Возможна ли наука без теории эволюции?

Добжанский высказал идею о том, что без теории эволюции ничто в биологии не будет иметь никакого смысла[555]. Было бы, однако, несправедливо так ограничивать достижения биологии. Все, что касается строения живых существ: функционирование сердца, мышц, мозга, состав волосяного или шерстяного покрова, строение костей, крыльев, зубов или молекулярное строение, – все это было изучено на примере ныне существующих видов, независимо от истории развития существующих на Земле видов. Сведения о строении живых существ или функционировании их органов никак не поменяются, если мы вдруг отбросим мысль о том, что эти живые существа возникли в результате эволюции. Молекулярное строение всех органов, а также их функционирование в общей связи с другими органами объясняются с помощью наблюдений за существующими видами.

Поскольку теория эволюции основывается на положениях, которые невозможно подкрепить результатами наблюдений, то и сведения о существующих видах нельзя обосновывать при помощи вышеупомянутой теории. Ветеринар, лечащий птицу со сломанным крылом, или доктор, оперирующий сердце человека, в своих действиях не отталкиваются от того, стоит верить в теорию эволюции или нет. Вера в истинность теории эволюции – отнюдь не обязательное условие для того, чтобы признавать роль естественного отбора в процессе исчезновения видов и роль мутаций и географической изоляции – в процессе их изменения. Биолог вправе посчитать, что всего вышеперечисленного недостаточно для объяснения проявления различных особенностей живых видов, существующих на Земле. Между тем, в наше время практически все ученые, которые отрицают теорию эволюции или же считают ее недостаточной для использования в науке, признают значимость естественному отбору, мутациям и географической изоляции в мире живых существ. 

В противовес научным законам, которыми так и не удалось обосновать теорию эволюции, можно привести пример точного утверждения (например, что кровообращение у каждого представителя человеческого рода происходит благодаря функционированию сердца) или вероятностного утверждения (например, что обычно сердце у человека расположено слева, хотя иногда и справа). Эти утверждения не являются вселенскими законами, как законы физики, например, закон всемирного тяготения. Живые существа, изучением которых занимается биология, в силу того, что они принадлежат только этому миру, не могут быть описаны с помощью некоего вселенского биологического закона. Джон Смарт говорил, что на любой закон необходимо накладывать ограничения в виде времени и пространства и именно поэтому в биологии не существует никаких законов[556]. В философии науки ведется множество дискуссий по поводу того, что можно назвать законом, а что – нельзя[557]. Для того чтобы не погружаться в эти споры, я назвал обобщенные сведения о биологических видах живых существ «утверждениями». Эти суждения, по сути дела, обобщают результаты наблюдений; если субъект, сидящий напротив вас, – человек, то без всяких технических уловок вы можете предположить, что у него есть сердце, благодаря которому осуществляется кровообращение в его организме. Благодаря этим суждениям, существующим в биологии, доктора делают операции и назначают своим пациентам курсы лечения, в случае необходимости пытаются решить проблемы со здоровьем с помощью протезов или искусственных органов. За пределами теории эволюции и споров по поводу истинности последней существует довольно обширная область биологии. Можно с полной уверенностью сказать, что биологические знания, не входящие в круг проблем, связанных с теорией эволюции, соответствуют всем критериям научности и могут быть проверены с помощью опытов, экспериментов и наблюдений. Научные сведения, касающиеся изучения существующих в природе видов живых существ, философ Поппер и биолог Майкл Дентон вряд ли уже смогли бы обвинить в несоответствии критериям научности, как они это сделали с теорией эволюции.

Можно создать множество научных работ, заранее признав достоверность теории эволюции, например, вывести классификацию живых существ. Так, задолго до Дарвина многие выдающиеся биологи, основываясь на гомологии, не имея ни малейшей мысли об эволюции, занимались классификацией животных. Вышедшая в 1980-х гг. на первый план так называемая «кладистика» также предлагает свою собственную классификацию. Суть этого учения, по словам Вилмы Джордж, заключается в том, чтобы классифицировать животных без опоры на теорию эволюции. В основе такой классификации подход, начало которому было положено еще самим Аристотетелем. Данный подход не признает идею о том, что живые существа являются продолжением друг друга[558]. В наше время классификация, созданная с применением методов кладистики, используется в некоторых музеях. Исходя из того, что между палеонтологическими данными, теорией молекулярных часов и классификацией животных возникают совершенные несоответствия, становится очевидным, что необходимо очень серьезным образом задуматься над тем, где же все-таки была допущена ошибка. Собственно говоря, если одна и та же теория оказывается одинаково верной для различных направлений науки, то почему результаты, которые ученые получают при применении этой теории, не соответствуют друг другу? Сложное строение видов создало серьезные трудности при описании того, что же на самом деле является видом, и ни одна из моделей классификации живых существ не смогла преодолеть эти трудности[559]. Если теория эволюции не будет априори рассматриваться как абсолютная истина, то классифицировать живые существа можно будет исходя из общих свойств и признаков. Все классификации живых существ представляют собой лишь проекции разума; эти классификации служат лишь практической цели распознавания живых существ. Мысль о том, что эти проекции нашего сознания являются полным онтологическим соответствием мира животных, является совершенным заблуждением. Самым ярким примером подобного заблуждения является учение Линнея, к тому же, его классификация живых существ не ограничилась лишь сферой биологии: ученый заявил, что с помощью своей классификации он постиг замысел Бога. Подобно тому как классификация Линнея не является разгадкой идей Бога, так и классификации, разработанные дарвинистами, также не обнаруживают истин, касающихся происхождения живых существ. В этих классификациях встречаются исключения, варианты и сюрпризы, ведь такой классификации, которая вобрала бы в себя информацию обо всех видах живых существ, населяющих нашу планету, и быть не может. Вероятно, самый лучший способ разобраться в видовом многообразии живых существ – это изучать каждый вид с присущими ему особенностями отдельно, не обращая внимания на классификации, и тем самым уберечь себя от тех сложностей и того вреда, которые они создают.

Начиная с самого первого раздела данной главы и вплоть до последнего раздела, я постарался в подробностях продемонстрировать, что теория эволюции не отвечает многим критериям научности, соответствие которым является обязательным условием для признания достоверности той или иной научной концепции. Данное утверждение не означает, вопреки мнению Добжанского, что вся биология теряет свой смысл. Оно лишь указывает нам на ограниченность наших представлений об истории природы. Биология занимается исследованием живых существ, а теория эволюции связана с их историей и происхождением. Если многие сведения и знания из области биологии эмпирически проверены, то теория эволюции лишена подобного обоснования. Сведения о взаимодействии живых существ между собой и об их жизни в различных условиях окружающей среды намного важнее для таких сфер биологии, как таксономия, морфология, экология, чем знания об истории развития этих животных[560]. Случайные мутации, которым присваивают роль творца истории живых существ, не могут включиться в научно-исследовательский процесс, поскольку их структуру и происхождение нельзя подвергнуть анализу. В то же время сами виды с присущими им постоянными особенностями строения, поведения, молекулярного состава, которые можно наблюдать, предлагают ученым поистине ценные сведения. Даже если мы не согласимся с достоверностью теории эволюции, у нас все равно будет информация о том, как устроена птица, как плавает рыба, каким образом шелкопряд производит шелк или как размножаются млекопитающие; независимо от теории эволюции можно классифицировать животных, доктора и ветеринары при этом также могут осуществлять свою деятельность. Признав, что об истории жизни на Земле мы ничего толком сказать не можем, мы лишь придем к выводу о том, что нам надо продолжать исследования по этой теме. Ввиду этого будет полезно рассматривать в качестве одной из гипотез теорию эволюции, которая говорит, что все живые существа происходят друг от друга. Однако существующие на данном этапе сведения не дают нам возможности постижения истины происхождения живых видов и их истории. В предыдущих разделах и главах я пытался в деталях продемонстрировать, что существующая парадигма с помощью системы образования навязывает нам теорию эволюции и рассматривает все факты, касающиеся живых существ, сквозь призму этой теории. То обстоятельство, что данная теория не отвечает критериям научности, упорно заминается, чтобы не разгорелась дискуссия, которая может поставить парадигму в безвыходное положение.

Теория эволюции будет являться самым лучшим объяснением для процессов, происходящих в природе, только в том случае, если учеными будет априори признана идея о том, что в природные процессы невозможно вмешаться извне (натурализм). (В следующей главе я подробно рассмотрю, является данное убеждение самодостаточным или нет). Отодвинув в сторону данное убеждение, мы уже не сможем ответить на вопрос, как все-таки возникли биологические виды, существующие на нашей планете: появились по отдельности, независимо друг от друга, или эволюционировали, произошли друг от друга; а может быть, некоторые виды были созданы, а потом уже от них произошли путем эволюции другие виды? Сходства живых существ можно объяснить тем, что, появившись впервые в замыслах Бога, живые существа созданы из одного и того же материала (глины) и развивались на одной и той же планете в примерно одинаковых условиях. Собственно говоря, некоторыми так эти сходства и объясняются. Из всего этого следует то, что многие люди не выстраивают онтологий, отталкиваясь от наблюдаемых ими фактов, а оценивают эти факты, исходя из некой убежденности, господствующей в рамках той или иной онтологии. Ученый, который считает, что в центре всего находится Бог, отталкивается от принципа, что «для Бога все возможно», и может согласиться как с теорией эволюции, так и с независимым созданием живых существ. Натуралист-материалист, основным принципом для которого является «пребывание внутри природы», мыслит исключительно в рамках теории эволюции. Поскольку онтология, в центре которой находится Бог, не органичивается рамками теории эволюции, образ мыслей теистов отличается от образа мыслей атеистов, которые ограничивают себя «пребыванием только в природе». Альтернативные возможности, которые предлагает теистическая онтология, может способствовать тому, что теист-ученый будет более объективен в оценке теории эволюции, нежели атеист. Теист может найти компромисс верой в Бога и теорией эволюции, а атеист не может признать независимое друг от друга образование живых существ, не изменив себе. Именно поэтому Ричард Докинз утверждает, что рациональный атеизм возможен только при условии доказательства достоверности теории эволюции. В то же время для теиста признание независимого образования живых существ не является абсолютной необходимостью. Мысль о том, что верующие люди вынуждены отрицать теорию эволюции, – это абсолютное заблуждение. Данная тема будет подробно рассмотрена в пятой главе настоящей книги.

Когда Ньютон создал свою космологию, еще не существовало ни одной научной космогонии (теории, касающейся появления Вселенной). Через довольно продолжительный период времени после Канта и Лапласа, а именно начиная с 1920-х гг., возникла научная космогония, получившая название «теория Большого взрыва». Теории, касающиеся происхождения Вселенной, имеют особые, присущие только им, сложности. Если мы объединим сложности, присущие биологии, с этими сложностями, то мы увидим, что их причина заключается в недостаточности наших знаний об истоках происхождения живых существ и их истории (биогонии). Любой научный подход должен основываться на теории, которая отвечает основным критериям научности. В биологии, как и в других сферах науки, любую теорию признают только тогда, когда она соответствует критериям научности и опирается на объективные аргументы, когда в ней нет места метафизике. С научной точки зрения, правильнее всего было бы согласиться с тем, что наши знания о происхождении и истории живых существ недостаточны.

ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА