 |
Роль наблюдателя, принцип дополнительности и свобода воли
|
|
|
|
Согласно индетерминистической интерпретации квантовой теории, во всем материальном мире и человеческом разуме имеют место быть «объективные вероятности». Эти вероятности необходимы для либертарианского понимания свободы. В связи с тем, что детерминизм не оставляет места свободе воли, против него выступает самая основная научная теория современности. Как мы уже успели убедиться, это и есть главный вклад квантовой теории в работу над проблемой свободы воли. Кроме того, эпистемологический подход квантовой теории, в рамках которого предпочтение отдается не редукционизму, а холизму, оказался связан с эмерджентизмом и потому важен с точки зрения свободы воли. Как уже было неоднократно замечено, для того чтобы объяснить свободу воли с точки зрения квантовой теории необходимо исследовать эти два подхода, которые являются основой основ. Этим мы бы хотели закрыть эту тему.
Как мы уже говорили, при изучении принципа дополнительности объяснение таких явлений в квантовой теории, как «погашение волновой функции» и «нелокальность», использовались для развития подходов необерклианского типа. Согласно этому, явление «наблюдателя» имеет место быть не только в связанных с физикой вопросах, но и при «воздействии разума»[439]. Напомним, что, согласно уравнению Шредингера, место частиц меняется вместе с вероятностной структурой (в суперпозиции), однако во время наблюдения (погашения волновой функции) обнаруживаем, что частица находится в определенном месте. Те, кто придерживается упомянутого нами подхода, считают, в противоположность уравнению Шредингера (т. е. отказавшись от суперпозиции), что во время наблюдения частицы находятся в определенном месте и что частицы, которые ведут себя соответственно уравнению Шредингера, на самом деле никак не связаны с физикой как таковой, а скорее с определяющей способностью разума[440]. Так, наделяя разум возможностью управлять материей, они делают бессмысленной защиту жесткого детерминизма и демонстрируют возможность защиты либертарианского понимания свободы воли. На самом деле для обоснования свободы воли использовался также и уже упомянутый нами необерклианский подход[441].
|
|
|
В необерклианстве мы сталкиваемся с характеристикой Бога как «универсального наблюдателя», которую ему дал Джордж Беркли. Согласно этой точке зрения, каждое квантовое событие является продуктом творения Бога и Бог постоянно «наблюдает» за миром. Бог является «трансцендентальным наблюдателем» (transcendent Observer). Чао, который выступает против особой роли человеческого разума во время квантовых вычислений Вигнера, утверждает, что «вместо того чтобы делать акцент на разуме человека, ограниченном понятиями места и времени, лучше сделать акцент на разуме Бога, и тогда вопрос присутствия божественного влияния во всей Вселенной и квантовых событиях станет одним из самых важных»[442].
Квантовая теория внесла эпистемологические изменения в роль наблюдателя, повысила онтологический статус разума, выделила место свободе воли, а также поспособствовала появлению такого понимания Бога-творца, как «Божественный наблюдатель». Изменения, которые были сделаны в роли наблюдателя, раньше присутствовали во Вселенной в качестве «квантового потенциала» и получили свое окончательное развитие во время наблюдений за образованием звезд и планет. Одним из первых деятелей науки, который ввел понятие «черных дыр», стал физик Джон Уиллер, который сильно повлиял на разработку теории ядерного деления[443]. Утверждения о том, что прошлое влияет на будущее, принадлежат Джону Крамеру. Крамер утверждает, что при наблюдении за образовавшейся сто световых лет назад звездой[444] мы находимся под влиянием того времени[445]. Этот подход, который противоречит логике и причинно-следственной связи, можно связать с подходом Оккама, который выдвинул вопросы «первоочередного божественного знания и свободы воли»[446]. Согласно подходу Оккама, индивидуумы, наделенные свободой воли, могут вести себя по-разному, тем самым создавая определенный вероятностный диапазон в прошлом. Это, однако, не противоречит идее о том, что Богу известно будущее.
|
|
|
Если отталкиваться от того, что квантовая теория выделила особенную роль наблюдателю, то мы хотим отметить, что эта самая выделенная наблюдателю роль очень часто преувеличивалась. Мы придерживаемся позиции Полкинхорна о необходимости провести границу между «воздействием наблюдателя» и «творением наблюдателя» и о правильности утверждения квантовой теории о «воздействии наблюдателя»[447]. Влияние наблюдателя на квантовом уровне во время наблюдения является верным, однако это отличается от творения разума этого самого наблюдателя[448].
Стоит напомнить, что споры о роли наблюдателя вошли в свою самую активную фазу после появления «погашения волновой функции». С точки зрения физики, это явление до сих пор еще не нашло своего объяснения, однако если в будущем будет создана объясняющая его теория, то тогда, как мы надеемся, и проблема влияния наблюдателя будет более понятной[449]. Даже если проблема влияния наблюдателя и останется не разрешенной, то в любом случае неверным будет сказать, что квантовая теория продемонстрировала «творчество разума наблюдателя». Результаты квантовых экспериментов можно сохранить в памяти компьютера и исследовать через большой промежуток времени. В этом случае «разум» (наблюдатель) узнает результаты опыта только через несколько лет. Утверждение о том, что этот наблюдатель, исследуя занесенные в память компьютера результаты, может оказать влияние на проведенный несколько лет назад опыт, не является логичным[450]. Как указывал Барбур, правильнее будет думать не о влиянии наблюдателя, а о воздействии использованных во время эксперимента технических приспособлений[451]. Однако до сих пор есть сторонники идеализма, похожего на берклианский. Мы не собираемся спорить о взглядах, которые не разделяем. При этом мы хотели бы подчеркнуть, что преувеличивать значение эпистемологического изменения, которое придает особую важность «наблюдателю» и поддерживает берклианский идеализм, было бы неправильно. Квантовая теория не принесла популярности берклианству, но и не убавила его значимости в научном мире. Кроме того, мы считаем, что необерклианская интерпретация роли наблюдателя не может быть причиной появления нового подхода, который бы смог разъяснить вопрос свободы воли.
|
|
|
Те, кто объясняет вопрос свободы воли при помощи принципа дополнительности квантовой теории, установили следующую аналогию между этим принципом и свободой воли. Противоречащие друг другу свойства «частицы» и «волны» являются на самом деле не противоречащими, а «дополняющими» друг друга. Исходя из этого можно сказать, что научный и теологический детерминизм противоречат идее свободы воли, хотя на самом деле они не являются противоположными друг другу. Поллард, утверждавший, что все квантовые пробелы заполняются Божьим воздействием, пытался объяснить возможное совместное существование теологического детерминизма и свободы воли. В своем объяснении он делал акцент на том, что в квантовой теории изначально кажущиеся противостоящими друг другу понятия потом могут таковыми не оказаться[452].
Одним из самых ярых сторонников принципа дополнительности в физике был Нильс Бор[453]. После Бора многие деятели науки также придерживались этого принципа. Многие считают, что у нас нет логической возможности разрешения этих парадоксальных вопросов. Гейзенберг, который ввел принцип неопределенности в научный оборот, говорил, что необходимо поменять основной логический принцип, получивший название «невозможность третьего состояния»[454]. Очень многие мыслители и деятели науки говорили о том, что необходимо новое понятие логики, типа «квантовой логики»[455]. Так как в принципе дополнительности особенности, изначально кажущиеся противоречащими друг другу, с каждым новым опытом могут обрасти новыми свойствами, то в итоге может оказаться, что те первые особенности на самом деле не шли вразрез друг с другом. Точно такую же аналогию можно провести и в исследовании вопроса свободы воли: человек одновременно и находится под воздействием законов природы, и обладает свободой воли; эти два свойства, как кажется, противоречат друг другу, но в связи с тем, что мы не можем отрицать ни одно из этих свойств, необходимо думать, что они являются не противоречащими друг другу, а дополняющими друг друга принципами. Мы не можем понять, что же истинно, постоянно натыкаясь на внешние противоречия, потому что мы ограничены нашими религиозными, логическими и прочими установками. К сожалению, мы не сможем разрешить вопрос свободы воли при помощи принципа дополнительности. Однако мы можем утверждать, что наши религиозные, логические и общие ограничения усложняют решение этого вопроса.
|
|
|
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Квантовая теория позволяет нам объяснить мир атомного уровня, который не виден невооруженным взглядом. В XX в. она стала предметом самых жарких споров в научных, философских и теологических кругах. Только благодаря этой теории в науке был поднят вопрос детерминизма; а также было выдвинуто понятие онтологического индетерминизма. Только благодаря этой теории некоторые явления, например, «удаленное воздействие», воспринятые многими учеными в качестве «небылиц», были спрогнозированы и нашли себе подтверждение в экспериментах Аспе. Благодаря этой теории стало понятно, что принцип, ранее рассматриваемый как непременный атрибут научной методологии, согласно которому «во время наблюдения на наблюдаемого не оказывается влияние», на атомном уровне не работает. Также благодаря квантовой теории выяснилось, что в физической науке редукционизм неприменим и что мы не можем понять целое на основе анализа его компонентов.
Эти новаторские взгляды, опирающиеся на квантовую теорию, требуют, с точки зрения онтологии и эпистемологии, серьезного пересмотра существующих представлений. Однако нельзя забывать, что ученые придерживаются различных философских взглядов, а герменевтические подходы к исследованию научных теорий формируют эти различные философские точки зрения. Таким образом, ученые типа Эйнштейна, поддерживающие «классический реализм», согласно которому наши научные теории и понятия отражают онтологическую реальность, и сторонники детерминистических представлений о Вселенной, находили квантовую теорию недостаточной и поэтому трактовали ее с точки зрения «индетерминизма». Короче говоря, необходимо помнить, что у ученых не было единого мнения относительно тех вопросов квантовой теории, которые мы рассматриваем, однако «копенгагенская интерпретация» обрела поддержку многих из них. Мы можем утверждать, что мысль о неправомерности редукционизма и о наличии влияния на наблюдателя во время наблюдения все-таки должна быть принята. Кроме того, насколько бы странным это ни казалось, только после проведенного в 1980-х гг. эксперимента по Аспе феномен «удаленного влияния» был принят. Однако, подобно Попперу, как «детерминизм», так и «индетерминизм» мы рассматриваем в качестве «метафизического утверждения». Поппер из этих двух метафизических категорий принял «индетерминизм». Однако мы не видим ни одной причины, чтобы сделать выбор в пользу одной из этих категорий, поэтому, в противовес обеим альтернативам, мы принимаем агностицизм.
|
|
|
«Квантовый индетерминизм» породил большое количество споров в научной среде. Особенно много внимания ему уделялось в философских и теологических диспутах, посвященных квантовой теории. Вкратце, с научной точки зрения философские и теологические споры происходят на «скользкой поверхности», но в настоящее время не существует другой альтернативы. Поэтому наибольшее внимание мы уделяли тем местам, где могли говорить о явлениях как о реально возможных. И пусть вопрос «квантового индетерминизма» является спорным, мы можем спокойно утверждать, что квантовая теория показала несостоятельность «классического реализма». С другой стороны, мы не придерживаемся инструментального подхода, согласно которому научные теории не так и важны, ибо они лишь проекция нашего разума и с онтологической реальностью не связаны. Соглашаясь с Полкинхорном, Барбуром и Пикоком, мы считаем, что наиболее правильным путем является принятие «критического реализма», не имеющего ничего общего с чистым реализмом и инструментальным подходом. Согласно нашему подходу, наука находится под воздействием человеческого фактора, а у человеческого социума имеется ряд ограничений: социальные условия, предрассудки, априорные суждения. Здесь как раз и нужно вспомнить о прилагательном «критический». Даже если бы достижения научного технологического производства (в частности квантовой теории) и успехи, связанные с прогнозами, и были хоть чуть-чуть близки к природной реальности, то перед нами, таким образом, предстал бы «критический реализм».
Большинство теологов холодно смотрят на попытки связать науку и религию в связи с неудачным опытом прошлых лет. Однако мы думаем, что этот неудачный опыт оказал большее влияние не на построение вышеописанных отношений, а на разработку чересчур сложных, но при этом несмелых в своих выводах подходов. Мы придерживаемся «критического реализма» в исследовании проблемы взаимоотношений между религией и наукой. Пусть религия является продуктом Божественного откровения, но теология, делающая свои выводы на основе этих откровений, есть творение человека. Здесь мы снова встречаемся с рядом ограничений, вызванных социальными условиями, предрассудками и априорными представлениями человеческого социума. Короче говоря, следует отказаться от «классического реализма» в науке, а в религии необходимо отказаться от «герменевтического реализма», утверждающего, что откровения Бога тождественны комментариям на них, оставленным, например, католической церковью. В данном случае необходимо сделать следующий вывод: в том, что между религией и наукой есть противоречия, не стоит винить только одну из сторон; виноваты обе стороны, и исследовать нужно каждую из них. Так как, согласно данному взгляду, все ошибки религии связаны с ограничениями, продуцируемыми человеческим социумом, то этот подход не противоречит теистическим представлениям об абсолютности. При таком подходе необходимо сказать так: «Природа, созданная Богом, и религия, ниспосланная им же, не противоречат друг другу, однако человек, изучая природу посредством науки, а религию – посредством теологии, может сделать ряд ошибок. Недопонимание между религией и наукой вызвано именно этим».
Концепции, поддерживающие точку зрения о том, что квантовую неопределенность разрешает Бог (т. е. заполняет квантовые пробелы), не надо путать с аргументом «Бога пробелов». Согласно так называемому аргументу «Бога пробелов», сначала всплывают пробелы в наших знаниях, которые впоследствии заполняются при помощи Божьего влияния. В концепции же «квантового индетерминизма» существует мнение, что эти пробелы имеют онтологическое происхождение и не относятся к пробелам в знаниях. Не все из тех, кто связывает квантовый индетерминизм с Божьим влиянием, следуют одинаковым подходам. Некоторые, например, Поллард, полагают, что Бог разрешает всю квантовую неопределенность, некоторые, как Трейси, полагают, что Бог разрешает только какую-то часть неопределенностей, а некоторые, подобно Пикоку, полагают, что в этом нет вообще никакого божественного вмешательства. Одним из самых успешных подходов, рассматривающих квантовый индетерминизм с точки зрения влияния Бога, стал подход Мерфи. Мерфи, подобно Поллаку, утверждала, что Бог разрешает всю квантовую неопределенность, и защищала точку зрения об активном Боге, обладающем обширным влиянием на Вселенную. В этом подходе не остается места неопределенности и наблюдается принцип «достаточных оснований», что делает его привлекательным с точки зрения философии. Мерфи заявляла, что Бог, разрешая квантовую неопределенность, не нарушает свойства электронов и других частиц, равно как Он не нарушает свободы воли человека. Мерфи старалась держаться подальше от окказионализма и пантеизма и пыталась проложить путь предположениям о существовании свободной воли, таким образом разрабатывая положительные аспекты собственного подхода.
Джон Полкинхорн также утверждал, что Божье влияние не разрушает законов природы, однако квантовой теории предпочитал теорию хаоса. Согласно его подходу, детерминистическая структура теории хаоса приближается к индетерминистической структуре природы, а Бог, пользуясь индетерминистическими пробелами природы, осуществляет свое влияние. Если же мы, подобно Мерфи, Трейси и Расселу, опираясь на внешне кажущуюся детерминистической теорию хаоса, будем защищать индетерминизм структуры Вселенной, то лучшей альтернативой, на наш взгляд, является защита индетерминизма с опорой на индетерминистическую квантовую теорию.
Теория хаоса и квантовая теория позволяют нам понимать чудо как нечто не нарушающее законов природы. В теории хаоса важным элементом является «чувствительная зависимость от начальных условий», согласно которой самые малые изменения могут привести к большим последствиям. Изменения в начальных условиях осуществляются, когда Бог разрешает квантовую неопределенность. В связи с этим, влияние событий, расцененных как «чудо», может быть описано, в рамках определенных моделей, как не нарушающее законов природы. Возможность или невозможность объединения наукой теории хаоса и квантовой теории породили множество споров, которые до сих пор не привели к какому-либо конечному результату. Однако стоит ожидать, что квантовая теория и теория хаоса вынуждены будут объединиться, если понадобится объединить атомный мир с миром, который мы видим невооруженным глазом, или объединить все частицы атомного уровня во Вселенной. Таким образом, детерминистическая «эпистемологическая неопределенность» теории хаоса превратится в «онтологическую неопределенность» квантовой теории, а Бог, воспользовавшись гибкостью природы (т. е. заключенным в ней объективным вероятностным потенциалом), сможет совершить большие изменения (например, чудеса), не нарушив при этом никаких природных законов.
После Ньютона детерминизм получил большое распространение. Согласно этой концепции, предполагающей, что Вселенная является закрытой по отношению к внешним вмешательствам системой, любое проявления чуда нарушило бы природные законы. Впоследствии детерминизм продолжал доминировать в философской и теологической полемике относительно понятия «чудо». Однако наряду с натурализмом и сциентизмом, провозгласившими религию противником науки, потому что религия защищает идею чуда, появились и концепции, оспаривавшие мысль о том, что чудо обязательно нарушило бы законы природы. Чаще всего это были теологические концепции, утверждавшие, например, что «Бог не разрушит законов, созданных им же». «Квантовый индетерминизм» показал, что Вселенная не является закрытой системой, указав, таким образом, на неконструктивность философской и теологической критики чуда со стороны детерминизма. С точки зрения философии религии очень важно было обозначить эту ошибку, допущенную многими философами и учеными. Естествоиспытатели и ученые ошибались, приравнивая законы природы к науке и полагая, что последнее слово в науке осталось за Ньютоном; теологи ошибались, отождествляя законы Ньютона с законами Бога (Sünnetullah); а пантеисты, подобные Спинозе, – приравнивая механические законы к божественной природе.
Квантовая теория открыла дорогу другому взгляду на феномен чуда: чуда, которое не противоречит законам природы. Мы, не будучи, однако, приверженцами такого взгляда на чудеса, указали на ошибки, которые совершались во имя науки и теологии, – что и входило в круг наших задач. Прежде всего, мы не видим необходимости в том, чтобы во имя религии поддерживать такой взгляд на чудо. Такие известные мыслители, как Ньютон, Бойль и Мерсенн не видели проблемы во вмешательстве Бога, нарушающем законы природы. Бойль и Мерсенн считали эту идею более чем приемлемой для своих подходов к проблеме чуда. С другой стороны, определение чуда как «нарушающего законы природы» мы находим только в детерминистском подходе. Согласно системному подходу, явления первостепенны по отношению к законам; в «инструментальном подходе» нет понятия о связи между научными законами и законами природы. Поэтому в этих понятиях онтологический статус природных законов понижен, и идея «нарушения законов природы» не имеет большого значения. Применяя к исследованию законов природы детерминистский подход, мы сталкиваемся с одной из двух основных теорий современной науки, квантовой теорией, а точнее, с присущей ей идеей «онтологических вероятностей», позволяющей, как мы видели, придерживаться версии возможного существования чуда, которое не идет вразрез с законами природы. В итоге для всех подходов, помимо детерминистского, в вопросах «чуда» такой проблемы, как нарушение природных законов, не стоит.
Нашу позицию в вопросе нарушения или ненарушения Богом законов природы можно определить как «теологический агностицизм». Причины этого мы можем описать следующим образом. Во-первых, мы не думаем, что детерминистский подход является более подходящей альтернативой системному подходу. Во-вторых, после введения понятия «квантовый индетерминизм» очень трудно признать детерминистский подход соответствующим взглядам современной научной мысли. В-третьих, наряду с детерминистским подходом, существует еще одна теистическая альтернатива: Бог, задав миру вектор развития во время своего «первоначального вмешательства», способен осуществлять чудо, не нарушая законов природы. Особенно после того как теория относительности показала относительность времени, временной период между моментом создания Вселенной и сегодняшним ее состоянием стал не так значим, и отстаивать эту точку зрения стало гораздо проще. В-четвертых, мы не думаем, что идея Бога, не ограниченного в своем могуществе, и хотя бы один из взглядов, который имеет дело с вмешательством или невмешательством Бога в природные законы, противоречат друг другу. В-пятых, во всех священных текстах монотеистических религий основополагающим моментом является то, что чудеса творит Бог, однако нет никаких свидетельств того, что чудеса нарушают законы природы. В итоге наш агностицизм, который не делает выбор ни в пользу чуда, нарушающего законы природы, ни в пользу чуда, не нарушающего их, поддерживается теологическими причинами, указанными в четвертом и пятом пунктах. Таким образом, его можно определить как «теологический агностицизм».
Если мы возьмемся за оценку всех этих моментов одновременно, то сможем оценить важность квантовой теории относительно проблемы чуда «без преувеличения и без преуменьшения». В первую очередь, для сторонников идеи того, что чудеса происходят вследствие нарушения природных законов, ни одна научная концепция не будет иметь особой важности с точки зрения этой теории и этой проблемы. Так как сторонники системного или инструментального подхода такому понятию, как «нарушение природных законов», не придают особой важности, им нет смысла разбираться, основываясь на квантовой теории, как может произойти чудо, этих законов не нарушающее. Подход «изначального вмешательства» выдвигает модель чуда, которое вполне может произойти в детерминистической Вселенной, при этом не нарушая законов. С точки зрения данного подхода, нет необходимости связывать вопрос чуда с квантовой теорией. Необходимость квантовой теории в вопросе чудес проявляется тогда, когда возникает необходимость скомбинировать детерминистический подход и идею чуда, не нарушающего природных законов. Согласно этому, «обязательные» законы не являются детерминированными, а скорее связаны с «онтологической вероятностью» и предоставляют возможность для реализации чудес, не идущих вразрез с законами природы. Необходимо подчеркнуть, что квантовая теория была первой после Ньютона, кто описал такую возможность. Впервые, ссылаясь на одну из самых основных научных теорий, была описана возможность существования «онтологической вероятности».
Вопрос зла имеет прочную связь с проблемой свободы воли. Обе этих проблемы, в свою очередь, связаны с квантовой теорией. Поэтому, в зависимости от оценки, которая дается свободе воли в вопросе зла, значимость квантовой теории с точки зрения проблемы зла может увеличиваться или уменьшаться. В противовес проблеме зла были выдвинуты аргументы типа «из-за малого зла не нужно отказываться от большого добра» или «для духовного роста человека необходимо зло». Однако, в связи с тем, что человек обладает свободой воли, он может сделать выбор как в пользу добра, так и в пользу зла. Именно это и является основной причиной появления зла. Этот акцент на существовании свободной воли, объединенный с другими различными аргументами, часто использовался при необходимости дать ответ на вопрос зла.
Мы полагаем, что перед тем как дать философское и теологическое объяснение вопросу зла, в первую очередь необходимо обратить внимание на «границы человеческого разума». Такой подход к проблеме зла, предложенный Викстрой, является хорошим примером в этой теме. В этом вопросе необходимо прибегать к различным аргументам, которые делают упор на существовании свободы воли. Однако помимо них имеет смысл воспользоваться и некоторыми другими подходами. К этому выводу нас привела идея о том, что весь замысел, стоящий за злом во Вселенной, мы не можем постигнуть. Здесь мы, подобно Плантинге, должны довольствоваться «возможным проявлением» Бога среди наблюдаемого во Вселенной зла и не придерживаться утверждения, пытающегося доказать невозможность их совместного сосуществования. В дополнение к этому необходимо уточнить, что в то время как теизм имеет дело с «вопросом зла», атеизм пытается решить «вопрос добра». При таком подходе, отталкиваясь от фактов добра и зла, наблюдаемого в нашем мире, можно оказаться в оппозиции онтологическим суждениям. В вопросе зла более уместным был бы «защищающий» подход, который, отталкиваясь от наблюдаемых в нашем мире примеров зла, доказал бы невозможность обосновать атеистическую онтологию, чем «объясняющий подход», согласно которому мы знаем всю мудрость Бога.
Вернее установить связь между проблемой свободы воли и квантовой теорией, нежели ее связь с вопросами зла. После того как детерминизм стал преобладающим в научном мире, характер и поведение человека, а именно проблема существования свободы воли, не имеющей никакой связи с детерминизмом, стали основными предметами спора в философии. Угроза, которую представляет научный детерминизм для идеи свободы воли, взволновала большое количество мыслителей, придерживающихся как теистических, так и атеистических взглядов. «Квантовый индетерминизм» же, выдвинутый самой успешной и основной из современных научных теорий, многим показался достойным соперником детерминизму, который раньше главенствовал в научном мире. Именно поэтому с самого начала было необходимо осветить философские и теологические аргументы и оценки проблемы свободы воли в области научного детерминизма.
Для сторонников умеренного детерминизма, утверждающего, что детерминизм и свобода воли не противоречат друг другу, «квантовый индетерминизм» не имеет особого значения с точки зрения этого вопроса. Квантовая теория важна для тех, кто уверен, что научный детерминизм и свобода воли не могут сосуществовать друг с другом. Защищающие этот метод приверженцы «жесткого детерминизма» нашли путь решения вопроса о существовании противоречия между детерминизмом и свободой воли, встав на сторону детерминизма и отрицая свободу воли. Сторонники же либертарианского подхода, соглашающиеся с этой идеей «несовместимости» детерминизма и свободы воли, наоборот, отрицают существование детерминизма. Поэтому в вопросах квантового индетерминизма больше всего ссылаются именно на этот метод. С другой стороны, стоит иметь в виду, что есть те, кто, принимая во внимание дуализм и эмерджентизм, придерживается идеи существования человеческого разума независимо от детерминизма, а также либертарианских представлений о свободе воли, не ссылаясь при этом на квантовый индетерминизм.
Те, кто, как и Дж. Серль, полагают, что квантовый индетерминизм не имеет значения для макроструктур типа человеческого мозга, также не придают квантовому индетерминизму особой важности в вопросах свободы воли. Эта точка зрения не слишком отличается от точки зрения, согласно которой Вселенная организована детерминистически. С другой стороны, многие мыслители, такие как Пенроуз и Эллис, верят в важность событий, происходящих на квантовом уровне, для феноменов, касающихся человеческого разума. Здесь необходимо обратить внимание на то, что не стоит, перейдя от индетерминизма квантового уровня на уровень мозга, воспринимать свободу воли как некое волшебство (даже если есть те, кто придерживается этого). Для того чтобы поддержать идею о существовании свободы воли в ее либертарианском понимании, необходимо, чтобы были соблюдены вышеуказанные условия и чтобы человек имел возможность выбора одного из возможных вариантов. И так как «объективная вероятность» квантового индетерминизма дает нам право на приписывание такой возможности человеку, она является необходимым условием для того, чтобы иметь возможность придерживаться идеи свободы воли в ее либертарианском понимании. Если бы человеческий мозг был подобен бильярдному шару, то утверждения Серля могли бы быть правильными. Однако человеческий мозг, как заметил Гриффин, обладает такими свойствами, как сознание и способность к выбору, что отличает его от предметов вроде бильярдного шара. Поэтому попытка Серля провести аналогию между человеческим мозгом и другими макроструктурами ведет к ошибке. Оттолкнувшись от квантового индетерминизма и его «объективных вероятностей», мы пришли к выводу о важности подходов, придающих особое значение этим вероятностям на уровне мозга, для полемики, связанной со свободой воли.
Идея о «влиянии процесса наблюдения на наблюдателя», присутствующая в квантовой теории, с точки зрения новоберклианского подхода трактуется как «творчество наблюдателя»; таким образом, этот подход указывает на существование свободы воли. То есть, разум обладает определенным влиянием, его онтологический статус повышается, разум уже не может считаться объектом влияния со стороны детерминизма. В методах подобного типа смешались понятия «влияние наблюдателя» и «творение наблюдателя», поэтому мы полагаем, что наша эпистемологическая ограниченность, проявляющаяся в процессе наблюдения на квантовом уровне, была сильно преувеличена. В связи с этим мы не думаем, что данный метод представляет ценность в исследовании вопроса свободы воли. Попытки обосновать идеализм при помощи квантовой теории стали такой же ошибкой, как и попытки обосновать материализм, прибегая к детерминизму ньютоновской физики.
Кроме того, по аналогии с проблемой свободы воли в квантовой теории был поставлен вопрос о свободе воли в принципе дополнительности. Так как, согласно принципу дополнительности, внешне противоположные свойства (например, свойства частицы и свойства волны) могут сосуществовать, появилась концепция, что научный и теологический детерминизм могут сосуществовать с идеей свободы воли. Эта аналогия, однако, не покажет, как решить проблему свободы воли, кроме того, существует также и возможность создания аналогий с другими областями физики, что может породить ряд проблем. Но из этого метода мы можем понять, почему нам не удается решить эту проблему. Причины того, что как принцип дополнительности, так и квантовая теория сталкиваются с трудностями при попытке решить ее, кроются в нашей лингвистической, понятийной и логической ограниченности.
В вопросе о свободе воли важно соотношение между тремя определениями: определение Бога, определение законов природы и определение свободы воли человека. Квантовый индетерминизм показывает, что в законах природы существуют «объективные вероятности/пустоты», а выступать во имя законов природы против свободы воли, свойственной как Богу, так и человеку, смысла нет. Таким образом, законы природы не являются препятствием для совершения Богом чудес, которые их не нарушают. Однако ни одна научная теория не сможет показать, где должна проходить граница между волей Бога (теологическим детерминизмом) и свободной волей человека. Этот вопрос касается исключительно теологии и затрагивает вопрос восприятия атрибутов Бога.
Одним из самых спорных атрибутов Бога, с точки зрения свободы воли, является Его осведомленность о прошлом и будущем. Если Бог знает будущее, то есть ли смысл здесь говорить о свободе людей, которые, получается, всего лишь реализуют то, что Он уже знает? Наша точка зрения на этот вопрос совпадает с классическим теистическим верованием в то, что Бог все знает о будущем, – однако это предполагает отсутствие конфликта со свободой воли человека. Мы полагаем, что молинизм в этом контексте перспективен. Молинизм предполагает, что действия индивидуумов, наделенных свободой воли, а также предполагаемые условия, в которых эти индивидуумы могут оказаться, были известны Богу еще до факта их творения; зная это, Он поместил индивидуумов в соответствующие условия. Этот подход указывает на знание Богом всех подробностей будущего и его контроль над будущим, а также на наличие у людей свободы воли в ее либертарианском понимании. Этот подход имеет некоторую схожесть с концепцией «изначального вмешательства», применяемой в вопросе чуда.
Будет полезно оценить проблему трансцендентности Бога по отношению ко времени, которая, как предполагается, разделяет знание Бога о будущем и свободу воли. После того как теория относительности показала, что время связано с такими показателями, как сила тяжести и скорость, стало намного проще, чем раньше, утверждать превосходство Бога над временными рамками этой Вселенной. Можно было бы подумать, что Бог видит бесконечное количество инцидентов в прошлом и будущем; однако вернее сравнить Его с человеком, который наблюдает за кадрами фильма, в то же время сидя в ванной. Бог точно так же одновременно обозревает все моменты истории. Конечно же, наш зависимый от категории времени разум не может понять, каким образом воспринимает время некая Сущность, находящаяся вне времени. При помощи такого подхода мы не разрешим вопрос свободы воли, однако, мы можем предположить, что одной из причин его не разрешения как минимум является наша привязанность к временным рамкам Вселенной.
Наряду с всеобъемлющим знанием Бога о будущем, другие атрибуты Бога, такие как справедливость, сила, добро, совершенство, также имеют отношение к вопросу о свободе воли. То, каким образом эти атрибуты должны быть описаны (и с точки зрения друг друга, и с точки зрения людей, обладающих свободой воли), представляет собой важную проблему, трудную для оценки. Однако эта задача и смежный с ней круг проблем не вошли в рамки нашего исследования.
В результате исследования вопроса о свободе воли в данной книге мы можем утверждать, что ни одна научная теория не представляет угрозы ее существованию. Одна из основных теорий современной науки, квантовая теория, наряду с такими альтернативами, как дуализм, молинизм и эмерджентизм, может доказать существование свободы воли в ее либертарианском понимании. Но даже и в этих альтернативах не будет нужды, если существование свободы воли будет доказано умеренным детерминизмом.
В итоге, мы считаем, что в вопросе зла, как и в вопросе о свободе воли, теистам вместо «поясняющего» подхода лучше использовать «защищающий» подход. Рассуждая о свободе воли, мы, тем не менее, не знаем точно, что такое «воля», поэтому использование любого «поясняющего» метода в теизме или атеизме не может быть успешным. Необходимо принять невозможность объяснения вопроса свободы воли, но при этом нельзя забывать, что этот вопрос является актуальным как для теизма, так и для атеизма. <
|
|
|
