Две сигнальные системы общества.

Как уже отмечалось, человек в отличие от пчелы, бобра, муравья и т. д. всегда поступает целесообразно. А коли так, то всякое производство, в том числе и капиталистическое (классический капитализм) целесообразно. Однако нам хорошо известно, что капиталистическое производство стихийно. Получается парадоксальная ситуация: капиталистическое производство стихийно и целесообразно одновременно. Подобных парадоксов в жизни и в теории, ее отражающей, много. И они, как известно, решаются диалектически. Диалектика в самом широком смысле есть «раздвоение единого» (Гегель). Раздвоение капиталистического (и не только) производства выглядит так: с одной стороны, оно включает в себя отношение человека к природе, с другой, – отношения производителей друг к другу. Первое осознано человеком со времен возникновения homo sapiens и потому оно с тех самых пор является целесообразным. Вторые определяются наличием частных собственников, которые не согласовывают своих действий и результат их деятельности получается такой, какого никто из них не хотел, т. е. имеет место чистая стихия. Однако такая ситуация наблюдается только там, где господствует индивидуальная и частная собственность. В условиях же коллективной собственности осознаются и отношения между производителями, и тоже становятся целесообразными. Вот эта последняя целесообразность – другая целесообразность. И та и другая есть общественные целесообразности, т. е. они существуют только в обществе. Здесь имеет место осознанность отношений. Осознанность тут выступает в двух формах, в двух видах – в виде «невидимой руки рынка»
(А. Смит) и в виде планомерности. Первая существует в рамках кооперации (семейной, производственной и др.), вторая – в рамках общества (страны, группы стран, объединенных экономически).

«Невидимая рука»  рынка или первая сигнальная система общества

Как известно, деятельность предприятия функционирует с помощью «невидимой руки рынка» (А. Смит). Само предприятие, как таковое есть кооперация работников. Кооперация – это определенная форма коллективности, взаимосвязанности элементов (агентов). Коллективность в условиях сравнительно развитого производства есть противоположная сторона, результат, следствие разделения труда. Последнее, как известно, представляет собой объективный процесс расчленения его (труда) на отдельные виды и подвиды, т. е. процесс обособления его частей. Сначала, как известно, возникло общее разделение труда, разделение на крупные роды, каковы земледелие, промышленность и др., затем каждый род распадается на виды и подвиды, которые, в свою очередь, распались на отдельные части и т. д. На этой основе развертывается противоположная разделению труда сторона – развитие взаимосвязей между частями. И чем дробнее, мельче части, тем короче, ближе, теснее связь. На определенном этапе эта взаимосвязанность, коллективность достигает такого уровня, что делает возможным, а затем и необходимым прямой сознательный учет этих связей. Этот сознательный учет был назван планомерным учетом. И возникает он в кооперации. Кооперация – это форма коллективности, но такой, какая имеет место при совместности труда работников и взаимодействия их друг с другом. К. Маркс кооперацию труда характеризует следующим образом: это такая «форма труда, при которой много лиц планомерно работают рядом и во взаимодействии друг с другом в одном и том же процессе производства»[152]. Кооперативные отношения, следовательно, представляют собой сознательное, планомерное сотрудничество людей. Это и есть проявление первой общественной целесообразности.

Планомерность в рамках предприятия нами названа первой сигнальной системой общества потому, что ее функционирование похоже на функционирование первой сигнальной системы человека, ибо и там и тут имеет место сложнейшие целесообразные действия внутреннего характера (внутри человека и внутри кооперации), там и тут они противостоят вторым сигнальным системам, та и другая возникают первыми и на их основе, хотя и по разным причинам, постепенно возникают вторые.

Однако продолжим анализ первой сигнальной системы общества. Кооперативность или лучше говорить кооперация представляет собой единство взаимосвязанных процессов и их осознанность. Эти две стороны кооперативности характеризовались противоположностью становления и развития: разделение труда и взаимосвязанность, им обусловленная, шли от общего к частному, осознанность же этих связей шла от частного к общему. По мере развития общества взаимосвязанность нарастает. Более того, можно говорить о типах, ступенях этого нарастания. Так, Я. А. Кронрод пишет, что «все исторически различные типы отношений производства представляют собой те или иные, хотя и коренным образом отличные друг от друга, формы коллективности людей…»[153].

Кооперация предприятия наиболее характерна капитализму, ибо переход к капитализму, как известно характеризуется переходом от индивидуального труда отдельных производителей к коллективному труду в виде кооперации предприятия.

Могут возразить, что кооперации были и до капитализма. Но надо иметь в виду, что до капитализма кооперация, как говорит К. Маркс, «носила спорадический характер». Поэтому анализ кооперации предприятия и связанной с ней первой сигнальной системы общества далее будут рассматриваться на примере капиталистической кооперации – формы кооперации наиболее развитой.

Капиталистическая кооперация выделяется из семейной. Как известно, капитализм вырастает из простого товарного производства. Простые товаропроизводители функционируют в рамках семей (сапожник шьет сапоги у себя дома). Семейная кооперация простого товаропроизводителя является производственно-потребительской кооперацией. Из этой кооперации выделяется производство. Семейная кооперация раздваивается, из нее уходит производство и остается в основном потребление. Возникает производственная кооперация (сапожники шьют сапоги в мастерской)[154]. Так происходит превращение простого товарного производства в капиталистическое.

Как известно, всякий совместный труд требует координатора, как оркестр дирижера. Этот координатор (руководитель) является носителем первой сигнальной системы общества. Именно он организует работу коллектива кооперации, он координирует действия членов кооператива, он планирует и прогнозирует его работу, организует снабжение ее и сбыт продукции и т. д. Следовательно, первая сигнальная система общества возникает как устойчивое постоянно действующее явление вместе с возникновением капитализма, хотя, повторяем, были кооперации и ранее, в том числе в далекой древности, когда первая сигнальная система общества еще только формировалась, навыки и опыт управления людьми еще только накапливался.

Как уже отмечалось, первая сигнальная система общества организует работу товаропроизводителей только в рамках кооперации. За ее пределами, т. е. между кооперациями отношения и взаимосвязи сознательно не регулируются в силу невозможности, и потому производство носит в целом стихийный характер. При этом стихийной становится и работа в рамках предприятия (кооперации), ибо отсутствие в рамках общества плана делает для предприятия невозможным планировать или сознательно определять объем производства, снабжение и сбыт произведенной продукции. Рынок неизвестен руководителю кооперации. Поэтому капиталисту приходится приспосабливаться к этому неизвестному. «Приспособление к неизвестному – ключевой момент для эволюции, к которой постоянно приспосабливается рыночный порядок…, ибо современный рыночный порядок столь обширен, что он превосходит возможности понимания и руководства со стороны сознания»[155].

Действие «невидимой руки рынка» в отдельной отрасли и в обществе в целом различаются. В отрасли приспособление к неизвестному осуществляется посредством внутриотраслевой конкуренции. Так, повышение в силу фактора моды спроса на узкие брюки ведет к росту их цены… Это создает дополнительную прибыль у производителей узких брюк. Получение дополнительной прибыли служит стимулом притока капитала из других предприятий, где такого роста прибыли нет или даже имеют место убытки. Приток капитала и труда увеличивает производство узких брюк во все большем количестве. Последнее приводит к их перепроизводству, т. е. превышению спроса над предложением, что ведет к снижению цены. В производстве же широких брюк стало наблюдаться противоположное положение: этого рода брюк на рынке стало недоставать, и цены начали расти и капиталы и труд перетекают теперь сюда. Так регулируется производство в рамках отраслей. И регулируется здесь экономика с помощью внутриотраслевой конкуренции, которая ведет к выравниванию цен на однородную продукцию.

Кроме внутриотраслевой существует межотраслевая конкуренция. В классическом капитализме действует закон средней прибыли. Суть его в том, что на равный капитал должна получаться равная прибыль независимо от того, в какой отрасли функционирует капитал. Критерием здесь служит банковский процент. Допустим, у вас есть миллион рублей. На него вы можете купить акции табачной фабрики или купить участок земли, или купить магазин и т. д. Доход от купленного должен быть примерно такой же, какой вы получите если положите этот миллион в банк. Понятно, что на практике доходы получаются разные у разных капиталистов в зависимости от способностей капиталиста. Но тенденция к получению средней прибыли на равный капитал действует.

Следовательно, как в отрасли, так в народном хозяйстве в целом действует механизм, который, во-первых, обеспечивает равновесие народного хозяйства, во-вторых, стимулирует его развитие (рост экономики), в-третьих, выжимает из хозяйства неэффективные производства (фирмы). Этот регулятор или механизм называют также законом стоимости, который действует через конкуренцию.

Выше было показано в самом кратком виде действие «невидимой руки рынка» только при регулировании экономики. Но закон стоимости или «невидимая рука рынка» является также стимулятором технического и организационного прогресса, ибо за счет инноваций получается дополнительная прибыль. Закон стоимости является также основой дифференциации товаропроизводителей. Короче говоря, «невидимая рука рынка» обеспечивает функционирование и развитие капиталистической экономики. Это регулирование есть саморегулирование. Иначе говоря, капиталистическая экономика функционирует как пчела или муравей, которые имеют только инстинктивную целесообразность, которая по действию подобна первой человеческой целесообразности, или его первой сигнальной системе. Поэтому мы и назвали первую общественную целесообразность первой сигнальной системой общества, ибо она имеет много общего (похожего) с первой сигнальной системой человека.

Прежде чем перейти к анализу второй сигнальной системы общества, отметим следующий момент: планомерность, как отмечено, имеется и в рамках кооперации, и в рамках общества. Первую мы назвали «невидимой рукой рынка», вторую – собственно планомерностью, ибо в литературе принято планомерность рассматривать только в этом втором виде. Так будем в дальнейшем ее рассматривать и мы.

Планомерность или вторая сигнальная система общества

Дискуссионность проблемы

Планомерность в рамках общества качественно отличается от планомерности в рамках предприятия. Различие тут, на наш взгляд, не меньшее, чем различие между первой и второй сигнальными системами человека. Однако прежде чем говорить об этом различии нужно уяснить, что такое планомерность в рамках общества, ибо понимание последней весьма и весьма дискуссионно.

Как свидетельствует история, проблемой планомерности в рамках общества более всего занимались советские экономисты. И здесь мы находим такие мнения относительно этой категории: одни экономисты считали, что «планомерность – особое самостоятельное производственное отношение»[156], другие, наоборот, утверждали, что планомерность «не есть такое особое отношение производства», а является «лишь всеобщим свойством, формой движения отношений производства»[157], третьи полагали, что планомерность и то, и другое – форма и отношение – одновременно[158], четвертые сводят планомерность к «функциям управления»[159], пятые понимали планомерность как «сознательное поддержание пропорциональности в народном хозяйстве»[160]  и т. д. Как видим, здесь мы наблюдаем сплошную неразбериху и путаницу.

Более глубоко, на наш взгляд, понимание планомерности дает Я. А. Кронрод. Его последняя работа специально посвящена планомерности. Поэтому остановимся на его концепции более подробно.

Автор пишет, что «планомерности не существует как… какого-либо всеобщего отношения производства… это форма движения всех отношений производства… в этом сущность этого экономического явления, этой экономической формы»[161]. И здесь «уже не спонтанное, заранее непредвиденное, не целеположенное и т. д., а, наоборот, движение – результанта действия объективных экономических законов, заранее предвиденная субъектом хозяйства – обществом, как результанта не только им ожидаемая, но – главное вызываемая, направляемая его целеполагающими действиями по применению требований объективных законов экономики». Автор подчеркивает здесь два принципиальных момента: «во-первых, противопоставляет планомерное развитие стихийному, капиталистическому, в котором a priori не существует никакого сознательного общественного регулирования производства, во-вторых, результаты вызываются намеренно, сознательно, волевым путем общественно организованными акциями, согласованными действиями всего общества»[162]. Тут имеет место не только сознательное функционирование, но и развитие общества. Далее, автор пишет, что «планомерность – это объективно необходимый процесс, не бессубъективный, а сознательно управляемый субъектом – обществом, если можно так сказать, субъективно-общественно-управляемый объективно необходимый экономический процесс»[163]. Здесь видно, что автор, хотя и в сложно изложенном виде, подходит к мысли, что планомерность есть субъективно-объективная категория, подходит, но не выходит на такое понимание, что служит одной из причин его дальнейшей путаницы в понимании планомерности как таковой.

С одной стороны, автор пишет, что «планомерность социалистической экономики – это специфически историческая объективно необходимая форма движения производственных отношений социализма»[164]. С другой стороны, общественная собственность тоже является «специфически историческая объективно необходимая форма движения», т. е. имеют место две формы общественного производства. Автор различает сами эти формы как содержание и форму. Так, он пишет: «общественная собственность на факторы производства, непосредственно общественный труд и т. д. – все это экономические отношения социализма, которые вовсе не совпадают с формой их движения – планомерностью»[165], т. е. форма факторов производства и… труда и форма движения этих факторов различаются. И различие тут может быть только то, что в одном случае эти факторы берутся в статике, а в другом – в динамике. Следовательно, никакого качественного различия нет. Однако, далее, автор пишет, что планомерность выступает «в качестве внутренней формы отношений, социалистической формы отношений собственности»[166]. Уже само сочетание «форма в форме» звучит противоречиво ненаучно. Да и два утверждения, что планомерность – «форма движения» и планомерность «внутренняя форма отношений – социалистической формы», звучит очень невразумительно.

Далее, автор пишет, что «возможность реализовать сознательно определенную цель в фактическом процессе хозяйствования… заключена в том, что общество является общественно организованным субъектом хозяйственных отношений, ассоциацией производителей в рамках всего общества»[167]. И функции хозяйствующего субъекта берет на себя государство. При этом Кронрод критикует авторов (Черковца В. Н., Цаголова Н. А. и др.), которые рассматривают государство как элемент базиса, ибо сам он полагает, что государство, которое реализует планомерность, относится к надстройке. Как же тогда понять, что планомерность, ее реализация есть «внутренняя форма отношений социалистической формы собственности», так как сама форма собственности – категория базисная. Тем более базисной является ее внутренняя форма.

Понимая, что отличия одной формы производства (планомерной) от другой его формы (общественной собственности) у него не получилось, он пытается различить их количественно. Так, он пишет: планомерность «как форма экономического движения отнюдь не исчерпывает собой общественной формы производства – последняя включает в себя планомерность в качестве одного из своих элементов. Форма социалистического производства – это единство формы движения (планомерность) и остальных элементов объективного механизма действия экономических законов (потребности, интересы, стимулы, формы управления и закон-регулятор)»[168], т. е. это часть целого.

Другая ее часть – «Потребности, интересы, стимулы…», во-первых, явление субъективное, во-вторых, это есть не что иное как проявление второй сигнальной системы человека, и к планомерности не имеют отношения, а «формы управления, закон-регулятор» – проявление второй сигнальной системы общества или планомерности. Автор же последнее исключает из планомерности, т. е. как раз то, что образует суть планомерности. Короче говоря, наблюдается сплошная неразбериха.

Далее, автор пишет, что «экономическая планомерность, как и экономическая стихийность, есть именно форма, тип движения общественно-производственных отношений» и «планомерность как форма противостоит стихийности»[169]. И здесь автор тоже напутал.

