общие и частные, прикладные и теоретические.
Среди основных приемов древнееврейского экзегезиса выделают следующие: таргум, мидраш, пешер, типология и аллегория. Эти категории ни в коем случае не следует рассматривать в качестве жестко определенных, незыблемых; порою их бывает очень трудно разграничить и с уверенностью классифицировать тот или иной способ экзегезиса. Рассмотрим, детальней первые три подхода к толкованию Библии.
Таргум Таргум означает прежде всего перевод (на арамейский). В промежутке между возвращением из Вавилонского плена (Vв.) и II веком по P. X. древнееврейский язык постепенно вытеснялся арамейским, который стал разговорным языком евреев. Однако иврит все еще оставался языком учености и оставался языком сакральным, языком Закона и пророков. Но уже к I веку по P. X. арамейский, вероятно, был единственным языком, на котором в действительности говорили многие палестинские евреи (возможно, большинство из них). Значит, для того, чтобы люди в синагоге могли понимать чтения из Закона и Пророков, их надо было с еврейского на на арамейский переводить. Довольно долго обходились устными переводами, но постепенно появились и письменные. До нас дошел целый ряд различных памятников этой переводческой деятельности - таргумим (таргумов). Важно знать, что таргум - это не буквальный перевод. Часто он больше похож на парафразу или объясняющий перевод. Оригинальный текст в нем порою расширяется, а нередко и видоизменяется. Это неудивительно, ведь то же самое можно сказать и о Септуагинте, особенно в переводе Третьей книги Царств. Но таргумим менее сдержанны в этом отношении, чем LXX. Основная особенность техники таргума заключается в том, что истолкование как бы «вкрапливается» или «вплетается» в основную последовательность священного текста. Большинство таргумов [207] напоминают мозаику, составленную из слов Священного Писания и вкрапленными толкования, взятыми из устной традиции и передаваемыми из поколение в поколение на протяжении нескольких веков (вероятно, с эпохи Ездры). Вероятно постишные вкрапления, а не систематические толкования на главы или цельные повествования, связаны с синагогальной практикой перевода: чтец читает от одного (при чтении Торы) до трех (при чтении Пророков) стихов на иврите, после чего переводчик-таргумит предлагает перевод-парафраз, не подсматривая в оригинальный текст [208]. Чтецу запрещалось не только самому переводить, но и подсказывать переводчику, «чтобы не сказали, что перевод записан в Торе». Таким образом переводчик очень хорошо знал исходный ивр. текст и по ходу чтения, переводя, «на лету» вставлял толкования. При этом таргумиты самостоятельно выбирали установку на «свободный» или «дословный» перевод.
Вот примеры буквальных вкраплений:
Помимо интерполяций переводчики нередко прибегали к редакторским правкам-заменам. Например, когда таргумиту определенные выражения СП казались неуважительными по отношению к Богу:
Встречается целый ряд теологических правок, устраняющих чувственные образы, антропоморфизмы, визиологизмы, эмоциональные и деятельные описания Божества. Возможно, это происходило под влиянием философии греков, которые, в отличие от симитов, использовали абстрактные категории при описаний Божества:
В некоторых случаях переводы содержат интерпретации, явно не согласующиеся с оригиналом. Самый яркий пример - это таргум на Ис. 53гл. (вероятно втор. пол. 1в. по Р.Х.), в котором перевод умышленно искажен, чтобы исключить христианскую интерпретацию текста. Этот таргум на Ис. - образец тенденциозного перевода:
Новозаветные авторы также использовали таргумические приемы в своих переводах и толкованиях друг друга. Если сравнивать повествования Матфея и Марка, можно заметить, что нередко повествования «еврейского» текста Матфея у «арамейского» Марка расширяются посредством типовой переводческо-таргумической техники.
Например:
Мидраш
Термином мидраш – от евр. слова со значением «искать, исследовать» называют как приемы толкования текстов, так и сами тексты, в которых содержатся результаты толкования. Мидраш как способ толкования текста – это такое разъяснение отрывка, при котром выводы строятся на основании анализа одного или нескольких параллельных фрагментов Священного Писания. Цель мидраша - актуализировать значение того или иного положения Священного Писания, сделать его применимым к актуальной жизни в той или иной эпохе. При этом выводы толкователей могут строиться не только на основании прямого, буквального значения отрывка, но и на подразумеваемых внутренних или сокровенных значениях этого текста. Нередко мидраш состоит в извлечении «скрытых» значений, таящихся в священном тексте как бы неявно. Мидраш рассматривает фрагмент или только одно слово, но при этом текст не просто объясняется, его значение расширяется и подразумеваемый смысл извлекается при помощи ассоциативных связей.
В Новом Завете можно выделить такие примеры мидрашей. Заимствование Иисусом образа «манны» и «хлеба» из Ветхого Завета в беседе о Хлебе жизни.
«Хлеб с небес» - это Тот, Кто сошел с небес, то есть Христос, то есть Его плоть, отданная за жизнь мира. Соответственно, те, кто едят, — это не отцы в пустыне, которые ели манну и умерли, но те, кто вкушают от Плоти Его: если верят в Него и принимают Его, если они едят Его плоть и пьют Его кровь, они никогда не умрут.
У апостола Павла в Послании к Римлянам (4:3-25) можно выделить мидраш на Быт. 15:6: «Поверил Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность». Апостол цитирует этот текст дважды: в начале (ст. 3) и в виде заключения (ст. 22). Стихи 4-8 - это разъяснение слова вменилось (ελογίσθη), где Павел показывает, что его можно понимать скорее в смысле обретения милости, чем в смысле получения награды (используя второе правило Гиллеля, он связывает Быт. 15:6 с Пс. 31:1-2). Стихи 9-22 - это разъяснение слова поверил (επίστευσεν), где он представляет три аргумента, чтобы доказать: πίστις (веру) Авраама надо понимать как веру в Павловом понимании, а не как верность в раввинистическом толковании (ст. 9-12,13-17а, І7б-21). Гал. 3:8-14 (или даже 8-29) тоже можно рассматривать как мидраш, интерпретирующий Быт. 12:3,18:18. В 2 Кор. 3:7-18 апостол Павел толкует Исх. 34:29-35, разъясняя сначала значение сияния Моисеева лица (ст. 7-11), затем значение «покрывала», которым Моисей закрывал свое лицо (ст. 2-15), а потом значение Господа, с Которым Моисей беседовал, не покрываясь (ст. 16-18). В своей интерпретации Апостол выходит за пределы того смысла, который содержится в Книге Исход: книга Исход ничего не говорит о преходящей, меркнущей славе, и Моисей использовал покрывало, чтобы скрыть от народа сияние, а не его угасание. Мидраш как способ толкования Св. Писания в последующем широко применялся церковными писателями и получил название типологического (прообразовательного) метода. По мнению Алексеева А., была приемственность толковательной традиции: и древние иудеи, и древние церковные писатели для всякого нового явления выбирали в исторической части Библии сходное событие в прошлом и отождествляли прошлое событие с настоящим как передачу одного и того же образа[209]. Пешер
Пешер можно рассматривать как частную форму мидраша, и многие ученые даже не выделяют его в отдельную категорию. Пешер означает буквально «толкование». Особенный смысл этого слова заимствован из Книги Даниила, где оно 30 раз встречается в арамейской части текста (2:4-7:28)[210] и обозначает истолкование, которое Даниил дает снам Навуходоносора и Валтасара, а также надписи на стене во время Валтасарова пира. Пешер стремится к значительно более точному толкованию, чем мидраш. Грубо говоря, мидраш расширяет сферу применимости текста, в то время как пешер объясняет значение текста, устанавливая однозначные соответствия («один к одному»). Так, например, каждый элемент сна, каждое слово на стене имеют точное значение - точное значение, соотнесенное с настоящим:
«И вот что начертано: мене, мене, текел, упарсин. Вот и значение ( пешер ) [211] слов: мене - исчислил Бог царство твое и положил конец ему; Текел - ты взвешен на весах и найден очень легким; Перес - разделено царство твое и дано Мидянам и Персам». (Дан 5:25-28).
В последние годы слово «пешер» приобрело особое значение в связи с его употреблением в кумранских рукописях. Община у Мертвого моря воспринимала себя как избранный Богом остаток, живущий в последние дни, когда вот-вот наступят последние времена. Поэтому они верили, что определенные пророчества Ветхого Завета относятся к ним и только к ним, — пророчества, которые оставались неразгаданной тайной, пока Учитель Праведности не открыл необходимое истолкование. В виде фрагментов сохранились некоторые из их комментариев - например, на пророков Исайю, Осию и Наума. Полнее всего до нас дошли комментарии на пророка Аввакума. Метод разъяснения таков: сначала цитируется текст, затем предлагается истолкование. Пример комментария ессеев на книгу Аввакума:
Ибо вот, Я подниму халдеев, народ жестокий и необузданный (1:6а). Объяснение (пешер) этих слов относится к киттим (то есть к римлянам)... для чего же Ты смотришь на злодеев и безмолвствуешь, когда нечестивец поглощает того, кто праведнее его (1:13б). Объяснение (пешер) этих слов относится к дому Авессаломову и членам совета их, которые молчали во время избиения Учителя Праведности... а праведный своею верою жив будет (2:4б). Объяснение (пешер) этих слов относится ко всем, кто соблюдает Закон в доме Иудином. Бог избавит их от дома Суда ради их сокрушения и веры в Учителя Праведности. Ближайшие эквиваленты апостольских пешер с присоединенными толкованиями - это Рим 10:6-9 и Евр 10:5-10. Рим 10:6-9 - интерпретация Втор 30:12-14, где каждый стих приводится в свободном переводе и сопровождается объяснением в стиле пешера:
Евр. 10:5-10 - это толкование на Пс 39:7-9, причем здесь весь отрывок цитируется по версии LXX, которая сама по себе уже является интерпретирующей парафразой еврейского текста. Цитата сопровождается выделением ключевых особенностей текста, истолкованных в стиле пешера:
Другие примеры экзегезиса типа пешер — Рим 9:7-8, 1Кор 15:54-56, 2Кор 6:2, Еф. 4:8-11, Евр 2:6-9, 3:7-19. Однако в текстах Нового Завета встречается такое цитрование текста, которое само по себе, без толкований служит роли пешер. Их можно обозначить как цитаты-пешер. Этот тип толкования проявлялся как в кумранских текстах, так и присутствует в Новом Завете. Он важен для прояснения вопроса об отношении первых христиан к Ветхому Завету. И если обычный мидраш, пешер и аллегория состоит из цитаты ВЗ и присоединенного толкования, то особенность цитат-пешер в том, что сама цитата уже заклюгает в себе интерпретацию. Включение интерпретации в цитируемый текст иногда подталкивает автора к небольшим изменениям (подгонке).
1) Например, цитаты, в которых тексту придается смысл, отличный от первоначального, без изменения формы текста или с изменением незначительным:
Мих 5:2: " И ты, Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными?»; Мф 2:6: " И ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных ".
Пс 18:1,5: «Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь... По всей земле проходит звук их, и до пределов вселенной слова их» ( звук – от небес и от сотворенного Богом мира); Рим 10:18: «Итак вера от слышания, а слышание от слова Божия. Но спрашиваю: разве они не слышали? Напротив, по всей земле прошел голос их, и до пределов вселенной слова их» ( звук – от апостолов Христовых).
Другие примеры см. В Деян 1:20; 4:11, Рим 12:19. Апостолы относили ко Христу не только очевидно мессианские термины («возлюбленный Сын» - из псалмов, «Слуга» - из пророка Исайи, тексты о «Камне»), но и другие тексты, в оригинале относящиеся к Богу Отцу. 2) Цитаты-пешер, в которых смысл текста значительно изменен посредством изменения формы текста. Например:
В еврейском тексте и в LXX царь принимает дары, то есть дань от своих пленников. У ап. Павла превознесенный Иисус дает дары Духа Своим ученикам. Сохранился таргум на Пс 67, в котором этот стих отнесен к Моисею, а слова «принял дары» заменены парафразой: «Ты научился словам Торы и дал их как дары сынам человеческим». Неизвестно, знал апостол Павел эту версию или нет, но его собственный перевод-таргум не менее смел.
Чистейшим образчиком цитаты-пешер можно считать Мф 27:9-10 (В примере слова перегруппированы, чтобы легче было сравнивать).
У Захарии действующее лицо — пророк, "я"; тридцать шекелей — его заработанная плата; он бросает их в доме Господа. У Матфея "я" превращается в "они" (священники), а в другом случае — в "Которого" (Иисуса). Однако по какой-то причине Матфей сохраняет "мне" в конце цитаты, что вносит странный диссонанс. Тридцать сребреников стали ценою крови, выплаченной Иуде. Там пророк бросил их в доме Господа — здесь священники покупают на них землю горшечника. Интересно, что Матфей ссылается на Иеремию, хотя текст взят из Захарии. Это, скорее всего, потому, что он хотел включить ссылку на Иеремию в свою цитату. В жизни Иеремии были два известных инцидента: встреча с горшечником и пророческий акт покупки поля (Иер. 18-19, 32). Поэтому текст Матфея следует воспринимать как комбинацию текстов — в первую очередь Захарии, но с имплицитным указанием на Иеремию.
Другие примеры комбинирования текстов можно найти в Мф 21:5,13, Рим 9:33,11:8, 2Кор 6:16-18, Гал 3:8, Евр 10:37-38,13:5.
3) В ряде случаев цитаты-пешер включают создание текста, не имеющего реальных параллелей. Яркий пример подобного рода — Мф 2:23: «и, придя, поселился в городе, называемом Назарет, да сбудется реченное через пророков, что Он Назореем наречется (o [ ti Nazwrai/oj klhqh, setai)». На самом деле нет пророчества, в котором говорилось бы: «Он наречется Назореем». Вероятно, текст сформирован путем комбинирования ссылок на Суд.13:5 и Ис.11:1. Сампсон рассматривается как образ Иисуса, поэтому слова " он будет назорей " отнесены к Иисусу; Ис 11:1 говорит об отрасли (nezer)[213] Иессея. Т.о. евангелист Матфей видимо основывает свой пешер Nazwrai/oj (житель Назарета) на игре слов ναζιρ(αίον) (назорей) и nezer (отрасль). Вот другие примеры цитат, не имеющих параллелей в Ветхом Завете и сформированных на основе комбинированных ссылок и аллюзий: Лк 11:49, Ин 7:38, 1Кор 2:9, Иак 4:5 (ср. Еф 5:14).
Воспользуйтесь поиском по сайту: ©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...
|