Возникновение второй сигнальной системы общества

Хотя отличие человека от обезьяны, думается, действительно найдено, но дискуссия не прекращается, ибо имеется другая, более важная проблема. Она сводится сегодня к проблеме возникновения 2-й сигнальной системы человека – этого главного отличия человека от обезьяны. Сложность тут в том, что «эти свойства, – как пишет Б. Ф. Поршнев, – не выведешь из свойств животных путем возведения в степень… Так мы не перешагнем никакой грани»[134].

Естествоведы считают, что процесс становления человека и общества занимает от трех миллионов до 20–40 тыс. лет, т. е. одни полагают, что он (человек) возник три миллиона лет назад, другие 1,5 млн., третьи 40–20 тысяч лет назад[135].

На наш взгляд, такое заметное различие сроков возникновения человека и человеческого общества заключается в том, что, как установлено теперь антропологами[136], процесс становления человеческого общества включает в себя не один, как было до второй половины XX в., а два качественных скачка: суть первого заключается в возникновении социальных отношений (наряду с половыми), второго – в превращении этих социальных отношений в господствующие. Между этими «скачками» находится переходная стадия – праобщина. Исходя из теории «Двух скачков» следует, что одни принимают за начало рассматриваемого процесса начало возникновения социальных отношений – начало первого «скачка», другие – начало праобщины, третьи – конец второго скачка[137].

Естествоведы отмечают, что в третичном и четвертичном геологическом периоде (от 60 млн. до 600 тыс. лет назад) развитие биосферы достигает максимальной ускоренности (растительный и животный мир становится близким современному, образуются горы Кавказа, Альпы, Гималаи и т. д.)[138].

Именно конец этого периода ученые берут за отправную точку в развитии человека и человеческого общества. Так, Б. Ф. Поршнев пишет: «что хотя в этот период «развитие биосферы достигает максимальной ускоренности, мы все же можем человеческую социальную историю начать как бы с нуля: ускорение продолжается, но оно возможно лишь благодаря тому, что в мире появилась новая, более высокая форма движения материи, при которой прежняя, биологическая трансформация может быть приравнена к неподвижности…»[139].

Исходным у автора является то, что «зарождающийся человек должен был найти в природе, его окружающей, свою нишу. Сама природа по теории Самнера выглядела так: на 1000 биомассы растений приходится 100 биомассы травоядных и 10 биомассы хищников. Человекоподобные существа могли внедриться в третий слой сначала только как поедатели трупов и их остатков от хищников, т. е. они еще не были охотниками, хищниками и убийцами, хотя и были уже плотоядными. Поэтому первоначально они были разбивателями и раскалывателями костей, расчленителями органических покровов с помощью этих же острых костей и камней»[140]. Все это можно встретить и у животных, но предчеловеки пошли дальше. Очевидно, здесь начинает человек свои первые шаги отрыва от животного мира. Он продолжает совершенствовать свои первоначальные орудия труда. Далее, оббивание камней порождало искры, от которых что-то загоралось (подстилка, одежда), что дало предчеловекам огонь. Ф. Энгельс, как известно называл получение и использование огня «революцией» в жизни предчеловека. Совершенствование орудий труда, использование огня, изобретение лука и т. д., постепенно развивало и предчеловеков. Но главным шагом, который превратил предчеловека в человека, было появление речи.

Дж. Бернал об этом пишет так: «язык выделил человека из всего животного мира»[141]. Язык складывается из слов. Язык возникает из общения между предчеловеками в стаде. Общество возникает из стада предчеловеков, как уже отмечено выше, путем «двух скачков». Очевидно, зачатки речи возникают еще в стаде предчеловеков. В. И. Абаев пишет, что «социальные оппозиции, пришедшие на смену биологическим могли найти выражение и объективироваться только в символах. Такими символами стали первые социально обработанные звуковые комплексы, первые слова… Они обозначали примерно то, что мы выражаем местоимениями «мы», «наше», в противоположность «не – мы», «не – наше»… Все двоилось в сознании первых человеческих коллективов, все делилось на «наше» и «не наше». Быть может историю человечества надо начинать не с появления первого каменного орудия…, а с того времени, когда сношения между человеческими группами, или, по Герцену, их трение друг об друга, стало регулярным… Слово как символ коллектива теряет всякий смысл, если оно не противопоставляется другому символу другого коллектива… Слово могло родиться только в контакте двух человеческих групп, как огонь высекается от столкновения двух камней»[142]. Это раздвоение укладывалось в головах людей и выражалось в первых рефлексах. Отношения между группами становились все более частыми по мере увеличения этих групп и их числа на земле, в районах наиболее благоприятных для жизни. Эти контакты часто носили враждебный характер, что всегда требовало предельного напряжения всех органов как отдельной особи, так и группы, ибо часто для них это означало «быть или не быть». В таких ситуациях и могли появиться первые звуки и слова, как искры «из столкновения двух камней». Но до появления слова необходима была долгая предварительная подготовка, предварительное развитие.

Энгельс отмечал, что сначала появился примитивный труд, который не отличался или мало отличался от труда пчелы, бобра. В результате долгого развития этого труда, особенно труда по совершенствованию орудий труда и на этой основе возникает речь, в результате нового долгого развития труда и речи появляется общество[143].

Однако несомненно развитие общества и речи тесно между собой взаимосвязаны, ибо общение между предчеловеками более всего порождало между ними разного рода способы передачи друг другу информации об опасности, об обнаружении пищи и т. д. (сначала знаками, звуками, а потом словами).

А. С. Выгодский отмечает, что язык результат межиндивидуальных отношений. Эти отношения проявлялись в виде действий, сигналов, знаков, что отражалось так или иначе на индивидуумах, проникая «извне – внутрь». П. Ж. Жанэ об этом пишет, что имеет место перенесение на себя тех форм социального поведения, которые первоначально выработались в его отношениях с другими людьми; так размышление есть спор, дискуссия с самим собой. И приводит пример с матерью и ребенком. Мать говорит ребенку: «на мячик». Он тянется к мячу, называет, фиксирует словами предметы, к которым тянется. Он вобрал в себя оба полюса – мать и мячик. Так внешние действия превращаются в его «интропсихическую структуру»; слова, указания, запрещения, которые он раньше слышал от других, становятся его внутренними средствами организации психической деятельности[144]. Интропсихическая структура отношений между индивидуумами, их сложностью, конфликтностью и т. д. развивается и усложняется, ибо споры ведут к интенсивным размышлениям, которые являются и спорами внутри интроструктуры. Мышление, сознание, воля и т. д., есть не что иное как сложные производные речевой функции. Иначе говоря, возникновение и развитие речи есть одновременно и развитие мозга, формирование его второй сигнальной системы.

В. А. Звягинцев пишет: «человек говорит, мыслит, действует, все это вместе составляет его деятельность. Иными словами триада деятельности включает мышление, речевое общение и поведение (т. е. его действия). Триада, в свою очередь соответствует триаде языка: интегрировать, синтезировать опыт, воплощать мысль, осуществлять общение»[145]. Б. Ф. Поршнев к размышлениям Звягинцева добавляет: «может не слова продукт мысли, а наоборот? В наши дни об этом спорит весь мир». И, на наш взгляд, с ним следует согласиться.

Короче говоря, свойства человека в объеме его отличий от животных, возникают, выводятся не из свойств животных. Они выводятся из отношений между индивидуумами. Это замечено давно. Еще в XVII веке Декарт противопоставлял науке о природе нечто несводимое к ней… разумную душу, т. е. мышление и эмоции человека. Так, наряду с первой сигнальной системой возникла вторая. Это влияет и на развитие мозга. Б. Ф. Поршнев отмечает, что у человека есть три этажа в работе мозга: 1) сенсорные и моторные речевые зоны; 2) лобные доли … присущие только homo sapiens; 3) отделы человеческого мозга однородные с высшими животными[146].

И. П. Павлов писал: «Я с самого начала говорил, что зоопсихологии не должно быть. Если человек имеет субъективный мир явлений, то в зоопсихологии его не должно быть потому, что животные нам ничего не говорят – как же мы можем судить об их внутреннем мире»[147]. Таким образом, у человека есть две сигнальные системы и природа их возникновения совершенно разная, у первой биологическая, у второй общественная[148].