 |
Эпоха формирования теории эволюции и парадигма
|
|
|
|
Представлений о земле
Томас Кун, который способствовал распространению термина «парадигма», в своем произведении «Структура научных революций» использовал данный термин в самых разных значениях. Ввиду этого необходимо пояснить, что я подразумеваю под понятием «парадигма» и в каком значении использую этот термин на страницах данной книги. Под понятием «парадигма» я подразумеваю различные философские концепции и учения, прогресс в науке и новые научные открытия, а также экономические условия и теории, политическую и социальную обстановку, сложившуюся в определенном месте в конкретный исторический этап, – то есть, совокупность факторов, повлиявших на способ ведения научных изысканий и их восприятие научным сообществом. Так, теория эволюции, возникшая в XIX в., тоже не избежала влияния философской, научной, политической и социальной обстановки, сложившейся в тот период времени в Англии. Говоря о важности этой парадигмы с точки зрения формирования теории эволюции, я не имею в виду, что для понимания данной теории достаточно разобраться в этой парадигме. Кроме того, я не стремлюсь, подобно Куну, сказать, что научное знание имеет важность и является объективным только тогда, когда оно существует в рамках определенной парадигмы (а за пределами этой парадигмы отсутствует критерий, определяющий степень достоверности этого знания). Даже если я не полностью соглашаюсь с концепцией Куна, я считаю, что его научный подход обладает колоссальной важностью, потому что этому ученому удалось показать, что у современной научной эпистемологии обязательно присутствует социальная направленность[363]. Именно поэтому я постараюсь определить границы социальной масштабности теории эволюции, принимая во внимание философский и научный контекст этой теории.
|
|
|
Тот факт, что научное знание появилось под воздействием социальных условий, вовсе не значит, что оно не является абсолютно объективным (не является вселенским знанием, а представляет собой лишь отражение в зеркале науки определенных социальных условий, сопутствовавших конкретному историческому периоду). Эта концепция, которая основывается на социологии знания, может объяснить, почему и при каких условиях возникает та или иная научная теория. Однако этот подход может дать объяснение, каким образом возникла та или иная неверная теория и почему она была принята научным сообществом. Иногда в рамках одной парадигмы существует несколько теорий: одна из них – верная, а другая – нет. Сложнее всего приходится тогда, когда неверные элементы одной теории перемешиваются с верными элементами. Эта ситуация может проясниться лишь после серьезного и сложного аналитического исследования. В истории науки были люди, утверждавшие, что теория эволюции не может быть признана в силу того, что она является отражением определенного социального состояния общества; по их мнению, эта теория неверна и представляет собой продукт совершенно конкретной парадигмы[364]. С другой стороны, многие выдающиеся мыслители, которые признавали достоверность теории эволюции, не считали, что влияние парадигмы может быть препятствием для того, чтобы принять эту теорию[365]. Ранее мы убедились в том, что и Дарвин, и Уоллес оказались под влиянием концепции Мальтуса (и его теории, касавшейся экономики). Фридрих Ницше (1844–1900), высказывавший критику в адрес идеи Дарвина о «борьбе за жизнь», особенно отмечает то, что Дарвин мешает природу с мальтузианством[366]. Энгельс, в свою очередь, говорит о том, что теория Дарвина представляет собой перенос мысли Гоббса «человек человеку – волк», теории народонаселения Мальтуса и концепции конкуренции в буржуазной экономике в область биологии[367].
