Вторая сигнальная система человека и вторая сигнальная система общества, их общность и различия.

Планомерность, как установлено, имеет место в рамках кооперации (предприятия) и в рамках общества.

Как известно, сознательная деятельность человека или функционирование второй сигнальной системы человека имеет место при его индивидуальном труде (скажем, шитье сюртука), при управлении кооперации (предприятием) и при управлении обществом. Эти три вида проявления сознания человека образуют три вида его целесообразной деятельности, каждая из которых имеет соответственно свое название, а именно: 1) вторая сигнальная система человека или сознание человека, 2) первая сигнальная система общества или «невидимая рука рынка», 3) вторая сигнальная система общества или планомерность. Понятно, что без первой, как уже отмечалось, не может быть ни второй, ни третьей. Понятно, что вторая и третья не есть первая. Всего перед нами 4 сигнальных системы: две человека и две общества – сравним их функционирование. Поскольку сравнивать нужно сравнимые величины (процессы, явления и т. д.), то сравним функционирование второй сигнальной системы человека и второй сигнальной системы общества.

Все четыре сигнальных системы существенно различаются, различаются и вторые сигнальные системы. Так, вторая сигнальная система человека – явление чисто субъективное, вторая сигнальная система общества объективна, ибо, во-первых, носитель первой является голова человека, носителем второй – экономический центр общества (в СССР это Госплан), который представляет собой совокупность людей, во-вторых, голова человека это разум одного человека, «голова общества» это совокупный разум многих людей (в Госплане СССР работало более 5 тыс. человек). Голова человека развивается по мере развития человека, «голова общества» – по мере развития общества, т. е. они развиваются совершенно по-разному.

Центр управления экономикой включает в себя плановые органы отраслей, предприятий, областей, районов, городов и поселков и т. д. и их взаимосвязь, т. е. это целая относительно самостоятельная объективная система, пронизывающая все общество и развивающаяся по объективным законам. Голова человека тоже связана со всеми частями человеческого тела, которое пронизывается нервными волокнами, связанными прямой и обратной связью с головой, что похоже на систему связей в обществе, но развивается последняя по законам развития человеческого тела. Общее у той и другой систем является то, что вторая сигнальная система человека тоже возникла под влиянием общественных отношений, ибо в основе ее возникновения лежит человеческая речь – порождение межчеловеческих отношений. Тем не менее она, в отличие от второй сигнальной системы общества и по природе, и по среде функционирования есть явление более биологическое, а вторая сигнальная система общества – явление сугубо общественное. Первая сигнальная система, как уже отмечалось, – явление чисто субъективное, вторая – объективна. Вторая сигнальная система человека возникла в далекой древности, вместе с рождением homo sapiens, вторая – в двадцатые годы XX века. Результатом функционирования первой является вся «вторая природа» или та искусственная среда, которая включает в себя все, начиная от заостренной палки, и кончая (сегодня) космическим кораблем. Вторая сигнальная система общества не менее значима, чем человеческая. Правда она в силу своей молодости пока не проявила себя в полной мере, хотя и сегодня можно отметить ряд блестящих проявлений ее функционирования (применения): это и советская коллективизация, по исторической роли сравнимая с «ограждением» в Англии, ибо и там и там речь шла о переходе от индивидуального труда к коллективному; это и индустриализация, которая в СССР проведена за 13–15 лет в отличие от западных стран (в США – 50 лет, Германии – 60 лет, Англии – 90 лет); это и создание ядерного оружия, и выход в космос и др. Не менее значимы и «провалы» применения планомерности: «Большой скачок» в Китае, отбросивший экономику последнего на десятки лет назад, наша «перестройка», осуществляемая с еще большими потерями, чем в Китае и т. д. Все это примеры действия второй сигнальной системы общества, которые показывают ее огромную силу, но ею, как видели, не всегда умело пользовались.

Вторая форма объективного процесса или вторая природа – результат функционирования второй сигнальной системы человека. С возникновением второй сигнальной системы общества или планомерности, человек, вернее теперь будет лучше сказать общество, делает следующий гигантский шаг в своем поступательном движении: общество как система получает возможность развиваться сознательно. Образно говоря, прежде общество функционировало стихийно, как пчела, по инстинкту, теперь оно будет функционировать как человек, сознательно. Вторая сигнальная система человека позволила ему уйти от состояния пчелы, теперь подобный процесс мы наблюдаем в отношении общества. Реальным содержанием наполняются слова К. Маркса: «в прошлом философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его». А изменить мир – значит изменить и самого человека. Появление планомерности в рамках общества в целом в начале XX века есть одно из важнейших условий «перехода общества в царство разума»[173].

«Люди освобождаются из под господства над ними собственно производственных отношений, становятся хозяевами своих действий и со знанием дела используют законы общественного развития, впервые сознательно творят историю»[174].

§ 6. Отношение современного обществоведения к планомерности.

По отношению обществоведов к данной проблеме можно разделить на две группы: одни, их подавляющее большинство, являются противниками ее использования в экономике, другие, наоборот, полагают, что она там необходима и чем далее, тем более.

Очевидно, самым ярым противником применения всякого сознания в хозяйственной деятельности общества является нобелевский лауреат Ф. А. Хайек, который считает, что полезность применения планомерности есть «Пагубная самонадеянность». Он критикует всех, кто положительно оценивает вмешательство сознания в развитие общества. Так он критикует Аристотеля за то, что тот отверг его любимую рыночную экономику: «то самое производство, ради личной выгоды (которое Аристотель назвал хрематистикой) и которое он отверг как противоестественное… превратилось в фундамент расширенного порядка»[175]; Декарта за «чистый разум», ибо ему «свойственно не только отвергать традиции, но и утверждать, будто чистый разум может непосредственно… обслуживать наши желания»[176]; Локка за то, что он принижает частную собственность – основу товарного производства, говоря, «институт свободы возник не из стремления людей к свободе в смысле избавления от ограничений, но из стремления отгородить… обезопасить индивидуальную жизнь»[177]; Руссо за возвеличение роли разума, поскольку последний «выдал интеллектуальную лицензию на пренебрежительное отношение к ограничениям, налагаемым культурой», полагая «будто мы можем использовать разум для непосредственного оправдания своих природных инстинктов»[178]; Эйнштейн, Моно, Рассел, Кейнс у Хайека есть не что иное, как «самозваные имморалисты»: «цель их состоит ни больше ни меньше как в том, чтобы полностью перестроить наши традиционные нормы (порожденные рыночным порядком) морали, права, языка и на этом основании искоренить прежний порядок и якобы жесткое, ничем не оправданное положение, мешающее воцарению разума…»[179]. Далее Хайек пишет, что «в нашем расширенном порядке существует примитивная теория рациональности и примитивная теория науки, поощряемые конструктивизмом, сциентизмом, позитивизмом, гедонизмом и социализмом…»[180].

Получается по русской пословице: «весь отряд не в ногу, один сержант в ногу». Автор утверждает: «Следование традиционным практикам – тем, что создают рыночный порядок, – определенно не согласуются с рациональными требованиями … Мы сумеем яснее представить себе ситуацию, в которой оказались, допустив, что наши традиционные институты в самом деле не доступны пониманию, а их цели или следствия, благоприятные или неблагоприятные, не определяются и не конкретизируются заранее. Да это и к лучшему»[181], ибо «расширенный порядок … формируется сам по себе»[182]. Короче говоря, разум здесь и не нужен.

Автор вообще не против разума (знаний), но в экономических процессах «они распылены» и «после того как институты и традиции… получили развитие, стремление к согласию относительно какой-то общей цели (как это было в малой по численности группе, характерной первобытному обществу) перестало быть обязательным…»[183]. «У экономической науки задача показывать людям сколь мало на самом деле они знают о том, что, как им кажется, они умеют делать»[184]. Поэтому «приспособление к неизвестному – ключевой момент для эволюции …, к которой постоянно приспосабливается современный рыночный порядок»[185].

Ф. Хайек задает вопрос: откуда же тогда рождается «требование свести человеческую деятельность к сознательному преследованию… полезных целей? И отвечает, что это идет от «инстинктивной микро поэтики малого стада»[186].

Ф. Хайек, далее, утверждает, что замены такому самоупорядочивающемуся процессу приспособления к неизвестному сознательным, спланированным быть не может. По пути приспособления ведет человека не разум, не врожденное «естественное добро», а только горькая необходимость подчиняться правилам, чтобы сохранить себя в борьбе с конкурирующими группами …». Тот, кто мыслит иначе – «мыслит представлениями малого первобытного стада, где все ясно и цели и средства их достижения, где люди знают друг друга»[187].

Главный аргумент Хайека в свою защиту следующий: «рыночный порядок столь обширен, что он превосходит возможности понимания и руководства со стороны какого бы то ни было сознания, ибо невозможно охватить сознанием, каким образом из имеющихся у миллионов индивидов специфических первичных знаний о конкретных ресурсах складываются во времени и пространстве различные комбинации, которые постоянно меняются, и поэтому при огромном множестве возможных вариантов складываются именно они»[188].

Исходя из отмеченного, автор утверждает, что рыночный порядок более эффективен, чем плановый, более динамичен, более прогрессивен и т. д. Вообще по его мнению рыночному порядку нет альтернативы.

Следует отметить, Ф. Хайек не одинок. Наши реформаторы (Илларионов, Ясин, Чубайс, Гайдар и мн. др.) с ним полностью согласны. И потому, несмотря на то, что реформы полностью провалились (что признают даже сами архитекторы реформ[189]), они упорно идут к рынку. План или рынок – проблема на выживание. Об этом говорит даже Хайек. Так он пишет: «спор о рыночном порядке и социализме (где как раз и происходит следование в основном разуму) есть спор на выживание – ни больше, ни меньше»[190]. Критика планомерности и господство рынка привело к всестороннему гонению планомерности.

Очевидно, всякое качественно новое явление или процесс, которые возникают на базе предыдущего, на порядок сложнее. Не избежала этой логики и вторая сигнальная система общества, она качественно отличается от первой, ибо, во-первых, потому, что включает в себя и «стоит» на первой, во-вторых, носителем второй является коллективный разум, который в отличие от первой относительно безграничен, в-третьих, вторая сигнальная система общества объективна и развивается по объективным законам, которые делают ее шире, чем субъективная. Поэтому открытие и использование планомерности – гигантский «прорыв» в развитии общества в XX веке.

Однако удивительно то, что никто этого «прорыва» не замечает. Так, в своем докладе «Вклад XX века в экономическую теорию» профессор У. Баумоль (директор Центра прикладной экономической теории Нью-Йоркского университета), выступая на конференции «Российская школа экономической мысли: прошлое и настоящее» сказал, что «никакого «прорыва» вообще ни в микроэкономике ни в макроэкономике в XX веке не произошло»[191].

Сколько-нибудь заметного акцента на планомерности, ее значимости, не говоря уже о том, что она знаменует «прорыв» в экономической науке и практике, не отмечали на данной конференции и наши экономисты: «кроме разве указания многими из них на роль «субъективного фактора» в развитии России на протяжении всей ее истории. Думаю, нет необходимости еще раз доказывать, что «субъективный фактор» и планомерность далеко не одно и тоже.

Чтобы еще более убедиться, что ученые – экономисты не замечают значимости планомерности, сошлемся на другой, более важный для оценки данного обстоятельства источник: «Экономические исследования института экономики РАН: итоги и перспективы», посвященные анализу работы Института за 70 лет своего существования.

Казалось бы, именно здесь должно прозвучать признание значения планомерности в развитии нашей страны, ибо она (значимость) чрезвычайно велика и Институт был одним из главных в разработке теории и практики применения планомерности в СССР. Однако ничего этого нет. Отмечается роль планомерности или вскользь, как мало существенное явление, или совсем умалчивается. Так, Л. И. Абалкин во Введении к сборнику, где публикуются итоги 70 лет работы института, пишет, что «крупной проблемой явилась трактовка проблем воспроизводства. В отличие от многих современных трактовок изучения воспроизводственных процессов, оно происходило комплексно, целостно … Составной частью этих проблем было осмысление роли государства как выразителя высших национальных государственных интересов»[192]. Чуть большее внимание планомерности уделяет в своем докладе «политико-экономические исследования в институте экономики в 1930–2000 гг.» М. И. Воейков. Он называет наиболее известных советских экономистов (Л. Гатовского, В. Венжера, Я. Кронрода), кто сделал наибольший вклад в разработку «регулятора экономического развития СССР». Однако ни о каком «прорыве», в открытии которого – заслуга советских экономистов, нигде ни слова не сказано. Вот заключение его доклада: «основная линия этих исследований проходила во все большем приближении к реалиям существующего социально-экономического процесса… был упор на большее развитие товарного производства и рыночных отношений»[193], т. е. сам «регулятор экономического развития» приспосабливаются к рыночным отношениям. Иначе говоря, в докладе все сводилось к нивелированию проявления второй сигнальной системы и, наоборот, к выпячиванию и усилению роли первой, которая, как известно, более всего функционирует в рыночной экономике. Трактовать так роль «регулятора экономического развития в СССР», значит, во-первых, искажать реальную действительность, во-вторых, принижать роль советской науки в открытии и успешном (более того, блестящем) использовании планомерности в советской практике доперестроечного периода.

Таким образом, анализ (хотя и краткий), но, на наш взгляд, убедительный, свидетельствует, что экономическая наука не заметила «прорыва», происшедшего в XX веке в экономическом регулировании. Подобных явлений – практика использует, а теория не осознает – в истории общества множество. Так, известно, что сначала изобрели паровую машину и использовали силу пара, а наука об этом была развита намного позже. Еще более значим разрыв между техническим прогрессом и научным можно наблюдать с появлением и использованием электричества и т. д. Так что непризнание экономической наукой значимости планомерности и «прорыва» в хозяйственном регулировании ничего нового и удивительного нет. Уж коли в естествознании такие явления постоянно наблюдаются, то в обществоведении такому быть «сам бог велел», ибо общественные процессы, как известно, гораздо сложнее естественных и осмысляются намного труднее и хуже. Разрыв между общественным развитием и научным осмыслением его, явление нормальное. При анализе этой проблемы возникает другой вопрос: почему к планомерности сегодня такое плохое, мягко говоря, отношение?

Как уже отмечалось, сегодня стало общепризнанным, что переход стран с планомерной экономикой к экономике рыночной свидетельствует о том, что «система плановой экономики потерпела поражение в сравнении с рыночной организацией хозяйства»[194]. Казалось бы все ясно: практика показала, что правильно, а что ошибочно. Но, во-первых, с точки зрения здравого смысла такое утверждение абсурдно, ибо планомерное управление экономикой есть сознательное управление, а рыночная экономика развивается стихийно, подобно пчеле или бобру. Получается, что «бобровая деятельность» намного лучше, чем человеческая. Во-вторых, наукой утверждается, что чем дальше будет развиваться общество, тем большую и большую роль будет играть сознание. Так, выдающийся ученый Вернадский В. И. пишет: «Мы переживаем сейчас переход в царство разума, меняющего коренным образом облик жизни»[195].

С подобным утверждением никто не спорит, т. е. учеными признается это как непреложный факт. Тогда получается, что переход стран от сознательного регулирования экономики к стихийному есть регресс, движение назад? Короче говоря, согласиться с критиками планомерности невозможно, ибо приведенные выше факты успешного применения планомерности – Китай сегодня, СССР вчера и др. – свидетельствуют в пользу планомерности. Более того, есть примеры более осязаемые: среди всех республик СССР не пошла по пути к рынку Белоруссия, которая, благодаря «Перестройке» в СССР, тоже подверглась тем же ударам, что и другие республики – ударам развала «единого народнохозяйственного комплекса» и разрыву экономических связей. Это, как известно, сократило уровень экономического развития в 2–3 раза, отбросило республики на 20–30 лет назад. Белоруссия – единственная страна, которая не только преодолела кризисные процессы, но и успешно развивается, чего нет ни в одной другой республике. При этом она по сравнению с Россией не имеет ни газа, ни нефти, ни драгоценных металлов и др. полезных ископаемых. Все в ней держится на грамотном, сознательном, планомерном управлении экономикой. Белоруссия сегодня для наших правителей (да и зарубежных тоже) стала как «бельмо в глазу». Неслучайно против нее обрушились не только наши «олигархи» и продажные СМИ, но и Запад и Америка, выделившая многие миллионы (США –
12 млн в 2005 г.) долларов для насаждения в Белоруссии «демократических» порядков.

Имеются интересные примеры успешного применения планомерности и в научных исследованиях, в рождении новых идей, где, казалось бы, планомерность менее всего пригодна, ибо рождение новых идей – дело скорее индивидуальное, чем коллективный разум, характерный планомерности.

Подход с точки зрения «невидимой руки рынка», как это делают Ф. А. Хайек и его сторонники есть подход от единичного к общему, подход же с точки зрения планомерности есть, наоборот, подход от общего к частному. Указанное различие позволяет оценить вклад науки как таковой в оценке планомерности.

Вот яркий пример целесообразной (планомерной) и нецелесообразной деятельности: в 1921 г., когда в Поволжье разразилась жестокая засуха, Советское правительство (В. И. Ленин) приняло решение с прицелом на будущее. На деньги, выкроенные из скудных резервов страны, в США для закупки семян направили специальную комиссию во главе с молодым Вавиловым Н. И. Посетив департамент земледелия, он узнал с удивлением и восхищением, что там над усовершенствованием семян трудятся более 20 тыс. ученых исследователей. Но главное то, что там уже десятки лет делали то, о чем Вавилов только мечтал. Армады биологов сновали по всему свету, доставляя в Штаты образцы растений. Однако острый ум Вавилова сразу подметил и серьезный недостаток. Коэффициент полезного действия заокеанских ученых был удручающе мал. Огромная машина крутилась, по существу, вхолостую. Ведь американцы прокладывали маршруты своих поисков бессистемно, стихийно. Сам он до поездки в Штаты совершил подлинную революцию в биологии. В своей книге «Закономерности развития живого мира» он впервые доказал, что в мире растений тоже есть закономерности, подобно знаменитой таблице Д. И. Менделеева, они рассредоточены по планете. По сути, Вавилов предсказал, где и что можно найти.

Николай Иванович, добрая душа, бескорыстно поделился этими соображениями. Он рассказал в Департаменте земледелия США о найденной закономерности, на которую и надо опираться биологам, чтобы преуспеть в поисках. Но высокомерные американцы суждения «красного профессора» всерьез не приняли. Правоту Вавилова они поняли лишь много лет спустя. Тогда Николай Иванович с небольшой группой сотрудников, объехав пять континентов, за короткое время собрал на зависть американцам самую полную в мире коллекцию семян культурных растений и их дикорастущих сородичей. Ее в годы осады Ленинграда в годы Великой отечественной войны уберегли, умирая с голоду, ученые, совершив тем самым подвиг[196].

Имеются среди сторонников планомерности и нобелевские лауреаты. Так, В. В. Леонтьев (нобелевский лауреат) занимает противоположные Хайеку позиции по рассматриваемой проблеме, которые изложены в двух его работах «Межотраслевая экономика» (М., 1997 г.) и «Экономическое эссе» (М., 1997 г.). В них автор показывает, как можно планировать всю экономику. Так, он пишет, что «взаимозависимость между секторами экономики описывается системой линейных уравнений, выражающих балансы между совокупными затратами и агрегированным выпуском продукта и услуг, производимых и используемых в течение одного или нескольких промежутков времени»[197]. Как это все выглядит, показывается автором на простейшей модели, включающей три составляющих, трех секторов: сельское хозяйство, промышленность и домашнее хозяйство, что дано в виде таблицы:

Таблица №3

Упрощенная таблица межотраслевого баланса трехсекторной экономики [198]

	Сектор 1 Сельское хозяйство	Сектор 2 Промышленность	Сектор 3 Домашнее хозяйство	Общий выпуск
Сектор 1 Сельское хозяйство	25	20	55	100 бушелей зерна
Сектор 2 Промышленность	14	6	30	50 ярдов ткани
Сектор 3 Домашнее хозяйство	80	180	40	300 человеко-лет труда

 

С помощью указанной таблицы автор показывает, как идут потоки товаров и услуг между всеми секторами народного хозяйства в течение фиксированного времени. Девять (3х3) чисел, составляющих основное содержание таблицы, характеризует межсекторные потоки следующим образом: из 100 бушелей зерна, производимых сельским хозяйством, 25 бушелей используется в самом сельском хозяйстве, 20 идут в промышленность, потребляется последний, и 55 используется в домашнем хозяйстве. Так же происходит распределение продукции и в двух других секторах. Числа же в каждом столбце таблицы описывают структуру затрат соответствующего сектора: чтобы произвести 100 бушелей продукта, сельское хозяйство потребляет 25 бушелей своего собственного продукта, 14 ярдов промышленной продукции и 80 человеко-лет труда; для промышленности это выглядит как 6–20 и 180 для домашнего хозяйства соответственно 55–30–40, т. е. чтобы произвести 50 ярдов своего продукта промышленность должна получить и использовать 20 бушелей с/х продукции, 180 человеко-лет труда из сектора «домашнее хозяйство» и использовать для себя 6 ярдов своей продукции; с домашним хозяйством получается аналогичная ситуация, оно расходует за полученные 300 человеко-лет труда, 55 бушелей с/х продукции, 30 ярдов промышленных товаров, а также 40 человеко-лет непосредственных затрат своего труда для себя.

Данная выше таблица – таблица натуральных показателей. Она очень наглядно показывает взаимосвязь трех секторов экономики, но она неудобна для более полного анализа: в ней невозможно суммировать затраты по каждому сектору и сравнивать затраты и выпуск, которые по логике вещей должны быть равны. Оба эти недостатка исчезают, если все это рассматривать в стоимостном выражении. Леонтьев поэтому, далее, дает такую таблицу.

Таблица №4

Упрощенная таблица межотраслевого баланса, выраженная в стоимостных    показателях (долларах) [199]

	Сектор 1 Сельское хозяйство	Сектор 2 Промышленность	Сектор 3 Домашнее хозяйство	Общий выпуск
Сектор 1 Сельское хозяйство	50	40	110	200
Сектор 2 Промышленность	70	30	150	250
Сектор 3 Домашнее хозяйство	80	180	40	300
Общий выпуск	200	250	300	750

 

Если исходить из правила – ничто не возникает из ничего и, наоборот, ни что не исчезает в никуда, – а это правило является основой всякого научного подхода[200], то в нашем конкретном случае результат или, «выпуск», как его называет Леонтьев, должен быть равен «затратам». Так это и получается в последней таблице.

Теперь каждую величину, данную в последней таблице можно представить в виде доли от общего количества. Так, например, по сельскому хозяйству это выглядит так: из общего объема произведенной им продукции, в самом с/х остается 0,25 (50): 200), в промышленности 0,40, в домашнем хозяйстве 0,133 и т. д., т. е. данные показатели можно иметь в виде коэффициентов, которые затем автором обозначаются через Х₁₁ -Х₁₂ -Х₁₃ = У₁, другая строчка, сектор 2 или промышленность Х₂₁ -Х₂₂ -Х₂₃ = У₂ и т. д. Нет необходимости здесь углубляться далее в анализ самого отраслевого баланса, ибо здесь не анализируется сам метод, его плюсы и минусы. Известно одно, что данный метод используется для расчета любой величины – предприятия, региона, страны, мира, может включать тысячи отраслей; просчитывается при этом множество вариантов баланса, учитываются изменения структуры экономики под влиянием, скажем, увеличения или уменьшения военных расходов, изменения соотношения прошлого (машины и автоматы) и живого труда под влиянием НТР, включает отрасли непроизводственной сферы и т. д. Все это говорит о том, что данный метод является весьма и весьма прогрессивным. Неслучайно его используют все больше и больше стран. Так, если в 30-е годы им пользовалась только 1 страна (США), то в 1989 году 40 стран, в 1996 году уже 80 стран.

В. В. Леонтьев по сравнению с современными рыночниками менее агрессивен: он не говорит так категорически как «использование разума в планировании экономики – пагубная самонадеянность», или «всякая мысль об измерении совокупного продукта … ошибочна», или «макроэкономическая информация о совокупном количестве различных вещей не нужна», или все, «кто полагается на разум в регулировании экономики опираются на представления первобытного малого стада, где все друг друга знают, отношения прозрачны и т. д.»[201].

Леонтьев конкретно показывает как можно делать расчеты и сознательно воздействовать на экономику, регулируя и затраты и результаты и рассчитывать совокупный продукт, и национальный доход, и т. д.

О самой экономике он пишет: «экономическую систему можно рассматривать как гигантскую вычислительную машину, которая неустанно трудится над решением бесконечного потока проблем количественного характера: проблем обеспечения темпов сбалансированного роста производства и потребления тысяч наименований товаров, распределение потока выпускаемой продукции на потребление и инвестиции и многое другое. Каждую из этих проблем… можно рассматривать как некоторую систему уравнений. В условиях совершенной конкуренции бесстрастный компьютер, с которым мы обычно отождествляем рыночную экономическую систему, решал эти уравнения год за годом, день за днем задолго до того, как экономисты – математики только начали задумываться над построением собственных систем»[202].  Продолжая эту аналогию, он пишет: «можно сказать, что согласно современному варианту теории равновесия, механизм конкуренции решает уравнения, закладываемые в него с помощью так называемых интерактивных методов, т. е. путем последовательного приближения к решению. Для того чтобы строго подтвердить или по крайней мере проверить разумность такой интерпретации функционирования конкурентной экономической системы, можно было бы построить ее простую модель и затем заложить систему уравнений в электронный компьютер»[203], что он, как видим (его расчет межотраслевого баланса), и делает.

Однако он считает возможным сознательно регулировать не только текущую экономическую деятельность, но и перспективное развитие, т. е. планировать его… Так он пишет: «Любого рода … экономическое планирование представляет собой целенаправленное вмешательство в работу конкурентной машины, он отмечает и недостатки рыночной экономики. Подобно любому … сложному устройству, конкурентная экономика может давать сбои в стрессовой ситуации, … когда оно сталкивается с проблемами, значительно отличающимися от тех, которые оно решало прежде. Неудивительно поэтому, что при переходе от мира к войне или от войны к миру, … от длительной стагнации к быстрому росту, … при быстрых и резких технологических изменениях (сегодня они особенно характерны), … возникающих перед экономической вычислительной машиной, может быть облегчено благодаря использованию внешнего воздействия, т. е. планирования»[204].  И далее он показывает, как это можно сделать, а именно: «экономический план можно представить себе как численное решение конкретной системы уравнений общего равновесия. Неизвестными являются выпуск и затраты товаров и услуг, произведенных и соответственно поглощенных в каждой отрасли экономики. В схематичном, сильно агрегированном виде число таких отраслей может быть небольшим – три или четыре (на практике в Японии – две тысячи отраслей)». Продолжая далее, отмечает: «уравнения, из которых состоит аналитическая схема, делится на два вида: балансовые и так называемые структурные уравнения. Балансовые уравнения просто показывают, что в каждый период времени для каждого продукта общий объем его производства … и потребления … должны быть равны … И структурных же уравнениях … описываются количественные соотношения между затратами и выпуском каждой отрасли … Одним из наиболее удобных методов упорядочения массы первичных данных, предназначенных для использования в структурных уравнениях, является построение таблиц межотраслевых потоков товаров и услуг, называемых таблицами «затраты–выпуск», напоминающими шахматную доску. Каждая строка показывает распределение продукции, выпущенной отдельной отраслью, между всеми другими отраслями, а каждый столбец – затраты продукции всех других отраслей, в данной отрасли»[205]. Здесь мы вышли, как видим, на те аргументы (таблицы), которые даны в начале анализа концепции В. Леонтьева, когда начали рассказывать о нем.

Главным препятствием на пути быстрого внедрения в экономику такого метода, считает автор, – «является не столько сложность аналитического аппарата, сколько сохраняющаяся неспособность правительства и частных статистических организаций обеспечивать большое количество детальной фактической информации, необходимой для их практического применения»[206], т. е. той информации, которую правительства и статистические организации в состоянии собрать при соответствующей организации дела, иначе говоря – тут трудность чисто техническая и организационная.

Однако современный информационный взрыв, вызванный лавинообразным развитием электронных средств накопления, хранения, трансформации и передачи информационной продукции… в триллионы раз увеличили объемы получения, хранения, переработки и передачи информационных потоков в управлении всеми процессами жизнедеятельности общества – все это позволяет быстро преодолеть указанные недостатки.

Леонтьев отмечал эффективность именно своего метода по сравнению со стихийным рынком. Так он пишет: «введение … метода научного планирования увеличит продуктивность, эффективность экономики в целом точно так же, как новые методы научной организации управления в наших больших корпорациях подняли эффективность их внутренней деятельности. Функционирование экономики с центральным планированием зависит от эффективности или неэффективности управленческих решений в большей степени, чем функционирование рыночной экономики, ибо последняя извлекает пользу из экономизирующей функции конкурентного ценообразования. Так что преимущества в улучшении в таких (функционирование с центральным планированием процедурах принятия решений обязаны быть особенно значительны»[207]. Следует иметь ввиду, что «систематическое применение этих методов планирования еще только начинается»[208], что «слишком слабое и медленно развивающееся эмпирическое основание пока явно не может обслуживать быстро развивающуюся умозрительную экономическую теорию»[209]. Вместе с тем применение указанного метода расширяется: «включение в анализ новых проблемных аспектов (например, сферу потребления, демосоциальные процессы, природопользование и охрану окружающей среды, военную экономику и т. д.), переход от статических к динамическим моделям (от анализа экономических состояний к исследованию процессов), распространение метода на многорегиональные системы (включая мировую экономику)»[210].

И как итог анализа двух противоположных концепций приведем таблицу.

 

Сравнение взглядов на возможность сознательного регулирования экономики [211]

Ф. А. Хайек	В. В. Леонтьев
1. «Осуществление сознательного управления экономикой через государственное регулирование … – дорога к рабству».	«Есть два подхода к национальной экономической политике: проб и ошибок и стратегический (плановый). Первый обречен на провал».
2. «Люди вообразили будто им под силу сознательно проектировать целое так же хорошо, как и отдельные его части».	«Экономическая система, для исследования которой применяется он (метод межотраслевого баланса), практически может быть столь большой как народное хозяйство страны … или даже вся мировая экономика…».
3. «Приспособление к неизвестному – ключевой момент для эволюции, к которой постоянно приспосабливается рыночный порядок».	«Нельзя делать так, как говорил Рейган: поднимите паруса … и идите в кабину коктейли пить … Так нас и на скалы вынесет, разобьет яхту вдребезги».
4. «В сложных условиях порядок эффективней достигается при помощи децентрализованных решений. Следуя спонтанно складывающимся традициям лежащим в основе конкурентного рыночного порядка, мы производим больше знаний и богатства, чем в централизованно управляемой экономике».	«Введение методов научного планирования увеличивает продуктивность экономики в целом, точно так же как новые методы научной организации в больших корпорациях подняли эффективность их внутренней деятельности».
5. «Если бы в утверждении, что централизованное управление может способствовать созданию коллективного продукта, содержался хотя бы гран истины…».	«Сегодня более чем в восьмидесяти развитых и развивающихся странах используются научные методы планирования».
6. «Современный рыночный порядок столь обширен, что он превосходит возможности понимания и руководства со стороны…создания».	«Экономический план можно представить себе как численное решение … системы уравнений…».
7. «Экономики … быстро и многообразно меняющаяся система… в которой ведет человека не разум, а горькая необходимость».	«Система уравнений позволяет плановику определить, какими должны быть затраты-выпуск в каждой из множества отраслей… и определить их развитие…».

 

Как видим, мнения двух известных ученых по рассматриваемой проблеме противоположны, и причина такого положения в том, что ни тот, ни другой не делят планомерность на две, но исходят каждый из разных сфер: Хайек исходит из функционирования предприятия, Леонтьев – общества. Каждый по-своему прав и аргументы у него верные, но один исходит из одной сферы, второй из другой. Поскольку эти сферы качественно разные

Предыдущая891011121314151617181920212223Следующая

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: