Происхождение человека и ископаемые человеческие останки

Биологическая или физическая антропология изучает разнообразие человеческих форм в пространстве и времени, а палеоантропология, в свою очередь, является ее разделом и основывается в своих исследованиях на ископаемых останках[526]. Поскольку обнаруженные ископаемые останки дают представление лишь об органах, состоящих из твердых тканей (о черепе, скелете, зубах), то наши знания, полученные на основании ископаемых, не смогут заменить собой знания, полученные при изучении живого организма. Кроме того, как отмечают даже ученые-эволюционисты, ископаемые, связанные с происхождением человека, не выдерживают сравнение по количеству с сотнями тысяч останков растений и морских животных, десятками тысяч останков пресмыкающихся, тысячами останков млекопитающих. Среди причин недостаточности ископаемых останков человека ученые-эволюционисты называют то, что человек как вид появился сравнительно недавно относительно существования жизни на земле, то, что его останки нельзя обнаружить в болотах, то, что он жил на открытых пространствах, ввиду чего становился добычей для других живых существ[527]. По сути дела, поскольку вывод об эволюции, построенный на данных ископаемых останков, представляет собой то же самое, что объяснение эволюции с помощью гомологии, и не имеет фактической доказательной базы, его довольно легко подвергнуть критике. Однако недостаточность человеческих ископаемых останков в данном случае является источником еще большего количества проблем.

Обнаруженные останки таких видов, как австралопитек и человек прямоходящий, признаются некоторыми эволюционистами-палеонтологами предками современного человека[528]. Палеонтологи, которые отрицают эволюцию, не считают эти виды предками человека, а соотносят их с обезьянами[529]. Однако проблемы на этом не заканчиваются; среди ученых, признающих эволюцию, есть сторонники самых разных и даже противоположных взглядов. Например, то, что австралопитек является предком человека, отрицали многие выдающиеся палеоантропологи, среди которых был и Луис Лики[530]. Является ли человек умелый, обнаруженный Ричардом Лики, представителем рода Homo? Произошел ли человек прямоходящий от австралопитека? Является ли неандерталец предком современного человека? Все эти вопросы – лишь малая часть всех споров и дискуссий среди эволюционистов[531].

Молекулярный подход, представленный Алланом Уилсоном и Винсентом Саричем в исследованиях касательно рода человеческого, а также теория «молекулярных часов», основанная на априорном утверждении того, что мутации осуществляются с постоянной скоростью, привели к возникновению новых вопросов. Подход, согласно которому эволюция происходит случайно, мутации тоже рассматривает как случайность. В этом случае обнаруживается явное противоречие между постоянной скоростью мутаций и их случайностью. Из-за этого противоречия многие ученые относились с недоверием к «молекулярным часам». Однако были и те, кто признавал этот подход наряду с идеей о спонтанности мутаций. Разница между выводами, к которым приводила теория «молекулярных часов», и данными палеонтологических раскопок стала причиной для новых споров. В 1970-е годы ученые, основываясь на останках рамапитека, считали, что гоминиды появились более 15 миллионов лет назад. Однако сторонники «молекулярных часов» утверждали, что первый рамапитек должен был появиться не более 5 миллионов лет назад. В 1976 г. исследовательская группа Пилбима в Пакистане обнаружила нижнюю челюсть рамапитека. В результате изучения этой находки выяснилось, что реконструкция первой челюсти, произведенная в 1932 г., оказалось неправильной[532]. В 1980-е годы, в итоге изучения останков сивапитека, найденных в районе Турции и Пакистана, выяснилось, что рамапитек не является представителем человекообразных, а представляет собой бесхвостую обезьяну эпохи миоцена[533].

Этот пример демонстрирует, что вера в теорию эволюции влияла на способ истолкования найденных останков. В период, когда новые находки должны были опровергнуть принадлежность рамапитека к человекообразным обезьянам, другие ископаемые и ранее ошибочно реконструированная челюсть рамапитека были интерпретированы таким образом, что он перестал считаться предком человека и занял совершенно новое место в родословной живых существ. Известный писатель-палеоантрополог Роджер Левин указывает на то, что теоретические предубеждения могут бросить тень на правильную оценку доказательств во всех науках, однако особенно часто это происходит именно с палеоантропологией[534].

На протяжении сорока лет теоретические предрассудки мешали понять ошибочность выводов, связанных с Пилтдаунским человеком, речь о котором уже шла ранее. В палеоантропологии чаще всего выводы строятся на основании ископаемых костей и зубов. Подобно тому как невозможно обнаружить останки, указывающие на такие отличительные особенности человека, как язык, традиции и поведение, невозможно найти и останки мягких органов, таких, как мозг и печень, которые гораздо важнее, чем кости и зубы. Этот колоссальный пробел вынуждает палеоантропологов уделять больше внимания теоретическим выводам. Можно также вспомнить трагикомедию, разыгравшуюся вокруг человека из Небраски, когда на основании одного-единственного зуба, который, как выяснилось позже, принадлежал свинье, был сделан вывод о том, что это останки промежуточной между человеком и обезьяной формы. В конце концов, истинная основа всех размышлений о человеческом роде – это парадигма, которая задает направление изучению ископаемых останков и придает форму рисункам и историям, касающимся событий давностью в сто тысяч лет.

Из-за того, что существует недостаток большинства органов, таких, как череп, кости и зубы, а также из-за того, что данные ископаемые останки не могут дать представления о мягких органах, ученые вынуждены делать выводы на основании того, что у них имеется, что становится причиной новых проблем и дискуссий. Например, палеоантропологи, которые описали известный ископаемый образец «череп 1470», говорят, что подобно тому как мы можем выставить челюсть этого черепа вперед, тем самым удлинив лицо, точно также возможно и вдавить ее внутрь, укоротив лицо… Журнал «National Geographic» попросил четырех художников на основании ископаемых костей, принадлежащих, как предполагается, одному и тому же виду, изобразить особь женского пола, которой они могли бы принадлежать. Четыре художника изобразили четыре совершенно разных фигуры. Один из них нарисовал женщину афроамериканского типа, другой – существо без лба и с челюстью, похожей на челюсть динозавра, третий – худощавую женщину с горилльими руками, а четвертый изобразил волосатое животное, карабкающееся на дерево[535]. Данный вывод демонстрирует, насколько разным может быть толкование одних и тех же ископаемых останков и насколько субъективным может быть это «искусство». Ископаемые останки, если будет правильно составлена модель, в лучшем случае могут показать, насколько один вид схож с другим, но показать, какой вид от какого вида произошел, с опорой на них не удастся. Такие выводы возможны лишь в случае безоговорочного принятия теории эволюции – возможно, уместнее даже будет назвать этой «верой» в теорию эволюции. На самом деле ископаемые останки сыграли гораздо менее значительную роль в процессе принятия теории эволюции научным сообществом, чем обычно считается. Именно по этой причине в эпоху Дарвина, когда не был обнаружен даже 1% всех ископаемых, известных в наше время, многие люди поверили в истинность этой теории; при этом в наши дни, когда обнаружено уже большое количество останков, многие люди отрицают теорию эволюции.

Если бы не было заранее утвержденных доказательств того, что теория эволюции верна, то многие останки, принадлежащие, как казалось бы, человеку, были бы распределены между орангутанами, обезьянами и прочими видами. В конце концов, теория эволюции, опирающаяся на ископаемые останки, не может быть доказана с их помощью; поэтому все ископаемые изучаются только в контексте теории эволюции, априори принятой как правдивая.

Научный редактор журнала «Nature», ученый Генри Джи, высказал весьма пессимистичную идею: «Ископаемые останки нельзя похоронить вместе с записями актов гражданского состояния. Продолжительность временного периода, разделяющего ископаемые останки, не дает возможности сделать вывод об их предке или роде. <…> Все факты, касающиеся эволюции человека, можно поместить в маленькую коробку. <…> Существующая схема эволюции является полностью продуктом человека и отражает все человеческие предрассудки. <…> Утверждение о том, что группа ископаемых останков представляет целое поколение живых существ, может быть сказкой, помогающей усыпить ребенка, веселой или даже поучительной историей, но научной гипотезой оно не является»[536].

Одна из самых главных тем в дискуссиях о происхождении человека – это вопрос о том, отличается ли человек от животных по качеству или по степени проявления этого качества. С этой точки зрения, такие качества человека, как язык и математическое мышление, важнее, чем прямохождение, коренные зубы особой формы и наличие большого пальца. Работы, посвященные тому, что человек с рождения обладает даром «обучаемости языку», в значительной степени продемонстрировали пропасть между человеком и обезьянами. Ни с помощью существующих обезьян, ни посредством ископаемых останков не представляется возможным доказать наличие промежуточной формы, обладающей похожей способностью. Эта разница может быть и разницей по степени, и разницей по сущности. Такие умственные качества, как язык и математическое мышление, невозможно объяснить «случайными маленькими мутациями», они являются мощным прорывом в развитии человека. Поскольку религии придают особое значение дискуссии о степени и сущности, то я обращусь к этой теме в последней пятой главе этой книги.