|
|
|
Джереми Рифкин обращает внимание на некоторые сходства, которые он обнаруживает между книгой одного из выдающихся экономистов, Адама Смита (1723–1790), «Богатство народов» и трудами Дарвина. По мнению Рифкина, мысль об эволюционном развитии возникла у Дарвина под влиянием теории Смита о разделении труда. Дарвин позаимствовал идеи Смита из работ биолога Мильна-Эдвардса, который развивал мысли ученого-экономиста о пользе разделения труда[368]. Очевидно, что наибольшее влияние на теорию Дарвина оказали – к удивлению тех, кто мало знаком с нашей темой, – именно экономические теории. Поскольку эти теории самым непосредственным образом связаны с социально-экономическими условиями Англии XIX в., то не следует рассматривать их как имеющие малый практический вес абстракции. В 1750 г. население Европы составляло примерно 140 миллионов человек, через 100 лет оно возросло до 266 миллионов. В Англии 1750 года из трех новорожденных двое не доживали до пяти лет[369]. В таких условиях Мальтус выдвинул свою теорию, под воздействием этой теории возникло учение Дарвина, суть которого составили понятия «естественный отбор» и «борьба за жизнь». То, что Дарвин жил в эпоху возникновения конкурентного капитализма, также повлияло на идеи ученого: одни фирмы совершенствовали свое производство, технически развивались, росли и расширяли свои сферы влияния, а другие – банкротились и исчезали, вымирали старые ремесла и специальности. Известный биолог-эволюционист Джон Мейнард Смит предположил, что если бы Дарвин жил в более спокойных и стабильных условиях, например, в эпоху феодализма, то ему бы и в голову не пришла мысль о «борьбе за жизнь» и «естественном отборе»[370]. Роберт Янг считает, что после того как Дарвин обнаружил в природе такую же систему, какая существует на английской фабрике, он еще больше убедился в том, что находится на верном пути. Именно поэтому многие работодатели, стоявшие у истоков капитализма, с энтузиазмом встретили теорию ученого: в то время между рабочими и работодателями сложились весьма непростые отношения, рабочие, недовльные условиями труда, настаивали на проведении трудовых реформ. Буржуазия нуждалась в серьезном обосновании, которое способствовало бы скорейшему внедрению новой модернизированной системы распределения труда на фабрике. Дарвин, указавший на похожий процесс, происходящий и в природе, предложил капиталистам самое надежное обоснование их позиции, с помощью которого они без проблем смогли бы парировать атаки рабочего класса[371]. Дарвин использовал понятие об экономически эффективном разделении труда, введенное Адамом Смитом; теория Дарвина сыграла важную роль и в вопросах колониального империализма Англии того времени.
|
|
|
Когда Дарвин писал свою книгу «Происхождение видов» (1859), про Британскую империю говорили, что это страна, где не заходит солнце; Англия того времени была крупнейшим игроком на мировой арене. Для того чтобы упрочить положение теории эволюции в мире науки, ученые проводили аналогии между социально-политической и экономической сферой и природой, и наоборот, чтобы оправдать эксплуатационный строй в социально-политической и экономической сферах, они обращались к природным процессам и искали для них аналоги в экономике. Даже если все это делалось совершенно бессознательно, такие аналогии сильно повлияли на восприятие теории эволюции обществом[372]. По мнению Адама Смита, в конкуренцию между индивидами вмешивается надежный природный закон «невидимой руки», которая регулирует спрос и предложение на рынке: создание Богом природы – гарантия надежности этого закона. Таким образом, Адам Смит объединил свою экономическую теорию с теологией[373]. Согласно его теории, интересы каждого отдельного индивида обеспечивают равновесие между производством и потреблением. Подход Дарвина к вопросам функционирования природных механизмов походил на формулу «невидимой руки» в экономике. Ученый был согласен и с Адамом Смитом, и с Мальтусом, в отношении того, что как в природе, так и в обществе каждый индивид вступает в борьбу за жизнь, пытаясь выжить в условиях ограниченности ресурсов и возвыситься над другими. Самая основная проблема, по мнению Дарвина, заключается в том, чтобы понять, что из себя представляет действие каждого индивида в отдельности и как выглядит сеть, образуемая из действий всех индивидов в природе. Ученый создал теорию, объединив в ней экономику Адама Смита, в центральным принципом которой является принцип невмешательства, учение о народонаселении Мальтуса и представление о «естественном отборе»[374]. Дарвин пришел к выводу, что, подобно закону спроса и предложения в экономике, в природе также действует похожий закон (речь идет о естественном отборе).
|
|
|
Дарвин обеспечил своей теорией биологическое обоснование для английского колониализма. Он отметил, что представители двух различных рас при встрече ведут себя точно так же, как животные двух разных видов: они вступают в борьбу, причиняют друг другу вред и стремятся уничтожить друг друга. Однако затем начинается еще более серьезная борьба, в которой победит обладатель более развитого мозга (в случае людей – тот, кто умнее). Естественный отбор имеет настолько большое влияние, что со временем все низшие расы будут уничтожены расами высшими, создательницами великих цивилизаций. Англичане, проводя свою колониальную политику, считали, что они лишь следуют предписаниям этого природного закона. Собственно говоря, это обстоятельство облегчало принятие теории Дарвина в определенных кругах[375]. В эпоху Дарвина Англия вела войну с Францией (1808–1814), Наполеон в 1815 г. потерпел поражение при Ватерлоо. Кроме того, Англия участвовала в нескольких войнах на Среднем и Дальнем Востоке, а в Америке шла гражданская война (1861–1865). Помимо войн это время ознаменовалось также и индустриальной революцией. По мнению некоторых историков, это была самая лучшая эпоха в Англии. Однако были и те, кто считал, что эти годы были самыми тяжелыми и неблагоприятными для страны, например, Чарльз Диккенс в своем романе «Повесть о двух городах» высказывает подобную мысль. Есть мнение, что двадцатилетний период, последовавший за событиями в Ватерлоо, был для сельского хозяйства Англии самым плохим[376]. Англия XIX в. представляла собой страну, где одновременно господствовали и индустриальный прогресс, и «дикий» капитализм (в это время Маркс, наблюдая за Англией, значительно развил свои мысли, касающиеся коммунизма), и либерализм, защищавший свободу частного предпринимательства. Именно в такой среде и произошло зарождение идеи естественного отбора, суть которого заключается в том, что в борьбе за жизнь выживает сильнейший, а слабейший погибает. Вряд ли было простым совпадением то, что Дарвин, Уоллес и Спенсер, основоположники идеи естественного отбора, пришедшие к ней, что немаловажно, независимо друг от друга, жили в Англии в одно и то же время. Данное обстоятельство является важным аргументом в пользу того, что необходимо хорошо знать особенности парадигмы, в рамках которой была выдвинута основывающаяся на естественном отборе теория эволюции.
|
|
|
В период, когда жил Дарвин, среди всех слоев населения широко распространилась мысль об индустриальной революции и прогрессе. Мысль о «прогрессивной революции», свойственной социально-экономической и технологической сферам, находила отражение также и в философии – в концепциях Шеллинга, Гегеля и Конта. Когда была выдвинута теория эволюции, в сознании многих людей, принадлежавших как к широким массам населения, так и к интеллигентному меньшинству, уже существовало представление об эволюции. Эволюционный подход Лайеля к изучению геологических особенностей Земли, а также гипотеза Канта – Лапласа, касающаяся образования небесных тел, способствовали распространению концепции эволюции в науке, то есть за пределами философии и социально-экономической сферы. А это, в свою очередь, привело к тому, что понятие «эволюция» в XIX в. стало господствующим, особенно в Англии. Не является случайностью и то, что Маркс и Энгельс развивали свое учение о коммунизме (в особенности, что касается понятий «эволюция истории» и «классовая борьба»), наблюдая за процессами, происходившими в Англии того времени. Понятие «эволюция», которое использовалось в философии, физике, геологии, социологии, экономике, истории и прочих сферах науки, нашло свое отражение и в биологии, главным образом благодаря работам таких ученых, как Дарвин и Уоллес. Естественный отбор, который рассматривался как основной механизм теории эволюции, полностью соответствовал вышеописанным событиям, происходившим в тот период и тесно связанным с социоэкономическим развитием.
В период становления теории эволюции в философии и ньютоновской физике господствовал механистический подход. Многие теологи считали, что механические процессы, проходящие во Вселенной, – это инструмент, при помощи которого Бог создает этот мир; они пытались связать Божественное созидание, телеологию и механистический подход. Поэтому Уоллес, который первым в истории биологии открыл естественный отбор, не видел никакого противоречия между разумным замыслом и биологическим порядком, построенном на механистических принципах. Однако позитивисты, которые считали, что механистический подход противоречит мысли о создании мира Богом, пришли к выводу, что теорию эволюции следует очистить от следов метафизики, и восприняли данную теорию как еще один аргумент в пользу их собственного учения. С другой стороны, тот факт, что Конт, основоположник позитивистского учения, отрицал теорию эволюции Ламарка, предостерегает нас от преждевременных выводов. Не всегда ученые, работающие в рамках одной парадигмы, приходят к одним и тем же выводам, парадигме не свойственно действие непреложных физических законов, подобных закону всемирного тяготения. Однако парадигма имеет важное определяющее влияние, и данное влияние нельзя игнорировать. Научное сообщество не изолировано от общества в целом; поэтому в процессе создания научного исследования определенную роль играют и социальные условия. Общество принимает или не принимает ту или иную научную теорию исходя из своих интересов и ценностей, а также подчиняясь руководящей воле политики или иной силы, задающей направление социальному развитию. Все это мешает науке на ее пути к объективности. Объективное знание может противоречить общественно-политическим интересам и культурным ценностям. Поскольку не может быть знания, абстрагированного от общества, то определить, насколько это знание объективно, бывает очень сложно: мы сами, будучи частичкой социума, в своей попытке оценить объективность знаний оказываемся в плену навязанных нам культурой и обществом принципов.
При этом все вышесказанное не должно восприниматься в том смысле, что наука не может быть объективной. Парадигма или осложняет, или упрощает процесс становления и принятия научных теорий; принятие приобретенного знания или отказ от него может зависеть от парадигмы и не зависеть от истинности или ложности этого знания. Поэтому для оценки того или иного знания (или целой теории) мы должны в обязательном порядке ознакомиться с той парадигмой, на фоне которой было получено это знание (или выдвинута эта теория). Именно поэтому я рассмотрел научную парадигму, в рамках которой возникла теория эволюции. Поскольку парадигма всесторонне влияет на научную работу, а составляющие эту парадигму элементы сами взаимно влияют друг на друга, то бывает нелегко создать идеальный, точный образ этой парадигмы, особенно если речь идет о теории эволюции живых существ, которая оказывала воздействие на многие сферы знания – от философии до политики. Те, кто старается указать обществу должное направление развития, исходя из принципов теории эволюции, встречают на своем пути множество философских возражений, суть которых в невозможности резкого перехода от «того, что есть» (природа) к «тому, как должно быть» (этика). С другой стороны, переход от идеологии, то есть, от «того, как должно быть», к теории эволюции (к «тому, что есть») уже был совершен, и этот переход был не совсем законным. Однако важнее определить степень научности эволюционной теории, а также процент содержащихся в ней идей, которые представляют собой всего лишь проекцию существующей парадигмы на мир живой природы (к этим двум вопросам я и перейду в следующей главе), чем дать обстоятельное описание этой самой парадигме.
ТРЕТЬЯ ГЛАВА
ОЦЕНКА ТЕОРИИ ЭВОЛЮЦИИ
Аннотация к главе
В предыдущих главах я постарался рассказать читателям о том, на каком историческом фоне происходили научные, философские и теологические дискуссии, связанные с теорией эволюции, о процессе становления теории эволюции, а также о ее основных положениях. Что касается этой главы, то моя задача заключается в том, чтобы установить, насколько теория эволюции соответствует критериям научности. Ввиду этого я рассмотрю данную теорию исходя из различных критериев научности, свойственых для естественных наук и философии науки, таких, как принцип верификации, предсказательная сила, соответствие законам, возможность описания с помощью математики, фальсифицируемость, превосходство над конкурентными теориями и пр. Вместе с читателями я попытаюсь понять, могут ли эволюционные механизмы, например, естественный отбор и мутации, объяснить образование видов, обладающих совершенно новыми качествами. Кроме того, я рассмотрю теорию эволюции с точки зрения таких областей биологии, как эмбриология, молекулярная биология, гомология и палеонтология.
Вопросы, на которые вы сможете найти ответ в этой главе, следующие: Насколько теория эволюции соответствует тем научным критериям, которые существуют в рамках философии науки? Может ли естественный отбор объяснить появление новых особенностей у живых существ? Могут ли галапагосские вьюрки и березовая пяденица быть доказательствами теории эволюции? Подтверждают ли лабораторные эксперименты тот факт, что в результате мутаций происходит образование видов, обладающих новыми особенностями? Есть ли у теории эволюции законы? Обладает ли теория эволюции предсказательной силой? Насколько неопровержимой, недоступной для фальсификации является теория эволюции? Каким образом можно продемонстрировать превосходство теории эволюции над конкурентными концепциями? Можно ли объяснить с помощью «парадигмы» Куна тенденцию к интерпретации теории эволюции как абсолютной истины? Есть ли разница между теорией Большого взрыва и теорией эволюции с точки зрения их соответствия научным критериям? Можно ли с помощью теории эволюции обосновать сходства между живыми существами? Что говорят данные палеонтологических исследований о теории эволюции? В чем заключается дилемма между этими данными и просчетами вероятности? Возможна ли наука без теории эволюции?
Критерии научности,
|
|
|
