Определение верного подхода к решению вопроса чудес

Описанные в священных текстах «чудеса» чаще всего относятся к деятельности пророков и самым критическим моментам становления религий. Можно поспорить о том, насколько большое значение в те времена придавалось свидетельствам очевидцев, но будет ошибкой считать, что на протяжении тысячелетий последователи монотеистических религий таким образом попросту создавали основу для веры в чудо. Скорее всего, более верным будет следующее утверждение: причиной становления веры в «чудо» стало то, что теисты, которые отвели существованию Бога центральное место в онтологии, верили, что по своему желанию Бог может создавать феномен, который обычно характеризуется как чудо. Короче говоря, можно сказать, что большинство приверженцев трех монотеистических религий придерживаются той позиции, что нужно скорее не от чудес переходить к вере в Бога, а наоборот, исходя из веры в Бога уверовать и в Его чудеса. Как говорит Р. Дж. Берри: «У нас нет потребности верить в чудеса, главная наша вера – эта вера в Бога»[258]. В итоге, мы можем предположить, что причина веры в чудеса у теистов зависит от веры не столько в «свидетельства очевидцев», сколько в то, что Бог способен творить эти самые чудеса, и от веры в правдивость священных текстов. Эта вера в Бога может быть подкреплена такими рационально обоснованными аргументами, как космологическое доказательство и доказательство разумного замысла; с другой стороны, возможен и фидеистический подход, вовсе не требующий никаких доказательств.

Так как сомневающиеся в существовании Бога составляют большинство, главной проблемой считается уже не вопрос о Его способности или неспособности творить чудеса, а вопрос о самом Его существовании[259]. Так как природа – система закрытая, то априори принимается как истинный тот факт, что ничего извне не может в нее вмешаться. То есть для натурализма – и как философской системы, и как научного метода – чудес не бывает. Натурализм признает природу в качестве единственной реальности и источника всего ценного и полагает, что только сама природа может объяснить все происходящие в ней явления[260]. Натурализм и чудеса по определению несовместимы. Так как в натурализме природа является закрытой от какого-либо внешнего вмешательства системой, то, соответственно, на нее не может оказывать влияние ни Бог, ни какая-либо другая нематериальная сущность. Чудеса же описываются как раз в качестве сверхъестественного влияния Бога на природу. Понятие чуда как влияния Бога невозможно приспособить к натурализму. Как философская система, требующая от человека признать невозможность божественного воздействия, может принять идею о наличии этого самого воздействия? В конце концов, основным вопросом, связанным с проблемой чуда, для нас является вопрос о том, что истиннее – онтология теизма или онтология натурализма. Но ответ на этот вопрос не является главной задачей нашего исследования.

Многие мыслители, которые считают, что для осуществления чудес и божественного влияния в природе существуют необходимые белые пятна, придерживаются утверждения, что в квантовой теории понятие чуда не является нарушающим природные законы. Такое понятие чуда с точки зрения «методологического натурализма» (на следующих страницах будет рассмотрена разница между «философским натурализмом» и «методологическим натурализмом») является более приемлемым, так как здесь чудо не нарушает природных законов. Бог, являя нам чудо, осуществляет его в рамках законов природы. С другой стороны, и те, кто выступает против чудес, вооружившись теологической причиной и утверждая, что Бог не будет разрушать законы, которые он сам же и создал, отдадут предпочтение такому понятию чуда. Поэтому, с точки зрения философии религии, важно понять, может ли квантовая теория объяснить возможность не нарушающего законов природы чуда. Однако наши попытки описать эту тему, с точки зрения теологии, не означают, что мы лишь исходя из необходимости, как это было у Шлейермахера, принимаем понятие чуда как не нарушающего законов природы. Мы, подобно Берри, считаем более важной веру в само существование Бога, а веру в Его способность творить чудеса – вытекающим из этого последствием[261]. С другой стороны, мы, как и Марен Мерсенн и Ричард Суинберн, не видим причин утверждать, что чудеса требуют нарушения природных законов[262].

Если была бы возможность продемонстрировать чудо, которое бы не нарушало природных законов, то она, с одной стороны, доказала бы ошибочность утверждения «Религия противостоит науке, так как придерживается понятия о чуде, нарушающем природные законы», а с другой стороны, доказала бы важность такого определения чуда с точки зрения философии религии. Поэтому в этой книге мы поставили себе цель составить такое определение, рассказав о распространении подхода, согласно которому квантовая теория способна доказать, что чудо возможно и без нарушения законов природы. Однако, показывая такую «возможность», мы особенно хотим подчеркнуть, что не придерживаемся утверждения о том, что чудеса на самом деле случаются.

Можно сказать, что свод божественных законов (в исламе – сунна (Sünnetullah)) шире известных нам законов природы; такой подход делает недействительным теологическое возражение о том, что «Бог не будет одной рукой разрушать те законы, которые Он создал другой»: у нас нет каких-либо достоверных сведений о божественных законах, и знания о них не ограничиваются нашими знаниями о законах природы. Мы будем ошибаться, если, как и Спиноза, будем думать, что законы природы идентичны божественным законам, и проигнорируем возможность того, что божественные законы шире, чем законы природы. Спиноза, таким образом, создал связь между законами природы и Богом и отождествил божественную природу с детерминированными законами, отражающими научную картину мира того времени[263]. Однако квантовая теория показала, что природные законы обладают недетерминированной структурой и что она является научной теорией о явлении нелокальной причинности Вселенной. Это показывает, насколько внимательными мы должны быть в попытках разрешения тайн законов природы и в наших поисках божественной природы. Мы верим в то, что божественные законы более значимы, чем законы природы (детерминированные или не детерминированные), и считаем, что выступать против чуда во имя какого-либо подхода, появившегося вследствие изучения законов природы, неправомерно. Несмотря на это, мы считаем необходимым показать, насколько ценными с точки зрения отношений между наукой и религией являются подходы, которые всерьез рассматривают науку, и определить, может ли одна из самых выдающихся физических теорий современной науки доказать, что «чудеса реализуются без нарушения природных законов».