В рабовладельческое общество

Сложившиеся в результате определённых обстоятельств общинные союзы по мере дальнейшего развития дифференцируются. Дифференциация идёт по двум линиям: внутри общины и межобщинная.

Общинные союзы сами по себе постепенно разделяются на высшие и низшие роды. Это различие получает особенное развитие, когда не стали убивать пленных, когда появляется коллективное рабство. И здесь коллективными рабами становятся покорённые племена[67].

Крупным хозяйствам начинает мешать централизованное государство, которое забирает у них часть доходов. А поскольку богатые общины-рабовладельцы получают от эксплуатации рабов всё больше, то и борьба с государством за эти доходы обостряется. Е. М. Штаерман пишет по этому поводу: «по мере возникновения псевдолатифундий государство становится им помехой, ибо забирает часть их дохода. Начинается борьба крупных хозяйств против государства»[68].

Псевдолатифундии, т. е. хозяйства, похожие на латифундии, постепенно и всё более обособляются и коллективное рабство из общегосударственного всё более становится рабством между общинами: общины-рабы и общины-рабовладельцы.

Процесс дифференциации между общинами получил толчок в результате второго общественного разделения труда – выделения ремесла. Обмен между общинами продуктами ремесла усиливает дифференциацию.

Дальнейшее развитие ведёт к тому, что рабство проникает во всё более мелкие хозяйства и появляется частное рабовладение. Об этих процессах А. Н. Тюменев пишет так: «в эпоху Нового царства в царском и храмовом хозяйствах наблюдалось постепенное смягчение способа эксплуатации... предоставление земледельцам некоторой самостоятельности с уплатой определённой доли урожая... Ослабление централизованной власти ослабляло и её давление на население, и получила развитие частнохозяйственная деятельность, сопровождавшаяся расширением частного рабовладения»[69]. То есть, указанные процессы проникают и внутрь общин.

Сами общины в этот период делились уже на отдельные семьи, которые имели семейные хозяйства. И эти последние тоже дифференцировались.

Обособлению и дифференциации семей способствует само государство, которое вроде бы по своему положению как раз должно хранить и обеспечивать общинное равенство – основу его крепости. Но объективная логика развития такова, что по мере усложнения государственного хозяйства увеличивается число его служб, усложняется их иерархия. Довольствие же все члены служб получали в натуральном виде. Со временем это делать становится трудно, потому что процесс стал очень громоздким. Поэтому служащим начали давать разные участки земли, с которых они кормились. Так возникает новая знать, имеющая свою экономическую базу существования. Сами участки были разные по величине, месту расположения, по налогам. А. Н. Тюменев пишет, что «в папирусе Вильбура отмечается, что распределение участков производилось двояко: одни лица получали участок на территории царского и храмового хозяйства с обязательным взносом полной меры, причитающейся с этого участка, зерна; другие имели участки там же на условиях уплаты сборов с небольшой доли участка, притом по пониженным нормам. В первом типе, очевидно, следует видеть зависимых земледельцев, во втором – собственников»[70].

Производимый в общинном хозяйстве продукт распределяется всё более неравномерно: господствующие семьи получают больше, чем остальные, более мощные семьи оказываются в лучших условиях. Всё это ведёт к появлению конфликтов, которые с помощью государства и обычаев как-то разрешаются. Так, «у оленеводов Севера Сибири обычай в XVII–XVIII вв. фиксировал предельный размер стада на одну семью в 100 голов, излишки же попросту отбирали либо сородичи, либо соседи. У Тикони чрезмерное, на взгляд коллектива, накопление ценностей предотвращалось при помощи «насильственного обмена», аналогичные сведения имеются и относительно эскимосов Северной Америки. Наконец, «классическим» примером насильственного разрешения конфликта можно считать случай у папуасов Капауку: от сыновей чрезмерно богатого и скупого, по мнению соплеменников, человека потребовали убить отца»[71].

Несмотря на противодействие как государства так и соплеменников дифференциация как между общинами, так и внутри них продолжается и приводит в конце концов к утверждению господства частной собственности и частного рабовладения. Этим заканчивается второй переход (скачок) в процессе трансформации первобытности в рабовладение.

Итак, превращение первобытности в рабовладение происходит путём двух скачков: первый скачок (отрицание) представляет собой переход от отдельных общин к их союзу, в котором образуется единое государственное управление, хотя и нет классов. Второй переход состоит из «развала» союзов в результате дифференциации общин и образовании в конце концов отдельных частных семей и частного рабства.

Возникновение союзов общин давало не только лучшую защиту от врагов, но и резко повышало производительность труда, которая позволяла производить не только необходимый продукт, но и прибавочный. Этот последний породил коллективное рабство и воплотился в «великих стройках» (Египетские пирамиды, гигантские сооружения в Южной Америке, ирригационные системы на Ближнем Востоке и т. д.).

Носителем указанных процессов являются двоякого рода отношения – биологические (половые) и социально-экономические (трудовые). Главными из них на первом этапе были биологические, которые определяли тогда поступательное движение общества: из половых отношений постепенно исключались отношения между родителями и детьми, братьями и сёстрами, двоюродными родственниками и т. д., вплоть до возникновения парной семьи. Социально-экономические отношения в этот период, по сегодняшнему пониманию, переживали регресс, так как шёл процесс их движения от коллективного труда (совместная охота, ирригационные работы, строительство пирамид и т. д.) ко всё более индивидуальному, семейному. Но поскольку не социально-экономические отношения определяли поступательное движение общества, то «регресс» социально-экономических отношений не характеризовал регресса общества. Последнее развивалось поступательно на другой основе, на основе биологических отношений. Здесь действовали уже и противоположные отношения, ведь только они, социально-экономические отношения, позволяют понять появление рабства, т. е. раздвоение и появление нового противоречивого единства, а также частной собственности и т. д.

Азиатский способ производства – переходная стадия в процессе превращения первобытности в рабовладельческий способ производства, так как он имеет все черты этой стадии: с одной стороны, он качественно отличается от смежных эпох, с другой стороны, имеет общность как с той, так и с другой эпохами.

Подход с позиций нашей концепции к указанной проблеме позволяет видеть, что всё там было логично и взаимоувязано, как в самой жизни, и понять, что азиатский способ производства не есть рабовладение и не есть феодализм, хотя имеются рабы и общины, и объяснить наличие государства в азиатском способе производства без деления общества на классы, и «регресс» социально-экономических отношений, и прогресс общества при этом, и возникновение рабства и «великих строек» и т. д. Следовательно, рассматриваемая концепция плодотворна.