Планомерность как форма у него противостоит стихийности. Автор противопоставляет друг другу несравнимые величины, ибо стихийности противостоит не только планомерность – вторая сигнальная система общества, но и его первая сигнальная система, ибо обе они целесообразны. Иначе говоря, автор противопоставляет часть целому, не подозревая этого, ибо не делит целесообразную общественную деятельность на две. Более правильно поступает Куценко В. И., который стихийности противопоставляет «сознательную организацию общественной жизни», ибо по логике вещей последняя включает в себя обе целесообразности. Однако и он, сделав правильный шаг в проблеме противопоставления стихийности сознательной организации, т. е. делая сравнение и противопоставление равнозначных величин, чего нет у Кронрода, сам впадает в затруднение: с одной стороны, он видит, что планомерность и сознательная организация не одно и то же, с другой стороны, не может ясно показать, в чем суть этого различия. Вот его рассуждения по данной проблеме: «сознательная организация общественной жизни – структурная основа планомерного развития общества. Если понятие «сознательность общественного развития» фиксирует форму и способ развития рассматриваемых со стороны знания общественных законов и условий их действия, то «планомерность общественного развития» – форму и способ действия этих законов, использования условий этого действия, форму и способ организации применения этих законов в практической деятельности[170].

Как видно, сказано очень неясно, ибо трудно «форму и способ развития» отличить от «формы и способа действия». Если вдуматься в смысл того различия, которое Куценко пытается дать, то оно сводится к тому, что «сознательная организация» есть основа, потенция, а планомерность – степень использования, реализации этой потенции, то есть разница чисто количественная. Однако возвратимся к Кронроду. Кронрод – большой и серьезный ученый и он не мог пройти мимо противостояния стихийности и сознательности. «Стихийность противостоит сознательности, – пишет он, – из этого вовсе не следует, что стихийности как форме не противостоит планомерность как форма». Однако он не замечает, что речь идет о части и целом, сводит различие двух форм к различию субъективного и объективного. Под первой понимается «произвольность субъективных действий», а под второй (под планомерностью) – «объективная обусловленность познания экономических законов и необходимость сознательного применения их. Внесение сознательного начала, без указания на его соотношение с объективными законами, подменяет господство экономической планомерности господством сознательного начала как такового», то есть подменой объективного субъективным. Как видно, и тут у него не сходятся концы с концами: с одной стороны, он говорит, что «планомерность – это не бессубъективный, а сознательно управляемый субъектом-обществом экономический процесс, с другой стороны, введение сознательного начала в планомерность «подменяет господство экономической планомерности господством сознательного начала», то есть объективного субъективным.

Планомерность, как уже сказано, несет в себе объективное и субъективное одновременно. Одно без другого не существует[171]. Но такой подход не принят до сих пор в обществоведении. Поэтому и получается путаница, которая характерна не только Кронроду.

Далее, как уже отмечалось, Кронрод полагает, что планомерность есть «специфически историческая форма движения производственных отношений социализма», то есть характерная только социализму и отличающая его от предшествующих капиталистических производственных отношений. Такое утверждение не соответствует действительности, ибо планомерность отличает социализм не только от капитализма, но и от всех предшествующих эпох, поскольку планомерность есть вторая человеческая общественная целесообразность.

Автор правильно признает, что «крупное машинное производство создает материальную основу планомерности». Но ведь эта материальная основа есть при капитализме и при социализме, как форма общественного сектора. Общественная собственность существует «в общественном секторе» капиталистических стран, слаборазвитых стран (Вьетнам, Куба, Северная Корея), в госкапитализме, при социализме.

Планомерность субъективно-объективна, потому что без субъекта, без сознания человека ее нет и быть не может, так как только человек – носитель человеческой целесообразности, и, в то же время, планомерность объективна, поскольку «живет и развивается» по законам объективным.

Планомерность представляет собой диалектическое единство субъективного и объективного. Стоит только оторвать планомерность от субъективного, как всякая планомерность исчезает, поскольку планомерность – это человеческая целесообразность, вне человека не существует, но если поступить наоборот и считать планомерность как нечто только человеческое, субъективное, то также не будет никакой планомерности. Планомерность – элемент системы «общества как целого» и вне «общества» ее нет. Планомерность субъективно-объективна – таков феномен планомерности.

Субъективно-объективная сущность планомерности является одной из основных причин ее непонимания. Одни сводят ее к объективности, другие, наоборот, к субъективности. Большего, к сожалению, ни наши обществоведы, ни обществоведы за рубежом, как свидетельствует литература, сделать по данной проблеме не смогли. Ближе всех к такому пониманию планомерности, как видели подошел Кронрод. Но и он не решил этой проблемы, ибо у него нет деления общественной целесообразности на две.

Планомерность и управление

Подобно плану в голове человека в процессе его трудовой деятельности, имеется план и у общества. Кто составляет этот план? Экономический центр управления. Определение цели и мер по ее достижению, то есть составление плана – элементы управления, ибо признано, что управление объектом или процессом в общем виде включает в себя выработку цели – определение состояния объекта или процесса в некотором будущем, – мер по ее достижению и обеспечение поведения объекта или процесса в ходе достижения цели.

Процесс функционирования экономики и процесс управления ею неразрывны. Тем не менее, это разные процессы. В одном случае речь идет об управляющей системе, в другом об управляемой. Управляемая система – в данном случае экономика – состоит из огромного количества ее составляющих, которые образуют единое целое. И управляющая система пронизывает управляемую сверху донизу подобно системе управления в человеческом организме. Система управления экономикой – как уже отмечалось есть особая, самостоятельная система. Акты управляющей системы предшествуют актам системы управляемой. Чтобы направлять движение «корабля экономики», надо сначала определить направление его движения, цель, основные средства достижения цели и т. д. Только выполнив эту работу, можно пускаться в путь. Деятельность по разработке всех этих предварительных мероприятий по управлению предполагает выполнение большой теоретической работы.

Однако управленческая деятельность неоднородна.

Известно, что определение целей и мероприятий по их достижению осуществляют одни органы – органы планирования, а реализацию планов – органы текущего управления. Деятельность тех и других органов управления целесообразна, но у первых преобладает теоретическая работа, у вторых – практическая реализация разработок первой.

С усложнением экономики усложняется и управление, что требует механизации его процессов. Механизация процессов труда, как известно, есть автоматизация их, ибо суть последней заключается в том, что в результате осуществления автоматизации от человека к вещественным элементам производственных сил (к средствам труда, к специальным машинам) переходит управленческая производственная функция. Механизация процессов управления имеет те же цели, что и процессов труда.

По мере механизации управленческого труда более осязаемой делается разница между текущим управлением и целеполагающей деятельностью. Текущее управление все более становится делом специальных машин, теоретическая работа по управлению – делом человека, ибо управленческая машина не может разрабатывать теорию управления, ставить цели и намечать мероприятия по их достижению. Понятно, что абсолютизировать указанные различия нельзя, ибо ни управленческие машины в процессе осуществления ими текущего управления не смогут обойтись без человека, ни человек в своей теоретической работе по целеполаганию не обойдется сегодня без управленческих машин. Здесь следует подразумевать то, какова главная функция управления и роль человека в данном процессе.

Планомерность, как уже отмечалось, есть целесообразность в области отношений человека к себе подобным. Реализует эту целесообразность центр управления экономикой, занимающийся текущим управлением и целеполагающей деятельностью. Иначе говоря, при более детальном анализе, планомерность вырисовывается не как целесообразность вообще в области производственных отношений, а только как целеполагающая деятельность ее. Второй стороной целесообразности в области производственных отношений является текущее управление. Целеполагающая деятельность или собственно планомерность отличается от текущего управления как предшествующая деятельность от последующей, как теоретическая от практической, как человеческая от машинной.

Закон, как известно, есть устойчивая связь между сущностями или отдельными сторонами сущности.

Имеется ли подобная связь в целесообразном развитии экономики? Забегая вперед, говорим, что имеется.

В экономической литературе рассуждения на этот счет часто сводятся к тому, объективна планомерность или нет. Как будто достаточно доказать объективность существования той или иной категории, как само по себе уже становится доказанным, что эта категория выражает экономический закон. Однако, сколько угодно имеется объективных экономических категорий, но выражением законов они не являются (труд, финансы, хозрасчет, фонды, технология и т. д.). Устойчивая связь между сторонами во второй сигнальной системе общества имеется, ибо она включает в себя две стороны: планирование и управление, и они находятся в постоянном взаимодействии. Поэтому, очевидно следует говорить не о законе планомерного развития, как это было принято в «политэкономии социализма», а о законе сознательного регулирования системы «общества», как форме реализации второй сигнальной системе общества.

Короче говоря, в широком смысле экономика есть саморегулируемая система, включающая в себя две подсистемы: управляющую и управляемую. В условиях рыночной экономики классического капитализма эти две стороны выступают в неразрывном единстве, как умственная и физическая деятельность в процессе труда ремесленника, в условиях общественной собственности эти две стороны экономики – управляемая и управляющая части разделились и получили каждая определенную самостоятельность.

С позиций экономической кибернетики, управление понимается как целенаправленное действие. Управляющая система воздействует определенным образом на управляемую систему, придавая ей целенаправленное поведение.

Воздействовать на такую материальную систему как экономика, придавая ей то или иное поведение, может только материальная система. Поэтому, система управления экономикой столь же материальна, что и система экономики. Более того, управление экономикой является составной частью этой последней, образуя вместе общую самоуправляющуюся экономическую систему, в которой управление осуществляется планомерно, посредством специального органа управления, в отличие от стихийно саморегулируемой капиталистической экономики.

При капитализме, рабовладении, феодализме экономика представляет собой сумму отдельных частей, взаимосвязь которых регулируется стихийно. В едином общественном секторе, экономика – это единое целое. Возникает качественно новый уровень обобществления или, как бы сказал кибернетик, качественно более сложная система и элементом этого нового качества, его существенной чертой является экономический центр по планомерному управлению новой системой. Роль и действия этого центра как регулятора не в меньшей мере значимы, объективны и материальны, чем, скажем, закон стоимости при капитализме.

Утверждение, что экономический центр управления – неотъемлемая составная часть экономики, соответствует мнению кибернетиков. Признают это и обществоведы. Так, К. Маркс пишет, что по мере обобществления производства «не отдельный рабочий, а все более и более социально-комбинированная способность к труду становится действительным выполнителем совокупного процесса труда, и различные способности к труду, которые соединяют свои силы и образуют совокупную производительную машину, весьма различным образом принимают участие в непосредственном процессе производства товаров – один больше работает руками, другой больше головой, один – как управляющий, инженер-технолог и т. д., другой – как надсмотрщик, третий непосредственно – как рабочий физического труда или даже простой подручный, – то все большее количество функций способности к труду включается в непосредственное понятие производительного труда, а их носителя – в понятие производительных рабочих». «Как в самой природе голова и руки принадлежат одному и тому же организму, так и в процессе труда соединяются умственный и физический труд»[172]. Нечто подобное мы наблюдаем и в обществе.

Управление есть «необходимый момент всякого способа производства». Но особенно он необходим там, где непосредственный процесс производства имеет вид общественно-комбинированного процесса.

Следовательно, труд по управлению производством, если он является частью труда совокупного рабочего, есть труд производительный. Управление же в условиях кооперации труда и является составной частью последней.

В общественном секторе кооперация является кооперацией в рамках всего народного хозяйства, и единый центр управления экономикой – составной частью общенародной хозяйственной кооперации.

Предыдущая891011121314151617181920212223Следующая

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: