Лошади и их ископаемые останки

Схема, демонстрирующая эволюцию лошади, присутствует во многих книгах о теории эволюции. Известный эволюционист-палеонтолог Стивен Джей Гулд в своем труде «Полный дом» («Full House») посвящает отдельную главу ископаемым останкам лошади, делая к этой главе следующее вступление: «Как правило, больше всего неправды в тех историях, о которых мы думаем, что знаем их лучше всего, и которые мы не стремимся ни изучить, ни подробно разобрать. Спросите у любого, какой самый известный пример эволюции он сможет назвать; уверен, самым частым ответом будет: «Конечно, лошади!»[515]. Первое исследование, касающееся лошади, было опубликовано в 1870 г. близким другом Дарвина, ученым Гексли. Известность примера с лошадью можно объяснить и тем, что это был один из первых эволюционных рядов. Однако уже к 1876 г. в нем было произведено множество исправлений. Известный американский палеонтолог Гофониил Марш убедил Гексли в том, что американские лошади определяют основное направление в эволюции лошадей, и с его помощью Гексли внес изменения в свой ряд. Известный палеонтолог следующего поколения Уильям Д. Мэтью сделал рисунок, который можно увидеть в брошюре, хранящейся в Американском музеи естественной истории, и который был впоследствии скопирован не один раз[516]. Этот рисунок занял свое место среди обязательных атрибутов книг, рассказывающих об эволюции.

В самом простом изложении эволюционный ряд лошади выглядит следующим образом: из четырехпалого гиракотерия (Hyracotherium) эволюционировала современная непарнокопытная лошадь (род Equus). Утверждалось, что из гиракотерия, который был размером с лисицу и величина коренных зубов которого увеличивалась в линейной пропорции, произошла современная лошадь. Однако с обнаружением большего количества ископаемых останков лошадей стало очевидно, что невозможно объяснить происхождение лошади с помощью пяти-шести существ, похожих на лошадь, поэтому было создано множество эволюционных рядов лошадей, отличных друг от друга. На самом деле, схемы, в которых отображалось линейное эволюционное развитие лошадей, сильно обеспокоили неодарвинистов. Начиная с теории Ламарка, многие ученые выступали за то, что эволюция была обусловлена внутренними силами (ортогенез). После Дарвина эта тенденция имела продолжение. Таким образом, у эволюции появились и метафизические аспекты, многие ученые видели в ней творение Бога. В итоге неодарвинисты, приложив гораздо больше стараний, нежели сторонники независимого развития видов, задались целью доказать ошибочность эволюционных рядов лошади; они считали, что случайные мутации, вроде увеличения размера тела, уменьшения количества пальцев, удлинения коренных зубов, обусловлены вовсе не реализацией чьего-то «ранее разработанного плана». На самом деле, выстроить в один ряд сотни тысяч животных исходя из их сходства вполне возможно, если не включать в эту схему неподходящие экземпляры. Напомним, что ныне не существующие виды составляют более 90% всех видов. Предположим, что все современные виды, схожие между собой, как, например, мышь, кошка, леопард, тигр, лев, исчезли и были обнаружены их ископаемые останки, сходные в том же самом отношении. Если эти останки попали бы в руки палеонтолога, пытающегося выстроить линейный эволюционный ряд лошади, то он наверняка стал бы утверждать, что лев является отдельным видом, но для него не составило бы проблемы расположить во главе эволюционной цепи льва мышь, которая схожа со львом гораздо в меньшей степени, чем тигр. В конечном счете, с ископаемыми останками лошади была такая же история – когда выбивающиеся из ряда образцы были просто оставлены без внимания, чтобы не нарушать линейность. Рассмотрим, например, род Nannippus, который жил намного позже гиракотерия, но представляется ученым очень близким к нему. Этот род намного ниже ростом, чем многие предшествующие ему виды, похожие на лошадей. Если бы современная лошадь стала жертвой страшной болезни и единственным схожим с лошадью родом оказался Nannippus, то каким образом сложился бы ее эволюционный ряд? К тому же, Nannippus обладал тремя когтями на каждой конечности и самыми длинными зубами среди всех известных видов лошадей[517]. В конце концов, становится очевидным противоречие: столь маленькое по росту животное, обладающее столь длинными зубами, явно не вписывается в линейный ряд эволюционного развития лошади. В результате путаницы, которую создали многие палеонтологи, создав свои эволюционные ряды лошади, а также из-за невозможности подтвердить классическое представление об этом процессе с помощью новых ископаемых и, что самое важное, из-за осознания того, что линейность развития этого вида означает навязывание теории эволюции в ее метафизическом понимании, привело к тому, что все эти ряды потеряли свое научное значение.

В этом и состоит основная причина, по которой эволюционисты-палеонтологи типа Гулда критикуют ряды эволюционного развития лошади. Именно по этой причине Гулд, вместо того чтобы распределять ископаемые согласно некоей иерархической лестнице, является сторонником эволюционной модели, подобной разветвляющемуся древу, и называет свой подход «лестницы против кустов» (ladders versus bushes). Итак, именно сейчас необходимо прояснить, по какой причине Гулд совершает такой шаг. Если сказать, что живые существа развиваются линейно, то можно предположить, что эволюция происходит по закону Копа. По сути дела, такое утверждение означало бы наличие аспектов, которые могли бы поставить под вопрос достоверность теории эволюции, поскольку ископаемые, не подпадающие под линейное развитие, могли бы в конечном счете ее опровергнуть. Если бы такой подход – несмотря на все намеки на ортогенез – имел успех, то нет никаких сомнений, что сами эволюционисты были бы счастливы. Однако это счастье длилось бы до тех пор, пока их предположения не были бы опровергнуты. Нам известно, что подобное толкование теории эволюции неизбежно приведет к тому, что она будет опровергнута. Коллекции ископаемых полны образцов, противоречащих линейному развитию, которое было предложено эволюционистами. Гулд знает об этом: поэтому (в частности, по причинам отсутствия данных о промежуточных формах) он и его единомышленники выдвигают модель эволюции, имеющую вид «кустарника». В такую модель вы сможете включить и жившее в далеком прошлом непарнокопытное существо, сходное с лошадью, и вид, существовавший в эпоху мезогиппуса, близкого к современной лошади, при этом не опровергнув саму теорию эволюции. Достаточно просто расположить эти виды на разных «кустах», и эта модель одержит победу. На самом деле, эта модель защищает теорию эволюции от опровержения, препятствует тому, чтобы вновь найденные ископаемые не поставили ее достоверность под вопрос. Это гибкая модель, облегчающая процесс поиска соответствия любому требованию. Однако данная модель не отвечает критериям научности. Несмотря на то что выстраивание процесса эволюции лошади линейным образом по принципу лестницы осталось в истории как глубоко ошибочное, в наши дни в некоторых книгах мы вновь обнаруживаем эту идею. Пока никто не смог предложить метод, с помощью которого можно было бы проверить, является ли какой-либо вид, схожий с лошадью, гибридом каких-либо предшествовавших ему видов, произошел ли этот вид независимо, или же образовался в результате эволюции более древнего вида (возможно, что достоверными окажутся все три варианта). В основе теорий, объясняющих происхождение близких к современной лошади видов, лежат вовсе не научные выкладки, а априорные постулаты.